Rock8 / 15Norlusenyan

Функции иноязычных слов

В.С. НОРЛУСЕНЯН

Ростов-на-Дону

ФУНКЦИИ ИНОЯЗЫЧНЫХ СЛОВ

В ПОП- И РОК-ТЕКСТАХ

Культура как нечто общее для какого-либо коллектива, как форма общения между людьми подразумевает и дифференциацию. В рамках конкретного социума выделяются группы, организованные совместной творческой деятельностью, и поэтому можно говорить о субкультуре, причем цели, система ценностей, норм, идеалов и символов там будут отличаться от общекультурных¹. Есть профессиональные субкультуры, имеющие общность символов, образов поведения, связанных с содержанием работы и ролью, которую играют ее представители. Есть молодёжная субкультура (существует мнение, что в современных условиях это, скорее, контркультура), можно говорить об особой поп- или рок-культуре. «Актуальность лингвокультурологического исследования языка социальных субкультур обусловлена тем, что такой аспект позволяет увидеть общественную организацию, или устройство, той части мира, которая получила отображение в языке субкультуры»². При рассмотрении иноязычных слов в языке субкультуры очень ярко обнаруживается языкотворческая деятельность членов таких социумов, которые в большей степени тяготеют к преодолению национальных (и языковых) границ.

В середине 70-х годов зарождается русское рок-движение. Пропаганда и исполнение подобной музыки были запрещены, поэтому большинство музыкантов нелегально «работали» в подвалах. Отсюда и появился термин «андерграунд» или андеграунд (англ. underground – подземный, подпольный, тайный).

Андерграунд – «нелегальное, отвергаемое официальной идеологией искусство; создатели, приверженцы такого искусства. Быть в андерграунде (принадлежать к людям подпольного, неофициального искусства; быть запрещенным, отвергаемым официальным искусством и политическим строем»³.

Некоторыми музыкальными критиками термин «Underground» активно используется и сейчас: так они называют альтернативное направление в современной культуре. Социальная обстановка страны 70–80-х годов удачно выражена в тексте песни Сергея Чигракова (Чиж&С^о):

И наш бледный и здоровый вид

Кому-то мешал заснуть.

Нам взламывали двери, и –

с погонами –

в наш андерграунд

И у кого-то оказался

уж слишком коротким

его творческий путь,

Но мы верили в то,

Что за нами последний раунд (1993).

Одной из отличительных особенностей рок-текстов является то, что «ключевые» слова здесь зачастую связываются не логикой, а эмоциональным состоянием, проецируемым исполнителем на своих слушателей. Подобный опыт приводит к тому, что у слушателей рождается цепочка образов и ассоциаций. И. Смирнов говорит о том, что рок-тексты – «пример синкретизма (нерасчлененности) искусства, иногда их нельзя воспринимать отдельно от музыки, а иногда они представляют собой законченное цельное произведение»⁴.

Волна движения хиппи, захлестнувшая «прогрессивную» советскую молодежь в середине 70-х отразилась в творчестве рок-исполнителей. Большинство авторов, работавших в андерграунде, изрядно «сдабривали» тексты своих песен хиппистской лексикой, которая почти наполовину состояла из иноязычных слов. Ср.:

Я мэн крутой,

Я круче всех мужчин.

Мне волю дай –

любую соблазню («Аквариум», 1981).

А у Тани на флэту

был старинный патефон,

железный от кровати телефон.

И больше всех она любила

«Rolling Stones», Дженис Джоплин,

«Ти рекс» и «Doors» («Крематорий»).

В текстах песен этого периода можно встретить причудливые сочетания типа «перочинный найф» (Г. Сукачев), а также иноязычные слова, искаженные на русский манер с целью создания иронии:

О, моя маленькая бейба,

побудь со мной.

О, моя маленькая бейба,

я твой плейбой.

О, моя маленькая бейба,

не покидай меня.

О, моя маленькая бейба,

ласточка моя («Бригада С»).

Взъерошивая хаер,

поредевший навсегда

от седых волос,

Ведя мемуары за кефиром

о подпольной войне («Чиж & С^о).

Благодаря использованию неассимилированной иноязычной лексики в текстах песен музыканты тем самым отражали насущные проблемы общественной жизни 70-х – начала 80-х годов, показывая типичные способы времяпрепровождения молодежи, тенденции моды и т.п. Ср.:

Мы познакомились с тобой

в «Сайгоне» год назад.

Твои глаза сказали: «да»,

поймав мой нежный взгляд.

Короче вскоре сели мы

на твой велосипед

И обгоняя жигули,

поехали на флэт («Зоопарк»)

Хочу скорей я с них

прикид сорвать,

Сорвать парик

и на платформе шуз.

Мочалки, эй, бегите все скорей,

Ведь я пою

«Мочалкин блюз» («Аквариум»).

Возродившаяся в 90-х годах XX века мода на хиппи тут же нашла выражение в популярных текстах, что, впрочем, не мешает отнести следующие иллюстрации к периоду 70–80-х гг.:

Джа купит нам ганджу,

Джа впишет нам флэт,

Поставит нам пива,

И приготовит обед,

А мы будем петь реггей,

неважно, там или здесь (О. Арефьева).

Алло, я девочка-скандал,

девочка-воздух.

Мое «кендзо – сандал»,

наш с тобой birthday (Земфира).

В 90-х годах XX века отмечается интеграция различных культур. В нашей стране этот процесс происходит в одностороннем порядке. Ориентиры на образцы западной культуры влияют не только на трансформацию музыкального материала, но и на преобразование словесной составляющей композиций. В текстах песен появляется огромное количество иноязычной лексики. Собственно англоязычных групп и исполнителей в стране не очень много, но те, что поют по-русски, изрядно снабжают тексты песен англицизмами. Причем чаще – это не отдельные лексемы, а целые фразы или сочетания. Моду на совмещение иноязычных сочетаний с русским текстом вводят представители танцевального стиля поп-музыки, пропагандирующие западный образ жизни. Среди них можно выделить таких исполнителей, как «Кар-мен», Богдан Титомир, Лика МС и др. Ср.:

I don’t worry,

You don’t worry,

We don’t worry,

день рождения в Монте-Карло («Кар-мен»).

Чао, бомбина,

плачет сеньорина.

Фортуна, дай мне шанс, прошу.

Everybody dance with me and you

Чао, бомбина,

плачет сеньорина.

Прощай, забудь мечту свою.

My heart – to you («Кар-мен»).

Часто такие иноязычные сочетания перерастают в обычную бессмыслицу, нередко употребленную с грамматическими ошибками:

Bad Russians,

а я все пою:

«Bad Russian boy»,

Bad Russians –

я снова с тобой.

Bad Russians,

я не потерплю

усмешек за моею спиной.(«Кар-мен»).

В целом, тексты поп-исполнителей характеризуются наличием большой безвкусицы. Иноязычные вкрапления выступают в них в роли ничего не значащего элемента и служат лишь средством заполнения пауз в музыкальных промежутках:

Я на рулетку жизнь свою

поставлю

Я в казино фортуне дань

оставлю

пусть говорят,

что ты в судьбу не веришь

I wanna living in your dream («Кар-мен»)

Новые понятия и явления, появившиеся в России в постперестроечный период, также нашли выражение в поп-текстах:

Опять драг-дилер

расставляет силки,

Будь осторожен с ним,

а то залезешь в долги («Мистер Малой»).

Плейбой рядом со мной,

мой милый baby.

Плейбой, клёвый такой,

одет как денди.

Плейбой, просто герой.

с тобой я – леди.

Сладкий мой бэби,

я так люблю тебя (Н. Ветлицкая).

На западе значение слова «плэйбой» определяется негативной коннотацией – мужчина, слишком часто меняющий подруг (синоним слова «бабник»). Автор текста употребляет слово совсем в другом значении: плейбой – это «герой», рядом с которым девушка чувствует себя «леди».

Еще одним типичным признаком употребления иноязычных слов в поп- и рок-текстах является использование лексики с отвлеченным значением. Ср.:

Я сказал тебе,

что ночь будет длинна,

но я лгал.

Но мы вместе пили с тобой

адскую дрянь.

Темный линолеум,

фанты конфет,

стены в цветах –

Это наш сумбурный still-life

И люстра вместо луны («Чиж & С^о).

Дарю время,

видишь, я горю.

Кто-то спутал

и поджег меня.

Ариведерчи,

не учили в глазок посмотреть

И едва ли успеют по плечи.

Я разобью турникет.

И побегу по своим

Обратный change на билет (Земфира).

Большой степенью частотности характеризуются иноязычные элементы, семантика которых доступна большинству реципиентов. Это междометия, возгласы приветствия, прощания и т.п.:

Позволь мне рассказать о том,

как идут дела.

Новости какие в нашем

маленьком городке.

Яков бросил пить,

его жена вчера родила.

Ну а у меня пока,

пока все о’кей. («Чиж & С^о).

Oh, yeah, вот ты где

радость моя.

Как я рад повстречать

снова тебя.

Чтоб тебя я лучше слышал,

посмотри в мои глаза.

Только ты, только я (Кай Метов).

Употребление реплик приветствия и прощания обладает разной степенью экспрессивности и зависит от интенции автора и сопутствующего контекста. В данном случае палитра использования иноязычных элементов очень широка:

от тривиального

Hello, hello,

мы вместе здесь

в последний раз.

Hello, hello,

пускай любовь

рассудит нас («Кар-мен»).

до экспрессивного и неотъемлемого:

Гуд бай, Америка, oh,

Где я не буду никогда.

Прощай, навсегда.

Возьми банджо,

Сыграй мне на прощанье.(«Наутилус Помпилиус», 1988).

Местоимения английского происхождения также нередки в текстах поп-исполнителей. Ср.:

Эй, приятель, посмотри на меня,

думай обо мне, делай как я!

Эй, you, смотри на меня –

делай, как я! (Богдан Титомир).

you, you, you – волосы манят меня.

you, you, you – чума средь белого дня («Хали-гали»).

В 90-х годах наличие иноязычных слов в текстах поп-исполнителей стало явлением столь распространенным, что даже корифеи отечественной эстрады такие, как Алла Пугачева, не раз попадали в щекотливые ситуации, когда поклонники путали русское слово с английским омонимом. Так, в песне «Примадонна», в строчке «вот он, последний бой, примадонна, бой со своей судьбой, примадонна», некоторые (пресс-конференция показана по ОРТ от 15.03.97) пытались найти скрытый смысл и спрашивали певицу, о каком boy’е, т.е. мальчике, идет речь.

Англицизмы в текстах песен 90-х повествуют о стиле жизни, способе времяпрепровождения рок-музыкантов и т.п. Ср.:

И наплевать, что я не брит,

И что в грязи мой левый шуз,

сегодня мы напьемся

в совершеннейший блюз.

О, я hoochi-coochi,

О, я hoochi-coochi man,

Перекати мое поле, мама,

я обессилел совсем («Чиж & С^О).

Тусовка – этой кайф без предела,

в тусовке танцуют

без сознания дела,

открой глаза,

ощути этот драйв –

это есть кайф. (Богдан Титомир).

Иноязычные слова в поп-текстах помогают также раскрыть психологию большинства представителей молодого поколения:

Мама, давай, баксы доставай.

Давай, давай, мама, шубу покупай.

Папа, давай, эй не отставай,

Давай, давай, папа, тачку покупай («Рондо»).

Он мистический анархист,

Он на все смотрит сверху вниз,

бодаясь, просто так.

А она рокабилли-girl,

в голове ее рок-н-ролл,

О, мама, все ништяк (К.Орбакайте).

В 90-х годах иноязычные элементы стали довольно частым явлением и в названиях групп и исполнителей. Это может быть словосочетание, в котором один из компонентов иноязычный типа «Иванушки International», «Балаган Limited», Лада Dance и т.д. Это может быть собственное имя исполнителя, тиражируемое в иноязычном написании типа Shura, Angel и т.п. или название группы, полностью оформленное по английскому образцу типа «Мэд дог», «Hi-fi» и т.д. Это могут быть образования по типу каламбура:

Ср.: «CarMAN» – человек машина; сходство с именем собственным;

«MessAge» – год разрухи; сходство со словом message – весточка;

«TeamOcean» – команда океана; созвучно с фамилией лидера коллектива Тимошина.

«Deadушки» – от dead – СМЕРТЬ+УШКИ; дедушки, потому что в состав коллектива входят известные музыканты, корифеи отечественной рок-музыки.

Некоторые тексты песен в стиле рэп построены по образцу макаронических стихов. Иноязычные элементы, располагающиеся в конце каждой строчки, служат средством для поддерживания специфического ритма:

Синеглазую Мэри Купер

все звали девочка – super.

Она на трубе играла блюз

и носила черные лаковые shoes.

… И вот о чем веду я речь,

она мини-юбку сменила

на streitch,

выбросила в угол лаковые shoes

и примерила ботинки boots (Лика МС).

Таким образом, иноязычные слова в текстах поп- и рок-исполнителей выполняют самые разнообразные функции, являясь зачастую приметой идиостиля того или иного автора.

1 См.: Культурология. Учебник для студентов технических вузов. М., 1998. С. 507.

2 Дорошенко А.В. Лексико-фразеологический фрагмент языка биржевой субкультуры (на материале английского языка) // Фразеология в контексте культуры. М., 1999.С. 87.

3 Толковый словарь русского языка конца ХХ века, 1998.

4 См.: Альтернатива. Опыт антологии рок-поэзии. М., 1991. С. 5.

178