5526
.pdf
23
привычный для нашего закона термин «аффект» и словосочетание «сильное душевное волнение»? Дабы разобраться в этом считаю необходимым обратить особое внимание на уголовные кодексы таких стран, как Испания, Аргентина, Польша, Австрия, Республика Германия и Франция. Именно здесь оригинальным образом законодательно оформлены конструкции составов «аффективного преступления».
Уголовный кодекс Испании был принят в 1995 году. Безусловно, он явился продуктом эволюции испанского общества, отразивший те серьезные изменения, которые произошли в политике, экономике и культуре Испании сквозь призму более чем полувекового развития. Данный законодательный акт в ст. 21 ч. 6 освобождает от ответственности то лицо, которое «действовало в состоянии страха».
Не останавливаясь на достигнутом, продолжая исследование, анализируем ст. 22, а именно положение ч. 3. Здесь речь идёт о том, что «если виновный действовал в состоянии затмения или другом состоянии аффекта, вызванного серьёзными причинами»1, то это будет являться смягчающим вину обстоятельством. Заметим в этой связи следующее: испанский уголовный закон освободил от ответственности «лицо, действовавшее в состоянии страха», и смягчил ответственность за аффект. Насколько эта ситуация является обоснованной?
Как видим, в ч. 3 ст. 22 упоминается бытовой термин «затмение» и другие состояния аффекта. Из всей совокупности имеющейся в распоряжении психологической и философской литературы так и не удалось найти удачное толкование этого термина. Но, несмотря на это, как мне кажется, в данном случае испанский законодатель совершенно верно указал на «другие состояния аффекта». Если аффекты − это призма эмоций, то уже уместно говорить о множественности процессов и элементов этого сложного явления. В российском УК, к сожалению, приходится констатировать отсутствие такого положения, что подчас на практике приводит к сомнительным решениям суда.
Уголовный кодекс Аргентины занимает особое место в когорте исследуемого законодательства. Исторически он появился давно – в первой четверти XX века. Пункт «а» ч. 1 ст. 81 регламентирует: тот, кто «убил другого, находясь в состоянии оправданного имевшими место обстоятельствами эмоционального возбуждения» наказывается от одного до трех лет тюремного заключения.
Основу любого эмоционального состояния (в том числе аффекта) составляет возбудимость. Значит, по аргентинскому законодательству тот, кто «неожиданно возбудился», да при том так, что кого-то убил (естественно, это сопровождалось совокупностью противоправных действий со стороны лица, которому причиняется вред), будет подлежать ответственности от одного года до трех лет.
Неординарно решается данный вопрос в уголовном кодексе Австрии 1974 года. Статья 74, являющаяся искомой по этой теме, вобрала в себя термин «душевное
переживание».
Рассматривая важность данного вопроса, считаю необходимым также обратиться к уголовному законодательству Республики Германия. По праву признаваясь «памятником уголовной мысли», УК Германии учитывает аффекты, вызванные неправильным поведением потерпевшего, в качестве смягчающих ответственность обстоятельства.
Так, § 213 УК ФРГ «Менее тяжкий случай убийства» гласит: «Если тот, кто совершил убийство, при отсутствии вины с его стороны был приведен в ярость жестоким обращением с ним или с его родственником или тяжким оскорблением со стороны убитого человека и совершил деяние на месте, где он был спровоцирован, или
1 Уголовный кодекс Испании. М., 1998. С. 18.
24
иным образом имеет место менее тяжкий случай, то наказанием является срок от одного года до десяти лет»1. Вместо термина «аффект» в законе фигурирует бытовое понятие «ярость» (и это неудивительно, так как Уголовный кодекс был принят в 1871 г.). Понятие «ярость» по своему смысловому содержанию соответствует понятию «физиологический аффект», поскольку закон указывает, что спровоцированное убийство должно быть совершено в том месте, где субъект был приведён в ярость жестоким обращением или тяжким оскорблением со стороны убитого.
В завершение перечня оригинальных законодательных оформлений преступлений, совершённых в состоянии особого эмоционального состояния, является Уголовный кодекс Франции. Статья 122-1 вобрала в себя основания ненаступления уголовной ответственности или её смягчения и регламентирует следующее: лицо, которое в момент совершения деяния было подвержено какому-либо психическому или нервнопсихическому расстройству, снизившее способность контролировать свои действия2. Получается, что в данном случае все эмоционально дестабильные состояния, как особого рода психические процессы, сопровождающиеся чувственным отражением на «воздействия извне», являются смягчающими ответственность.
На данном этапе проделанной работы предлагаю сделать несколько промежуточных выводов. На мой субъективный взгляд, вышеуказанные примеры больше усугубят, чем решат поставленную проблему, поскольку многогранность используемых в зарубежном законодательстве терминов имеет чёткую «подведомственность сфере психологических знаний». Поэтому, учитывая то, что разносторонность используемых терминов вызывает сложности в толковании не только
внауке уголовного права, но, как мы убедились, и в научной психологии, наиболее удачным представляется закрепление в уголовном законе единых и в чём-то статичных понятий. Предположение о том, что таковыми являются аффект и сильное душевное волнение является ошибочным и даже несостоятельным. Но в то же время они встречаются не только в ст. 107 и 113 УК РФ. В общей сложности почти все страны «бывшего союза» явились последователями в закреплении подобной дефиниции (за рядом, пожалуй, единичных исключений, такие положения нашли свое отражение в некоторых кодексах стран западной Европы). Данные уголовные кодексы зарубежных государств в рассматриваемых составах преступлений закрепили либо термин «аффект», либо словосочетание «сильное душевное волнение», либо органично синтезировали две категории воедино, поставив знак равенства, казалось бы, между очевидно разграничиваемыми понятиями.
Но если исходить из того, что классический вариант закрепления термина аффект или (и) сильного душевного волнения является неудачным, в таком случае каким образом законодательно оформить подобного рода преступления? Опять же обратимся к зарубежному законодательству.
Первый вариант решения данного вопроса изложен в уголовном законодательстве Израиля. Если мы откроем израильский Уголовный кодекс и попытаемся найти статью,
вкоторой говорилось бы об убийстве, совершённом в состоянии сильного душевного волнения (аффекта), то напрасно потеряем время; такой статьи нет. Говорит ли это о том, что такой вид убийства не существует или не признается израильским правосудием или в Израиле не совершается преступлений в состоянии аффекта?
Разумеется, нет. Напрашивается вопрос: каким же образом израильское следствие все-таки квалифицирует преступление как убийство, совершённое в состоянии аффекта? Для того чтобы на него ответить, нужно подумать, как устроена отдельная глава преступлений против жизни в израильском законодательстве.
1Уголовный кодекс Республики Германия. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2001. С. 367.
2Уголовный кодекс Франции. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2001. С. 79.
25
Статья 301 (алеф) УК Израиля даёт определение прямому умыслу: «убийство будет считаться совершённым с прямым умыслом, если убийца принял хладнокровное решение убить, без провокации со стороны потерпевшего, после того, как подготовил себя или приготовил орудие для убийства и мог осознавать результаты своих действий»1. Как мы видим из статьи, одним из требований прямого умысла является элемент отсутствия провокации со стороны потерпевшего. В данном контексте израильские судьи придали понятию «провокация» довольно широкий смысл: оно может включать в себя насилие, издевательство, тяжкое оскорбление и другие подобные противоправные действия.
Из этого выходит, что, согласно израильскому Уголовному кодексу, убийца, находящийся в состоянии аффекта, всегда действует с косвенным умыслом. При косвенном умысле на убийство лицо сознательно допускает наступление смерти и безразлично относится к ней, максимальным наказанием за это преступление является 20 лет тюрьмы, тогда как за убийство с прямым умыслом назначается пожизненное заключение.
Таким образом, не закрепив в отдельно взятой статье привилегированный состав, законодатель его как бы «завуалировал в общей статье» - убийство. Конечно, данное положение не лишено логики, но оно может привести к тому, что любой судья в Верховном суде Израиля может по-своему интерпретировать, что такое аффект и соответственно устанавливать наличие или отсутствие этого эмоционального состояния. То есть с точки зрения практического применения данное положение интересно для научного осмысления, а практически может привести к судебной ошибке, так как в большинстве случаев образование судьи не выходит за рамки юриспруденции.
На самом деле проблема решения подобного рода вопросов коснулась не только действующего Уголовный кодекса Израиля. К примеру, УК Норвегии в § 228 регламентирует следующее: «Если насилие совершается в ответ на другое насилие или спровоцировано ранее совершённым насилием или оскорблением достоинства, оно может не подлежать наказанию». В контексте исследуемой нормы отметим, что законодатель не счёл нужным закрепить не только термин «аффект» или сопутствующее ему умозаключение, но и обошел вниманием те побудители, которые будут служить основанием возникновения ответственности. Тем более в основе формулировки § 228 лежит слово «может», что уже является сомнительным с точки зрения действий суда, который, получается, возьмет последнее слово в постановлении по уголовному делу.
Второй вариант в решении поставленного вопроса предлагает нам белорусский Уголовный кодекс: легализировать (законодательно закрепить) понятие аффекта. Из всей совокупности просмотренного уголовного иностранного законодательства (более тридцати уголовных кодексов), выяснилось, что определение термина «аффект» дано только в Общей части уголовного кодекса Белоруссии, а именно в ст. 31. В этой статье аффект понимается как сильное душевное волнение, вызванное обстоятельствами, перечисленными в законе, когда лицо не могло в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими. Представляется, что данное определение находится в состоянии конфронтации и противоречия с вышеизложенными психологическими трактовками данного понятия. Однако, оценивая эту ситуацию, можно, сделать вывод, что подход белорусского законодателя, закрепившего в Общей части УК понятие аффекта, является более предпочтительным по сравнению с решением российского законодателя, не определившего в законе этот термин вовсе.
1 Уголовный кодекс Израиля. М., 2004. С. 283.
26
Последнее основание в различии понятия аффекта (и других эмоциональных состояний) как уголовно-правовой и соответственно психологической категории является, пожалуй, одним из самых обсуждаемых в науке уголовного права.
Когда-то ещё Н.С. Таганцев определял аффект как состояние, при котором человек, действующий под его влиянием, «охватывается всецело одной идеей, желанием, теряет всякую возможность оценки побуждений, возможность борьбы и выбора»1. Из своего определения он вполне логично делал вывод об отличии аффектов по содержанию и о том, что в связи с этим существуют различные виды аффектов. В настоящее время наука вновь приходит к такому выводу.
Сегодня в практике проведения психологических экспертиз, а также среди юристов распространено представление о том, что аффект как особое эмоциональное состояние, о котором речь идет в Уголовном кодексе РФ, «тождествен физиологическому аффекту»2. При этом, правда, приводится определение, характеризующее не только физиологический аффект, но и целую группу других эмоциональных состояний.
К сожалению, в настоящее время отождествление аффекта с физиологическим аффектом стало общим местом в рассуждениях как юристов, так и отдельных практикующих психологов при проведении ими судебно-психологической экспертизы.
В связи с этим представляет интерес позиция тех авторов учебных пособий по уголовному праву, которые пишут, что УК РФ предусматривает уголовную ответственность за совершённые в состоянии физиологического аффекта умышленное убийство (ст. 107) и причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст.113). В результате в качестве криминогенных факторов здесь рассмотрен только физиологический аффект, спровоцированный противоправным либо аморальным поведением потерпевшего. Без какого-либо внимания остаются кумулятивные аффекты.
Кумулятивный аффект отличается от «классического» аффекта тем, что его первая подготовительная фаза растянута во времени и соответствует длительности развития психотравмирующей ситуации.
Несмотря на это, преступление может последовать и через некоторый промежуток времени после обнаружения виновным травмирующей ситуации, вызвавшей аффект, но при непременном условии возникновения состояния сильного душевного волнения.
Возможность разрыва во времени между неправомерным или аморальным поведением потерпевшего и возникновением аффекта, который обусловил совершение убийства, признаётся большинством учёных-криминалистов и судебной практикой.
Например, суд Кировского района города Хабаровска, рассмотрев дело Д.Е. Кузнецова, признал, что убийство им было совершено в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения в ответ на издевательство, выразившееся в систематическом унижении, несмотря на то, что с момента возникновения сильного душевного волнения и до момента преступления прошло около пяти минут. За это время Кузнецов взял заряженное ружьё, проник в дом к обидчику, который располагался напротив, и произвёл выстрелы3.
Проведённый Н.В. Лысак анализ уголовных дел исследуемой категории показал, что 23% составили случаи, когда виновный, находясь непосредственно под воздействием нанесённой ему обиды, совершает перед убийством различные действия (например, бежит в свою квартиру, соседнюю комнату, чтобы взять орудие преступления, преследует потерпевшего, проникает в дом, квартиру, производит
1Таганцев Н.С. Указ. раб. С. 175.
2Ермолаева Е.В. Психологическое содержание уголовно-правовых понятий УК РФ // Российский юридический журнал. 2004. №5. С. 25.
3Архив Кировского районного суда города Хабаровска. Уголовное дело № 1819. 2001 год.
27
выстрелы и т.д.)1. Следовательно, в аффективных действиях признаки, присущие стадии приготовления к преступлению, исключаются.
По мнению же психологов, «аффекты способны оставлять сильные и устойчивые следы в долговременной памяти»2. Пережитые и сохранённые в памяти чувства выступают как сигналы побуждающие к действию. Поэтому аффективная реакция может возникнуть при воспоминании о перенесённых глубоких обидах даже при одном виде человека, причинившего данному лицу или его близким в прошлом тяжкие страдания.
Пример из реальной жизни, ставший поневоле классическим. Водитель, нарушив правила дорожного движения, на глазах у отца совершает наезд на сына. В результате
— смертельный исход. Находясь в состоянии аффекта гнева, отец стремится отомстить за него, но водитель с места происшествия скрывается. Однако образ водителя надолго сохраняется в памяти. Спустя некоторое время он случайно на улице встречает его. В памяти мгновенно отражаются события прошлого, смерть сына, горечь невосполнимой утраты. Захвативший все его существо аффект побуждает к мщению, и он совершает убийство виновника смерти сына.
Думается, что убийство, совершённое в подобной ситуации, должно квалифицироваться по ст. 107 УК, поскольку возникновение аффекта здесь причинно обусловлено противозаконными действиями потерпевшего. Иное решение вопроса было бы, на мой взгляд, несправедливым.
Представляется, что подобного рода вопросы должны решаться, а вернее, быть решены на качественном законодательном уровне. Для сравнения вновь вернёмся к Уголовному кодексу Республики Германия. § 213 УК Германии указывает на то, что если «обычный человек… приведен в ярость и посредством этого сразу вовлечён в деяние… то это является смягчающим ответственность основанием»3. Как видим, подобного рода вопросы здесь исчерпывают себя, поскольку закон исключает понимание аффекта как кумулятивного явления. Несмотря на то, что российский Уголовный кодекс не имеет такой дефиниции, и постановление Верховного Суда, разъясняющего данный вопрос, тоже отсутствует, юристы уверяют, что аффект − стремительно развивающееся и быстро проходящее психическое состояние, исключающее какой-либо разрыв во времени.
Учитывая устоявшуюся в науке полемику относительно основных положений исследования без преувеличения можно констатировать, что поднятые вопросы данной темы находятся в динамичном развитии, что лишний раз подтверждает необходимость его дальнейшей разработки.
Проблема уголовно-психологических состояний несовершеннолетних лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния под влиянием внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), относится к числу сложных междисциплинарных проблем науки и практики применения судами составов ст. 107 и 113 УК РФ. Во многом важность её теоретической разработки сегодня в уголовном праве определяется тем, что действующий закон не только оставил без ответа вопрос о том, что есть внезапно возникшее сильное душевное волнение, но ещё более усугубил ситуацию, привнеся впервые в действующий Уголовный кодекс термин исконно психологического содержания – «физиологический аффект».
Между тем ломаная прямая статистики неизменно идёт в сторону возрастания.
1Лысак Н.В. Ответственность за убийство, совершённое в состоянии сильного душевного волнения: автореф. дис... д-ра юрид. наук. М., 1995. С. 28.
2Немов Р.С. Психология. Общие основы психологии. М., 1994. Кн. 1. С. 375.
3Уголовный кодекс Республики Германия. СПб. : Юридический центр-Пресс, 2001. С. 367.
28 |
Количес тво убийств, совершаемы х в сос тоянии |
аф ф екта в РФ |
750 |
740 |
730 |
720 |
710 |
700 |
690 |
680 |
670 |
660 |
Рисунок 1 − количество убийств, совершаемых в состоянии аффекта в РФ |
Напомним, субъектом рассматриваемого преступления может любое физическое лицо, психически вменяемое достигшее 16-летнего возраста. Проведённые исследования1 позволяют распределить по возрастным категориям осуждённых за совершение убийств в состоянии аффекта следующим образом.
Возраст осуждённых |
Количество осуждённых |
До 16 лет |
6% |
1618 лет |
10% |
19-24 |
21,5% |
25-29 |
23% |
30-49 |
33% |
50 и более |
17,5% |
Как видно из приведённых данных, 16% убийств в состоянии аффекта совершаются несовершеннолетними, из них 6% подростками, не достигшими 16-летнего возраста.
Попробуем применить разработанные научно-психологические и уголовноправовые знания к сложившейся судебно-следственной практике. При подготовке обзора по результатам обобщения и анализа судебной практики была поставлена задача выяснить, каким образом районные, а также вышестоящие суды разрешают уголовные дела об убийствах в состоянии аффекта, совершённых несовершеннолетними. Настоящее исследование, основанное преимущественно на результатах обобщения практики Дальневосточного и Сибирского федерального округов, показало, что чаще
1 Сысоева Т.В. Убийство, совершённое в состоянии аффекта (уголовно-правовые и виктимологические аспекты): автореф. дис…канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 6.
29
именно семья становится «рассадником бед и несчастий». Постоянные скандалы, драки, брань, унижение – это далеко не всё, с чем сталкивались здесь несовершеннолетние. Трагедия этих детей заключалась в том, что много лет они были вынуждены неотступно жить рядом с этими людьми: пьющая мать, несколько детей и агрессивный отчим.
16%
84%
Рисунок 2 - Убийства в состоянии аффекта, совершённые несовершеннолетними в 2006 г.
В подтверждение этому приведем несколько примеров.
М. было десять лет, когда в семье появился отчим. Стоило утром уйти всем на работу, как он присаживался к кровати и начинал её гладить. М. рассказала об этом матери, после чего он избил М. кипятильником. После окончания школы ушла из дому, устроилась работать в городе. Домой приезжала редко, жила в общежитии. Встретила молодого человека. Хотели по достижении 18-летнего возраста пожениться. В день происшествия она приехала к матери со своим женихом. В ходе разговора с парнем отчим порочно отзывался об М., использовал в её адрес нецензурную брань, говорил что «с такой жить нельзя». Сама так комментирует произошедшее: «Двое суток была в бессознательном состоянии. Я и сейчас не все помню. Вроде взяла топор на кухне и ударила по голове. Он упал, но еще кажется был жив. Потом сказали, что ударов топором было двенадцать». Железнодорожный районный суд города Красноярска
вынес обвинительный приговор по ч. 1 ст. 105 УК РФ (убийство) основываясь на заключении экспертапсихолога.
Не менее показательным будет следующий пример. В Кировском районе города Хабаровска 14-летняя Н. убила свою мать, нанеся удар ножом в грудь, отчего та скончалась на месте. Семья девочки числилась неблагополучной. Родители занимались сбытом наркотиков. В настоящее время прокуратура Железнодорожного района возбудила уголовное дело по ст. 105 УК РФ, несмотря на то, что убийство произошло в ответ на физическое насилие.
Село Душкино, Приморский край: 15-летний Ваня убил пожилого пастуха. Весть о появлении рабочей вакансии была воспринята им с радостью. Пьющая мать, в семье которой, кроме Ивана, ещё трое малолетних детей, переживала безденежье особенно остро. Выгнав стадо на пастбище, Ваня по просьбе пастуха сходил в магазин за спиртным. Сам не пил. Поинтересовался у него относительно зарплаты. Пьяный пастух ответил, что он ничего не заработал и денег никогда не увидит, нецензурно оскорблял его. Несмотря на то, что в суде на защиту Вани встали и общественные защитники Владивостока, Находкинский городской суд вынес обвинительный приговор по ч.1 ст. 105 УК РФ.
30
Принимая во внимание тот факт, что число лиц, не достигших 16-летнего возраста и совершивших преступление в состоянии аффекта, растёт, считаю необходимым вновь вернуться к вопросу о субъекте данного преступления.
Т.В. Сысоева в своём автореферате диссертации на соискание учёной степени кандидата юридических наук настаивает на снижении возраста уголовной ответственности по ст. 107 УК РФ. «Представляется, будет вполне оправданным установление минимального возраста уголовной ответственности при совершении преступлений, предусмотренных ст. 107 УК РФ, с 14 лет. Нет сомнений, что в возрасте от 14 до 16 лет несовершеннолетний уже осознаёт опасность своего противоправного поведения»1.
Сложно согласиться с этим предложением по следующим основаниям. Теория уголовного права придерживается мнения, что привлекать 14-летних к уголовной ответственности следует только за умышленные преступления высокой степени общественной опасности. Но санкция ст. 107 не свидетельствует об этом. Помимо этого, не нужно забывать, что аффект - это всегда реакция на противоправные действия.
Кроме того, ребенок сам сломлен случившимся, страшно напуган. Вероятность того, что он совершит какое-то преступление, почти исключена. Как правило, он хорошо характеризуем не только социально, но и психически.
Вцелом только четверть подростков составляют несовершеннолетние с
формирующимися расстройствами личности, прежде всего истерического круга, то есть склонных к аффективным реакциям2. В США (Верджиния) убийца расстрелял 32 человека (студентов вуза), а потом покончил жизнь самоубийством. Перед бойней учинивший расправу Чо Сын Ху смонтировал фрагменты голоса и отправил материалы по почте. Всего NBC получила 43 снимка и 27 аудиофайлов. Вот его обращение: «Знаете ли вы, каково это, когда вас оскорбляют и унижают? Вы, как вандалы издевались над моим сердцем, насиловали мою душу. Это очередная жалкая жизнь, которую вы уничтожаете. Вы довели меня до этого состояния…»
Конечно, он не находился в состоянии аффекта, если исходить из положений УК РФ, а был подвержен несколько иным психическим процессам (злоба, месть и пр.).
Говоря о возрасте субъекта, скажем, что таковым следовало бы считать лицо, достигшее 14 лет (как это было в УК РСФСР 1960 г.) по всем составам убийства, даже «привилегированным». Мы не совсем согласны с утверждением ряда учёных о том, что повышение возраста уголовной ответственности до 16 лет по ст. 107 УК РФ является актом гуманизма и вполне оправданно. Судебно-следственная практика уже наглядно показала иное.
Чтобы не быть голословными сошлёмся на сложившуюся практику.
Вадрес председателя Саратовского областного суда обратился член Комиссии по правам человека при Президенте РФ. Им высказаны сомнения в законности приговора
вотношении З.А. Муравьёвой. Приговором Заводского суда г. Саратова Муравьёва признана виновной в умышленном убийстве и по ч. 1 ст. 105 УК РФ осуждена к лишению свободы сроком на 6 лет.
По обстоятельствам дела, несовершеннолетняя И. вечером назначила Муравьёвой встречу, чтобы выяснить возникшие между ними неприязненные отношения. Сама И. совместно с другими одноклассниками ранее неоднократно избивала Муравьеву. На эту встречу она привела группу подростков (8 человек). Из показаний свидетеля следует, что они вели себя агрессивно.
1Сысоева Т.В. Убийство, совершённое в состоянии аффекта (уголовно-правовые и виктимологические аспекты): автореф. дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000. С. 12.
2Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М., 2005. С. 118.
31
Вэто время мать Муравьёвой сообщила участковому ОВД о возможном избиении дочери, после чего, возвращаясь от него, увидела группу подростков возле своего дома, подошла к ним и сказала, что дочь не придёт. В ответ на это несовершеннолетняя О. догнала уходящую Муравьёву и нанесла ей удар ногой по телу.
Увидев избиение матери из окна, Муравьёва схватила нож и выбежала из квартиры на улицу.
Согласно актам повторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной институтом Сербского в 2006 г. Муравьёва находилась в состоянии аффекта. За данное преступление, в силу недостижения предусмотренного ст. 20 УК РФ возраста, она не может нести уголовную ответственность. Таким образом, была допущена явная судебная ошибка.
Вот как прокомментировал данный факт эксперт, первоначально проводивший судебно-психологическую экспертизу по делу Муравьёвой.
«Судебная экспертиза, не находила достаточных доказательств в пользу аффекта, − сказала эксперт-психолог Е. Алексеенко, — ведь, почти все обвиняемые в убийстве пытаются доказать нам, что именно в состоянии аффекта они совершили свое преступление ».
Эксперт пришёл к заключению, что эмоциональная реакция здесь развивалась по механизму кумулятивного (то есть накопительного) сильного эмоционального волнения и не носила характера аффекта. Тогда почему в ст. 107 УК между аффектом и душевным волнением поставлен знак равенства? В действующей редакции УК РФ сама конструкция ст. 107 и 113 устроена так, что термин «аффект» помещен в скобки как разъясняющий понятие «внезапно возникшее сильное душевное волнение».
Взаключение следует выделить резервы совершенствования рассматриваемой проблемы. Прежде необходимо внести ясность в разграничении терминов «внезапно возникшее сильное душевное волнение» и «аффект» не только на доктринальном уровне, но, видимо, и в разъяснении Пленума Верховного Суда РФ.
Помимо этого следует отметить, что необходимо включить судебнопсихологическую экспертизу в перечень обстоятельств, для установления которых проведение экспертизы является обязательным, то есть в ст. 196 УПК РФ.
Литература
1.Архив Кировского районного суда города Хабаровска. Уголовное дело № 1819. 2001 год.
2.Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1970. № 9.
3.Уголовный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 1996. № 25.
4.Уголовный кодекс Австрии. М., 2001.
5.Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. − СПб. : Юридический центрПресс, 2001.
6.Уголовный кодекс Республики Германии. − СПб. : Юридический центр-Пресс,
2001.
7.Уголовный кодекс Израиля. − М., 2004.
8.Уголовный кодекс Франции. − СПб. : Юридический центр-Пресс, 2001.
9.Ермолаева Е.В. Психологическое содержание уголовно-правовых понятий УК РФ // Российский юридический журнал. 2004. № 5.
10.Кудрявцев В.Н. Курс российского уголовного права. − М., 2002.
11.Немов Р.С. Психология. М., 1994. Кн. 1.
12.Подольный Н.А. Сильное душевное волнение и аффект // Законность. 2000. № 3.
32
13.Сидоров Б.В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминологическое значение. − Казань, 1978.
14.Тухбатуллин Р.Р. Особенности объективной стороны составов преступлений, предусмотренных ст. 107 и 113 УК РФ // Российский следователь. 2005. № 3.
15.Лысак Н.В. Ответственность за убийство, совершённое в состоянии сильного душевного волнения: автореф. дис... д-ра юрид. наук. − М., 1995.
16.Якобсон П.М. Психология эмоций. − М.,1966.
Почётные лауреаты
Д. Кучеренко,
студент 3 курса (гр. Ю-54) научный руководитель В.А. Юхнова, старший преподаватель кафедры конституционного и административного права
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ФЕДЕРАТИВНЫХ ОТНОШЕНИЙ: УКРЕПЛЕНИЕ ФЕДЕРАЛЬНОГО ПРИСУТСТВИЯ В СУБЪЕКТАХ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Начиная с 2000 г. в стране предприняты широкомасштабные меры по реорганизации федеративных отношений, выстраиванию вертикали государственной власти, созданию института федерального вмешательства, обеспечению конституционной законности в деятельности всех её уровней.
Прежде всего, были образованы федеральные округа, усилен федеративный контроль за исполнительной и законодательной властью в субъектах Российской Федерации, приняты решительные меры по обеспечению верховенства Конституции Российской Федерации и федеральных законов, приведению в соответствии с ними всего регионального законодательства и договоров между Российской Федерации и её субъектами. Совокупность таких государственно-правовых действий получила название федеративной реформы.
Однако, по нашему мнению, процесс восстановления и укрепления централизованных, федеральных основ российской государственности, начавшись вполне обоснованно, затем пошёл по пути перегиба в сторону централизации. В России не просто складывается тенденция к централизации, а скорее к сверхцентрализации государственного руководства. Федеральное присутствие в его современных масштабах и формах приводит к резкому сужению или вообще не оставляет места самостоятельности региональному законотворчеству и региональной власти. Данные процессы могут привести (и уже ведут) к демонтажу федерализма в России. В стране стала складываться атмосфера деэтнизации, десуверенизации субъектов РФ и дефедерализации страны в целом. Эта тенденция ведёт к хаосу федерализма.
Не требует доказательств то, что общественно-политическая и социальноэкономическая ситуация в регионах России всегда определялась прямыми и косвенными, явными и скрытыми действиями органов федеральной власти, осуществляемыми параллельно (а иногда и вразрез) с действиями субфедеральных и даже местных органов власти. Этот феномен называется «федеральным присутствием», объединяет множество взаимосвязанных и разрозненных институтов
идействий федеральных властей, которые в той или иной степени определяют и корректируют (дополняют, подменяют, заменяют, отменяют) действия региональных и местных властей практически по всему спектру их совместных (с Федерацией), а часто
исобственных полномочий.