Так, каков же в итоге человек в интерпретации психоанализа?

Здесь, думается нужно различать психоанализ, как он вошел в сознание человека XX века, и собственно проект Фрейда (второе – сложнее). Фрейд развивает и, может быть, доводит до массового сознания модель человека, которую сформулировал Шопенгауэр: существо, которым движет некая жизненная (животная) воля, существо, формирующееся и определяющееся снизу вверх (у Фрейда, как и у Ницше, человек – это прежде всего тело, «большой разум»).

Можно сказать, что у Фрейда сексуальное выступает в роли некоего «базиса», элементарной природы, над которой надстраиваются разнообразные культурные «надстройки» (при желании мы увидим аналогию с Марксом, который сводит человека к экономическим отношениям).

Психоанализ может быть рассмотрен как призыв, обращенный к человеку стать с самим собой откровенным, признаться в животности собственной природы (признать, что в основе всех действий человека лежат сексуальные мотивы)⁷⁶.

Все это, несомненно, есть у Фрейда. И это - то, что в первую очередь усваивается.

При этом, как правило, остается без внимания гипотетичность всех его построений. Гипотетичность, указывающая, очевидно, на то, что Фрейд понимает человеческую психику не как нечто, что может быть адекватно выражено какой-либо схемой или конструкцией⁷⁷.

Эта расхожая интерпретация психоанализа не придает особого значения тому, что Фрейд понимает человеческую психику как механизм (то есть нечто составное). Только будучи составленным из частей, тем или иным образом друг к другу относящихся, механизм будет механизмом. Он не может быть сведен к некой «субстанции», лежащей в основе.

Этого момента у Шопенгауэра и Ницше не было. Механизм не может быть сведен к некой воле, жизненному порыву (фрейдово «либидо» - это только энергия, на которой он работает, благодаря которой он существует, но не субстанция).

Бессознательное (так, очевидно, нужно понимать Фрейда) есть только у человека. Точнее, только у человека есть весь тот сложный механизм психики (включающий «Я», «Оно» и «Сверх-Я»), большая часть которого бессознательна. Все это есть у человека, поскольку он социализован и является отчасти существом искусственным.

Механизм не является чем-то безусловно живым и естественным. Даже тот механизм, о котором говорит Фрейд. С этой точки зрения неслучайна гипотеза, которую Фрейд развивает в «По ту сторону принципа удовольствия»: сознание (то, чего у человека явно больше, чем у любого другого животного) – это неживое в живом; существо, обладающее сознанием (памятью) должно соединять в себе свойства живого и неживого.

О том, что, по Фрейду, стремление к жизни и стремление к смерти («сила жизни» и «сила смерти») являются взаимозависимыми и взаимно увязанными силами, уже было сказано.

Фрейдовская интерпретация человеческой психики как механизма будет до некоторой степени востребована в философии постструктурализма.

Основные работы Фрейда:

«Толкование сновидений» (1900)

«Введение в психоанализ» (1916-1917)

«По ту сторону принципа удовольствия» (1920)

«Я и Оно» (1923)

«Будущее одной иллюзии» (1927)

«Неудовлетворенность культурой» (1930)

1 В принципе, сходные вещи говорит Кант, объясняя свой замысел «критики чистого разума». Кант тоже имеет в виду науку, которая занималась бы структурой познания.

2 Конечно же, во времена Гуссерля не было компьютеров, но он, как и Декарт, пользуется образом связанного сна, который нельзя было бы отличить от реальности. С легкостью додумывается реальность, как она изображена в фильме «Матрица»: то, что я сейчас вижу, могло бы не существовать и при этом воспринималось бы таким же. При этом я мог бы знать, что это спродуцировано виртуальной системой, и мог бы этого не знать, сама «видность», воспринимаемость вещей от этого не изменилась бы. Но в одном случае я бы придавал воспринимаемому значение существующего, а в другом, - несуществующего. Да, Матрица – хороший пример для иллюстрации мысли Гуссерля! А именно: мысли о том, что акт восприятия вещи и акт приписывания ей значения существующей (несуществующей) - это два различных акта сознания.

3 Эпохе (epoche) – ключевой термин феноменологии. Дословно означает «воздержание» Гуссерль позаимствовал этот термин у греческих скептиков, но более известен он именно как термин философии Гуссерля.

4 Простейшая смысловая форма языка – высказывание. Предложение устроено так: мы утверждаем, что А есть В (яблоко /есть/ красное, дерево /есть/ зеленое). Феноменолог должен был бы сказать, что яблоко дано как красное, а дерево воспринимается в качестве зеленого.

5 Об отличии феноменологии от психологии: феноменологическое описание осуществляется в феноменологической установке, вещи и сам субъект рассматриваются в модусе как-все-это-дано-сознанию. А психология рассматривает человека как естественное существо, как часть этой физической реальности, не абстрагируясь от фактичности его существования (от того, что у него есть руки и ноги, определенным образом устроенное тело, и т. д.) Феноменологическое описание это (образно говоря) описание поверхности без учета глубины: вещи и мы сами есть что-то по сути (по крайней мере, мы так полагаем), но феноменологическое описание этой «сути», этой глубины вещи не берет в расчет, ограничиваясь только «поверхностью» (тем, как все непосредственно дано).

При этом, однако Гуссерль говорит о том, что феноменология может много дать психологии. Что возможна феноменологическая психология, которая, впрочем, никогда не сольется с собственно феноменологией.

6 Мысль о том, что сознание в процессе восприятия активно, можно найти уже у Канта, в этом суть его «коперниканского переворота» в теории познания. Феноменологическая установка позволяет Гуссерлю продумать эту активность более последовательно. И главное, чего мы не найдем у Канта, - это рассмотрения восприятия(сознания) как процесса, длящегося во времени.

7 Понятно, что в гуссерлевой феноменологии речь идет не о существовании или несуществовании Бога, о мыслимости (точнее – немыслимости) точки зрения Абсолютного Субъекта, обладающего исчерпывающим знанием о вещах. На суждение же о существовании/несуществовании Бога, как и на прочие суждения о существовании накладывается эпохе.

8 «Полагать, что восприятия (и, соответствующим способом, любое иное созерцание вещи) не достигают самой вещи, — принципиальная ошибка. Вещь будто бы не дана в себе, в своем бытии в себе. От любого сущего будто бы неотделима принципиальная возможность попросту созерцать таковое и, в особенности, воспринимать его в адекватном восприятии, дающем таковое помимо всякого опосредования „явлениями". Бог, субъект абсолютно совершенного познания, а тем самым и любых возможных адекватных восприятий, будто бы естественно обладает таковыми — в чем отказано нам, существам конечным, — относительно вещи в себе самой. Однако взгляд такой противосмыслен. В нем ведь заключено следующее: между трансцендентным и имманентным нет сущностного различия, в том божественном созерцании, какое постулируется, пространственная вещь есть реальная конституента, т. е. она сама есть переживание, сопринадлежное к божественному потоку сознания и переживаний». Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга первая /Пер. А. В. Михайлова. М.: Дом интеллектуальной книги. 1999. С. 93 (§ 43).

1. 9 «От собственной устроенности определенных категорий сущностей неотделимо то, что подобающая им сущность может быть дана лишь „односторонне", „многосторонне" же лишь в последовательности моментов и никогда не может быть дана „всесторонне"; соответственно и соответствующие таким сущностям индивидуальные обособления могут постигаться в опыте и становиться представлениями лишь в неадекватных „односторонних" эмпирических созерцаниях. Это верно относительно любой сущности, сопрягаемой с вещным, причем по всем сущностным компонентам протяженности, или материальности; и это, при ближайшем рассмотрении…, верно даже для любых реальностей вообще…». Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. С. 28. ( § 3).

10 «Эйдетичность» - от платоновского «эйдос» («образ», «вид»).

11 Работа Эдмунда Гуссерля «Феноменология внутреннего сознания времени».

12 См. Э. Гуссерль «Начало геометрии»

13 О «первооткрывателе» геометрии говорит Кант в Предисловии ко второму изданию «Критики чистого разума». Гуссерль же этого слова принципиально избегает: открыть можно то, что уже существует. См. Гуссерль Э. Начало геометрии. М.: Ad Marginam. 1996. С. 218.

14 Будем подразумевать (и Гуссерлевы размышления это подразумевают) что геометрия – это часть математики. Или даже так: в основу новой, математизированной науки нового времени было положено (геометрическое) представление об идеальном, бесконечном пространстве, свойства которого идентичны по всем направлениям. Гуссерль пишет: «…евклидова геометрия, да и вся античная математика, вообще-то признавала лишь конечные задачи, конечное, замкнутое априори... Древние пошли весьма далеко, но все же не настолько далеко, чтобы понять возможность бесконечных задач, которые для нас кажутся чем-то само собой разумеющимся и связаны с пониманием геометрического пространства и геометрии как науки о пространстве. Для нас идеальному пространству принадлежит универсальное, систематическое, единое априори, некая бесконечная и, несмотря на бесконечность, внутренне замкнутая, единая, систематически развертываемая теория, которая, будучи построена на базе аксиоматических понятий и положений, позволяет сконструировать любые мыслимые пространственные фигуры с дедуктивной однозначностью…Концепция, в которой была выдвинута эта идея рационального, бесконечного универсума (Seinsall) вместе с идеей систематической, рационально постигающей науки, представляет собой нечто совершенно оригинальное. Здесь бесконечный мир составлен из мира идеальных объектов (Idealitaten) как таковых, а не из обособленных, несовершенных и случайно данных нашему познанию, любой объект постигается в его бытии самом по себе рациональным, системным, единым методом в бесконечном процессе познания». Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология //Вопросы философии. М.: Наука. 1992. № 7. С. 147.

15 «Роковое упущение Галилея заключалось в том, что он не обратился к осмыслению изначальной смысловой процедуры, которая, будучи идеализацией всей почвы теоретической и практической жизни, утверждала его в качестве непосредственно чувственного мира (и прежде всего в качестве эмпирически созерцаемого физического мира), из коего и проистекает мир геометрических идеальных фигур. То, что дано непосредственно, не стало предметом размышления, не стало предметом размышления то, как в свободном фантазировании из непосредственно созерцаемого мира и его форм создаются, правда, в качестве лишь возможных, эмпирически-созерцательные и отнюдь не точные формы; какова мотивация и какова та новая процедура, которая впервые собственно и предполагает геометрическую идеализацию». Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. С. 165.

16 «В высшей степени важно подчеркнуть, что уже Галилей осуществил замещение единственно реального, опытно воспринимаемого и данного в опыте мира - мира нашей повседневной жизни миром идеальных сущностей, который обосновывается математически» Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. С. 164.

17 «Одеяние идей, присущее "математике и математическому естествознанию", или же одеяние символов, характерное для символическо - математических теорий, охватывает все конструкции, с помощью которых ученые замещают жизненный мир, придавая ему покров "объективной, действительной и истинной" природы. Одеяние идей создает то, что мы принимаем за истинное бытие, которое на деле есть метод…» Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. С. 166. (курсив Гуссерля)

18 В частности, об этом Гуссерль говорит в пятой части «Картезианских размышлений».

19 «Мир не простое скопление наличествующих счетных и несчетных, знакомых и незнакомых вещей. Но мир — это и не воображаемая рамка, добавляемая к сумме всего наличествующего. Мир бытийствует, и в своем бытийствовании он бытийнее всего того осязае­мого и внятного, что мы принимаем за родное себе… Для камня нет мира. И для растения, и для животного тоже нет мира — они принадлежат неявному напору своего окружения, которому послушествуют, будучи ввергнуты в не­го. А у крестьянки, напротив, есть свой мир, поскольку она находит­ся в разверстых просторах сущего…». Хайдеггер М. Исток художественного творения.//Мартин Хайдеггер. М.: Гнозис. 1993. /Пер. А. В. Михайлова. С. 77.

20 «…что такое бытие? Оно есть Оно само. Испытать и выска­зать это должно научиться будущее мышление. “Бытие” — это не Бог и не основа мира. Бытие шире, чем все сущее, и все равно оно ближе человеку, чем любое сущее, будь то скала, зверь, художественное произ­ведение, машина, будь то ангел или Бог. Бытие — это ближайшее. Однако ближайшее остается для человека самым далеким. Человек всегда заранее уже держится прежде всего за сущее и только за него. Пред-ставляя сущее как сущее, мысль, конечно, вступает в отношение к бытию, но мыслит по-настоящему всегда только сущее как таковое и как раз никогда — бытие как таковое». Хайдеггер М. Письмо о гуманизме.//Мартин Хайдеггер. Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика. 1993. С. 202.

21 Ориентироваться в качестве образца на раннюю греческую мысль – вполне в духе Хайдеггера. Он полагает, что мысль наиболее чувствительна, наиболее открыта в начале. Изначально философская мысль была выражена (состоялась) на греческом языке. Поэтому именно в греческом языке Хайдеггер ищет глубины. С Хайдеггера пошла философская «мода» на этимологии (не то, чтобы искать истину первоначальном («истинном») значении слова).

22 Один из немногих способов, какими совершается истина, - пишет Хайдеггер - это художественное творение. Так он говорит о сущности истины на примере картины Ван Гога «Крестьянские башмаки»: «Картина Ван Гога есть раскрытие, растворение того, что поистине есть это изделие, крестьянские башмаки. Сущее вступает в несокрытость своего бытия. Несокрытость бытия греки именовали словом άληθεια /алетейя/. Мы же говорим «истина» и не задумываемся над этим словом. В творении, если в нем совершается раскрытие, растворение сущего для бытия его тем-то и таким-то сущим, творится совер­шение истины. В художественном творении истина сущего полагает себя в творе­ние». Хайдеггер М. Исток художественного творения. С. 68-69.

23 «Ибо суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением; цель сама по себе есть безжизненное всеобщее, подобно тому, как тенденция есть простое влечение, которое не претворилось еще в действительность; а голый результат есть труп, оставивший позади себя тенденцию». Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа/пер. Г. Г. Шпета. М.: Наука. 2000. С. 9.

24 Хайдеггер М. Из разговора на проселочной дороге о мышлении.//Мартин Хайдеггер. Разговор на проселочной дороге. М.: высшая школа. 1991.

25 «Речь смертных должна прежде всего услышать призыв, каким тишь различия мира и вещи взывает в просвете своей простоты». И далее: «Язык говорит. Человек говорит постольку, поскольку он соответствует языку». Хайдеггер М. Язык. /Пер. Б. В. Маркова. СПб.: Эйдос. 1991. С. 18.

26 Хайдеггер не противопоставляет обыденную речь и поэтическую, скорее сближает: «Язык говорит. Как обстоит дело с его говором? Где мы его находим? Наиболее близко в самом разговоре. Именно в нем полностью осуществляется язык.… Но преимущественно и чаще всего противостоит нам разговор только как прошлое языка. Если мы с самого начала станем искать говор языка в разговоре, то поступим лучше, ориентируясь на чистый говор, чем подхватывая любой разговор. Чистый говор есть нечто такое, в чем происходит завершение языка, который подобает разговору. Чистый говор - это поэзия». Хайдеггер М. Язык. С. 6.

Скорее уж он будет противопоставлять поэтическую и обыденную речь – научной (ситуации, когда человек стремится овладеть языком, заставить его себе служить).

27 То есть, конечно, можно, есть много определений языка и они работают. Но они не раскрывают его истины.

28 «Человек не только живое существо, обладающее среди прочих своих способностей также и языком. Язык есть дом бытия, живя в котором человек эк-зистирует, поскольку, оберегая истину бытия, принадлежит ей». Хайдеггер М. Письмо о гуманизме. С. 203.

29 У Хайдеггера они стремятся свестись к отношению манипулирования. Разница – в оттенках (век уже не тот).

30 Позитивизм – философия, ориентированная на науку. Для позитивизма характерна вера в то, что все проблемы, с которыми сталкивается человечество, могут быть, в принципе решены при помощи разума, истолкованного как научный разум (а так же, при помощи порожденной этим разумом техники).

31 Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм.//Сумерки богов. М.: Политиздат. 1990. С. 326.

32 О том, почему он не считает себя экзистенциалистом, Хайдеггер пишет в статье «Письмо о гуманизме».

33Действительно, даже если мы будем полагать, что Бог создал человека свободным, предоставил ему выбор, все равно сознание того, что, по крайней мере, кто-то знает для чего ты, определяет твою личность.

34 « Экзистенциалисты… обеспокоены отсутствием Бога, так как вместе с Богом исчезает всякая возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире. Не может быть больше блага a priori, так как нет бесконечного и совершенного разума, который бы его мыслил. И нигде не записано, что благо существует, что нужно быть честным, что нельзя лгать; и это именно потому, что мы находимся на равнине, и на этой равнине живут одни только люди. Достоевский как-то писал, что "если Бога нет, то все дозволено". Это – исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если Бога не существует, а потому человек заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Прежде всего у него нет оправданий. Действительно, если существование предшествует сущности, то ссылкой на раз навсегда данную человеческую природу ничего нельзя объяснить». Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм. С. 326.

35 Нечто подобное, сказанное другим языком, мы найдем у Гегеля. См. Гегель об индивиде (раздел «Понятие «духа» в философии Гегеля»). Гегель пишет: «бытие как таковое вообще не есть истина духа». (Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа. С. 182.) , Сартр называет свою работу «Бытие и ничто» подразумевая под «ничто» человека.

36 «…в действительности, как считают экзистенциалисты, нет никакой любви, кроме той, что создает саму себя; нет никакой "возможной" любви, кроме той, которая в любви проявляется. Нет никакого гения, кроме того, который выражает себя в произведениях искусства. Гений Пруста – это произведения Пруста. Гений Расина – это ряд его трагедий, и кроме них ничего нет. Зачем говорить, что Расин мог бы написать еще одну трагедию, если он ее не написал? Человек живет своей жизнью, он создает свой облик, а вне этого облика ничего нет. Конечно, это может показаться жестоким для тех, кто не преуспел в жизни. Но, с другой стороны, надо, чтобы люди поняли, что в счет идет только реальность, что мечты, ожидания и надежды позволяют определить человека лишь как обманчивый сон, как рухнувшие надежды, как напрасные ожидания, то есть определить его отрицательно…». Сартр Ж.-П. Экзистенциализм - это гуманизм. С 333.

37 См. раздел «Этика Канта».

38 «Мельница на Флоссе», роман Жордж Элиот (1860)

39 И в этом, наверное, двусмысленность хайдеггеровского термина «присутствие» (Dasein): я не могу сказать «вот он я, тут». Достаточно обманчиво убеждение, что настоящее есть миг, за который можно удержаться.

40 Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem. 1997. С.235-260. (§ 46-52).

41 Камю А. Абсурдное рассуждение.//Альбер Камю. Бунтующий человек. М.: Политиздат. 1990. С. 34.

42 Камю А. Абсурдное рассуждение. С. 53.

43 Этой теме посвящении третья часть «Бытия и ничто» Сартра (часть называется «Для другого»).

44 «…мы, в самом деле, приписываем телу-для-другого столько же реальности, что и телу-для-нас. Точнее, тело-для-другого и есть тело-для-нас, но непостижимое и отчужденное. Оно является нам тогда, когда другой совершает для нас функцию, к которой мы не способны и которая, однако, лежит на нашей обязанности: видеть себя такими, каковы мы есть». Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М.: Республика, 2000. С. 371-372.

45 «Таким образом, нам представляется, что любить — это в своей сущности проект заставить полюбить себя. Отсюда и новое противоречие, и новый конфликт; каждый из любящих полностью пленен другим, поскольку он хочет заставить любить себя за исключением всех остальных; но в то же время каждый требует от другого любви, которая вовсе не сводится к "проекту быть любимым … Требуемая таким образом от другого любовь не может ничего требовать; она является чистой вовлеченностью без взаимности. Но как раз эта любовь не могла бы существовать иначе как в качестве требования любящего…». Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. С. 390.

46 Евангелие от Матфея, 27;46, Евангелие от Марка 15;34.

47 Трансцендентное – запредельное, внеположное.

48 Сартр, так же, не менее известен своими литературными произведениями, такими, как «Тошнота», «Дороги свободы», пьеса «Мухи» и многие другие. В 1964 году Сартру была присуждена Нобелевская премия по литературе, от которой он отказался (объясняя это тем, что не хочет ничем быть обязанным власти).

49 Камю в первую очередь считает себя литератором, а не философом. Наиболее известны его роман «Чума», повести «Посторонний», «Падение».

50 Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекции. /Пер. Г. В. Барышниковой. М.: Наука. 1989. С. 10.

51 «…столь абстрактное положение, как "психическое есть сознательное", я считаю предрассудком» Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекция первая. С. 11.

«Для большинства философски образованных людей идея психики, которая к тому же и бессознательна, настолько непонятна, что она кажется им абсурдной и отвергается простой логикой» Фрейд З. Я и Оно//Зигмунд Фрейд. Основной инстинкт. М: Олимп. 1997. С. 326.

52 За этим, успевшим стать для нас привычным понятием, стоит, на самом деле, целая философия. Гуссерль, скажем, считал фрейдовское понятие «бессознательного» полностью бессмысленным: если оно так или иначе приводимо к содержанию сознания, то оно не «бессознательное». А если оно полностью «бессознательное (то есть непостижимое), то какой смысл о нем говорить?

53 См. работы Фрейда, «Толкование сновидений» и «Введение в психоанализ».

54 Фрейд полагает, что в сновидении, каким мы его вспоминаем, просыпаясь, уже поработало «смещение» - некая сила, перемешивающая элементы сновидения. Поэтому на порядок образов в сновидении не следует обращать особого внимания. Оно оказалось как бы зашифрованным, истинный порядок в исходном сновидении был другим.

Точнее, по поводу процессов, идущих в бессознательном Фрейд высказывается следующим образом: для них не действуют законы времени: «Мы установили, что бессознательные душевные процессы сами по себе находятся «вне-времени». Это, прежде всего, означает то, что они не упорядочены во времени, что время ничего в них не изменяет…» Фрейд З. По ту строну принципа удовольствия (глава IV). //Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение. 1990. С. 394.

55 По поводу выбора термина для обозначения этой инстанции Фрейд ссылается на некоего Георга Гроддека, который, в свою очередь, очевидно, опирается на Ницше. Гроддек писал, что "...то, что мы называем нашим Я, ведет себя в жизни совершенно пассивно, а зато внутри нас живут неизвестные и неподвластные нам силы" (1Ь, у); это видно из обычных выражений пациентов: "это было сильнее меня" или "это внезапно пришло мне в голову". Фрейдово «Оно» практически является синонимом ницшеанского «Само» или «большого разума» (См. Ницше Ф. «Так говорил Заратустра», глава «О большом и малом разуме»).

56 В еще более ранний период психической жизни ребенок ощущает мать, скорее, как продолжение своего тела.

57 «Упрощенный случай принимает для ребенка мужского пола следующий вид: уже в совсем ранние годы он развивает в отношении матери загрузку объектом, которая исходной точкой имеет материнскую грудь и является образцовым примером выбора объекта по типу нахождения опоры, отцом мальчик овладевает путем идентификации. Оба эти отношения некоторое время идут параллельно; но затем, вследствие усиления сексуальных желаний в отношении матери и сознания, что отец для этих желаний является препятствием, возникает Эдипов комплекс. Идентификация с отцом принимает враждебную окраску, обращается в желание его устранить, чтобы занять его место у матери. С этого момента отношение к отцу амбивалентно; кажется, что амбивалентность, с самого начала имевшаяся в идентификации, теперь становится явной. Амбивалентная установка к отцу и только нежное объектное стремление к матери являются для мальчика содержанием простого позитивного Эдипова комплекса». Фрейд З. Я и Оно. С. 337.

58 Фрейд говорит о значении «двух в высшей степени значительных биологических факторов», а именно: «длительной детской беспомощности и зависимости человека, и факта наличия у него Эдипова комплекса, который мы ведь объяснили перерывом в развитии либидо, вызванным латентным временем, т. е. двумя – с перерывом между ними – началами его сексуальной жизни. Последнюю, как кажется, специфически человеческую особенность психоаналитическая гипотеза представила наследием развития в направлении культуры, насильственно вызванным ледниковым периодом». Фрейд З. Я и Оно. С. 340.

59 «При разрушении Эдипова комплекса загрузка объектом-матерью должна быть покинута. Вместо нее могут возникнуть два случая: или идентификация с матерью или усиление идентификации с отцом. Последний случай мы считаем более нормальным, так как он позволяет сохранить в известной степени нежное отношение к матери. Гибель Эдипова комплекса укрепила бы, таким образом, мужественность в характере мальчика. Эдипова установка маленькой девочки совсем аналогичным образом может окончиться усилением идентификации себя с матерью (или созданием такой идентификации), и это установит женственный характер ребенка». Фрейд З. Я и Оно. С. 337-338.

60 «Но «Сверх-Я» – не просто осадок первых выборов объекта, производимых «Оно»; «Сверх-Я» имеет и значение энергичного образования реакций против них. Его отношение к «Я» не исчерпывается напоминанием – таким (как отец) ты должен быть, но включает и запрет: таким (как отец) ты не имеешь права быть, ты не можешь делать все, что делает он, на многое только он имеет право». И далее «Сверх-Я» сохранит характер отца, и чем сильнее был Эдипов комплекс, чем быстрее (под влиянием авторитета, религиозного учения, обучения и чтения) произошло его вытеснение, тем строже «Сверх-Я» будет позже царить над «Я» как совесть, может быть, как бессознательное чувство вины». Фрейд З. Я и Оно. С. 339-340.

61 Можно вспомнить классический фильм ужасов А. Хичкока «Психо». Герой этого фильма убил свою мать (которая, очевидно, достаточно жестко с ним обращалась) и, терзаемый виной, вновь оживил ее, отдав ей часть своей психики (он говорил за нее и совершал действия). В конце мать полностью поглотила его собственную личность.

То, что в фильме фигурирует не отец, а мать в данном случае не так уж и важно.

62 «Легко показать, что «Идеал Я» удовлетворяет всем требованиям, которые предъявляются к высшему существу в человеке. Как замену тоски по отцу, он содержит зародыш, из которого образовались все религии». Фрейд З. Я и Оно. 341.

63 «Мы узнали, т.е. должны были признать, что есть сильные психические процессы или представления… которые для психической жизни могут иметь все те последствия, что и прочие представления, в том числе и такие последствия, которые могут быть вновь осознаны как представления, но они сами не осознаются…. так как этому противится известная сила». Фрейд З. Я и Оно. С 327.

64 Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекция восемнадцатая. С. 176.

65 «Влечение, с этой точки зрения, можно было бы определить как наличное в живом организме стремление к восстановлению какого-либо прежнего состояния, которое под влиянием внешних препятствий живое существо принуждено было оставить, в некотором роде органическая эластичность, или — если угодно, выражение косности в органической жизни» Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава V). С. 404.

66«Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, т. е. во внутриутробное существование. Мы создаем, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Некоторые еще сворачиваются в клубочек и принимают во сне такое же положение тела, как в утробе матери». Фрейд З. Введение в психоанализ. Лекция пятая. С. 53.

67 «Если мы примем как не допускающий исключений факт, что все живущее, вследствие внутренних причин, умирает, возвращается к неорганическому, то мы можем сказать: целью всякой жизни является смерть, и обратно — неживое было раньше, чем живое».

И далее: «Рассматриваемые в этом свете влечения к самосохранению, к власти и самоутверждению теоретически сильно ограничиваются; они являются частными влечениями, предназначенными к тому, чтобы обеспечить организму собственный путь к смерти и избежать всех других возможностей возвращения к неорганическому состоянию, кроме имманентных ему…организм хочет умереть только по-своему: и эти «сторожа жизни» были первоначально слугами смерти…» Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава V). С. 405-406.

68 Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (главы V-VI). С 402-422.

69 Фрейд цитирует некоего американца Вудреффа и другого исследователя, Мопа Колкинса (Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава VI). С. 412)

70 «…жизненный процесс индивидуума из внутренних причин ведет к уравновешиванию химических напряжений, т. е. к смерти, в то время как слияние с индивидуально-отличной живой субстанцией увеличивает эти напряжения, вводит, так сказать, новые жизненные разности, которые еще должны после изживаться». Фрейд говорит о зарождении жизни, о том, что должно происходить с простейшими организмами, и тут же проецирует это на психику. Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава VI). С. 418.

71 «Совсем в другом свете покажутся нам тогда сексуальные стремления,… зародышевые клетки, сохраняют, вероятно, первоначальную структуру живой субстанции и к известному времени отделяются от организма, наделенные всеми унаследованными и вновь приобретенными способностями… Поставленные в хорошие условия, они начинают развиваться, т. е. повторять игру, которой они обязаны своим существованием, и это кончается тем, что одна часть их субстанции продолжает свое развитие до конца, в то время как другая, в качестве нового зародышевого остатка, снова начинает развитие сначала. Таким образом, эти зародышевые клетки противодействуют умиранию живой субстанции и достигают того, что нам может показаться потенциальным бессмертием, в то время как это, вероятно, означает лишь удлинение пути к смерти». Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава V). С. 406-407.

72 Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава VI). С. 414.

73 «Казалось бы вполне возможным, что вследствие непрекращающегося натиска внешних раздражений на поверхность пузырька его субстанция до известной глубины изменяется, так что процесс возбуждения иначе протекает на поверхности, чем в более глубоких слоях. Таким образом, образовалась такая кора, которая в конце концов оказалась настолько прожженной раздражениями, что доставляет для восприятия раздражений наилучшие условия и не способна уже к дальнейшему видоизменению». Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава IV). С. 396.

74 «Он вырабатывает это предохраняющее приспособление посредством того, что его наружная поверхность изменяет структуру, присущую живому, становится в известной степени неорганической…». Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия (глава IV). С. 397.

75 Фрейд, конечно, не отсылает к компьютерам (тогда их еще не изобрели). Он поясняет свою мысль, отсылая к игрушке, «магическому блокноту» («Заметка о волшебном блокноте»). Такие игрушки продаются и сейчас. На нем можно написать, стереть и написать снова. При этом предыдущие надписи остаются на внутреннем слое «магического блокнота» (который Фрейд сравнивает с бессознательным, а слой, подвергаемый стиранию, - с сознанием).

76 Впрочем, Фрейд не предлагает безусловно выпустить их на волю. Распространение психоанализа, разумеется, связано с таким явлением, как сексуальная революция. Но Фрейд, особенно поздний, выступает скорее в роли консерватора: он пишет, что по мере развития культуры (социальных) запретов становится больше (и это закономерно).

(Смотри, например Фрейд, «Неудовлетворенность культурой»).

77 Вот, что сам Фрейд говорит по поводу своих «метапсихологических» построений: «Меня могли бы спросить, убежден ли я сам, и в какой мере, в развитых здесь предположениях. Ответ гласил бы, что я не только не убежден в них, но и никого не стараюсь склонить к вере в них. Правильнее: я не знаю, насколько я в них верю. Мне кажется, что аффективный момент убеждения вовсе не должен приниматься здесь во внимание. Ведь можно отдаться ходу мыслей, следить за ним, куда он ведет, исключительно из научной любознательности, или, если угодно, как «advocatus diaboli» (адвокат дьявола), который из-за этого сам все же не продается черту». Фрейд З. По ту строну принципа удовольствия. С. 420-421.