Выпуск 12

«конец Закона Будды» уже наступил, ждать помощи от бодхисаттв бессмысленно — поздно, люди «злого века» эту помощь уже не способны воспринять. На впечатление мира, где больше нет чудес, хотя волшебство встречается, как раз и работает «всеведение рассказчика», о котором я говорила. Но читатель все еще хочет чуда, а значит, законы жанра требуют, чтобы чудо свершилось. В этом смысле, как мне кажется, «уловка» в «Долгой повести» рассчитана не на героя, а на читателя, и строится как раз на удовлетворении взаимоисключающих читательских ожиданий. Повесть построена так, чтобы доказать: даже в век порока и безверия люди чуда все еще ждут— а значит, не все потеряно.

Источники и переводы

Нихон рё:ики. Японские легенды о чудесах. Свитки 1-й, 2-й и 3-й / пер. со старояп., предисл. и коммент. А.Н. Мещерякова. СПб., 1995.

Отоги-дзо:си [Японский средневековый рассказ] / под ред. Итико Тэйдзи . Токио: Иванами, 1958. (Серия «Нихон котэн бунгаку тайкэй»

[Большое собрание японской классической литературы]. Т. 38).

Сясэкисю:, 2017 — «Собраниепескаикамней» («Сясэкисю:», конецXIII в.): в2 т. Т. 1 / пер. со старояп. Н.Н. Трубниковой; Т. 2. Трубникова Н.Н. «Собрание песка и камней» в истории японской философской мысли. Исследование. Указатели. Приложение. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017.

Тысяча журавлей. Антология японской классической литературы VIII–XIX вв. СПб.: Азбука-классика, 2005.

Литература

Батова Е.А. Рассказы о сотворении мира в памятниках японской словесности. Записи о Великой Стране Солнечного Корня / пер. со старояп. и коммент. Е.А. Батовой // Вопросы философии. 2013. № 4. С. 140–153.

Есипова М.В. Музыка двадцати пяти бодхисаттв (музыкальный аспект японской амидаистской живописи райго:дзу) // История и культуратрадиционной Япо-

нии 6. М.: Наталис, 2013. С. 160–186.

Карелова Л.Б. Синто-буддийский синкретизм XIII–XV вв. // Буддийская философия в средневековой Японии. М.: Ладомир, 1998. С. 241–260.

Ким Юджин . «Аки-но ё-но нага-моногатари»-но эмаки-то нараэхон-ни цуйтэ [«Долгая повесть в осеннюю ночь»: свиток эмаки и книга нараэхон] // Кокусай Нихон бунгаку кэнкю: сю:кай кайгироку [Материалы Международного исследовательского се-

минара по японской литературе]. 2015. Вып. 38. С. 85–108.

Торопыгина М.В. Японский средневековый рассказ (отоги-дзоси). М.: РГГУ, 2011.

Торопыгина М.В. Поэтические «прятки»: песни-шарады и акростих в японской традиционной поэзии вака // Японские исследования. 2016. № 4. С. 4–22.

Трубникова Н.Н. Традиция «исконной просветленности» в японской философской мысли. М.: РОССПЭН, 2010.

Фудзита Саки . Мэторопоритан бидзюцукан сёдзо: «Аки-но ё-но на- га-моногатари эмаки»-но кисотэки ко:сацу

[Предварительное исследование иллюстрированного свитка «Долгой повести в осеннюю ночь» из собрания музея Метрополитен] // Тиба дайгаку дайгакуин дзимбун-ко:ко: гакуфу кэнкю: пуродзэкуто хо:ко:сё

[Известия об исследовательских проектах школы гуманитарных и общественных наук университета Тиба]. Вып. 333. С. 52–64.

вести в осеннюю ночь»: об отроке и Каннон] // Окинава кокусай дайгаку бунгакубу киё:. Кокубунгаку-хэн . [Вестник филологического факультетаМеждународногоуниверситетаОкинавы. Серияотечественнойлитера-

туры]. 1991. Вып. 20 (1). С. 43–67.

Хирасава Горо: . Аки-но ё-но нага-моногатари ко: [Размышления о «Долгой повести в осеннюю ночь»] // Сидо: бунко: ронсю:

[Труды института Сидо: бунко]. 1964. Вып. 3. С. 227–298.

Adolphson M.S. The Gates of Power: Monks, Courtiers, and Warriors in Premodern Japan. Honolulu: University of Hawaii Press, 2000.

Atkins P.S. Chigo in the Medieval Japanese Imagination // The Journal of Asian Studies. 2008. Vol. 67. No. 3. Р. 947–970.

Bushelle E.D. The Joy of the Dharma: Esoteric Buddhism and the Early Medieval Transformation of Japanese Literature. Doctoral dissertation. Harvard University: Graduate School of Arts & Sciences, 2015.

Childs M.H. Chigo Monogatari. Love Stories or Buddhist Sermons? // Monumenta Nipponica. 1980. Vol. 35. No. 2. Р. 127–151.

Childs M.H. Rethinking Sorrow: Revelatory Tales of Late Medieval Japan. Ann Arbor: Center for Japanese Studies, University of Michigan, 1991.

Childs M.H. (transl.). The Story of Kannon’s Manifestation as a Youth [Chigo Kannon Engi]. The Tale of Genmu [Genmu monogatari] // Partings at Dawn: An Anthology of Japanese Gay Literature / ed. by St.D. Miller. San Francisco: Gay Sunshine Press, 1996. Р. 31–54.

Faure B. Boys to Men // The Red Thread: Buddhist Approaches to Sexuality.Princeton: Princeton University Press, 1998. Р. 241–278.

Sawada Shikyo. Aki no yo no naga-monogatari: A lengthy story for a long autumn night. M.A. Dissertation. Vancouver, B.C.: University of British Columbia, 1976.

Stone J. Original Enlightenment and the Transformation of Medieval Japanese Buddhism. Honolulu: University of Hawai’i Press, 2003.

Долгая повесть в осеннюю ночь

Аки-но ё-но нага-моногатари

Перевод и примечания Н.Н. Трубниковой

О да! Весной цветы взбираются до самых вершин деревьев — и придают нам сил стремиться ввысь, ища прозренья1. Осенью луна спускается в глубины вод, к самому дну — подает пример, как вниз сойдя, преобразить толпу живых2. Небо не говорит — все вещи молча передают его веленья3. Имея сердце человечье — как можно не стараться неустанно? Если ты человек, увидишь, как в мире людей все страдают от восьми бед4, возненавидишь скверную эту землю— тогда ложные страсти и будуттебе прозреньем5. Услышишь, что и боги на небесах являют пять примет увяданья6, взыщешь иной, Чистой земли — тогда рожденье и смерть станут тебе нирваной7. Тут-то все будды и бодхисаттвы поведут тебя, обращая и отвращая8, и с того дня даже во грехах ложь обернется истиной, даже без условий9 из зла выйдет благо — так они устроят.

Как им это удается? Толкования к сутрам и трактатам, пояснения к писаниям и преданиям называют множество способов, обо всем рассказать — не хватит слов. Но вот недавно нам довелось услышать нечто удивительное. Так что, друзья, подымите головы с подушек! Чтобы рассеять сон ваш, почтенные, мы вам расскажем эту долгую повесть в осеннюю ночь.

Теперь уж это старина, как говорится10. Человек, известный в свете как досточтимый Сэнсай с Западных холмов11, знаток Пути, опытный подвижник12, смолоду служил при Восточной пагоде на горе Хиэй13 и звали еготогда

1— дзё:гу бодай, одна из двух составляющих пути бодхисаттвы (вверху искать просветления, внизу спасать живые существа).

2— гэкэ сюдзё:, другая составляющая пути бодхисаттвы.

3Отсылка к «Беседам и суждениям» Конфуция (XVII–19). Ср. в пер. Л.С. Переломова: «Разве Небо говорит? А четыре времени года идут, и вещи рождаются. Разве Небо говорит?».

4Страдания рождения, старения, болезни, смерти, разлуки с любимыми, соединения с ненавистными, несбывшихся желаний, непостоянства пяти составляющих опыта (плоти, восприятия, различения, творящих сил и сознания).

5, бонно соку бодай; см.: [Трубникова, 2010].

6, годзуй — пять признаков того, что небесному божеству предстоит смерть: одеяние загрязняется, цветочные украшения вянут, тело потеет, меняет запах, пропадает радость от пребывания на небе (есть и другие списки).

7, сэйси соку нэхан; см.: [Трубникова, 2010].

8, дзюндзяку— обращая к должному и отвращая от недолжного.

9, муэн — речь идет об условиях просветления, созданных самим человеком, или же о «связях» его с помощниками, буддами и бодхисатвами.

10Има ва мукаси, обычное начало рассказов сэцува, перенятое в отоги-дзо:си.

11, Нисияма-но Сэнсай-сё:нин; здесь Нисияма — холмы к западу от города Хэйан/Киото; имя означает «Глядящий на Запад» и указывает на почитание будды Амиды и его Чистой земли в Западной стороне.

12, до:гаку / кэмби— равно преуспевший и в подвижничестве, и в ученье.

13, гора Хиэй здесь — «северная вершина»; школа Тэндай имела три подразделения по трем пагодам на горе Хиэй: Восточной, Западной и пагоде Ёкава.

Кэйкаем, наставником Устава14, советником при Молельне ревнителей ученья15. Внутри общины пил он воду драгоценных родников, любовался лунным сиянием четверного учения и тройного созерцания16; а вне ее следовал пути Хуан Ши-гуна, приемам «мешков с песком» и «воды за спиной»17. Бывало, рукавом смиренного рубища заботливо укрывал несчастных, а бывало — клинком грозного меча отважно сокрушал нечестивых18. Советов его слушались и монахи, и миряне, это был муж, превосходный и над книгою,

ив бою19.

Врасцвете лет, провожая взглядом лепестки цветов, осенние листья, захотел он очнуться от грез бессонной ночи20. Что же я? — думал он. — Давно ушел от мира суетной пыли, вступил во врата рода Шакья21, а сам с утра до вечера только и гоняюсь за славой и выгодой, ленюсь сделать то, что выведет меня из круговорота рождений и смертей! Эти мысли занимали его ум, и в итоге он решился уйти с Хиэй в горную глушь, построить из веток хижину и поселиться в ней. Но так уж повелось: трудно человеку покинуть привычные, знакомые

шеской общине, здесь, вероятно, условный показатель высокого положения героя внутри школы Тэнлай. В имя Кэйкай, как и в имя Кэйдзю (см. ниже) входит знак кэй/кацура, название растения багряник, Cercidiphyllum japonicum. Листья у багряника почти круглые, а потому его нередко упоминают как земной образ «полноты», «совершенства» — главной характеристики человеческой природы в учении Тэндай (в ней изначально уже содержится все, что нужно для просветления), а также самого этого всеохватного учения (см. примеч. 16).

15Кангакуин-сайсё:, вероятно, опять-таки условный показатель высокого статуса монаха вмирских кругах; какое изнескольких учреждений подназванием Кангакуин здесь имеется в виду, неясно, возможно, сообщество монахов и мирян при школе Тэндай, занятых изучением сутр и мирских книг, поэзией, а также совместными молитвами.

16РечьидетобученииТэндай, «круглом», «полном», каклуна. Четыревидаучений, входящихв него, — это, по замыслу Сайтё:, основателя Тэндай в Японии, учение «Лотосовой сутры», «таинства» (обрядовые наставления), «созерцание» (правила медитации) и «заповеди» (наставления о монашеской жизни). Или же речь идет о четырех разновидностях учений, различаемых в китайской традиции Тяньтай, которой наследует Тэндай. Это «учение Трех Хранилищ», «учение о проникновении», «обособляющее» и«совершенное»; илиже«внезапное», «постепенное», «тайное» и«неопределенное учение» (первый список относится к сути учения, а второй к способам проповеди). «Тройное созерцание» вшколеТэндай— созерцаниелюбогопредметакак«пустого», несуществующего, как«условно» существующего и как «среднего» междутем и другим. См.: [Трубникова, 2010].

17Хуан Ши-гун — легендарный наставник китайского стратега Чжан Ляна (ум. 186 до н.э.), почитается как один из основоположников военной науки. Дальше говорится о двух

знаменитых военных хитростях: мешками с песком ( , но:са) запруживают воду, чтобы затем убрать их, когда враг попробует переправться через обмелевшую реку; выбирать место для сраженияспинойкводе( , хайсуй) следуетполководцу, еслионхочет, чтобыегособственнымвоинам было некуда отступать. Обе хитрости приписывают, правда, не Чжан Ляну, а другому ханьскому

19, кит. вэнь-у.

20, нэну ё-но юмэ, отсылка к стихотворению Кудзё:-но Ёсицунэ (1169–1206) из ан-

тологии «Син кокинсю:» («Песни зимы», № 635): Катадзики-но содэ-но коори мусубоорэ токэтэ нэну ё-но юмэ дзо мидзикаки, в пер. И.А. Борониной— «Опять один провел я ночь. || Заледенели слезы, ||

Идаже сердце словнотронул лед. || Тревожный, мимолетный сон...». Здесь— суетный мир как мир грез.

21То есть в общину Будды Шакьямуни.

места. Вот и ему нелегко было разорвать связи с Царем Врачевания и с Горными Государями22, горько расстаться с товарищами, с кем вместе проводил дни и ночи. И потому он медлил, впустую тратил дни и месяцы, а что двигало его помыслами, высказал в стихах:

Утро за утром, вечер за вечером— лежу на дне, а ветер заносит пылью,

Сбился с пути, блуждаю— живу так уж тридцать лет,

В который из дней скроюсь от глаз людских, от похвал и упреков,

И в тени старых сосен стану спать и глядеть на облака?

(1)Когда такие неотступные желания не сбываются — значит, мешают злые демоны с чужого пути23. А раз так, надо просить о защите бодхисаттв и будд, чтобы обет мой исполнился! Так наставник решил и отправился на поклонение в Исияму24. Собирался семнадцать дней бить поклоны, касаясь земли пятью частями тела25, всем сердцем ждать указанья — как укрепить помыслы

оПути, чтобы сразу обрести наивысшее прозрение. Так он и сделал. Прошло семь дней, и вот, ночью он задремал, склонив голову на помост.

И видит во сне: из-за парчовой занавеси храмового зала вышел отрок в расцвете красоты, такой прекрасный, что и сказать нельзя! Остановился втени под деревьями — а с веток опадают цветы, точно смущенные перед ним. Одет в кафтан, затканный узорами зеленых листьев, — неужто в дальних горах отцветшие вишни расцвели заново?26 Лепестки летят, как снег, ложатся на рукава его, а он будто забыл, куда шел. И вот исчез, словно день померк... И потеряв его из виду, наставник проснулся.

(2)Наставник рад был: сон предвещает, что желание мое точно сбудется! И прежде чем на востоке посветлели облака, ушел прочь, вернулся к себе. Ведь наставник того и ждал: что-то должно прийти извне, и тогда уж сердце мое встанет на Путь! И теперь оставил помыслы об уходе в горы, а меж тем, лицо, весьобликотрока, виденноговосне, ниначаснепокидалиего. Новедьтобыло лишь видение, не взаправду, что ты с ним будешь делать...

Ладно, надо успокоиться! Наставник зажигает благовония, садится перед изваяниями будд — и тут же по себе чувствует, что за думы владели госуда-

горе Хиэй со времен Сайтё, основателя школы Тэндай, в Исконном срединном зале, Компон-тю:- до:, главном здании храма Энрякудзи. Горные Государи , Санно: — боги-хранители горы Хиэй.

23Здесь— демоны страстей, что склоняют человека на иные пути, сбивают с Пути Будды.

24Храм в дальних окрестностях столицы, место почитания бодхисаттвы Каннон, Внимающего Звукам.

25Коленями, ладонями и головой.

26Заново — уже когда вокруг зелено (в первый раз вишни цветут, когда травы и листьев еще

нет).

рем У-ди, когдатот, молясь об ушедшей, видел в дыму курений образ госпожи Ли27. В безлюдных горах глядит на цветы, бродит под облаками — а в глазах его стоят те же слезы, что у государя Сян-вана, когда тот в напрасной тоске вспоминал образ богини — а она исчезла в горах У, будто облачко пролилось дождем28.

— Святой обет Горных Государей гласит: потерять хоть одного человека из нашей братии29 для них столь же мучительно, как проглотить меч длиной втри сяку30 острием вперед. Так, значит, Горные Государи печалятся о моем уходе с горы Хиэй, они-то и не дают моему сердцу обратиться к Пути? Будь на то воля богов — если останусь жив, я смогу ярче разжечь гаснущий ныне светильник Закона. Только вот тело мое— как роса, увы, едва ли дождется вечера!

Так думал наставник, решил снова помолиться Внимающему Звукам в Исияме и отправился туда.

(3) Когда он проходил мимо храма Миидэра31, на лицо ему вдруг часто-ча- сто закапали капли весеннего дождя. Наставник решил переждать под крышей

исошел с дороги к Золотому залу32. А в саду при молельне Сё:го-ин33 ветви старых деревьев, все в цвету, поднимались над изгородью, точно облака. «Издали увидел в чужом доме цветы, вот и зашел...»34 — наставник вспомнил эти стихи

ишагнул к воротам.

Атам — отрок лет около шестнадцати. Кафтан с узором в виде рыб в воде, нижнее платье бледно-багряного цвета, бедра стройные, длинные полы вьются — красиво! Отрок не замечает, что на него глядят, вышел из-за бамбукового занавеса в сад, сломил ветку— а та вся в цветах, будто в снегу.

Так он прочел вполголоса, и сам он, в каплях дождя с цветущих веток— не цветок ли? Наставник растерялся, тревожится: не увлек бы ветер его, не унес бы! Хватило бы рукавов — укрыть! Облаку ли, туману доверить на время думы

27Видел образ в дыму курений, призывающих душу вернуться в тело. Отсылка к стихотворению Бо Цзюй-и (772–846) «Госпожа Ли» («Ли-фужэнь»), где говорится о тоске ханьского государя У-ди (157–87 до н.э.) по умершей супруге.

28Отсылка к оде Сун Юя (298–222 до н.э.) «Горы высокие Тан» («Гаотан-фу»), где речь идет о тоске правителя древнего царства Чу Сян-вана об увиденной в горах прекрасной деве.

обещавших хранить школу Тэндай на горе Хиэй.

30Три сяку— около 90 см.

31Дорога с горы Хиэй в храму Исияма ведет мимо храма Ондзё:дзи (Миидэра).

32Главное здание храма, где стоят изваяния будд.

33— одна из молелен храма Миидэра.

34Отсылка к стихотворению Бо Цзюй-и, весьма популярному в Японии; оно включено в «Вакан ро:эй-сю:» в раздел «Цветы».

свои?35 Нонетуветрасердца: дунул, скрипнулдверью. Отрокогляделсяпосторонам: не видит ли кто? С веткой в рукетихонько обошел вокруг деревьев, что по углам двора36. А волосы его на концах распушились, как водоросли миру37, ветер перебирает их вместе с ивовыми ветвями.

Отрок остановился, вдруг обернулся, наставник разглядел его лицо и— некуда деться! — черты те самые, что видел он во сне, те, что заставили думы его блуждать. Видя теперь тот же образ наяву, наставник позабыл сновиденье и хотя день клонился к вечеру, так и не решился уйти, провел ночь на галерее Золотого зала, томясь тоской до утра.

(4) Когда рассвело, наставник пошел на давешнее место, ждал возле кельи— ивот, изворотвышелсмышленыйнавидмальчишка, собираетсявылить воду из умывальной бадейки. Может, это слуга давешнего отрока? — подумал наставник, подошел и говорит:

—Нельзя ли с тобой перемолвиться?

—Что за дело у вас? — отзывается мальчишка, будто так и надо. Наставник обрадовался, спрашивает:

—Вчеравозлеэтоймолельнимнедовелосьувидетьотрокалетшестнадцати или семнадцати в кафтане с узором из рыб в воде. Ты, должно быть, знаешь его?

Мальчишка усмехается и отвечает:

—Ему-то я и служу! Его имя — господин Умэвака, а батюшка его — Левый министр Ханадзоно38. Сердце у господина редкостное, совсем не знает лживого нынешнего века! Вся община храма, и старые монахи, и молодые, глядя на этакое деревце, что запоздало к весне, только и хлопочут, чтоб оно не опало! Точно луна в середине осени ясной ночью, слава нашего дома проникает повсюду, и они наперебой стараются угодить. По здешним правилам господину не положено никуда выходить, разве что на собрания музыкантов. А так он сидит за тайным окошком39, сочиняет стихи, слагает песни, скучает целыми днями и месяцами.

35Отсылка к стихотворению неизвестного автора из антологии «Госэнсю:» («Весна», № 64):

Оосора-ни обоу бакари-но содэ-мо гана хару саку хана-о кадзэ-ни макасэдзи («Великое небо пусть станет на время моим рукавом, укроет весенние цветы, чтобы ветер их не унес!»).

36Ивы, сажаемыепоугламплощадкидляигрывмяч; возможно, самойплощадкивхраменет, но деревья похожие.

37, миру — «морская сосна», водоросль Codium fragile, похожа на деревце со множеством тонких веточек; слово созвучно глаголу миру, «смотреть».

38, Ханадзоно сафу садайдзин.

39, синсо:, т.е. воспитывается в тайне от всех (обычно — о девице, а не о юноше). «Стихи» ниже— китайские, канси, а «песни» — японские, вака.