Теоретические соображения (отношение сознания и бессознательного)

Можем ли мы сказать, осмысливая Фрейда, что вытеснению подвергаются именно животные импульсы? Если бы речь шла просто о противопоставлении сознательного и бессознательного в человеке, такой сложности и конфликтности не должно было возникнуть. Допустим, я сознаю в себе какие-то животные влечения, часть из них принимаю, часть отвергаю. Вроде бы, это не должно привести к серьезному сбою.

Из сказанного Фрейдом следует, что болезни и комплексы появляются (закладываются) в психике в тот период, когда происходит социализация человека (когда он учится жить среди других).

Похоже, проблема человека не в двойственности, а в тройственности его природы. Грубо говоря, мы можем различить в психическом аппарате три «голоса»: 1) голос сознания, 2) голос тела и 3) голос социума (который только отчасти стал моим, но отчасти все-таки стал, иначе не был бы человеком).

Фрейду можно было бы задать вопрос: если речь идет о противостоянии двух, точнее трех инстанций, то какое желание можно назвать подлинным желанием индивида?

Фрейд, анализируя сны пациентов, обнаруживает, в частности, то, что чувства, которые мы испытываем к другим, как правило, амбивалентны (например, сон может «проговориться» о желании убить человека, которого я, действительно, глубоко люблю).

Какие выводы могут отсюда последовать? Наверное, мудрость, которая состоит в том, чтобы не бояться своих темных импульсов (я же не хочу его действительно убить, это Оно хочет!). Во мне могут жить желания, которые я никогда не смогу назвать своими.

Но, главным образом, Фрейд хочет сказать следующее: бессознательная часть психического аппарата (а он, как айсберг, большая часть под водой) реально влияет на то, что мы делаем сознательно⁶³ (никогда не напрямую, мы не видим этого воздействия; заметней всего это влияние у невротиков, потому что у них отношения между инстанциями разбалансированы), что истинные мотивы поведения могут отличаться от тех, которые мы сознаем.

В качестве иллюстрации своей мысли, Фрейд ссылается на демонстрации Льебо и Бернгейма, свидетелем которых он был⁶⁴. Добровольцу, согласившемуся на этот опыт, Бернгейм внушал под гипнозом необходимость совершить какое-то действие, например взять зонтик. Затем выводил его из гипноза. Человек шел и брал зонтик. Когда его спрашивали, зачем он это сделал, он приводил какую-то причину (рациональную, но не настоящую).

Отношение сознания и бессознательного, как оно мыслится Фрейдом, подобно отношению ведомого и поводыря. Его можно сравнить с отношением марионетки и того, кто ей управляет.

Только здесь еще марионетка думает, что движется сама. А кукловод, это не кукловод, а машина.

Еще раз подчеркнем: Фрейд говорит о «психическом аппарате», о машине, в которой нет ничего случайного и все взаимосвязано. Именно поэтому работает метод свободных ассоциаций: то, что нам кажется случайным, на самом деле способно указать на глубинные процессы в бессознательном.

В форме тезиса позицию Фрейда можно сформулировать так: сознание (сознательное) не может быть истолковано из самого себя. Чтобы понять наши истинные мотивы, нужно забраться вглубь, предположить, что человеческая психика – это сложный аппарат.

Но все же понятие «бессознательного» не имело бы смысла, если бы Фрейд не предполагал, что бессознательное может быть каким-то образом осознано.

Здесь Фрейд, действительно, утверждает две противоположные вещи:

1) с одной стороны, «бессознательное» это не просто в данный момент бессознательное, а то, что упорно прячется от света сознания, от наших попыток его увидеть,

2) с другой стороны, его все же можно вспомнить (мы на самом деле знаем, но не знаем, что знаем).

Эту мысль Фрейд подкреплял следующей демонстрацией: он сообщал испытуемому под гипнозом некую информацию, затем выводил из гипноза и спрашивал об этом. Человек говорил, что он ничего не помнит. Фрейд настаивал, уверял, что на самом деле он знает. В большинстве случаев испытуемому удавалось вспомнить.

Говоря о толковании сновидений или методах лечения невротиков, Фрейд не утверждает, что вспомнить можно все. Но он утверждает, что посредством метода свободных ассоциаций, можно получить какие-то фрагменты, которые способны навести пациента на мысль об истинном содержании (сновидения, невроза).

Психоанализ чреват некой патерналистской установкой: предположением, что аналитик может разобраться в психике пациента лучше него самого. Обладая специальными техниками, он может «выудить» истинное содержание бессознательного или, по крайней мере, его фрагменты и сообщить испытуемому, что же он на самом деле хочет. На вопрос, не является ли такая процедура насилием одного субъекта над сознанием другого, невозможно ответить ни однозначно положительно, ни однозначно отрицательно.