Yakobson_V_A__red__-_Mifologii_drevnego_mira_-_1977

жуна воодушевляется и готовится вступить в битву, в кото­ рой его стороне уготована победа. А между тем учение «Бха- гавад-Гиты» открыло ему и всему миру, что единение с богом лежит в пределах человеческих возможностей и наилучшим средством достичь бога является преданная любовь к нему, ибо бог и сам есть любовь.

Для обоих персонажей, слившихся в образе Кришны, об­ щей темой является любовь, любовь во всех ее формах, от при­ митивнейшей до наивысшей. Легенды о детстве Кришны рису­ ют его милым баловнем судьбы; все добрые люди на свете пол­ ны любви к нему, всегда помогают ему в беде, и он, в свою очередь, в трудную минуту готов прийти к ним на помощь. Этот мальчик неистощим на очаровательные выдумки; он ок­ ружен любовью и сам расточает любовь, отвечая любящим его взаимностью со всем пылом, какого только можно ожидать от ребенка. Кришна в юности — это герой-любовник, не ведаю­ щий поражений и ни в ком не вызывающий ревности. Играя на флейте, танцуя с пастушками, Кришна, окруженный друзь­ ями, ведет жизнь, полную ничем не омрачаемого веселья в сказочной стране, где они вкушают от всех простых жизнен­ ных радостей. В образе Кришны Индия воздает божеские по­ чести поре детства и юности. Но этим содержание его образа далеко не исчерпывается. Его отношения с Радхой и любов­ ные забавы со всеми сразу пастушками символизируют отно­ шения между богом и человеческой душой; он выступает и как личный, индивидуальный бог каждого отдельного челове­ ка, и в то же время как в действительности единый и недели­ мый Бог, к которому в конце концов приходят все люди. Эта идея характерна также и для учения «Бхагавад-Гиты». Все люди разными путями приходят к одной и той же цели; самим по себе фактом поиска им уже уготавливается спасение. Че­ ловек, стремящийся к Кришне даже и с враждебными намере­ ниями, может все же удостоиться его милости; так, по некото­ рым легендам, он принимает врагов, нападавших на него и убитых им, в свое небесное царство. Эта всеобъемлющая лю­ бовь и является центральной темой легенды о Кришне. Она заставила миллионы верующих полюбить буколический образ Кришны-пастушка, и она в то же время сделала «БхагавадГцту» любимейшей книгой для миллионов других людей, к числу которых принадлежал и Ганди. Мифология Кришны — это мифология естественного человеческого чувства, сложного в многообразии своих проявлений, однако простого в своей жаж-

310

де насыщения. Если это чувство находит отзыв и получает удовлетворение, человек достигает предела своих мечтаний; по крайней мере так утверждают последователи Кришны.

5. БОГ —МЕДИТИРУЮЩИЙ АСКЕТ

Среди остатков доисторической хараппской цивилизации, процветавшей в долине Инда в III и II тысячелетиях до н. э., мы встречаемся с изображениями на печатях и керамике * че­ ловеческой фигуры в характерной позе, которая в более позд­ ние времена имела применение в практике последователей осо­ бой системы медитации — йоги. Иногда по сторонам фигуры изображаются адоранты**. В одном случае рядом с ней поме­ щены змеи; на двух печатях персонаж изображен троеликим, и на одной из них он окружен различными животными. Эти фигуры обычно интерпретируются как изображения некоего божества, а в 1931 г. покойный сэр Джон Маршалл в своей книге «Мохенджо-Даро и цивилизация долины Инда» указал на черты сходства между ними и отдельными аспектами Шивы согласно концепции этого бога, известной уже в исторические времена. Мы не можем решительно утверждать, что эти фи­ гуры представляют Шиву или даже древнейшую форму од­ ного из сочетавшихся в его образе элементов; результаты по­ верхностного сопоставления, однако, говорят в пользу такой идентификации, а других предположений, обладающих той же •степенью правдоподобия, пока не высказывалось***.

Факты, на которые опирается эта идентификация, имеют для нас — если, конечно, привлечение их в данном случае правомерно — немаловажное значение. Из них вытекает, что

*Изображения данного персонажа встречаются только на печатях. Уникальное изображение на сосуде рогатого божества (без прочих черт сходства с так называемым Прото-ПГивой) найдено в Кот-Дидоки, но не может быть пока с уверенностью отнесено ни к хараппской, ни к дохараппской культуре данного поселения, так как найдено в «переход­ ном» слое.— Прим. пер.

**Т. е. персонажи, изображаемые в позе поклонения.— Upим. пер.

***В работах советских авторов тот же комплекс иконографических элементов интерпретируется иначе, а именно как отражающий концеп­ цию «Владыки мира», небесного царя, верховного бога хараппского пантеона. См.: Предварительное сообщение об исследовании протоиндий­ ских текстов. М., 1965, с. 45; Сообщение об исследовании протоиндийских текстов. М., 1972, с. 203—208, 260—271, 330—331.— Прим. пер.

311

именно те аспекты образа Шивы, в которых он как-нибудь идентифицируется со змеями, характеризуют его как Пашупати, «Владыку зверей», в то же время подчеркивая его связь с аскетической практикой, а также с использованием йогических поз (асана) и символических жестов пальцев и рук (мудра), относящихся к числу древнейших из характерных для Индии религиозных феноменов. Есть и еще один важный момент. В исторический период почести Шиве на протяжении двух тысяч лет воздавались и воздаются поныне чаще всего перед изображением фаллоса, являющегося его символом, в то время как символом супруги его Парвати служит женский половой орган. Предметы, несомненно представляющие собой фалли­ ческие символы, найдены и при раскопках хараппской куль­ туры; в то же время найдены были и предметы, которые можно интерпретировать как символы женского начала, хотя такая идентификация встретила и возражения. Все эти факты ста­ вят нас перед одной из увлекательнейших проблем в истории индийских религий. Можно предполагать, что ее решение про­ льет свет не только на религию, но и на другие стороны жиз­ ни хараппской цивилизации, а также поможет нам уяснить ха­ рактер связи между этой цивилизацией и более поздней циви­ лизацией исторической Индии.

Шива, как и Вишну,— божество синкретическое. Целое его образа соткано из множества отдельных нитей. Он тождествен ведическому божеству бури Рудре (ревун). Его называют «Рожденным в горах», обитель его — Гималаи. Там, на горе Кайласе, живет он вместе со своей женой Парвати, наслажда­ ясь счастьем идеального супружества. Он выступает как пра­ ведный мститель, нетерпимо искореняющий порок в высоких сферах мифологической иерархии; так, он покарал самого бога Брахму за кровосмесительную связь с дочерью. Он именуется также Натараджей, «Владыкой танца»; когда на него напал демон Муйалака, Шива большим пальцем ноги прижал его к земле и переломил ему хребет, а затем, стоя на нем, исполнил космический танец творения, сохранения и разрушения мира. Символические жесты его ног и четырех рук в этом танце, как изображают их индийские скульпторы, представляют различ­ ные стадии регулярно повторяющегося цикла. Композиция в целом воплощает один из гениальнейших замыслов в мировой пластике. Шива также животворящий принцип вселенной, представляемый в виде гигантского фаллоса; Брахма и Вишну направились соответственно вверх и вниз по нему, чтобы оты-

312

екать его вершину и основание, но их попытка измерить его потерпела неудачу. При конце мирового периода Шива порож­ дает свирепое всепожирающее пламя, в котором вселенная гиб­ нет, с тем чтобы быть сотворенной заново, когда будет на то его воля. Шива и Парвати, его супруга, ведут своего рода ко­ чевую жизнь под открытым небом. Часто вместе с ними изо­ бражаются и их дети: Ганеша, бог мудрости и устранитель препятствий, и Картикейя, бог войны и покровитель воров. С Шивой изображается также его ездовое животное, бык Нанди, а с Парвати — ее лев. Они всегда приходят на помощь бед­ ным и несчастным, требуя от них единственно чистоты сердца и преданного почитания. Шива любит бывать в пустынных ме­ стах, в пещере, на горной вершине или в месте кремации, где разбросаны полусожженные человеческие останки, где кишат питающиеся падалью шакалы, где бродят умерщвляющие лю­ дей ведьмы и демоны. Здесь он предается медитации; при этом его тело вымазано пеплом, а голову венчает шапка отросших, спутанных волос.

В данный момент наше внимание привлекает именно тот аспект образа Шивы, который представляет его в виде медити­ рующего аскета. Точно так же как археологические памятники древнейшей индийской цивилизации являют нам изображение йогической позы, так и древнейшие литературные памятники Индии отражают некоторые представления и практические ус­ тановки, в более позднюю эпоху ассоциировавшиеся с йогой. В одном гимне «Ригведы» (10.136) говорится о подвижниках (муни), опоясанных ветром, облаченных в испачканные жел­ тые одежды; боги вселились в них, и потому они «следуют путем Ветра». Подвижник, сказано далее в тексте, летит по воздуху, «созерцая всевозможные формы, этот муни, вдохнов­ ленный богами... длинноволосый, испивший яда из одной чаши с Рудрой». Муни в этом гимне сравнивается с солнцем, и в развитии этого сравнения нам открываются некоторые из спо­ собов, посредством которых можно обрести мистический опыт путешествия в мир богов, опыт левитации. Оставив тело, муни духом своим возносится ввысь, находясь под действием неко­ его «яда», т. е., очевидно, наркотика. В послеведическую эпоху нередки описания того, как Шива употребляет наркотическое питье, изготовленное из конопли. В живописи XVIII века он подчас изображается в кругу семьи, на фоне гималайского пейзажа, принимающим из рук Парвати чашу с этим питьем, которое она только что для него приготовила; потускневшие и

313

закатившиеся глаза Шивы красноречиво свидетельствуют о том, что это уже не первая его доза. О членах аскетических орденов, так называемых садху или йоги, с давних пор идет дурная слава, так как они, с целью стимуляции мистических ощущений, употребляют наркотики. Согласно санскритским текстам, совершенное владение йогой может быть достигнуто только путем ревностного подвижничества, а высшее знание достижимо только посредством йогической практики; поэтому Шива, мастер йоги, стал также идеальным образом подвижни­ ка. В знаменитой поэме, называемой «Хвалебная песнь вели­ чию Шивы» («Шивамахимнастава», стихи 9, 24), он описыва­ ется следующим образом:

Могучий бык, палица со знаком мертвой головы, топор, шкура тигра, пепел, змеи

И череп — это, и ничто другое,— главное достояние твое; Однако если боги обладают каждый своей особой силой, то это

ты наделяешь их ею, стоит тебе только двинуть бровью; Ибо иллюзорность чувственных объектов не обманет того (т. е.

Шиву), кто в духе своем обрел блаженство.

Ты забавляешься в местах сожженья трупов, о Губитель Смары (бога любви); пишачи (демоны-пожиратели тру­ пов) — твоя свита;

Ты умащаешь тело пеплом с погребальных костров; в гирлян­ де твоей нанизаны человеческие черепа;

Пусть облик твой, раоно и имя твое — зловещи, И все же, податель даров, для тех, кто мыслью обращается к

тебе, в тебе — залог высочайшей благодати.

Хотя Шива часто наведывается в мрачные места погребе­ ния, все же больше всего он любит предаваться медитации в Гималаях. Там он, посвятив себя поискам пути к познанию высшего «я», медитировал столь усердно и успешно, что одер­ жал победу над собой (свам джитаван). Но так как его <<я» тождественно высшему «я», то он, восторжествовав над собой, тем самым одержал и величайшую из всех побед во все вре­ мена.

Надо сказать, что однажды он и сам оказался в роли по­ бежденного, хотя победителю пришлось поплатиться за свою дерзость. Полторы тысячи лет назад великий драматург и поэт Калидаса пересказал эту популярную в его время легенду

всвоей «Оде на рождение бога войны» («Кумарасамбхава»). Однажды мир был потревожен злокозненным демоном, столь

314

могущественным, что совладать с ним не могли даже боги. Им, однако, стало известно, что, если только Шива согласится произвести на свет сына, последний будет достаточно силен, чтобы уничтожить демона. Сначала казалось, что устроить это не удастся: Шива в то время оплакивал супругу свою Сати, которая незадолго перед тем умерла, не перенеся оскорблений, нанесенных Шиве ее отцом. Кроме того, Шива в тот момент пребывал высоко в Гималаях, погруженный в медитацию. Слу­ чилось, однако, так, что прекрасная дочь божества Гималаев Парвати, бывшая не кем иным, как новым воплощением Са­ ти, находилась неподалеку от Шивы, предаваясь подвижниче­ ству с целью заполучить его себе в мужья. Поэтому боги по­ ручили устроить все дело Каме (желание), богу любви, име­ нуемому также Смара (память). Кама пустился в путь в со­ провождении своей подруги Рати (страсть) и помощника сво­ его Васанты (весна). Едва они достигли Гималаев, льды и снега растаяли, повеяли нежные ветерки, расцвели цветы и вся природа преисполнилась радости жизни. Кама натянул свой лук, сделанный из сахарного тростника, на тетиву, обра­ зованную сцепившимися пчелами, наложил стрелу, имеющую наконечником цветок, и стал ждать благоприятного момента. Стоило Шиве на миг ослабить степень своего сосредоточения, и Кама пустил стрелу. Когда она достигла цели, Шива, ощутив ее прикосновение, огляделся вокруг, заметил Каму и испустил из своего третьего глаза свирепое пламя, которым тело бога любви было сожжено дотла — поэтому его и называют часто Бестелесным (Ананга). Но стрела сделала свое дело: Шива бросил взгляд на Парвати. Вскоре состоялась свадьба, а затем у них родился сын по имени Картикейя, или Кумара. В поло­ женный срок демон был им сражен и вселенная спасена.

Секты странствующих аскетов, или садху, посвятивших себя служению Шиве, бродят по всей Индии, осуществляя практику «тапаса», т. е. подвижничества, которое один выда­ ющийся санскритолог характеризовал обычно как stunt, «под­ вижничество-трюкачество» *, преследующее как религиозные, так и псевдорелигиозные цели; они также обходят священные шиваитские храмы, разбросанные по всему субконтиненту. Одеты они в лохмотья, часто не имеют на себе ничего, кроме набедренной повязки минимальных размеров; их тела вымаза-

* Англо-американское stunt означает одновременно и «подвиг», «трудновыполнимое дело», и «фокусничество, трюкачество».— Upим. пер.

315

ны пеплом, длинные волосы лежат на голове свалявшимися завитками, в проколотых ушах висят большие серьги. Они странствуют, держа в руке посох или трезубец, являющийся эмблемой и оружием Шивы; они торгуют амулетами, уверяют, что могут творить чудеса; иногда сопровождают их и жен­ щины-подвижницы столь же неопрятной наружности. Как ни прискорбно, но репутация у этих подвижников весьма сквер­ ная. Они, как правило, невежественны, медитацией занимаются редко, экономически совершенно непроизводительны; им вме­ няется в вину немало мошенничеств и преступлений. Памят­ ники индийской литературы почти за два тысячелетия только подтверждают эту их характеристику. Некоторые из них мо­ гут считаться подлинными странствующими аскетами, но под определение искателей высшего «я», достигающих контроля над собой посредством медитации, они в подавляющем боль­ шинстве своем никак не подходят. Если одни из них искренне привержены подвижничеству и медитации и преследуют под­ линно религиозные цели, то другие нередко культивируют йогу в целях низменных, стремясь единственно к приобретению магических способностей, которые, как предполагают, стано­ вятся доступными уже на одной из относительно высоких сту­ пеней в процессе достижения совершенства. И конечно, они то и дело оказываются обыкновенными шарлатанами. Однако в глазах народа, как, несомненно, и в их собственных, мифоло­ гия Шивы остается основополагающей истиной, и в силу этого убеждения аскеты, использующие имя Шивы, наделяются по­ добающим общественным статусом. Средний индиец может, ко­ нечно, иметь сомнения на счет того или иного садху, появив­ шегося на территории общины; но в то же время он чувствует, что у него нет надежного критерия, чтобы отличить честного искателя истины от обманщика. Поэтому он не хочет, не смеет подвергать себя опасности, оскорбляя человека, который, воз­ можно, повелевает сверхъестественными и разрушительными силами. Таково воздействие ореола, окружающего аскетизм и практику йоги; мифы, связанные с ними, входят составной частью в мифологию, концентрирующуюся вокруг величествен­ ной фигуры Шивы.

6. ВЕЛИКАЯ МАТЬ

Мы не можем с уверенностью сказать, был ли прототип Шивы или один из аспектов его образа божеством, почитав­ шимся в эпоху хараппской цивилизации, в III тысячелетии до

316

н. э.; однако у нас почти не вызывает сомнений то, что один из многих аспектов, содержащихся в синкретическом образе его супруги Парвати, обладает столь глубокой древностью. Мы имеем в виду Парвати в роли Великой Матери, в одной из важнейших ее функций. На вероятность связей этого об­ раза с хараппской культурой указал сэр Джон Маршалл. При раскопках хараппских поселений были найдены многочислен­ ные глиняные фигурки, изображающие беременных женщин. В общих чертах они аналогичны таким же фигуркам, найден­ ным к западу от Индии: в Белуджистане, Эламе, Месопотамии, на Кипре, Крите, Кикладах и на Балканском полуострове, пре­ имущественно в слоях, относящихся ко II тысячелетию до н. э. Принято считать, что статуэтки из Западной Азии являются изображениями Богини-Матери, Великой Матери или МатериЗемли, культ которой был широко распространен во всех стра­ нах данного региона. На этом основании высказано было пред­ положение, что точно такой же культ существовал и в долине Инда.

К сожалению, лишь спустя очень большой промежуток вре­ мени после эпохи хараппской цивилизации в Индии появляют­ ся письменные памятники, проливающие свет на верования, касающиеся Великой Матери и излагающие связанные с ее образом мифы. Сведения о ней мы находим в литературе сред­ него и позднего этапов классического периода, прежде всего в пуранах (с VI в. н. э.) и в тантрах*, возраст которых не под­ дается определению, хотя они, по всей видимости, моложе пуран. Она выступает как составной элемент синкретического божества Парвати, известной также под именами Ума, Гаури, Лмбика, Дурга, Чамунда, Минакши и многими другими, в том числе и под наиболее распространенным именем Деви (боги­ ня), имеющем смысл: «Богиня par excellence». Причина, по которой мы не встречаем упоминаний о ней в более раннюю эпоху, заключается, вне всякого сомнения, в том, что Вели­ кая Мать — богиня, неарийская по происхождению; потребова-

317

лось немало времени для того, чтобы она получила признание брахманов. Она совершенно отлична по своему характеру от женских божеств «Ригведы». Правда, уже в ранних литера­ турных памятниках периода, следующего за эпохой «Ригведы», мы обнаруживаем некоторые следы концепций, характерных для мифологии Деви; таков, например, образ лотоса, покояще­ гося на водах,— символ земли, окруженной космическим океа­ ном. В орнаментике ранней буддийской скульптуры II и I вв. до н. э. фигурируют подводные стебли (ризоиды) и цветки ло­ тоса; покойный А. К. Кумарасвами показал, что они были ор­ ганичны для круга мотивов, присущих изображениям обожест­ вленной земли. Те же растительные мотивы в брахманском ин­ дуизме оказались, однако, увязанными не с Парвати, а с Лакшми, супругой Вишну, и, несмотря на происхождение свое из народных верований, были подняты брахманским умозрением в высокую сферу символической метафизики.

Культ Великой Богини-Матери, Матери-Земли широко рас­ пространен до настоящего времени в неарийских кругах насе­ ления Индии. Для каждой южноиндийской деревни характерен специфический набор так называемых амма или «матерей», культ которых составляет основу религиозной практики сель­ ской общины. Часто одна из «матерей» представляется стар­ шей из сестер, а младшие почитаются как местные божества, проявляющие определенные сверхъестественные силы или осу­ ществляющие контроль над ограниченными сферами. Жрецы этих богинь, в отличие от жрецов, отправляющих в больших храмах культ Парвати в других ее аспектах, не являются брах­ манами, но принадлежат к низшим кастам, что указывает на доарийский или, во всяком случае, неарийский характер куль­ та этих богинь. Популярен культ Богини-Матери и на севере. Скульптурные изображения «матерей» появляются в Индии в средние века. Постепенно божества этого рода, и прежде все­ го — богини-матери, проникают в брахманский индуизм, укоре­ нившись наиболее прочно в тантристской литературе. Впро­ чем, священные тексты, связанные с почитанием этих 'богинь и Парвати в роли Великой Матери, 'Считаются -«агамиче'ски- ми», т. е. неведическими, и противопоставляются ведическим, «нигамическим» текстам. В брахманских кругах отношение к концепции Великой Матери и поныне остается колеблю­ щимся.

Трудно сказать, какие именно аспекты сложного образа Парвати являются развитием первоначального характера ее

318

как милостивой Богини-Матери, а какие относятся к мифоло­ гическим персонажам, стоявшим вне этой концепции. У Парвати есть ее устрашающая ипостась: Амбика, сотворенная из наиболее могущественных свойств всех богов; ею был унич­ тожен неуязвимый до той поры демон-буйвол Махишасура. Другой облик Парвати — Чамунда, истребившая демонов Шумбху и Нишумбху. Еще одна ее форма — Кали, по случаю ист­ ребления ею демонов плясавшая на радостях до тех пор, пока не затряслась земля и боги в страхе за себя не выдвинули сво­ им заступником Шиву. Он лег под ноги Кали, и она продол­ жала свой танец на его теле, пока не замерла, ужаснувшись содеянному. В этих своих обликах богиня изображается еду­ щей верхом на чудовищном льве и сжимающей в своих много­ численных руках невероятное количество разных видов ору­ жия. Эти аспекты ее божественной сущности требуют крова­ вых жертвоприношений. Жертвой обычно служит козел, но в легендах рассказывается и о принесении в жертву людей. Трудно примирить эти дышащие свирепостью образы с крот­ кими, благожелательными элементами комплекса Парвати.

Из мифов о Парвати мы также узнаем, что путем сурового подвижничества она заполучила себе в супруги Шиву, боже­ ство мужской производительной силы. Добившись его руки, она всегда оставалась верна ему, но не всегда была столь же верна идеалу домовитой супруги, пекущейся о двух своих сы­ новьях и ведущей хозяйство семьи, хотя именно в таком свете она изображается иногда в живописи и легендах. Не в пример какой-нибудь европейской Гризельде *, она воплощает харак­ тер капризной и строптивой жены, готовой всегда ответить гневной вспышкой на любое действительное или мнимое про­ явление небрежения со стороны мужа или же приревновать его к одной из других дам его сердца; к числу последних от­ носятся Сандхья, богиня сумерек, и небесная река Ганга (Ганг), обитающая в волосах у Шивы; он заманил ее туда в момент, когда Ганга ниспадала с небес на землю, грозя опус­ тошить весь мир.

Последней ступенью в развитии мифологии Парвати яви-

* Гризельда — героиня средневековой европейской легенды, сюжет которой был использован Чосером, Бокаччо, Петраркой и некоторыми другими писателями Возрождения. Простолюдинка, ставшая женою Вальтера, маркиза Салуццо, Гризельда с беспримерной кротостью пре­ терпела тяжелейшие испытания, которым подверг ее муж.— Прим. пер.

319