Диссертация Янковский Д.А
..pdf
181
Эти нормативные предписания позволяют сделать вывод о признании законодателем группового преступления более общественно опасным, чем преступления, совершенного одним лицом.
Вместе с тем в доктрине уголовного права и криминологии до сих пор нет единого мнения по данному вопросу. Ряд авторов полагают, что менее опасные формы соучастия (простое соучастие или соисполнительство, группа лиц,
большинство случаев соучастия с предварительным сговором) не обладают более высокой степенью общественной опасности сравнительно с преступной деятельностью одного лица, тем более являющегося «профессиональным» преступником1. Так, Л.Л. Кругликов отмечает, что «само по себе соучастие не всегда способно свидетельствовать о повышенной опасности преступления»2. Его поддерживает Е.В. Благов: «в соучастии могут быть совершены такие же действия и даже менее общественно опасные преступления, чем совершенные единолично. Да и общественная опасность отдельных соучастников далеко не всегда превышает опасность индивидуально действующего лица»3.
Другие специалисты утверждают, что совместное совершение преступления несколькими лицами вне зависимости от формы соучастия всегда более общественно опасно, чем совершение преступления одним лицом4. И.И. Карпец утверждал: «То, что закон предусматривает ответственность за соучастие, само по себе говорит об особом внимании законодателя к совместной преступной деятельности нескольких лиц. Такая норма закона нужна для того, чтобы показать особое значение совместной преступной деятельности и ее опасность»5.
Следует отметить, что сложное соучастие с распределением ролей, при котором исполнителем преступления является только одно лицо, а остальные соучастники выполняют функции организатора, подстрекателя или пособника,
отдельно в УК РФ в качестве формы соучастия не выделяется. Соответственно,
1См. об этом: Янковский Д.А. Указ. соч. С. 119.
2Кругликов Л.Л. Смягчающие и отягчающие ответственность обстоятельства в советском уголовном праве. Ярославль: Яросл. ун-т, 1977. С. 20.
3Благов Е.В. Назначение наказания (теория и практика). С. 96.
4См., например: Соловьев А.Д. Указ. соч. С. 76; Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 49; Джекабаев У.С., Вайсберг Л.М.,
Судакова Р.Н. Соучастие в преступлении. Алма-Ата: Наука, 1981. С. 3; Илиджев А.А. Указ. соч. С. 189.
5Карпец И.И. Указ. соч. С. 70.
182
уголовный закон не содержит положений, которые свидетельствовали бы о признании законодателем преступления, совершаемого в такой форме, более общественно опасным, чем единоличный преступный акт. Представляется верным в данном отношении следующее утверждение Е.В. Благова: «несомненно,
что более общественно опасно групповое соучастие. Меньшая общественная опасность соучастия с распределением ролей вытекает из того, что при нем в контакт с предметом преступления входит лишь одно лицо, тогда как при групповом соучастии – несколько»1.
Факторы, повышающие общественную опасность групповых форм совершения преступления по сравнению с преступной деятельностью одного лица, в том числе имеющего соучастников, не выполняющих объективную сторону преступления, действительно, существуют 2 . Во-первых, в групповой форме могут совершаться такие преступления, которые не под силу одному лицу
(крупные террористические акты, сложные по форме хищения и т.д.). Во-вторых,
при групповом соучастии затрудняется противодействие совершаемому посягательству, а зачастую полностью устраняются меры по защите объекта
(например, при совместном завладении имуществом путем разбоя). В-третьих,
совершение преступления в групповой форме существенно упрощается в психологическом плане, чувствуется поддержка соучастников, укрепляется уверенность в своих действиях. В-четвертых, при групповом соучастии в общественно опасную деятельность вовлекается значительное число граждан, в
результате чего углубляется криминализация общества, распространяется криминальная субкультура, что в целом негативно влияет на социальную обстановку в стране.
Когда авторы рассуждают о повышенной общественной опасности групповых форм совершения преступлений по сравнению с единолично учиняемыми преступными актами, то презюмируется, что все иные обстоятельства, характеризующие соответствующие деяния, являются
1Благов Е.В. Указ. соч. С. 91 – 92.
2Янковский Д.А. Указ. соч. С. 119 – 120.
183
равнозначными. Так, единолично может быть совершено убийство, а в группе лиц – кража. От этого кража не становится более общественно опасной, чем убийство. Но если, к примеру, рассматривать только кражу, то при прочих равных условиях она становится более опасной для общества, если совершена группой лиц по предварительному сговору, а не одним лицом.
Следует согласиться с мнением о повышенной общественной опасности групповых форм соучастия и, в первую очередь, организованных его проявлений,
что обусловлено главным образом тем, что «в преступных объединениях устанавливаются и функционируют более устойчивые антиобщественные связи между криминальными элементами, создается своеобразный «коллективный» субъект преступления, усилия нескольких лиц аккумулируются, что облегчает совершение преступления, ускоряет достижение преступных целей»1. Очевидно,
что эффективность элементов, объединенных в систему, всегда выше по сравнению с эффективностью одного элемента или эффективностью
«несвязанной» совокупности элементов.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о качественно более высоком уровне общественной опасности преступлений, совершаемых в группой форме,
по сравнению с аналогичными преступлениями, учиняемыми единолично, и,
следовательно, – об обоснованности и уместности положений ст. 35 и 63 УК РФ,
предписывающих в обязательном порядке усилять наказание лицу за то, что при совершении преступления он действовал не один, а совместно с другими лицами.
Результаты анкетирования практических работников правоохранительных органов подтверждают указанный вывод. На вопрос о том, должно ли назначаться более строгое наказание лицу, совершившему преступление в составе группы соисполнителей, по сравнению с лицом, учинившим аналогичное преступление единолично, 71 % респондентов ответили положительно: лицо, совершившее преступление в составе группы, заслуживает более строгого наказания, чем лицо,
совершившее аналогичное преступление при схожих обстоятельствах, но без соучастников (Приложение В).
1 Янковский Д.А. Указ. соч. С. 120.
184
Таким образом, установление при квалификации деяния признака в виде групповой формы совершения преступления должно в соответствии с требованиями п. «в» ч. 1 ст. 63 и ч. 7 ст. 35 УК РФ влиять на усиление наказания,
назначаемого виновному.
Между тем увеличение или снижение наказания во исполнение указанных предписаний закона практически возможно осуществить лишь при том условии,
что существует какая-то установленная в законе отправная точка, по отношению к которой и производится судом исчисление наказания, изменение его размера.
В доктрине уголовного права «ту часть санкции, которая наиболее соответствует характеру общественной опасности того или иного вида преступления, принято именовать типовым наказанием»1. Так, еще Н.С. Таганцев предлагал «исходить при назначении наказания из «нормального наказания» 2 . Без определения типового наказания и его учета в судебной практике достижение принципов справедливости, равенства граждан перед законом представляется маловероятным.
Однако критерии определения типового наказания, которые использовалось бы правоприменителем при определении средней меры ответственности за каждое преступление, в настоящее время в уголовном законе отсутствуют. Хотя следует отметить, что в теории уголовного права неоднократно предпринимались попытки найти и нормативно закрепить ту стабильную часть санкции, в которой дается оценка типичным признакам вида преступления. Так, например,
В.П. Нажимов предложил такой «исходной ступенью (типовым наказанием)
признавать среднюю треть или первую половину санкции в виде лишения свободы» 3 . Н.С. Таганцев указывал: «При относительно определенной санкции нормальным наказанием всегда предполагается средняя мера наказания,
назначенного в законе» 4 . Подобная точка зрения высказывалась и в теории советского уголовного права. Г.А. Левицкий отмечал: «При равенстве смягчающих и
1См.: Козлов А.П. Единичные и множественные преступления. СПб: Юридический центр-Пресс, 2011. С. 772.
2Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Т. 2. С. 13.
3Нажимов В.П. Справедливость наказания – важнейшее свойство его эффективности // Вопросы организации суда и осуществления правосудия в СССР. Калининград, 1973. Т. 2. С. 8.
4Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 297.
185
отягчающих обстоятельств… наказание должно… колебаться около средней точки между высшим и низшим пределами карательной санкции»1. Аналогичной позиции
придерживается А.П. Козлов: «Наиболее правильным представляется мнение тех авторов, которые признают «точкой отсчета», «нормальным», типовым наказанием среднее значение между минимумом и максимумом санкции»2.
Указанные предложения, хотя и представляют существенный теоретический интерес, на практике были подвергнуты резкой критике ввиду значительных трудностей в их юридико-техническом закреплении и возникающих в связи с этим рисках необъективного определения типового наказания. Так, если расчет медианы наказания может быть с достаточной точностью произведен в санкциях,
предусматривающих один вид наказания, то возможность ее определения в альтернативных санкциях (устанавливающих несколько видов наказания, от самых мягких до строгих), число которых в уголовном законе в последнее время стремительно растет, вызывает сомнение, учитывая недопустимость приблизительного осуществления таких расчетов.
В связи с этим суды, определяя типовую меру ответственности при назначении наказания по конкретному делу, предпочитают ориентироваться на сформированный у них личный опыт и имеющуюся судебную практику.
При этом анализ практики российских судов, особенно по делам о преступлениях, не предусматривающих квалифицирующих признаков в виде групповых форм соучастия, свидетельствует, что законодательные положения о необходимости усиления наказания за совершение группового преступления по сравнению с наказанием за единоличный преступный акт в большинстве своем не соблюдаются. Нами были изучены 50 приговоров о насильственных преступлениях, учиненных при максимально схожих обстоятельствах единолично и в составе группы. Результаты показали, что лицам, совершившим преступление без соучастников, зачастую назначалась не менее, а то и более строгая мера ответственности, чем совершившим аналогичное преступление в составе группы
1Левицкий Г.А. К вопросу о принципах применения наказания по советскому уголовному праву // Советское государство и право. 1958. № 4. С. 107.
2Козлов А.П. Указ. соч. С. 796.
186
(наказание до 5 лет лишения свободы было применено к 45 % лиц, совершивших преступление единолично, и к 66 % участников групповых преступлений; свыше
5 лет лишения свободы – к 55 % лиц, совершивших преступление единолично, и к
34 % участников групповых преступлений). Как представляется, такая практика не является результатом целенаправленной деятельности и не означает, что российские суды придерживаются иной, чем законодатель, позиции по вопросу усиления наказания виновным в групповом соучастии 1 . На наш взгляд,
приведенные данные, демонстрирующие отсутствие какого-либо разрыва между наказаниями лиц, осуществивших коллективное преступное посягательство, по сравнению с наказаниями лиц, действующих индивидуально, может быть объяснено тем, что в практической плоскости весьма проблематично соизмерить и обобщить опасность тех или иных преступных действий в различных жизненных ситуациях, сопоставить их с аналогичными прецедентами в других судебных делах с тем, чтобы в конечном итоге выстроить последовательную судебную практику, в соответствии с которой лицам, виновным в групповых преступлениях, всегда бы назначалось более строгое наказание по сравнению с лицами, действующими при схожих обстоятельствах самостоятельно. Такая цель выглядит недостижимой утопией.
Вместе с тем не учитывать при назначении наказания качественно более высокий уровень общественной опасности групповых форм совершения преступлений по сравнению с учиняемыми единолично также недопустимо.
Решение указанной проблемы видится в расширении законодательной дифференциации уголовной ответственности в зависимости от формы соучастия в преступлении.
В связи с этим многие специалисты придерживаются мнения о необходимости установления в Общей части УК РФ правила о повышенном минимальном сроке или размере наказания, предусмотренного санкцией статьи, в
случае совершения преступления в групповой форме (как это сделано, например,
1 Хотя подобная точка зрения встречается в доктрине уголовного права. Например, П.Ф. Тельнов считает непозволительным повышать наказание в случае совершения преступления группой лиц, что следует из принципа индивидуализации ответственности, требующего наказывать каждого соучастника по степени общественной опасности исключительно его деяния и личности (См.: Тельнов П.Ф. Указ. соч. С. 169.).
187
при рецидиве преступлений), что позволило бы формализовать влияние той или иной формы соучастия на индивидуальное наказание виновного. Л.Л. Кругликов отмечает: «поскольку деяние, совершенное преступной группой, характеризуется существенным повышением степени общественной опасности, есть веские основания поставить вопрос о законодательной конкретизации силы влияния группового характера преступления на назначаемое наказание» 1 . Он поддерживает идею, выдвинутую В.В. Соболевым, который считает, что за преступление, совершенное группой лиц (с предварительным сговором или без такового), наказание не может быть назначено ниже половины максимального размера санкции, а за совершенное организованной группой – ниже двух третей2.
А.А. Илиджев предлагает установить иные пропорции: за преступление,
совершенное группой лиц, назначать наказание, предусмотренное статьей Особенной части УК РФ, не ниже одной трети его максимального срока или размера3.
М.В. Сидирякова также считает, что в целях дифференциации и ужесточения ответственности за совершение преступления участникам преступных групп необходимо назначать наказание пропорционально:
увеличивая от одной трети максимального срока наиболее строгого наказания для группы лиц и до двух третей максимального срока наказания для организованной группы4.
Н.В. Димченко полагает, что при совершении преступления в составе группы лиц наказание не может быть менее одной трети максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного санкцией статьи, в составе группы лиц по предварительному сговору – менее половины, организованной группы – менее двух третей, а в составе преступного сообщества – менее трех
1Кругликов Л.Л. Трактовка группы лиц в новейших диссертационных исследованиях // Ученые записки Казанского государственного университета. Том 142. Казань, 2002. С. 215.
2Соболев В.В. Основание и дифференциация ответственности соучастников преступления: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Соболев Вячеслав Васильевич. Краснодар, 2000. С. 23.
3Илиджев А.А. Указ. соч. С. 192.
4Сидирякова М.В. Указ. соч. С. 122.
188
четвертей максимального срока наиболее строгого вида наказания,
предусмотренного за совершенное преступление1.
В этом же плане высказывается Р.Х. Кубов, предлагая назначать наказание в случае совершения преступления организованной группой не ниже половины максимального срока наиболее строгого вида наказания, а в случае совершения преступления преступным сообществом – не ниже двух третей максимального срока наиболее строгого вида наказания2.
Не отрицая важность законодательного усиления наказания за групповые формы совершения преступлений, введение подобных формализованных пропорций наказуемости вызывает сомнение.
Во-первых, совершение преступления в составе преступного сообщества влечет ответственность по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 210
УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи УК РФ, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» (либо в случае отсутствия такого квалифицирующего признака – по признаку «группа лиц по предварительному сговору» или «группа лиц»). Таким образом, за счет применения правил назначения наказания по совокупности преступлений наказание участнику преступного сообщества в значительной степени повышается, в связи с чем установление дополнительных критериев его усиления является излишним.
Во-вторых, ч. 7 ст. 35 и п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ уже содержат предписания
оназначении более строгого наказания на основании и в пределах,
предусмотренных УК РФ, за совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), в связи с чем предлагаемые изменения привели бы к коллизии положений Общей части УК РФ.
В-третьих, при конструировании многих составов Особенной части УК РФ законодатель уже предусмотрел в качестве квалифицирующих признаков
1Димченко Н.В. Указ. соч. С. 103.
2Кубов Р.Х. Особенности квалификации сложных форм соучастия: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Кубов Руслан Хазертальевич. М., 2003. С. 11.
189
совершение преступления в составе той или иной формы группового соучастия и установил за них повышенное наказание.
Безусловно, необходимо учитывать, что подобные квалифицирующие признаки присутствуют не во всех составах Особенной части УК РФ.
Однако в этой связи представляется целесообразным совершенствовать нормы Особенной, а не Общей части УК РФ и включать в те составы преступлений, которые наиболее часто совершаются групповым способом,
квалифицирующие признаки в виде группы лиц, группы лиц по предварительному сговору или организованной группы, определяя за них более строгие наказания, соответствующие характеру и степени их общественной опасности и практическим особенностям их совершения1.
Такое решение, позволяющее обеспечить усиление наказания за групповые формы соучастия, представляется более гибким и эффективным, нежели установление единого порога повышения наказания в нормах Общей части УК РФ.
Кроме того, необходимо учитывать, что в зависимости от вида преступления одни квалифицирующие признаки могут приобретать доминирующее значение, другие – ослаблять свое влияние на совокупную величину общественной опасности посягательства. В связи с этим введение в
конструкцию того или иного состава преступления указанных квалифицирующих признаков должно являться результатом обобщения наиболее типичных случаев совместного посягательства на правоохраняемые блага, то есть быть плодом анализа определенной криминологической реальности, проводимого как с позиций криминологии, так и социальной психологии2.
Следует констатировать, что в УК РФ имеются примеры, когда специфика совершения тех или иных преступлений при формулировании законодателем квалифицированных составов в расчет не принята. Например, ч. 2 ст. 2001 УК РФ устанавливает ответственность за контрабанду наличных денежных средств и
1Янковский Д.А. Указ. соч. С. 121.
2Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. Киев: Вища шк., 1986. С. 126.
190
(или) денежных инструментов, совершенную «группой лиц». Однако на практике сложно представить себе ситуацию, чтобы данное преступление совершалось несколькими лицами без предварительного сговора.
Закрепление в ст. 2631 («Нарушение требований в области транспортной безопасности») УК РФ квалифицирующих признаков «группа лиц по предварительному сговору» и «организованная группа» не просто не учитывает сложившуюся криминологическую практику, но и нарушает основополагающую догму российского уголовного права, согласно которой соучастие в неосторожных преступлениях невозможно.
Напротив, в ряде составов преступлений необоснованно отсутствуют определенные квалифицирующие признаки, несмотря на распространенность и повышенную общественную опасность их совершения в групповой форме, что не гарантирует назначение виновным соразмерного и справедливого наказания.
Например, по данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2020 году за незаконный оборот наркотических средств (ст. 228 УК РФ),
совершенный группой лиц по предварительному сговору, были осуждены свыше
6 тыс. человек, организованной группой – свыше 1,5 тыс. человек (что составляет более 10 % от общего числа осужденных по ст. 228 УК РФ за этот период)1.
Рассматриваемая статья не предусматривает указанных квалифицирующих признаков, в связи с чем дифференциация наказуемости виновных по признаку совершения преступления в составе группы каждый раз остается на усмотрение суда. При этом в подавляющем большинстве случаев группового совершения данного преступления назначенное наказание составило свыше трех лет лишения свободы (соответственно в 91 % случаев его совершения группой лиц по предварительному сговору и в 98 % случаев – организованной группой).
Вовлечение в это преступление и участие в нем большого числа граждан усугубляет наркотическую ситуацию в России, представляет серьезную угрозу безопасности государства, экономике страны и здоровью ее населения, в связи с
1 Сведения приведены на основании данных Судебного департамента при Верховном Суде РФ, полученных с использованием программного изделия «Судебное делопроизводство» подсистемы «Судебное делопроизводство и статистика» государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Правосудие».