Л. А. Лунц
из британской практики вытекает возможность применения иностранного закона о ревалоризации, если к нему отсылает lex causaе. Таково было положение в этом вопросе накануне второй мировой войны.
§ 17. Установление валюты долга
Мы рассмотрели вопрос о влиянии на денежное обязательство различных изменений в той денежной единице, в которой исчислена сумма долга. Вопрос о том, в какой именно денежной единице исчислена эта сумма – вопрос об установлении валюты долга – обычно настолько ясен, что сомнений не вызывает.
Бывают, однако, случаи, когда вопрос этот не является столь простым и когда установление валюты долга связано со значительными трудностями. Трудности эти могут быть разрешены лишь в порядке толкования воли сторон, что дает судам в этом вопросе значительную свободу усмотрения.
С к о л л и з и о н н о й т о ч к и з р е н и я в о п р о с о б у с т а н о в л е н и и в а л ю т ы д о л г а р а з р е ш а е т с я в с е г д а п о з а к о н у , к о т о р о м у п о д ч и н е н о с о - д е р ж а н и е о б я з а т е л ь с т в а .
Этот коллизионный вопрос возник в деле Adelaide Electric Supply Co v. Prudential Assurance Co, 1934 г., в котором Палата лордов обсуждала,
как толковать слово «pound» при исчислении дивиденда общества, которое первоначально было инкорпорировано в Англии, здесь выпустило свои акции, а позднее – в 1921 г. – перенесло свое правление в Австралию, где с самого начала сосредоточена была вся эксплуатационная деятельность общества; надлежит ли дивиденды за время до 1921 г. выплачивать из расчета британского или австралийского фунта. Палата, признавая, что обязательство с коллизионной точки зрения подчинено британскому праву, решила путем толкования этого обязательства п о а н г л и й с к о м у п р а в у , что дивиденды подлежат выплате в а в - с т р а л и й с к и х фунтах. Конечный вывод в этом решении был основан на смешении валюты долга и валюты платежа, но разрешение коллизионного вопроса не вызвало возражений1.
По существу неясности в вопросе о валюте долга могут быть сведе-
ны к трем группам случаев: |
|
|
|
(1) В с д е л к е у к а з а н а |
в а л ю т а |
п л а т е ж а , |
н о |
н е т п р я м о г о у к а з а н и я н а |
в а л ю т у |
д о л г а . |
Так, в |
1См.: M a n n , стр. 169 – 179; N u s s b a u m . Money, стр. 438, прим. 3; D i c e y , стр. 663.
216
Денежноеобязательствовгражданскомиколлизионномправекапиталистическихстран
деле Oppenheimer v. Public Trustee, 1926/1927 г., английский суд в двух инстанциях обсуждал завещательный отказ, совершенный британским консулом во Франкфурте-на-Майне; завещатель оставил каждому из своих сыновей, проживавших в Англии, по 12 тыс. фунтов, а двум дочерям в Германии – по 240 тыс. марок (что по курсу на момент составления завещания равнялось приблизительно по 12 тыс. фунтов). Суд признал, что обесценение германской марки не отражается на завещательных отказах в пользу дочерей, так как завещатель явно намеревался оставить каждому из своих детей – в том числе и каждой из дочерей, – по 12 тыс. фунтов; указание же суммы марок надо толковать как валюту, в которой предпо-
лагалась выплата долей дочерям1. |
|
|
|
(2) В с д е л к е |
н е т я с н о г о |
у к а з а н и я |
н а в а л ю - |
т у д о л г а ; в ч а с т н о с т и , |
в н е й у п о т р е б л е н о |
||
н а и м е н о в а н и е |
д е н е ж н о й |
е д и н и ц ы , |
к о т о р о е |
м о г л о б ы т ь о т н е с е н о к в а л ю т а м н е с к о л ь к и х с т р а н . Так, слово «pound» является наименованием денежных единиц Великобритании, Южно-Африканского союза, Австралийского союза, Новой Зеландии, Палестины. Некогда «фунт» был денежной единицей Великобритании, ее доминионов и колоний; накануне первой мировой войны «фунты» Великобритании и ее доминионов были уже самостоятельными денежными единицами, имевшими, однако, одинаковые золотые паритеты; ныне – это различные бумажные валюты с неодинаковой степенью отклонения в отношении прежних золотых паритетов. Наименование «франк» относится к денежным единицам Франции, Бельгии, Швейцарии и Люксембурга, ранее входивших в Латинский монетный союз. Доллары бывают американские (США), канадские, мексиканские, шанхайские. Наименование «крона» может относиться к валютам Швеции, Норвегии, Дании, Чехословакии (а также к старой австро-венгерской денежной единице).
Судебная практика различных стран посвящена была по преимуществу тем случаям неясности в валюте долга, которые относились к облигационным займам, причем каких-либо устойчивых критериев здесь не только не было установлено, но суды явно избегали в этом вопросе того, чтобы связать себя на будущее время каким-либо прецедентом.
Так, Нью-Йоркский Верховный суд по делу Levy v. Cleveland, 1921 г., решил, что по облигациям американского железнодорожного общества, выпущенным в 1910 г. во франках с оплатою купонов по выбору держателя в Париже, Бельгии или Швейцарии, можно платить в Швейцарии из расчета французских франков, так как слово «франк» в ряде словарей определя-
1 Полные тексты решений – в приложении в книге М а н н а , стр. 320 сл.
217
Л. А. Лунц
ется как «французская монета» – аргументация, которая даже и в буржуазной литературе вызвала резкое осуждение1. Мотивом того, что суд отказал держателю в платеже из расчета швейцарских франков, было, конечно, то, что швейцарский франк тогда стоял на довоенном паритете, французская же валюта обесценилась. В приведенном выше решении по делу общества «Аделаида» Палата лордов, допустив смешение валюты долга и валюты платежа, решила, что общество обязано уплатить дивиденд из расчета австралийских фунтов; здесь, следовательно, валюта долга была определена по признаку места платежа. Но в деле De Bueger v. Ballantine and Co Ltd, 1938 г.2, Тайный совет решил, что по договору, заключенному в Лондоне в фунтах стерлингов, валютой долга является британский фунт, хотя платеж был обусловлен в Новой Зеландии; и это на том основании, что прибавление к слову «pound» слова «sterling» является ясным указанием на британскую денежную единицу; однако в практике были случаи, когда обозначение «фунты стерлингов» было отнесено к валютам доминионов3.
В ряде судебных процессов в 1925 г. в Каире, Александрии и Париже по искам облигационеров Общества Суэцкого канала к названному обществу обсуждался вопрос о валюте долга по облигациям во «франках» без обозначения места платежа; облигационеры настаивали на том, что местом платежа является Египет, где одной из употребительных счетных единиц (moneta imaginaria) служил золотой франк, и Смешанный трибунал в Александрии в 1925 г. с этим согласился ввиду того, что «общество домицилировало в Египте». Здесь, следовательно, был принят за основу признак «национальности» общества, эмитировавшего облигации. Но по таким же облигациям гражданский суд округа Сены в том же году решил, что валютой долга является французский франк, так как по мнению суда местом платежа следует считать Париж4.
Французский кассационный суд 14 января 1931 г.5 по делу о займе города Токио, размещенном в Лондоне, Париже и Нью-Йорке, решил, что по облигациям, находящимся в руках французов, за единицу расчета надо принять британский фунт, хотя облигации «французской части» займа были валютированы только во франках; в обоснование такого «вывода» приведено то, что общая сумма всей французской части была обозначена в 100 800 000 франков, равных 4 000 000 фунтов стерлингов.
1 |
N u s s b a u m , op. cit., стр. 461. |
2 |
М а н н , стр. 164. |
3 |
N u s s b a u m . Money, стр. 440 – 441. |
4Revue de droit bancaire, 1925, № 3, 11 и 12.
5Clunet, 1931, стр. 126.
218
Денежноеобязательствовгражданскомиколлизионномправекапиталистическихстран
Всовершенно аналогичном деле Верховный суд Штата Онтарио
(1938) по иску Derwa v. Rio de Janeiro Tramway Light and Power Co из зай-
ма, выпущенного на общую сумму 3 500 000 фунтов = 88 060 000 франков, признал, что валютой долга является только франк, так как облигации и купоны выражены только во франках.
Во всех этих случаях различие в выводах и правовых позициях находит свое объяснение в полном единообразии мотивов, которыми руководствовались суды: в стремлении охранить интересы своих банков, финансовых концернов, которые в одних случаях (например, по займу г. Токио) выступали на стороне облигационеров, а в других случаях (например, по облигациям Суэцкого канала) – на стороне эмитента облигаций.
Вобласти личного страхования интересы крупного капитала всегда на стороне страхового общества – должника по обязательству уплаты страховой суммы. Поэтому в отношении такого рода обязательств могла выработаться бóльшая устойчивость правовых принципов, нежели в отношении облигационных займов; вопрос об установлении валюты долга здесь решался по тому признаку, где был выдан полис и в какой валюте оплачивались страховые премии. Так, Французский кассационный суд в решении 1932 г. признал, что полисодержатель, заключивший договор страхования со швейцарским страховым обществом в Париже и там же оплачивавший премии, имеет право на страховую суму из расчета французских франков, а в 1933 г. вынес решение, по которому держатель полиса того же общества, заключивший договор страхования в Швейцарии
иплативший премии в швейцарских франках, имеет право на страховую сумму из расчета этих последних1.
Ввопросе о валюте векселя и чека банки и биржа заинтересованы в полной определенности. Поэтому капиталистические страны согласились на условия ст. 41 Женевской вексельной конвенции и ст. 36 Женевской чековой конвенции, где предусмотрено, что «если сумма переводного векселя (чека) обозначена в валюте, имеющей в стране выдачи и стране платежа одинаковое наименование, но разные курсы, то предполагается, что имелась в виду валюта места платежа».
Манн2, который указывает на невозможность установления какоголибо неизменного критерия по вопросу определения валюты долга и на необходимость принимать во внимание весь фактический состав сделки (место заключения договора; место платежа; поведение сторон; местонахождение проданного имущества; местонахождение имущества, служившего обеспечением по долгу и др.), вместе с тем утверждает, что пре-
1Clunet, 1934, стр. 133, 373.
2Стр. 168, 179.
219
Л. А. Лунц
зумпция в пользу валюты места платежа, указанного в договоре (moneta loci solutionis), действует как общее правило для всех денежных обязательств по всем правовым системам. Но, как видно из приведенных примеров, утверждение это не соответствует практике.
(3) Вопрос о выборе валюты долга возникает в тех случаях, когда д о л г в ы р а ж е н в н е с к о л ь к и х в а л ю т а х ( м н о ж е - с т в е н н ы е п а р и т е т ы ) .
Этот способ выражения суммы денежного обязательства был весьма распространен до первой мировой войны в сфере «международных займов», когда займы эти принимали облигационную форму1. Однако вопрос не лишен практического значения и в настоящее время2.
Дореволюционная Россия, Австро-Венгрия, Греция, Турция, государства Латинской Америки и другие страны, а также городские муниципалитеты провинций и крупные компании этих государств при размещении своих внешних займов устанавливали для иностранных держателей облигаций гарантии расчета в нескольких валютах. Обращаясь сразу к нескольким кредитным рынкам, и притом к рынкам тех государств, которые в то время были богаты свободными капиталами, искавшими помещения за границей, эмитенты облигаций обозначали на выпускаемых ими облигациях твердые паритеты валют тех государств, где займы выпускались, и устанавливали для каждого из этих государств определенное место обслуживания займа (место оплаты купонов и погашения капитала).
Так например, правительства южно-американских государств до 1914 г. выпустили внешние займы, облигации и купоны которых были выражены в долларах, фунтах стерлингов, франках, гульденах и марках по твердым паритетам с условием оплаты в Нью-Йорке долларами, в Лондоне – фунтами, в Париже – франками, в Амстердаме – гульденами и Берлине – марками. Мог ли каждый держатель по своему усмотрению выбирать место платежа и валюту долга? До первой мировой войны вопрос не имел особого практического значения, так как валютные курсы весьма незначительно отклонялись от паритетов, обозначенных на облигациях и купонах. После первой мировой войны ввиду различной степени обесценения указанных валют вопрос о правовом значении паритетов, обозначенных на займах, получил большое практическое значение. Различные ассоциации держателей иностранных займов настаивали на буквальном толковании подобных условий и утверждали, что условия эти предоставляют каждому держателю опцион места платежа и валюты долга. Должники по займам в большинст-
1См.: Л у н ц . Валютный вопрос в практике международных расчетов по облигационным займам, «Вестник финансов», 1926, № 4.
2N u s s b a u m . Money, sec. 35.
220
Денежноеобязательствовгражданскомиколлизионномправекапиталистическихстран
ве случаев не отрицали того, что при буквальном толковании право опциона может быть выведено из текста облигаций, но «надо иметь в виду действительные намерения сторон», которые заключались в том, чтобы обеспечить каждому держателю уплату в определенной сумме его национальной валюты. Правда, близкие к банкам и бирже круги держателей до войны прибегали к купонному арбитражу (посылали за границу на инкассо свои купоны в целях использования незначительных тогда курсовых колебаний), но это не являлось нормальным способом получения платежей и «не входило в намерения сторон».
Спорные вопросы между правительством и ассоциациями держателей по этим займам либо вовсе не были урегулированы, либо получили компромиссное разрешение1. Судебная практика стран-кредиторов в большинстве случаев в этом вопросе держалась «твердой линии» буквального толкования договора, т. е. высказывалась в пользу права опциона места платежа и валюты долга2.
Однако в целом ряде случаев те же суды изменяли этой точке зрения. Так, в приведенном выше деле Levy v. Cleveland, 1921 г., Верховный суд штата Нью-Йорк отказал держателю в праве получить платеж в швейцарских франках, хотя из текста облигации вытекало право держателя пред-
ставить ее к оплате в Швейцарии итам получить швейцарскую валюту.
Вряде решений по облигациям турецкого общества Héraclée, снабженных условием о платеже в Турции в золотых турецких пиастрах, а в Париже и Швейцарии – во франках, французские и швейцарские суды признали, что держатели даже в случае предъявления облигаций к платежу в Париже или в Швейцарии могут требовать применения золотой оговорки3.
Вэтих делах на опцион места платежа, которое предопределяет валюту долга, ссылались уже не истцы, а ответчики, но здесь суд в интересах истцов признал необходимым исходить из «действительных намерений сторон» и отошел от буквального текста облигаций.
Вопрос о юридическом значении множественных паритетов, как видно из изложенного, так и не получил единообразного разрешения, несмотря на то, что с правовой стороны он никаких особых трудностей не представляет: на пути к ясному и простому его разрешению стояли противоречивые интересы держателей облигационных займов.
1См.: Л у н ц . Валютный вопрос в практике международных расчетов по облигационным займам, «Вестник финансов», 1926, № 4.
2 |
N u s s b a u m . Money, стр. 451, прим. 18. |
3 |
Clunet, 1932, стр. 403; М а н н , стр. 94. |
221