Выпуск 12

еговнутрисвоегосердца. Хотелисказатьпоследниесловапрощаньяпередтем, как сердца их пробудятся и они уйдут странствовать, остались на всю ночь в святилище Великого светлого бога Синра, чтобы в последний раз порадовать его вкусом Закона104.

Глубокой ночью, когда граница между сном и явью зыбка, с восточной стороны в небе раздались звуки, будто скачут лошади, катятся повозки, шум, словно бы прибыли важные господа, высокие гости. Странно! — глядят монахи. — Кто бы это мог быть?

Протерли глаза — там, похоже, почтенного монаха, великого старейшину общины, несут в закрытых носилках, а впереди и позади шагает большаятолпа служек. А вот гость-мирянин в роскошном наряде и в шапке, с ним свитские воины вшлемах идоспехах. А вотв легкомвозке— дама вуборе сдрагоценнымиподвесками, занеюсправаислеваследуютподесятьслужанок. Позадивсех идут слуги в бледно-багряных одеждах. Монахи их спрашивают: кто это проехал? А те в ответ: да это же Горные Государи Хиёси из восточного Сакамото!

Все высокие гости выбрались из носилок и повозок, вошли за занавес. ВеликийсветлыйбогСинранаделдрагоценныйвенециприветствовалих, вышел из-за золотых пологов и пригласил друзей располагаться. Усадил за трапезу, преподнес заздравные чарки, а потом заиграла музыка, вышли плясуны. Великий светлый бог всем распоряжался и улыбался весело. До исхода ночи шло пиршество, акогдарассвело, ГорныеГосудариотбыливосвояси, хозяинихпроводил за храмовые ворота и долго смотрел им вслед.

(23) Великий светлый бог поднялся по драгоценным ступеням, вернулся было в святилище— нотут один из монахов, что собрались на бденье, упал ему

вноги и в слезах говорит:

—Воздвигая помост для тайных посвящений, мы следовали воле прежних государей105, радели о благе нашего храма, затем его и построили. Наша братия ничего дурного не совершила! А горцы— мятежники, они отвернулись от многократных государевых приказов, как демоны, творили всяческие бесчинства, сожгли наш храм дотла, ранили сердца богов и будд! Так мы думали. Аты здесь с недругами нашего храма, хранителями горных врат, Горными Государями Хиёси, пируешь и веселишься! Каковы же твои божественные помыслы? Трудно понять тебя!

Так он сказал. Тогда Великий светлый бог Синра обратился ко всей толпе, что ночевала в храме, и молвил:

—То, что говорите вы в досаде, на первый взгляд похоже на правду, однако это все лишь пустые мнения. Боги и будды на пользу живым применяют всевозможные уловки. Порой они в награду наделяют счастьем — но не в том их истинный замысел! Когда в наказание они карают — вот высшее сострадание! Всезатем, чтобызавязалисьдвесвязи: та, чтообращаеткдолжному, ита, чтоот-

104, Хо:ми — чтение сутр, чьи звуки сравнивают с драгоценным вкусом «жертвенного масла», дайго:.

105В первый раз разрешение на строительство кайдан храм Миидэра получил в 1041 г. от государя Госудзаку, затем его то подтверждали, то отзывали.

вращаетотнедолжного106, ивитогевсепришликнаивысшемупрозренью. Выне понимаете, чему я рад? Когда горят пагоды будд, кельи монахов— польза втом, что кто-то щедро выделит средства отстроить их заново. Когда сгорают сутры и трактаты — те, кто перепишет книги снова, завяжут связи со святым учением. Когдавнепостоянныймирявленийприходитбуддавтелевоздаяния— развене кажется он сам подвластным рождению и смерти?107 Из-за всех страданий сердце Кэйкая пробудилось, теперь он станет провожатым для других. Я рад этому и радостьсвоюявляю. ГорныеГосудариприезжалиотпраздноватьвместесомною. Внимающий Звукам из Исиямы в этот раз на время явился в мальчишеском обличье108. Воистину, редкостно великое его сострадание, великое милосердие!

Так светлый бог сказал и скрылся за занавесом. И тут вся толпа собравшихся в храме, все тридцать человек, проснулись и рассказали друг другу свой сон— ибо снилось им всем одно и то же.

(24) Итак, жизнь молодого господина оборвалась — но был он обличьем Каннон, Внимающего Звукам. Храм сожгли — но это уловка, способ перевести нас на тот берег!109 Запечатлев эту веру глубоко в сердцах своих110, тридцать монахов разом пробудились, все решили подвижничать на Пути Будды, пошли проведать Кэйкая — а тот теперь принял имя Сэнсай, стал отшельником и поселился в хижине в Ивакуре. Пришли и видят: его соломенная хижина в три кэн наполовину скрыта в облаках111, в последний месяц осени одежда так тонка, как листья лотоса, схваченные морозом, всей еды — плоды, сбитые с веток утренним ветром. Шум ветра в соснах, рокот воды на перекатах разбудили наставникаотгрезсуетногомира, икаждыйраз, каклюдизаговариваютсним, на мокрых его рукавах отражается свет луны.

сылка к учению «Лотосовой сутры», где говорится, что Шакьямуни — вечный будда, принявший на время облик земного учителя. «Тело воздаяния» — тело, обретенное благодаря подвижническим заслугам, оно же «тело проповеди», сообразное запросамтех, кто будет его слушать, а значит, их свойствам, полученным по закону воздаяния. По учению школы Тэндай, первично именно это тело, будда, явленный в мире рождений и смертей.

первые два знака толкуют как тиго и относят к Умэваке, что подтверждается и в дальнейшем тексте повести. Однако в предыдущем тексте Умэвака так ни разу не назван, «мальчик» , варава — это всюду Кэйдзю.

109 От заблуждения— к прозрению.

111Три кэн— около 5,5 м. «Хижина, скрытая в облаках» — отсылка к названию храма Унгодзи, Облачная обитель.

112Луна движется к западу, указывая человеку путь в Чистую землю, куда уже ушел его любимый. Стихотворениевходитв«Синкокинсю:» («ПесниобученииБудды», №1977/8). Впер. И.А. Бо-

Так написал он на стене хижины справа от входа. Государя113 весьма тронула эта песня, и он включил ее в «Новое собрание старых и новых песен», вту часть, где песни об учении Будды114.

«Добродетельный не бывает одинок, у него всегда есть соседи»115. Хотя наставник и избегал людей, к нему со всех сторон сходились гости-монахи, что мыслили с ним заодно. Тогда он решил поближе к столице выстроить храм, чтобы принести пользу еще большему числу людей. Он стал проводить обряды в храме Унгодзи на Восточных холмах116. Подобно тому как двадцать пять бодхисаттв музыкой и пеньем встречают каждого, кто возрождается в Чистой земле117, он у всех, с кем виделся, пробуждал веру в сердце, и никто не остался обойден. Оттого к нему собирались люди из ближних и дальних мест, идя по стопам друг друга, знатные и простые соединяли ладони, кланяясь ему. О таком и говорят: завяжешь связь— и из нее прорастет зерно будды!

Мы рассказали, что могли, заливаясь слезами, а кто слушал, пусть отзовутся, откликнутся, ведь и их рукава мокры!

рониной оно понято несколько иначе: «Светом луны, || Что видел ты в прошлом, || Твой путь освещен, || И нынешней ночью, наверно, || Этот свет приведет тебя в рай».

115— цитата из «Бесед и суждений» Конфуция (IV–25), ср. в пер. Л.С. Переломова: «Добродетельный человек не остается одиноким, у него обязательно появятся близкие [ему по духу]».

116Об этом храме см. выше в статье Н.Н. Трубниковой.

117По учению амидаизма, когда подвижник Чистой земли умирает, за ним приходят будда Амида с бодхисаттвами Каннон и Сэйси, атакже с оркестром двадцати пяти бодхисаттв-музыкан- тов; см.: [Есипова, 2013].

От сверхъестественного существа

кбожеству Инари: представление

олисице-кицунэ

всредневековой Японии

А.А. Мухамедова

Японская демонология изобилует сверхъестественными созданиями, но лисица-кицунэ не без должныхоснований занимаетособенное положение, являясьодним из ключевыхдемонических существ. Истоки верований втаинственные способности кицунэ берутсвое начало за пределами страны Восходящего солнца, однако культлисицы прочно укоренился в японском фольклоре. За столетия представления о сверхъестественных способностях и необычных «талантах» кицунэ регулярно переосмысливались, приспосабливаяськ японским реалиям. Лисица превратиласьне только в излюбленного персонажа японского фольклора, но стала ассоциироваться с божеством Инари. Цель настоящего исследования состоит в рассмотрении связи между лисицей-кицунэ и божеством Инари, атакже в изучении появления и развития ассоциациилисы с божеством-ками. Обнаружив, что трудов, где бы анализироваласьсвязьлисицы-кицунэ и божества Инари сравнительно мало, мы посвятили свое изыскание столь мало изученной тематике, используя массив данных исторического и этнографического свойства.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: лисица, Инари, божество, сверхъестественное существо.

Кицунэ, или лисица — демоническое существо, представления о котором хотя и имели по преимуществу китайские корни, но были инкорпорированы японской традицией, приобретя обновленный формат. Лисица, ареал распространения которой в Японии обширен, а встречи с людьми были неминуемы, усилиями людей стала частью фольклора.

«История» взаимодействия лисиц и людей — немало значимый мотив японского фольклора. Типовыми можно считать два основных сценария таких взаимоотношений:

•лиса — существо вредоносное и злокозненное, приносящее человеку неприятности;

•лиса приносит пользу и способна на благодарность по отношению к человеку.

В сознании людей, соответственно, существовало разделение лис на сулящих беды и добронравных, которые могли обожествляться. Возвращаясь к

истокам верований в сверхъестественную природу лис, стоит отметить, что первоначально лисица воспринималась как демоническое существо (эти представления сохраняются и по сей день). Встреча с лисицей не несла ничего хорошего для человека: иногда она могла быть знакомтого, что скоро кто-то умрет. В «Анналах Японии» («Нихон сёки») фиксируется в 659 г.: «Лисица откусила конец лианы у человека, находящегося в трудовой повинности в уезде Оу, и скрылась. Кроме того, собака принесла в пасти к храму родных божеств Ипуя руку мертвеца и оставила ее там». Все это было интерпретировано в качестве предвестия смерти государыни [Нихон сëки..., 1997, с. 183].

В «Кагакусю:» [де Фиссер, 2016, с. 165] мы находим легенду под заголовком «Охота на собак», которая стала основой для пьесы театра Но: под названием «Камень смерти» («Сэссё:сэки»). Сюжет этой истории встречается в нескольких источниках и немного меняется, но общая сюжетная линия остается неизменной. Эта легенда повествует о Тамамо-но маэ, прекрасной наложнице императора Тоба. Однажды во время музыкального вечера во дворце внезапно погас свет, и в темноте от тела Тамамо-но маэ стало исходить «лазоревое свечение». После этого император Тоба неожиданно заболел, и придворный гадатель Абэ-но Ясунари сказал, что это злодеяние— дело рук наложницы-лисицы.

Она является божеством гробницы наследного принца Хансоку из Индии (см. рис. 1), затем онабыланаложницейцаряЮвКитаеподименем Бао Цзы, и там привела империю к гибели, а в Японии она проявилась как Тамамо-но маэ. Конец этой истории грустный: девушка, превратившаяся в лисицу, была застрелена в Насуно двумя воинами, преследовавшими ее, послечегоеедухсталкамнемНасуно, который убивал любого, кто к нему прикоснется.

В этой истории мы встречаем девятихвостую лисицу в Индии, Китае и Японии. Вероятно, этот сюжет возник довольно поздно,

так как и в Китае, и в Японии появление девятихвостой лисицы считалось благоприятным предзнаменованием. Предположим, что возникновение данного сюжета можно приписать индийскому влиянию. С одной стороны, это древнее божество, с другой стороны, лиса в данном сюжете приносит лишь зло, являясь источником бедствий для страны, и даже после смерти она причиняет зло всему живому.

Не таких злобных, но не менее интригующих лисиц мы можем встретить в японских народных сказках. Хотятрадиция демонических лисиц и имеет китайские истоки, но она, несомненно, обогатила японские сказки, став их не-

отъемлемой частью. Однако представления о лисице в сказках отличаются по характеру от зафиксированных в легендах.

В сказках лисица предстает перед читателями как обычная плутовка, она может создать для жадного старика невероятно красивую иллюзию целого поля хризантем. Но когда он, набрав целый мешок цветов, вернется домой, то обнаружит в этом мешке лишь бесполезное разнотравье [Поле заколдованных хризантем..., 1994, c. 217]. Лиса способна подшутить над человеком и заставить его побрить голову на монашеский лад. Например, в сказке «Лиса-брадобрей с горного перевала» лисица превратилась в буддийского монаха и, одурачив главного героя, сбрила ему волосы, а он, очнувшись, понял, что нет вокруг него ни монаха, ни других людей из наваждения, да и волос на головетоже нет [Там же, c. 75–78].

Во всех этих сказках мы встречаем комичные ситуации, в которые попадают как люди, так и сами лисицы. К последним чаще всего относятся настороженно, но не со страхом, — лисица здесь воспринимается как существо хитрое, но не опасное и не злобное.

Также одной из ключевых характеристик образа лисицы в японском фольклоре является ее способность к перевоплощению. Это ключевая способность кицунэ, позволяющая лисице проказничать, одурачивая людей и нанося им вред. Всвязисэтимвозникаетвопрос, какименнолисицымогутпревращаться и кем они могут оборачиваться?

Чаще всего они превращаются, посыпая голову травой или семенами мисканта, иногда они кладут на голову кости или череп, или даже проглатывают записанные заговоры и произносят заклинания [де Фиссер, 2016, с. 131]. Перевоплощаться они могут в людей, преимущественно в молодых девушек. Также считается, что, когда кицунэ исполняется 50 лет, она может превратиться в женщину, а когда 100 лет — в красивую женщину, при достижении же 1000-летнего возраста она становится небесной лисицей, и ее шерсть принимает серебристый окрас. Здесь можно провести параллель с обычной жизнью: женщине необходимо затратить много усилий, для того чтобы быть красавицей. Очевидно, лисицам тоже гораздо сложнее обратиться в красивую женщину, нежели в некрасивую, поэтому такие превращения становятся возможны только при достижении определенного возраста. Исходя из этого можно было бы предположить, что чем старше лисица, тем она более могущественна, так как опытность — ключевой фактор в деле обретения лисой сверхъестественных сил. Интересно, что лисице приписывается способность накопления опыта, свойственная человеку. В китайских представлениях, откуда берет начало культ лисы, волшебная сила животного всегда связана с его возрастом: чем старше животное, тем сильнее его магические способности

[Алимов, 1993, c. 4].

Примечательно, что почти во всех историях лисицы перевоплощаются лишь в людей; в этом плане лисица отличается от тануки, который, наоборот, нередко перевоплощается в неодушевленные предметы. Однако с превращениями у лисиц тоже не всегда все хорошо, потому что порой лисий хвост или лисья лапа, торчащая из рукава, выдают их истинную сущность.

Что касается окраса лисицы, то встречаются рыжий, черный и белый. Изза того что шерсть рыжих лисиц бывает красного или рыжего цвета, многие считали, что лисы могут быть связаны с пожарами, выступая их виновниками (в некоторых преданиях лисы способны собственным хвостом высечь искру и разжечь пожар) или наоборот, оберегать дом от пожаров. Однако если рыжие лисы часто встречаются в японском климате, то черные и белые лисицы — это редкость, поэтому возникли поверья об их особенно удивительных, сверхъестественных способностях.

Количество хвостов также является одним из определяющих признаков магических способностей лис. Чем больше хвостов у оборотня, тем более могущественными магическими способностями он обладает. Например, девятихвостая лисица считается чрезвычайно могущественной, а также очень часто она считается посланницей божества Инари.

Лисицы — посланники Инари обладают своим «темпераментом» и исключительными повадками. Они не обманывают людей, не устраивают проделок, они служат божеству и помогают людям, когда те просят о помощи.

Существует известная история, которая позже стала основой для сюжета пьесы театра Но, а именно «Кузнец» («Кокадзи»; см.: [Goff, 1997, p. 76]). Действие истории происходит в эпоху Хэйан. Отрекшийся император Итидзё во сне получает указание отправить посланника к кузнецу Мунэтика с приказом выковать меч, символ императорской власти. Кузнец перед началом работ помолился в местном святилище Инари, после чего в кузнице ему помогала посланницаИнари, кицунэ(см. рис. 2). Такимобразом, вэтойистории, во-первых, мы можем говорить о лисице если не как о божественном создании, то как о помощнике, посланнике божества. Во-вторых, лисица здесь не просто несет добро— она выступает как защитница престола.

Божество Инари связывают с лисицей с давних времен, и эта связь стала настолько неразрывной в умах японцев, что многие считают, что лисица и есть само божество. Самым распространенным все же является мнение, что лисица— посланницаИнари. НалюбомизображенииИнари, ктобытамнибылизображен: старик с бородой и рисом или прекрасная девушка, будет обязательно присутствовать лисица (см. рис. 3).

При посещении любого храма, посвященного Инари, можно заметить фигурки лисиц. Люди часто молятся именно этим изваяниям и приносят им подношения. Эти лисы обычно расположены парами — мужская и женская особи. На них надевают красные нагрудники, а среди их атрибутов есть свиток, жемчужина, связка риса, ключ (от амбара с рисом, т.е. тоже напрямую относится к Инари). Также иногда можно встретить лисиц, изображенных с хлыстом, которым божество Инари могло сжигать крестьянские посевы (см. рис. 4).

Жемчужина, которую часто фигурки лисиц в святилищах держат в пасти или на хвосте, не является исконно синтоистским символом, она пришла из буддизма и индуизма. На санскрите она называется «чинтамани» и является жемчужиной, исполняющей желания; часто ее изображают окруженной огнем, который ее защищает. Считается, что в ней находится душа лисицы или часть энергии, которая необходима ей для перевоплощений. Лисицы обычно носят

жемчужину на конце хвоста и оберегают ее, так как тот, кто ею завладеет, сможет управлять и самой лисой

[Casal, 2003, p. 180–181].

Лисицы — посланницы Инари считаются божественными, поэтому они способны помочь в избавлении от одержимости, причиной которой обычно является «дикая» лисица. Некоторые святилища Инари также известны своей чудотворной силой, помогающей от одержимости. В эпоху Эдо появилось представление о том, что Инари отвечает за действия лисиц, поэтому в разных ситуациях, связанных с лисицами, например, если в императорском дворце появлялись лисицы, то в святилище моли-

лись Инари [Smyers, 1993, p. 211].

Также существует буддийский текст XIV в., в котором описываются события IX в. и рассказывается легенда о появлении лисиц на горе Инари. В горах жила семья лисиц: муж с женой и их лисята. Выглядели они не как

обычные лисицы: у мужа были серебристые пятна на шерсти, а у жены было тело лисы, но голова оленя, их лисятатоже выглядели необычно. Однажды они пошли к святилищу Инари и, преклонившись, попросили божество: «Хоть мы и безмолвные твари, но мы не лишены возвышенных чувств, и мы хотим служить этому храму итворить добро». После этого они стали помощниками Инари, появлялись в человеческих снах, атакже передавали информацию о проис-

ходящем божеству [Ashkenazi, 2003, p. 148].

В этой легенде интерес представляют следующие обстоятельства: во-пер- вых, лисицы просят Инари стать его помощниками, а во-вторых, они выглядят не совсем обычно. Можно предположить, что таким образом лисиц подразделяют на обыкновенных, то есть «диких», небожественных, и на необыкновенных, которые даже внешне отличаются от обычных. Например, лиса-послан- ница Инари, мёбу, как правило, имеет белый окрас.

Сложным вопросом в изучении связи Инари и лисицы является происхождение этой ассоциации. Дело в том, что первые упоминания об Инари не содержат никаких взаимосвязей с лисицей, они сформировались гораздо позже возникновения культа Инари. Многие другие синтоистские боги также имеют посланников в виде животных: таковы голубь у Хатиман, олень у Касуга, обезьяна у Хиэ и другие — здесь Инари не является исключением. Однако неясно, в какой момент божество Инари стало ассоциироваться с лисицей. Одна из

распространенных гипотез [Smyers, 1993, p. 186] связывает отсутствие упоминаний каких-либо прочных взаимосвязей Инари и лисицы в ранних источниках с иностранным происхождением этой ассоциации. Стоит напомнить, что первоначально Инари было божеством рода Хата, который прибыл в Японию с материка и мог привезти с собой материковый религиозный культ, в котором существовала связь между божеством и лисицей. Однако если бы это было действительно так, то тогда, наоборот, связь Инари и лисицы ясно прослеживалась бы с момента появления этого иноземного культа в Японии. Но множественные упоминания о лисице, как посланнице божества Инари, мы находим в источниках в основном начиная с периода Эдо.

Кроме того, имеет место быть версия, что связь между лисицей и Инари кроется в этимологии этих слов. Например, имя одного из божеств, которое почитается как Инари, — Микэцу-но ками, где «микэцу» звучит, как «три лисицы» [Ibid., p. 192], таким образом, могла появиться ассоциация между лисицей и Инари. Также существует вероятность, что лисицам могли поклоняться на горе Инари в глубокой древности, и поэтому возникла эта ассоциация.

Немаловажную роль в складывании представлений о устойчивой связи Инари и лис могли сыграть повадки самих лисиц. Лисы часто устраивают себе норы около рисовых полей, где охотятся на грызунов, уничтожающих посевы. Таким образом, во-первых, люди часто могли встретить лисицу около полей, что могло свидетельствовать о ее связи с урожаем, во-вторых, уничтожая грызунов, лисицы становились защитниками посевов. Кроме того, лисы, которые растиливнорахсвоепотомство, опятьжемоглиассоциироватьсясплодородием и семьей. Существует также визуальное сходство между цветом созревших колосьев риса и цветом меха лисицы. А рис и урожай вообще — главная сфера деятельности божества Инари.

Таким образом, суммируя все вышесказанное, мы можем говорить о длительной истории сосуществования Инари и лисицы. Отправная точка этого процесса неизвестна, однако к периоду Эдо уже имела место быть устойчивая ассоциация, и упоминание об Инари и ее посланнице-лисице можно встретить в разножанровых источниках токугавской поры. Ныне довольно сложно установить, является ли ассоциация Инари с лисицей традицией, пришедшей в Японию извне. Материалов, имеющихся в распоряжении специалистов, для этого недостаточно, что порождает немалочисленные споры научного и околонаучного свойства.

Источники и переводы

Нихон сёки— Анналы Японии: в 2 т. / пер. и коммент. Л.М. Ермаковой, А.Н. Мещерякова. Т. 2. СПб.: Гиперион, 1997.

Поле заколдованных хризантем. Японские народные сказки / пер. А.Р. Садоковой, Н.И. Фельдман. М.: Искона, 1994.