SYuF_2021_T_2

VIII Студенческий юридический форум

Вделе № А40-64050/20191 Суд по интеллектуальным правам рассмотрел кассационную жалобу ФКП «Союзплодоимпорт»: заявитель указывал, что ООО «Кинокомпания «Парадиз Продакшнз» нарушено исключительное право на товарный знак «Stolichnaya» путем демонстрации в кинофильме «Взрывная блондинка» алкогольной продукции—водка «Stolichnaya».Заявительтакже посчитал,что в кинофильме акцентируется внимание потребителей на изображении алкогольной продукции и товарного знака,что можно рассматривать как скрытую рекламу водки «Stolichnaya».

Суд по интеллектуальным правам не выявил нарушение исключительного права на товарный знак, но сделал интересный вывод: в рассматриваемой ситуации кадры кинофильма с изображением водки «Stolichnaya» органично интегрированы в сюжет фильма, передавая привычки главного героя. Такие органично интегрированные изображения не носят рекламный характер,поэтому и не могут быть признаны скрытой рекламой.

Втом числе Суд по интеллектуальным правам подводит к тому, что заявитель мог доказать нарушение исключительного права на товарный знак через опрос потенциальных потребителей, у которых после просмотра кинофильма сложилось бы ложное представление о производителе товара.

Остается открытым вопрос о механизме выявления скрытой рекламы.По нашему мнению,с учетом положений Закона о рекламе2 скрытую рекламу можно выявлять с помощью опроса потребителей—зрителей после просмотра аудиовизуального произведения.Это позволит определить,был ли органично или неорганично интегрирован товар, маркированный чужим товарным знаком. Но в проекте информационной справки не поднимается вопрос

овыявлении нарушения исключительного права на товарный знак в рекламе, в том числе в скрытой, путем проведения опросов потребителей3.

На основании вышеизложенного сформулируем общий вывод: исключительное право на товарный знак может быть нарушено путем неорганичной (рекламной) интеграции товара в аудиовизуальное произведение. Рассмотренная нами практика показывает, что в Российской Федерации исключительное право на товарный знак рассматривается в узком смысле—не каждое использование товарного знака влечетза собой нарушение в контексте ст.1484 ГК РФ.Вопрос о механизме выявления скрытой рекламы на сегодняшний день остается неразрешенным: предлагаем проводить опросы потребителей—зрителей после просмотра аудиовизуального произведения.

Проскурина Д.С.

Российский университет дружбы народов (РУДН) Студент

Исключительное право на товарный знак в контекстной рекламе: защитить нельзя нарушить

В соответствии с законодательством РФ под рекламой понимается информация, распространенная любым способом, в любой форме и с использованием любых средств, адресованная неопределенному кругу лиц и направленная на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке4.

Вопреки повсеместным нарушениям, легальное определение понятия «контекстная реклама» отсутствует. Судебной практикой лишь однажды было выведено релевантное определение контекстной рекламы в качестве «вида размещения интернет-рекламы, в основе которой лежит принцип соответствия появления рекламного материала в зависимости от содержания просматриваемой пользователем интернет-страницы»5. Говоря простым языком, контекстная реклама является способом размещения рекламы в сети Интернет путем демонстрации рекламного объявления при введении посетителем интернет-сайта поискового запроса с использованием определенных ключевых слов.

112441/11-90-469.Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.09.2021).

130

XVI.Охрана интеллектуальных прав в условиях ограничений

С точки зрения законодательства о рекламе поисковая система (например,Google) в рассматриваемом случае выступает рекламораспространителем. Рекламодатель определяет состав ключевых слов, которые пользователь будет вводить в поисковую строку, что повлечет показ конкретного рекламного объявления.Таким образом, ключевое слово—своеобразная метка,которая запускает показ рекламного объявления.

Сущностная проблематика настоящего исследования заключается в отсутствии единого подхода правоприменителя в отношении использования чужих товарных знаков в качестве ключевых слов в контекстной рекламе.

Обратимся к судебной практике,которая допускает возможность нарушения исключительного права на товарный знак путем его использования в ключевых словах.

Рассмотрим следующее дело. Правообладатель товарного знака «КОММУ НАЛЕЦ» (истец) обнаружил, что при вводе в адресную строку сайта www.google.ru запроса «датчик коммуналец» возникало рекламное объявление со ссылкой на сайт ответчика, в котором декларировалась информация о товарах ответчика с использованием обозначения, сходного до степени смешения с зарегистрированным товарным знаком истца. Судами всех трех инстанций требование истца было удовлетворено, с ответчика в пользу истца была взыскана компенсация в размере 1 млн руб.При рассмотрении дела суды детально исследовали сам процесс создания и оформления рекламного объявления1.

Так, суды установили, что ответчиком при выборе ключевых слов были намеренно использованы обозначения, сходные до степени смешения с товарным знаком истца. По мнению суда, данный факт уже образует состав правонарушения по незаконному использованию товарного знака истца. В частности, суд декларировал, что «намеренное указание в качестве ключевого слова товарного знака предполагает и предопределяет его отражение в рекламном объявлении, что попадает под понятие использования права на товарный знак (ст. 1484 ГК РФ) и, соответственно,приводит к нарушению исключительных прав истца»2.

Вином деле Суд по интеллектуальным правам вывел собственный критерий,позволяющий относить ключевые слова к нарушению, а именно вероятность введения пользователей Интернета в заблуждение и вызов смешения деятельности конкурентов,даже если при вводе в поисковую строку названия конкретного бренда,выдаются вебсайты совершенного других компаний3.

Таким образом, отечественные суды усматривают наличие правонарушения только в том случае, если использование спорных обозначений в качестве ключевых слов при оформлении контекстной рекламы было намерен-

ным и ввело потребителей в заблуждение.

Стоит сказать,что такого рода практика весьма редка,а такие категории,как «заблуждение конечного потребителя» и «наличие намерения по введению в заблуждение» являются трудно доказуемыми и весьма размытыми, в связи с чем суды редко приходятк выводам о незаконном использовании товарного знака в данной категории дел.

Вбольшинстве своем судебная практика останавливается на тезисе, аналогичном утверждению известной поисковой системы Яндекс, которая, участвуя в одном из судебных дел придерживалась позиции, что ключевое слово не обладает индивидуализирующей функцией в отношении конкретного рекламного объявления.Оно лишь представляетсобой технический критерий,устанавливаемый рекламодателем в интерфейсе рекламной кампании и,следовательно,не может нарушать исключительное право4.

Например,в ином деле,в ключевых словах объявления клиники микрохирургии был случайно использован товарный знак конкурента «Офтальма»,однако судом было установлено,что в соответствии с правилами ключевых слов сервиса «Яндекс.Директ» данное слово было автоматически индексировано на основании ранее заданных похожих ключевых слов «офтальмо»,«офтальмолог»5.

Вэтой связи автоматическая поисковая выдача не всегда зависит от действий рекламодателя,соответственно, такие ключевые слова не обладают индивидуализирующей способностью по отношению к товарам (услугам) ре-

кламодателя,а представляют собой исключительно технический параметр6.

1 См.: решениеАрбитражного Суда Смоленской области от09.04.2019 по делу№А62—7909/2018.Доступ из СПС«КонсультантПлюс» (дата обращения: 26.04.2021) ; постановление Суда по интеллектуальным правам от 02.12.2019 № С01-1161/2019 по делу № А62-7909/2018.Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 26.09.2021).

тантПлюс» (дата обращения: 26.09.2021).

131

VIII Студенческий юридический форум

К выводу о том, что использование чужих товарных знаков в контекстной рекламе является технической данностью так же, приходят при решении такого практического вопроса, как привлечение к ответственности поискового и рекламного сервиса, поскольку, как правило, правообладатель привлекает в качестве соответчиков и поисковый сервис (рекламораспространителя) и компанию-нарушителя (рекламодателя).

Несмотря на отсутствие прямого указания на исключение ответственности поискового сервиса при размещении ключевых слов,нарушающих исключительное право на товарный знак,судебная практика распространяет на них данные правила1.

Существующая отечественная практика по данному вопросу,как правило,представлена лишь постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.07.2013 № 09АП-19422/2013 ГК по делу № А40-164436/122, и наталкивает на единственный вывод о том,что указание товарного знака в качестве ключевого слова в поисковых сервисах не может быть признано использованием товарного знака в смысле ст. 1484 ГК ведь нарушение носит лишь технический характер,а ключевые слова не выполняют функции индивидуализации.

Естественно, с данным выводом невозможно согласиться по ряду объективных причин: во-первых перечень способов использования товарного знака не является исчерпывающим; во-вторых, в случае если использование ключевого слова сходного с товарным знаком вызовет смешение в сознании конечного потребителя — данное действие априори должно быть квалифицировано, как нарушение права использования товарного знака вне зависимости от наличия или отсутствия у ключевого слова индивидуализирующей функции.

Таким образом, анализ судебных дел, рассмотренных арбитражными судами России за последние годы, показывает, что зачастую, суды делают вывод о том, что появляющиеся наравне с техническим прогрессом способы недобросовестного использования товарного знака являются не чем иным,как технической данностью связанной со спецификой сети Интернет и не могут быть квалифицированы, как нарушение исключительного права, что в корне не верно и создает широкий простор для злоупотреблений.

Подводя итог, абсолютно очевидно можно сделать вывод о том, что судебная практика и фактически складывающиеся отношения по использованию товарных знаков в Интернете шагнули намного дальше, оставив ныне действующее законодательство позади.

Во-первых, полагаем, что на законодательном уровне необходимо установление запрета на использование чужого товарного знака в интернет-рекламе без согласия правообладателя в случае, если такое использование вызывает смешение в сознании конечного потребителя и является недобросовестным (осуществляется в коммерческих целях).

Считаю, что в отношении поисковых и рекламных сервисов необходимо установить нормы, в соответствии с которыми рекламораспространитель и рекламодатель несут солидарную ответственность за содержание ключевых слов в контекстной рекламе в случае, если их использование вводит в заблуждение конечного потребителя. Это представляется разумным и справедливым, ведь предоставляя недобросовестному рекламодателю возможность использования ключевых слов в целях нарушения законодательства о товарных знаках— рекламораспространитель подготавливает почву для совершения неоднократных злоупотреблений рекламодателя,делая их техническими возможными.

1 См.: решение кассационного суда Французской Республики по делу «Google France SARL and Google Inc» против Louis Vuitton Malletier SAand Others» от23.03.2010 № ECLI:EU:C:2010:159.URL: https://curia.europa.eu/ (дата обращения: 02.09.2021).

2 См.: постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 24.07.2013 № 09АП-19422/2013 ГК по делу № А40164436/12.Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 02.09.2021).

132

XVI.Охрана интеллектуальных прав в условиях ограничений

Романова А.Л.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студент

Правовая охрана национальных костюмов народов России

Одним из новых явлений в российской правовой действительности явился Федеральный закон от 26.07.2019 № 230 ФЗ1 (далее — Федеральный закон № 230 ФЗ), который ввел понятие географического указания. Несмотря на то что данное понятие еще до Федерального закона № 230 ФЗ существовало в международной практике2, в России географические указания создавались с особой целью.Цель эта—развитие региональных брендов3.

Определение Российской Федерации как многонационального государства формирует в вопросе правовой охраны географических указаний наиболее важную их черту—это тесное переплетение с культурами проживающих в субъектах России народов. На наш взгляд, это вносит некоторые изменения в правовой статус традиционных выражений культуры,а именно-национальных костюмов.Первоначально отметим следующие тенденции:

Последняя практика Роспатента демонстрирует положительную динамику регистрации в качестве географического указания национальных костюмов народов России.В частности,Роспатент зарегистрировал географические указания «Агинские национальные костюмы» (дата государственной регистрации—28.06.2021),«Тойробшо агинских бурят» (дата государственной регистрации—28.06.2021).

Наряду с регистрацией национального костюма как географического указания,отдельные его элементы также обретают охрану как иные средства индивидуализации. Например, чувашская вышивка (дата государственной регистрации в качестве наименования места происхождения товара—23.10.2020) является составным элементом чувашского национального костюма. В реестре географических указаний и наименований мест происхождения товара на данный момент отсутствует регистрация в качестве географического указания чувашского национального костюма,однако такое событие вполне вероятно может произойти в будущем.В этом случае географическое указание приобретает свойство «инструмента косвенной охраны, направленного на сохранение традиционных знаний для будущих поколений»4,демонстрируя на практике позицию Всемирной организации интеллектуальной собственности (далее—ВОИС).

В настоящее время,возможно выделение ряда проблем в вопросе признания национальныхкостюмов как географических указаний,а также их правовой охраны.

Во-первых, получение охраны в качестве географического указания носит направленность на последующее оповещение потенциального потребителя об исключительном праве, что должно значительно выделять указанный товар из массы других близких ему и формировать в сознании потребителя «имидж» региона. Однако в документе о регистрации агинского национального костюма № 265 в части «Порядка контроля за соблюдением условий производства и сохранением характеристик товара» отмечено следующее: «поскольку изготовление агинских национальных костюмов не тиражируется в большом количестве, стандартизация и маркировка товара считается нецелесообразной».Отсутствие должной маркировки и стандартизации на товаре влечет за собой потерю нематериального актива,что в конечном итоге приведет к потере ценности получения исключительного права на географическое указание.

Отказ от маркировки возможно объяснить тем, что сама процедура маркировки и оплата ее может составлять большую часть статьи расходов производителя. В целях содействия маркировки и стандартизации, нами реко-

1 Федеральный закон от 26.07.2019 № 230 ФЗ «О внесении изменений в часть четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 1 и 23.1 Федерального закона «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции и об ограничении потребления (распития) алкогольной продукции» // СЗ РФ,29.07.2019,№ 30.Ст.4132.

2Парижская конвенция по охране промышленной собственности (подписана в г.Париже 20 марта 1883 г.,пересмотренная

вБрюсселе 14 декабря 1900 г., в Вашингтоне 2 июня 1911 г., в Гааге 6 ноября 1925 г., в Лондоне 2 июня 1934 г., в Лиссабоне 31 октября 1958 г., в Стокгольме 14 июля 1967 г. и измененная 2 октября 1979 г.) // Ведомости Верховного Совета СССР. 1968. № 40, Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. № 2 ; Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС/TRIPS) [рус.,англ.] (заключено в г.Марракеше 15.04.1994) // СЗ РФ.10 сентября 2012 г.№ 37 (приложение, ч.VI).С.2818–2849 и др.

3 В.Матвиенко: Российские региональные торговые марки—не меньшая ценность,чем газ,нефть и металлы // URL: http://

council.gov.ru/events/news/87553/ (дата обращения: 20.09.2021).

4 Часто задаваемые вопросы: географические указания // URL: https://www.wipo.int/geo_indications/ru/faq_geographical indications.html (дата обращения: 29.09.2021).

133

VIII Студенческий юридический форум

мендуется следующее: 1) выделение бюджетных средств в форме межбюджетных трансфертов для оплаты либо всей стоимости маркировки, либо ее части; или же 2) установление законодательным путем льготных тарифов маркировки.

Во-вторых, если агинские национальные костюмы были определены Роспатентом в качестве географического указания, то в то же время «Осетинские национальные костюмы» (дата государственной регистрации — 26.05.2020) признаются в качестве наименования места происхождения товара. Таким образом, несмотря на однородность объектов, их правовой статус определяется по-разному. Если рассматривать наименование места происхождения товара как особый вид географического указания,то о противоречии говорить не стоит.Поддержка данного подхода находит отклик не только в отечественной науке1,но и в практике ВОИС2.Однако российский законодатель предпочел оставить вопрос о соотношении данных понятий открытым.

Вцелях предотвращения подобных противоречий, на наш взгляд, законодателю рекомендуется разрешить в действующем законодательстве вопрос соотношения понятий «географическое указание» и «наименование места происхождения товара».

Однако является ли достаточной охрана национального костюма как средства индивидуализации? Стоит отметить, что в ряде стран признают также авторско-правовую охрану. В частности, Правительство Мексиканских СоединенныхШтатов активно выступаетпротив известныхдизайнеров,обвиняя ихв несанкционированном заимствовании национальных дизайнов3,в связи с чем обсуждает различные законодательные инициативы по закреплению прав национальных дизайнеров и общин с целью их защиты4.

До настоящего момента правовая квалификация объектов фольклора в России была достаточно определена. Так,в большинстве своем авторы поддерживают законодательный подход в отказе включения фольклора в перечень объектов авторских прав (подпункт 3 пункта 6 статьи 1259 Гражданского кодекса Российской Федерации). Аргументируется указанная позиция следующим:

1.Субъектом авторских прав является автор. Кого признавать в качестве автора, например, дагестанского национального костюма? Закон определяет автора как гражданина, творческим трудом которого произведение создано (статья 1257 ГК РФ). Разумно предположить, что формирование национального костюма того или иного народа—результат коллективного творчества,основанного на особенностях жизни народа,климата,религиозных представлениях, экономических и прочих факторах. В России понятие «народ» используется преимущественно

впублично-правовой плоскости, в частных правоотношениях «народ» как субъект отсутствует. В связи с этим не представляется возможным предоставление народу авторского права на его национальный костюм.

2.Если допуститьвозможностьустановления конкретного автора национального костюма,охранатакого авторского права теряет свою актуальность в связи с истечением сроков охраны.

Сама грань между заимствованием (позиция Правительства Мексиканских Соединенных Штатов) и вдохновением (позиция дизайнеров) является довольно неопределенной,поэтомупризнание за народом авторского права на национальный костюм в российскую практику принесет больше негативных последствий,чем положительных.

С учетом вышеизложенного, мы не находим обоснованным закрепление за народом авторского права на их национальный костюм.

Взаключение хотелось бы отметить, что процессы глобализации приводят к потере массового интереса к национальным костюмам и иным объектам традиционных выражений культуры, поэтому принятие Федерального закона № 230 ФЗ в части регулирования географических указаний является, на наш взгляд, правильным шагом для их сохранения и введения в экономический оборот.Указанная позиция,безусловно,соотносится со статьей 20 «Основ законодательства Российской Федерации о культуре» устанавливающей, что народы и иные этнические

1 Шахназарова Э.А. Особенности международно-правовой охраны наименований мест происхождения товаров и географических указаний в свете принятия Женевского акта Лиссабонского соглашения 20 мая 2015 г.// Журнал российского права. 2016. № 11. С. 171–180 ; Ярыгин Н. О. Как стоит различать географические указания и наименования места происхождения товара // Юридическая наука. 2020. № 10. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kak-stoit-razlichat-geograficheskie-ukazaniya-i- naimenovaniya-mesta-proishozhdeniya-tovara (дата обращения: 29.09.2021).

2 Часто задаваемые вопросы: географические указания // URL: https://www.wipo.int/geo_indications/ru/faq_ geographicalindications.html (дата обращения: 29.09.2021).

3 Mexico Calls out Louis Vuitton for Using Traditional Pattern // URL: https://www.businessoffashion.com/articles/luxury/ mexico-calls-out-louis-vuitton-for-using-traditional-pattern (дата обращения: 20.09.2021).

4 Pueblosycomunidadesseránlostitularesdelderechoparaelusoyaprovechamientodesuselementosculturales//URL: https:// www.gob.mx/cultura/prensa/pueblos-y-comunidades-seran-los-titulares-del-derecho-para-el-uso-y-aprovechamiento-de-sus- elementos-culturales?idiom=es (дата обращения:-20.09.2021).

134

XVI.Охрана интеллектуальных прав в условиях ограничений

общности в Российской Федерации имеют право на сохранение и развитие своей культурно-национальной самобытности,защиту,восстановление и сохранение исконной культурно-исторической среды обитания1.

Смирнов Д.А.,Исмагилова Д.Ш.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студенты

Квопросу об использовании изобретения,полезной модели или промышленного образца

винтересах национальной безопасности в период ограничений

Впоследние годы произошли глобальные переосмысления в мировом сообществе. COVID-19 унес миллионы жизней, что заставило не только ученых-фармацевтов и врачей, но даже юристов пересмотреть определенные положения, которые, как представлялись изначально, тормозили реагирование со стороны государств на столь масштабные и неотвратимые угрозы.

Изменения коснулись и права интеллектуальной собственности. Одним из примеров такого реагирования является новая редакция статьи 1360 Гражданского кодекса Российской Федерации2. Положения статьи оцениваются неоднозначно, даже в большей степени негативно, исходя из чего стоит взвесить все «за» и «против» и определиться,каким инструментом является данная норма—спасительным или же крайне неоправданным.

Согласно рассматриваемой статье,Правительство РФ имеетправо в случае крайней необходимости,связанной

собеспечением обороны и безопасности государства, охраной жизни и здоровья граждан, принять решение об использовании изобретения, полезной модели или промышленного образца без согласия патентообладателя с уведомлением его об этом в кратчайший срок и с выплатой ему соразмерной компенсации.Данное ограничение устанавливается в целях обороны и безопасности государства, что очень сходно с формулировкой о национальной безопасности государства,которая была дана ранее в п.4 ст.13 Патентного закона РФ.

Хотя рассматриваемая статья и предполагает случай использования результата интеллектуальной деятельности с выплатой за это использование вознаграждения, по нашему мнению, данное положение кажется крайне возмутительным. По своей сути, подобным новшеством государство разрешает «изымать» у законного патентообладателя его труд,за использование которого он,скорее всего,получает деньги.

Крайняя необходимость, в представлении государства, возникла именно тогда, когда стало понятно, что новая коронавирусная инфекция—это реальная опасностьдля человечества.Данное решение,по мнению законодателя, должно значительно ускоритьреагирование на подобные ситуации,путем изъятия «жизненно важных» патентов и их использования в целях общественного благополучия.Тем не менее практика использования патентов без воли патентообладателя в мире фактически единична, она не используется повсеместно, несмотря на «добродетельные» помыслы государства,и этому есть ряд причин,которые необходимо осветить.

Одной из первых проблем, которые необходимо осветить — отсутствие определения понятия крайней необходимости.

Всвоей работе Б.А.Шахназаров отмечает,что термин «состояние крайней необходимости» упоминается также и в ст.1067 ГК РФ,но в контексте причинения вреда и воспринимается через призму устранения опасности,угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам.В целом значение,которое законодатель вложил в термин «крайняя необходимость», одно — возникновение конфликта между двумя охраняемыми интересами, при этом защитить один из этих интересов можно,лишь нарушив другой3.

Нередки случаи, когда в цивилистике поднимается вопрос об разграничении использования объектов патентного права без согласия патентообладателя и принудительного лицензирования. Разница между двумя этими понятиями заключается в том, что последнее осуществляется на обязательном заключении договора, а в случае использования изобретения, промышленного образца или полезной модели предполагает бездоговорной порядок, что так же может угнетать патентообладателя. При этом согласно ст. 1360 ГК РФ, разрешение на использование объекта дает государство, а не суд или патентообладатель. Последний удосуживается только лишь уведомле-

1 Основы законодательства Российской Федерации о культуре (утв. ВС РФ 09.10.1992 № 3612 1) // «Ведомости СНД и ВС РФ»,19.11.1992,№ 46.Ст.2615.

2 Часть четвертая Гражданского кодекса Российской Федерации от 18.12.2006 № 230 ФЗ // «Российская газета» от 22.12.2006 № 289.

3 Шахназаров Б.А.Интеллектуальная собственностькак правовой механизм,сопровождающий борьбус пандемией в условиях распространения коронавирусной инфекции (COVID-19) // Lex russica.2020.Т.73.№ 8.С.134–147.

135

VIII Студенческий юридический форум

ния в кратчайший срок.Какой срок считать кратчайшим в статье не конкретизируется.Можно ли в данном случае пользоваться положениями о разумном сроке в гражданском праве? Этот вопрос был поднят в нижеупомянутом распоряжении Правительства.

Тем не менее,несмотря на все довольно неоднозначные моменты,которые касаются вышерассмотренныхтерминов, стоит сказать, что при всем старании сгладить углы, последствия могут быть довольно плачевны. Сам факт принудительного изъятия правообладателями будет встречен крайне негативно, что катализирует уход производителей с российского рынка1. И это будет обоснованным с их стороны, ведь сама потенциальная возможность истребования патента государством является непривлекательным последствием для компаний. Как итог — возникновение на рынке контрафактной продукции в огромных количествах ввиду отсутствия конкуренции ведущих производителей той или иной отрасли.

Вышеописанные последствия напоминают анализ проблемы международного принципа параллельного импорта.Так,А.А.Анишин и А.В.Хромов2 в своей статье указывают на те же проблемы,а именно:

—угроза увеличения объема контрафактных товаров, низкий уровень качества и рост недобросовестной конкуренции;

—получение ущерба официальными производителями от лиц,производящих контрафакт.

Данное совпадение не является случайным.Дело в том,что эти две проблемы связывает их социалистический подтекст,который направлен на общественное благо.«Всё,что дает пользу,принадлежит обществу»—этуформулу стоит держать в уме при анализе таких проблем.Тем не менее,несмотря на добросовестные мотивы,данные действия не могут быть осуществлены без крайне негативных последствий в мире,где господствует рыночная экономика. В случае, если ставить интересы общества на первый план, закрывая глаза на остальные ценности, удар по экономике страны будет существенным, ведь уход производителей с рынка будет неизбежным, а конкуренция — как тот мотор,который двигает экономику государства—не может существовать без конкуренции.

Рассматривая распоряжение Правительства3, которое стало знаковым по вопросу об использовании патента без разрешения патентообладателя, создается впечатление, что в нем была осуществлена попытка «смягчить» положение 1360 статьи ГК РФ.

В упомянутом распоряжении установлен срок в 30 дней для уведомления патентообладателя об использовании его патента. В совокупности со вторым положением из распоряжения о том, что уведомление патентообладателя должно быть осуществлено ко дню первой реализации препарата на территории Российской Федерации, тридцатидневный срок представляется отнюдь не кратчайшим, и даже не разумным. Ведь само использование исключительных прав началось гораздо раньше (ввиду статьи 1358 ГК РФ, согласно которой изготовление также является способом использования патента).

Несомненно, достоин критики и второй пункт статьи, который посвящен компенсации. При лицензионных соглашениях правообладательполучает регулярный платеж,чем он и «выходит в плюс» после производства дорогостоящих фармацевтических препаратов. Становится понятно, что законодатель данным положением «сбавляет цену» препарату,так как данный платеж предполагается одноразовым и исчисляется по определенной Методике, в которой мнение самого правообладателя учитываться не будет. Не наталкивают ли данные действия на мысль о том, что под «вынужденным изъятием» патента для общественного благополучия скрывается обычное желание сэкономить?

Стоитобратитьвнимание на предложение ФАС4 по разрешению вопроса о компенсации.Документбыл оформлен как проект постановления Правительства РФ и позднее доработан по результатам обсуждения, однако до настоящего момента принят не был. Согласно данному проекту размер компенсации устанавливался в твердой денежной сумме и зависел от выручки,полученной патентообладателем от реализации соответствующих товаров за год,предшествующий принятию решения Правительства РФ:

— при выручке менее 1 млрд руб.размер компенсации составляет 1 млн руб.;

1 ВорожевичА.С.,Третьяков С.В.Об утилитарности интеллектуальныхправ,принудительныхлицензияхи бюрократических рентах // Закон.2017.№ 8.С.154–179.

2 Анишин А.А.и Хромов А.В.«Журнал Суда по интеллектуальным правам»,№ 19,март 2018 г.С.109–117.

3 Распоряжение Правительства РФ от 31.12.2020 № 3718 р «О разрешении акционерному обществу «Фармасинтез» использования изобретений без согласия патентообладателей в целях обеспечения населения Российской Федерации лекарственными препаратами с международным непатентованным наименованием «Ремдесивир» // URL: https://rulaws.ru/ goverment/Rasporyazhenie-Pravitelstva-RF-ot-31.12.2020-№-3718-r/ (дата обращения: 06.04.2021).

4 Доработанный текст проекта постановления Правительства РФ «О методике определения размера компенсации,выплачиваемой патентообладателю при принятии решения об использовании изобретения, полезной модели или промышленного образца без его согласия,и порядке ее выплаты» (подготовлен ФАСРоссии 19.03.2020) // URL: https://base.garant.ru/56827919/ (дата обращения: 06.04.2021).

136

XVI.Охрана интеллектуальных прав в условиях ограничений

—при выручке от 1 до 5 млрд руб.размер компенсации составляет 2,5 млн руб.;

—при выручке более 5 млрд руб.размер компенсации составляет 5 млн руб.

Указанные размеры компенсаций,представляется,являются крайне несправедливыми по отношению к правообладателю.

Подводя итог, следует подчеркнуть необходимость дальнейшего реформирования законодательства в интеллектуальной собственности в условиях пандемии. Однако изменения не должны становиться ударом по правообладателям патентов. Используя механизмы, подобные статье 1360 ГК РФ, государство убивает рынок и делает неизбежной ситуацию, при которой экономика будет существенно подорвана ввиду ухода основных производителей не только с рынка фармацевтики,но и с других отраслей экономики.

Степанова Е.В.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студент

Проблема защиты товарных знаков в связи с контрафактом продукции: опыт России и Франции

Одной из наиболее актуальных проблем в современном мире является контрафакт продукции. Контрафакт— это изготовление,распространение или иное использование,а также импорт,перевозка или хранение материальных носителей, в которых выражены результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, которые приводят к нарушению исключительного права на такой результат или на такое средство,такие материальные носители1.Относительно товарных знаков Гражданский кодекс Российской Федерации устанавливает,что контрафактными признаются такие товары,этикетки,упаковки товаров,на которых незаконно размещены товарный знак или сходное с ним до степени смешения обозначение.

Контрафакт приносит значительный ущерб как субъектам экономической деятельности,так и всей экономике страны. Как справедливо отмечает Е. А. Кондратьева2, недобросовестным предпринимателям порой кажется, что выгоднее и прибыльнее продатьтовар под известным,имеющим репутацию на рынке товаров обозначением,чем регистрировать и делать известным новый товарный знак. К сожалению, за период введения ограничительных мер, вызванных распространением коронавирусной инфекции, и резким сокращением реальных располагаемых доходов населения,обороты контрафактной и нелегальной продукции увеличились3.

Для снижения уровня распространения контрафактной продукции необходима эффективная система мер зашиты товарных знаков.Однако является ли эффективной система мер защиты в России? Для защиты добросовестных предпринимателей, юридических лиц и просто потребителей, покупающих товары, в России предусмотрена обязательная маркировка определенных товаров. Перечень постоянно обновляется, так с 1 января 2021 г. введи обязательную маркировку ювелирных изделий и дополнительно отдельных товаров легкой промышленности4. Таким образом,маркировка товаров служит неким барьером для защиты добросовестных владельцев товарных знаков.

Чтобы защитить товарные знаки, российское законодательство устанавливает гражданско-правовую, административную и уголовную ответственностьза контрафактпродукции с незаконным использованиемтоварного знака.

Проанализировав российское законодательство и судебную практику, можно сделать несколько выводов. Во-первых,при защите прав правообладателятоварного знака в качестве меры гражданско-правовой ответственности в большинстве случаев суд назначаетнаименьший размер компенсации (10 000 руб.).Фактически истец при заявлении своих требований указывает наименьший размер компенсации, так суд при наличии уважительных причин может уменьшить размер компенсации.К сожалению, Конституционный Суд РФ подчеркнул возможность снижения компенсации ниже низшего предела5. Данное положение может плохо отразиться на уважении субъектами,осуществляющими предпринимательскую деятельность,интеллектуальной собственности.

1 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18.12.2006 № 230 ФЗ (ред.от 11.06.2021). (с изм.и доп.,вступ.в силу с 01.08.2021) // СПС «КонсультантПлюс».

2 Кондратьева Е.А.Товарный знак как средство индивидуализации товаров // Коммерческое право.2012.№ 1.С.126. 3 Рыбная промышленность в России: [сайт].URL: https://fishretail.ru/news/ogranicheniya-dlya-biznesa-v-rf-v-414837.

4 Постановление Правительства РФ от 24.03.2018 № 321 «О проведении эксперимента по маркировке отдельных видов драгоценных металлов,драгоценных камней и изделий из них» // СПС «КонсультантПлюс».

5 Постановление Конституционного Суда РФ от 24.07.2020 № 40 П «По делу о проверке конституционности подпункта 2 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросом Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда» // СПС «КонсультантПлюс».

137

VIII Студенческий юридический форум

Во-вторых, при привлечении к административной ответственности, мерой ответственности выступает только административный штраф,размер которого тоже является,по моему мнению,недостаточным1.При таких условиях нарушители закона не боятся быть привлеченными к ответственности. Фактически после проведения проверок должностными лицами,субъекты продолжают совершать в последующем преступления.

Данное положение ведет к другой проблеме—проблеме привлечения к уголовной ответственности.В отличие от административной ответственности обязательным признаком данного состава преступления является неоднократность или причинение крупного ущерба при незаконном использовании товарного знака2. При определении неоднократности существуют определенные проблемы его двусмысленного толкования, и как следствие неопределенной судебной практики. Также в диспозиции статьи 180 Уголовного кодекса Российской Федерации отсутствует положение,которое устанавливает,какой срок должен пройти между первым и вторым актом незаконного использования товарного знака3.

В нашей стране отсутствует как таковая правовая культура, поддерживающая законных правообладателей товарных знаков и отвергающая контрафактную продукцию. На мой взгляд, для улучшения законодательства и повышения уровня правовой культуры нам необходимо обратить внимание на зарубежный опыт—опыт Франции. Данное государство,как один из лидеров в модной индустрии,располагает системой мер по борьбе с контрафактом.Именно Франция в 1851 г.первая приняла Закон о запрете подделок4.

Во Франции действуетдостаточно жесткая система контроля контрафактной продукции,так как многие известные нам товарные знаки в первую очередь получают правовую охрану во Франции. На территории Франции действует Закон № 92-598 от 01.07.1992 о Кодексе интеллектуальной собственности (далее — Кодекс интеллектуальной собственности)5, а также Закон № 2014-315 от 11.03.2014 об усилении борьбы против контрафакта6. Закон об усилении борьбы против контрафакта направлен на завершение,укрепление и уточнение французского законодательного арсенала по борьбе с контрафактной продукцией в гармонии с нормами Европейского Союза. Размеры штрафов по сравнению с Россией на порядок выше.

Особого внимания заслуживает статья L716-10 Кодекса интеллектуальной собственности, которая устанавливает уголовную ответственность для любого лица,который хранит без законных оснований,осуществляет импорт или экспорт товаров, представленных под контрафактной торговой маркой. Таким образом, к уголовной ответственности могут привлекаться непосредственно покупатель, приобретший контрафактную продукцию. Размер штрафа может достигать 300 000 евро,а также уголовного наказания до трех лет лишения свободы.Безусловно,у данной нормы есть пробелы.Так, например, как поступить добросовестным покупателям, которые не знали о покупке контрафакта и искренне полагали об оригинальности товара.Однако,на мой взгляд,данная норма является наиболее эффективной, так как она носит устрашающий характер, заставляет покупателей задуматься о покупке товара в сомнительном месте,по слишком низкой цене и т.п.

Помимо большого комплекса нормативных правовых актов, во Франции существует особая культура отношения к контрафакту. На территории данного государства действуют определенные информационные компании. С помощью различных средств массовой информации государство показывает вред контрафакта в туристических местах,например,в аэропортах.

Таким образом, российское законодательство направлено на борьбу с контрафактной продукцией, однако, на мой взгляд, правовой защиты товарных знаков от их использования в контрафакте в РФ недостаточно. Для решения проблемы контрафакта продукции в РФ необходимо: во-первых, повысить нижний порог размера компенсации за нарушение исключительного права на товарный знак, увеличить размер штрафов за контрафакт продукции с использованием товарным знаков. Во-вторых, повысить уровень общественной культуры защиты товарных знаков от контрафакта.Чтобы политика государства по защите товарных знаков работала,прежде всего жителям нашей страны необходимо отказаться от покупки контрафакта в пользу покупки товаров отечественных производителей.Таким образом, мы окажем поддержку не только отечественных производителям, но и всей экономике России в целом.

1 Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195 ФЗ. (ред.от 01.07.2021) (с изм.и доп.,вступ.в силу с 01.10.2021) // СПС «КонсультантПлюс».

2 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63 ФЗ (ред. от 01.07.2021) (с изм. и доп., вступ. в силу с 22.08.2021) // СПС «КонсультантПлюс».

3 Фурлет С.П.Несовершенство охраны прав на объекты промышленной собственности в уголовном законодательстве России // Журнал Суда по интеллектуальным правам.2015 г.№ 9.С.56–62.

4 Ассоциация работников правоохранительных органов и спецслужб Российской Федерации: [сайт]. URL: http://arpo.ru/ news/istoria-borby-s-kontrafaktom-pervye-zakony-280.

5 URL: https://wipolex.wipo.int/ru/legislation/details/12766 (дата обращения: 05.10.2021).

6 URL: https://www.wipo.int/news/ru/wipolex/2014/article_0009.html (дата обращения: 05.10.2021).

138

XVI.Охрана интеллектуальных прав в условиях ограничений

Тамазян С.С.

Университет имени О.Е.Кутафина (МГЮА) Студент

Ограничивающие аспекты в регулировании претензионного порядка при досрочном прекращении прав на товарные знаки

Согласно отчету о работе суда по интеллектуальным правам (далее — СИП), в 2020 г. было рассмотрено 341 дело о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака вследствие его неиспользования,при этом по 153 из них требования были удовлетворены1.Вместе с тем по данным федеральной службы по интеллектуальной собственности (Роспатент), за первые семь месяцев 2021 г. продолжалась тенденция по увеличению показателя поданных заявок на товарные знаки (на 13,2 %) по сравнению с аналогичным периодом 2020 г.При этом по сравнению с аналогичным периодом 2019 г.,количество заявок увеличилось на 18,8 %2.

Как представляется,это связано с необходимостью индивидуализации на рынке многочисленных организаций и производителей, которые заинтересованы в защите своего бренда. Объективная необходимость презентовать товарный знак возникает при представлении потребителю определенного товара либо услуги. При этом лишь своевременная регистрация бренда способна гарантировать защиту от контрафакта, подражания и копирования. Кроме этого, заблаговременное получение товарного знака способствует активному развитию франчайзинговых взаимоотношений. Помимо этого, рост количества подаваемых заявок также во многом объясняется требованиями, которые выдвигают торговые площадки. Это связано со значительным ростом интернет-площадок (маркетплейсов),таких как OZON,Wildberries,где в качестве одного из условий размещения товаров для производителей предъявляется требование о регистрации товарного знака. Кроме этого, отсутствие товарного знака служит причиной ужесточения требований для рекламодателей. Многие рекламные агентства отказываются рекламировать незарегистрированные бренды, потому как в случае наличия в рекламе контрафакта или копирования для них возникает опасность нанесения серьезного ущерба репутации.

Анализ действующего законодательства подтверждает высказывание А. П. Сергеева о том, что использование товарного знака рассматривается не только как право, но и как обязанность правообладателя, невыполнение которой влечет за собой негативные последствия в виде досрочного прекращения его правовой охраны3.Указанная обязанность правообладателя связана с тем, что неиспользуемые знаки препятствуют регистрации сходных или тождественных обозначений в отношении однородных товаров иными лицами. Приведенная ранее статистика подтверждает наличие значительного количества удовлетворенных требований заинтересованных лиц по досрочному прекращению товарных знаков. Однако зачастую несовершенство законодательного регулирования препятствует заинтересованным лицам реализовать свое право на судебную защиту в случае возникновения такой необходимости.Проанализируем обнаруженный недостаток применительно к претензионному порядку регулирования спора.

Так,согласно действующему гражданскому законодательству,по требованиям о досрочном прекращении правовой охраны товарного знака установлен обязательный досудебный порядок урегулирования споров, а также срок, в пределах которого заинтересованное лицо вправе обратиться в суд с вышеназванным иском. При этом срок на обращение в суд исчисляется со дня направления предложения заинтересованного лица,а не со дня фактического получения правообладателем этого документа. Кроме того, названный срок не является процессуальным сроком, следовательно, он не может быть восстановлен в порядке, предусмотренном статьей 117 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации4. Указанный срок не является и сроком исковой давности (в том числе и специальным) по смыслу, придаваемому этому институту главой 12 ГК РФ, в связи с чем не может быть восстановлен в порядке статьи 205 этого Кодекса, не приостанавливается (статья 202 ГК РФ) и не прерывается (статья 203 ГК РФ)5.

1 Судебный департамент при Верховном Суде РФ. Судебная статистика // URL: http://www.cdep.ru/ (дата обращения: 03.10.2021).

2 Фееральная служба по интеллектуальной собственности статистика // URL: https://rospatent.gov.ru/(дата обращения: 03.10.2021).

3 Сергеев А.П.Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации.М.: Проспект.2003 С.636.

4 Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95 ФЗ (ред. от 01.07.2021, с изм. от 22.07.2021) // // СПС «КонсультантПлюс».

5 Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51 ФЗ (ред. от 28.06.2021, с изм. от 08.07.2021) // СПС «КонсультантПлюс».

139