Учебное пособие 800402

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

действие, сенсорное восприятие и др., существует возможность их категориального распределения [6, с. 10].

Вто же время важно осознавать, что со сдвигом отношения между означающим и означаемым, о котором писал Ф. де Соссюр, связь составляющих «вторичного» иконического знака может настолько ослабеть, что мотивирующий признак полностью затуманивается и языковой знак вновь становится знаком-символом.

Предметом нашего анализа являются случаи перехода мотивированных производных слов (в нашем понимании «вторичных» иконических знаков), обладающих различными признаками, в знаки-символы при их употреблении в жаргонной речи различных социальных групп населения.

Вструктуру социальной среды, как известно, входят социальные группы, объединяющие людей по профессиональному признаку, положению в обществе, интересам или возрасту, каждая из которых обладает своим, свойственным только ей жаргоном. Существует большое количество жаргонов, связь которых друг с другом несомненна. Многие профессии утратили свой жаргон или изменили его в силу исторических обстоятельств. У многих жаргонов произошло сближение благодаря специфике профессиональной деятельности. Жаргоны, созданные в прошлом и создающиеся в настоящем, также имеют тенденцию к сближению. Каждая отрасль производства вынуждена создавать свой собственный вокабуляр, состоящий из достаточного количества «технических терминов», необходимых для обозначения орудий и процессов работы, связанных с их ролью

впроизводстве и непонятных для членов иной производственной группы [7, с. 100]. Исследованию номинаций орудий труда в русском и английском языках и их метафорическому употреблению как средству доступа к структурам, скрытым от непосредственного восприятия посвящена работа Т.А. Ждановой «Языковые средства репрезентации концепта «орудия труда» [8]. Слова и обороты жаргона криминального мира, наполненного тайной и символизмом, переходят в речь работников полиции, медиков, а иногда и в речь людей самых разных профессий и даже политиков.

Объект и предмет исследования.

Вкачестве объекта исследования в работе выступают лексемы, поименованные на основе признаков, сохранившихся во внутренней форме слов. Предмет исследования – процессы перехода мотивированных языковых знаков, обладающих «вторичной» иконичностью, в немотивированные языковые единицы.

Цель настоящей работы заключается в анализе семантического развития «вторичных» иконических знаков до их конверсии в знаки-символы.

Методология исследования.

Методологическую и теоретическую базу исследования составляют труды отечественных и зарубежных ученых: А.П. Бабушкина, Г.А. Колшанского, Е.С. Кубряковой, И.С. Торопцева, Ч.С. Пирса, Ф. де Соссюра, Р.О. Якобсона и др.

Материал исследования составили лексические единицы, выделенные способом сплошной выборки из толковых и этимологических словарей русского языка. Проанализированные примеры заимствованы из произведений российских писателей и поэтов, а также из материалов публицистического характера, представленных как в оригинальных текстах, так и в Национальном корпусе русского языка.

Методы исследования. В процессе работы использовались метод анализа словарных дефиниций, метод контекстуального анализа и сопоставительный метод исследования.

Результаты исследования. Выявляя сущность «вторичной» иконичности анализируемых языковых знаков, мы попытаемся представить их метафорическое (жаргонное) употребление как шаг по направлению к абсолютной немотивированности.

Внашем исследовании мы ограничиваемся языковыми знаками «вторичной» иконичности, в которых на современном срезе языка ощущаются разные признаки предметов и явлений, заложенные в основу номинации. Выделенные лексические единицы были классифицированы по наличию следующих признаков: атмосферного явления,

37

цветового, различных сенсорных ощущений, орудийности, бытовых инструментов, физического состояния человека, соматического признака, схематическиконфигурационных, предметности, субстантивированного действия и ряда других.

Проиллюстрируем переход языкового знака, характеризующегося как «вторичная» икона, в знак-символ словом «подснежник», во внутреннюю форму которого легло наименование атмосферного явления «снег». «Подснежник» означает «любое травянистое растение, обычно с белыми цветками, распускающимися сразу после таяния снега (о перелесках, первоцветах и т.п.)» [1**, с. 881].

– Декабрь, январь и февраль – катанье на коньках, новогоднюю ёлку, масленичные балаганы, в марте начинается снеготаяние, в апреле из-под снега выглядывают первые п о д с н е ж н и к и [1*].

Читателю ясен и переносный смысл употребления слова «подснежник» в следующем случае:

– Сквозь разбитые остовы железобетонных конструкций, бывших когда-то гордостью промышленного кластера республики, как п о д с н е ж н и к и поднимаются новенькие корпуса заводов [1*].

Однако признак атмосферного явления исчезает, когда речь идет «о лице, формально числящемся на одной должности, фактически же занимающемся другой работой»:

– Зачислим тебя «п о д с н е ж н и к о м». – Кем, кем? – не понял Мэлс. Куромысов подивился его неосведомленности, объяснил: есть договоренность с руководителями обувного объединения «Джетысу». Они оформят, как обещали, мастером производственного объединения, а будешь заниматься комсомольским оперативным отрядом [2*].

По данным БТС, существует еще целый ряд значений лексемы «подснежник». Например, так говорят «о фирме, осуществляющей свою деятельность нелегально», а также «о трупе, обнаруженном после таяния снега» [1**, 881]. Последнее значение относится к жаргонному употреблению, которое часто можно услышать среди работников полиции, граждан, отбывающих наказание в местах лишения свободы и врачей:

В одной из весенних хроник я описывал, как много находят трупов по весне, которых называют ласково «п о д с н е ж н и к а м и» [9, с. 247].

Пример ниже подсказывает нам, что в жаргоне медицинских работников слово «подснежник» используется относительно определенной категории пациентов:

При первой возможности они от нас сбегают, так что не надо говорить, что мы ими не занимаемся. Активный туберкулез мы лечим до полного излечения, да только никто из бомжей по-настоящему не беспокоится о своем здоровье. Им бы только трудные времена пережить… Как только снег растает, эти «п о д с н е ж н и к и» уходят в неизвестном направлении, не пролеченные до конца, заражая окружающих [1*].

Словарь арго Елистратова В.С. отмечает, что прекрасным весенним цветком называют «автолюбителя, не ездящего на своем автомобиле зимой» [2**]:

Не случайно добрая половина машин у нас ставится на зиму в гараж, а по весне выползают очаровательные в своей наглости и неловкости «п о д с н е ж н и к и». От

38

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

них одни беды, и остальные круглогодичные автолюбители «п о д с н е ж н и к о в», мягко говоря, недолюбливают [1*].

Для того чтобы увидеть признак атмосферного явления в слове «дождевик», вряд ли требуется этимологический анализ. Большой толковый словарь предлагает два значения этого слова. Первое – «пальто, плащ из непромокаемого материала» – относится к разговорному стилю речи [1**, с. 267].

Сейчас влезу в резиновые сапоги, наброшу старый д о ж д е в и к и пойду – нашей дорожкой [1*].

Второе – «шарообразный гриб, мякоть которого при высыхании превращается в темную пыль; дождевой гриб» – используется в литературной речи:

Мы сняли с раненого рубаху, под ней оказалась фуфайка, под фуфайкой рубаха с кранными фигурными вензелями, а дальше я увидел мокнущий черно-кровавый бугристый гриб-д о ж д е в и к, величиной с кулак [1*].

Нетрудно понять почему, как отмечено в толковом словаре русского жаргона, «дождевиком» называют «бумажник» [3**, с. 163]. Ведь он используется исключительно для ношения бумажных денег, которые могут размокнуть при попадании под дождь.

Признак металла содержится в лексеме «золотник», которая означает «русская мера веса, равная 1/96 фунта или 4, 26 грамма (применялась до введения метрической системы)» [1**, с. 369]:

Писатель П.Д. Бобрыкин рассказывал о семье мастеров Хворовых, прославившихся выделкой «махотных» замочков: «Михаил Хворов доходил до того, что делал двадцать пять замочков на один з о л о т н и к. И все были разных фасонов со своими особыми ключиками» [1*].

Всем известна старинная поговорка «мал золотник, да дорог», поэтому читателю понятен и смысл метафорического употребления слова в следующем случае:

Почему непременно с людьми нужно «соль» есть (пуд), а не сахар? Неужели радостное основание хуже и менее прочно, чем горькое и соленое? Вероятно, люди эти просто неспособны отдаться на один з о л о т н и к общей радости и потому предпочитают долгую прочность (пуд соли) мгновенному счастью [1*].

Одновременно с этим лексема «золотник», равно как и «золотарь» на воровском жаргоне имеют такое значение как «скупщик ювелирных вещей»:

З о л о т н и к на твои шмотки не будет и смотреть: ему рыжье и зилбер подавай [3**,

с. 226]!

Строки из песни Булата Окуджавы дают пример употребления в упомянутом значении слова «золотарь»:

Прекрасны юные мечты: Все метят в главари….

Но Время скажет «нет!» – и ты Идешь в з о л о т а р и [1*].

39

К языковым знакам, обладающим «вторичной» иконичностью можно отнести слово «вилы». Согласно историко-этимологическому словарю современного русского языка П.Я. Черных, лексема «вилы», означающая «ручное орудие в виде длинной рукоятки с зубьями для уборки сена, навоза и т. п.», образована от глагола «вить» [4**, с. 151], то есть содержит признак субстантивированного действия.

Увидев незнакомцев, дед опустил в и л ы и снял с потной головы черный картуз [1*].

Одновременно с этим существует и жаргонное употребление данной лексемы – «высшая мера наказания»:

–Этому аксакалу не хватает шестнадцати тонн [груза]. Шестнадцать тонн – это

ви л ы. – А что это значит – в и л ы? – поинтересовался Лебедев. – В и л ы, - сказал бригадир, - это тюрьма… - Не тюрьма, - радостно поправил его грузчик с бородой, - а

вышка [3*, с. 330].

Несмотря на поправку, сделанную героем приведенного отрывка, слово «вилы» действительно используется в значении «тюремный срок»:

– Дамочка уж очень откровенно сумочку не застегнула. Молчун позарился. Ну, и лопухнулся по неопытности. А у него уже срок в загашнике был. В и л ы. Ему так показалось, что в и л ы. На самом деле, никто бы его за этот кошелек не закрыл [3*, с. 330].

Довольно любопытно, что рассматриваемая лексема иногда означает просто «плохая, тяжелая ситуация»:

На двоих товар делить не жалко, а на четверых – в и л ы… Ты ж говорил, что ты вор крутой, всех знаешь [1*].

В примерах использования выбранных нами для анализа лексем наблюдаемый сдвиг означаемого и означающего приводит к тому, что та «образность», благодаря которой их можно было отнести к «вторичным» иконам теряется в контексте метафорического употребления.

Встречается и такое употребление мотивированных производных лексем, которое полностью закрывает от простого, не посвященного в тайны жаргонного употребления слов читателя какую-либо связь между содержащимся во «внутренней форме» слова признаком и его переносным значением. Приведем пример.

Этимологический анализ позволяет нам считать лексему «белка» «вторичным» иконическим знаком. Для обычного носителя русского языка не совсем ясно, почему животное красновато-рыжего цвета называется «белкой». Ссылаясь на древние свидетельства, Макс Фасмер объясняет, что «этимология данной лексемы ясна и связь с «белый» является доказанной» [5**, с. 148]. Оказывается, в Древней Руси водились белые белки. П.Я. Черных приводит цитату из записок путешественника конца XVII века: «Между белками, ловимыми в Камских лесах, изредка попадаются совсем белые, которых ловцы называют к н я з ь я м и б е л и ч ь е г о р о д а» [4**, с. 83].

Краем глаза она заметила, как мимо метнулась б е л к а, легко прошуршав по сосне [1*].

В то же время «белкой», «белочкой» называют состояние тяжелого опьянения, именуемого также «белая горячка» [3*, с. 150]:

– Доктор, когда я прихожу домой, мне кажется, что на диване сидит кот с рогами.

40

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

–У вас «б е л о ч к а».

–Да вы что! Что я, б е л к у от кота не могу отличить [1*]!

В Толковом словаре русского жаргона представлено слово «белка» в значении «кокаин» как контаминация слов «белый» – «кокаин» и литературного «белка»:

Где бы б е л к у достать [3**, с. 32]?

Использованное в последних двух контекстах слово «белка» совершенно не ассоциируется с признаком, заложенным в основу номинации.

К языковым знакам, обладающим «вторичной» иконичностью можно отнести лексему «зеленка», которая обладает признаком цвета, так как получила свое название по лекарству – жидкости зеленого цвета на спирту для смазывания кожи [1**, с. 362]:

Всех лекарств, в тот год из дома захваченных, было: аспирин, большая травная таблетка от расстройства желудка, з е л е н к а и антисептический пластырь [1*].

В разговорной речи работников сельского хозяйства «зеленкой» именуют «зеленый корм для скота; сельскохозяйственные культуры, идущие на такой корм» [1**, с. 362]:

У чабана… были все основания заявить: «Будет з е л е н к а – будет и шерсть и мясо!»

[4*, с. 180].

На языке наркоманов «зеленкой» называется «сушеная конопля, используемая как наркотик»:

Очередь … переминается с ноги на ногу … Лиц «кавказской национальности», больших любителей «з е л е н к и» здесь нет [3*, с. 637].

В разговорной речи данная лексема имеет и другие значения. Например, так называют «жидкое средство бытовой химии, употребляемое пьющими как заменитель алкоголя»:

– Речь шла … о средстве для снятия загрязнений …, более известном в народе как … «з

е л е н к а» [3*, с. 637].

Все дальше и дальше расходятся звуковая оболочка слова, содержащая признак цвета (означающее) и то, что этим словом именуется (означаемое). Однако есть случаи, когда две составляющие языкового знака совершенно отдалены, их связь представляется абсолютно условной:

Если совсем отменят «з е л е н к у» и не станут шмалять, они ударятся в беспредел [1*].

Толковый словарь русского жаргона поясняет, что анализируемая нами лексема имеет не только значение «высшая мера наказания – расстрел», но и «смерть» [3**, с. 223]:

З е л е н к а не за горами, а как будто и не жил [3**, с. 223]!

Сенсорный признак содержится в слове «сохнуть» то есть «становиться сухим, теряя влагу» [14, с. 653]:

Раскрыв мокрый зонт, я положил его с о х н у т ь на пол в прихожей [1*]. .

Слово «сохнуть» также означает «вянуть» [6**, с. 653]:

41

Всё прощупали, нигде его нет, только яблоки откусанные валяются. А дерево с тех пор стало желтеть, с о х н у т ь [1*].

В переносном смысле данное слово используется в значении «сохнуть от тоски» [6**, с.

653]:

А что за охота с о х н у т ь-то! Хоть умирай с тоски. Пожалеют, что ль, тебя! Как же, дожидайся [1*]!

В просторечии глагол «сохнуть» означает «страдать от любви к кому-н.» [6**, с. 653]:

Чудаки, неужели они думают, что я всю жизнь буду с о х н у т ь по Галке? [1*].

Однако словарь жаргона дает следующую дефиницию анализируемого нами глагола: «скрываться под чужой фамилией»:

Он несколько лет с о х от ментов, а когда умер, так и похоронили под чужой фамилией…[3**, с. 546].

Такое употребление известной нам глагольной лексемы можно представить в качестве примера абсолютно полной потери связи между означаемым и означающим.

Выводы.

Проанализированный материал наглядно демонстрирует возможность конвертизации одного типа языкового знака в другой. В нашем случае, знака, обладающего признаком «вторичной» иконичности, в знак, являющийся весьма символичным. Как показывают примеры, важную роль в этом процессе играет жаргонная речь, позволяющая использовать изначально мотивированные слова в качестве условных символов, понятных только членам той или иной социальной группы людей.

Итак, приведенные примеры показывают, что трансформация «вторичных» иконических знаков (мотивированных производных слов) в знаки-символы происходит в тот момент, когда слово переходит из одной социальной среды в другую. Слова одних жаргонов перемещаются в сферу других жаргонов. Жаргон медицинских работников, работников полиции в силу специфики профессий смешивается с криминальным. Одни и те же слова обрастают все новыми и новыми значениями, при этом теряя изначально заложенный в них признак. Тайный язык требует символичности. Именно этому требованию отвечает тенденция к инновациям, приводящая языковой знак к изменению статуса.

Пока разум человека стремится к осознанию причин, по которым тот или иной объект именуется именно таким образом, сам языковой знак движется в сторону немотивированности. Проследить переход лексем, обладающих «вторичной» иконичностью в знаки-символы на материале других европейских языков, может стать дальнейшей задачей исследования.

Библиографический список

[1]Пирс Ч.С. Учение о знаках / Ч.С. Пирс // Избранные философские произведения. Перевод с англ. / Перевод К.Голубович, К. Чухрукидзе, Т. Дмитриева. М.: Логос, 2000. – С.

176 – 233.

[2]Соссюр Фердинанд де. Курс общей лингвистики (Извлечения) / Ф. де Соссюр // История языкознания XIX – XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. – Москва: Издательство «Просвещение», 1964. – С. 361 – 411.

[3]Якобсон Р.О. В поисках сущности языка / Р.О. Якобсон // Семиотика. Москва:

Радуга, 1983. – С. 102 – 117.

42

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

[4]Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний в языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е.С. Кубрякова. – Москва: Языки славянской культуры, 2004. – 560 с.

[5]Торопцев И.С. Язык и речь / И.С. Торопцев. – Воронеж.: Воронежский государственный университет, 1985. – 199 с.

[6]Бабушкин А.П. Типы языковых знаков в семиотическом аспекте / А.П. Бабушкин // Вопросы когнитивной лингвистики, 2005. – №2. – С. 5 – 11.

[7]Шор Р.О. Язык и общество / Р.О. Шор; предисл. проф. В.М. Алпатова. – 3-е изд., испр. и доп. – Москва: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010 – 160 с.

[8]Жданова Т.А. Языковые средства репрезентации концепта «орудия труда» / Т.А. Жданова // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. Выпуск 18, 2012. – С. 79–89.

[9]Культура русской речи: Учебник для вузов / Под ред. проф. Л.К. Граудиной и проф. Е.Н. Ширяева. – М.: Издательство НОРМА, 2000. – 560 с.

Список анализируемых источников

[1*] Национальный корпус русского языка, URL: http://ruscorpora.ru/search-main.html/ (время обращения – 21.12.2019).

[2*] Новое в русской лексике. Словарные материалы – 81 / АН СССР, Ин-т рус. яз. Под ред. [и с предисл.] Н.З. Котеловой. – М.: Русский язык, 1986. – 288 с.

[3*] Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 90-х годов XX века: в 2 т./ Институт лингвистических исследований РАН. – СПб.: ДМИТРИЙ БУЛАНИН, 2009. Т.1. – 813 с.

[4*] Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х годов / Под ред. [и с предисл.] Н.З. Котеловой и Ю.С. Сорокина. Изд. 2-е, стереотип. – М.: Советская энциклопедия, 1973. – 543 с.

Список словарей

[1**] Большой толковый словарь русского языка / [под ред. С. А. Кузнецова]. – СанктПетербург: Норинт, 1998. – 1536 с.

[2**] Елистратов В. С. Толковый словарь русского сленга: св. 12 000 слов и выражений, арго, кинемалогос, жаргоны / В. С. Елистратов. – Москва: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2007. – 668

с. URL: http://www.gramota.ru (время обращения – 12.11.2019).

[3**] Грачев М. А. Толковый словарь русского жаргона. Серия «Словарная классика» / М. А. Грачев. – Москва: ЮНВЕС, 2006. – 704 с.

[4**] Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: в 2 т. / П. Я. Черных. – 3-е изд., стереотип. – Москва: Русский язык, 1999. – Т. 1. – 624 с.

[5**] Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х т. / М. Фасмер. – [Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачёва]. – 2-е изд., стер. – Москва: Прогресс, 1986. Т. 1 (А – Д). – 576 с.

[6**] Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов/ [под ред. Н. Ю. Шведовой]. – 18-е изд., стереотип. – Москва: Русский язык, 1986. – 797 с.

References

[1]Pirs Ch.S. Uchenie o znakah / CH.S. Pirs // Izbrannye filosofskie proizvedeniya. Perevod s angl. / Perevod K.Golubovich, K. Chuhrukidze, T. Dmitrieva. M.: Logos, 2000. – S. 176 – 233.

[2]Sossyur Ferdinand de. Kurs obshchej lingvistiki (Izvlecheniya) / F. de Sossyur // Istoriya yazykoznaniya XIX – XX vekov v ocherkah i izvlecheniyah. Chast' 1. – Moskva: Izdatel'stvo

«Prosveshchenie», 1964. – S. 361 – 411.

43

[3]Yakobson R.O. V poiskah sushchnosti yazyka / R.O. YAkobson // Semiotika. Moskva: Raduga, 1983. – S. 102 – 117.

[4]Kubryakova E. S. Yazyk i znanie: Na puti polucheniya znanij v yazyke: chasti rechi s kognitivnoj tochki zreniya. Rol' yazyka v poznanii mira / E. S. Kubryakova. – Moskva: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2004. – 560 s.

[5]Toropcev I. S. Yazyk i rech' / I. S. Toropcev. – Voronezh.: Voronezhskij gosudarstvennyj universitet, 1985. – 199 s.

[6]Babushkin A.P. Tipy yazykovyh znakov v semioticheskom aspekte / A.P. Babushkin // Voprosy kognitivnoj lingvistiki, 2005. – №2. – S. 5 – 11.

[7]Shor R.O. Yazyk i obshchestvo / R.O. SHor; predisl. prof. V.M. Alpatova. – 3-e izd., ispr.

idop. – Moskva: Knizhnyj dom «LIBROKOM», 2010 – 160 s.

[8]Zhdanova T.A. Yazykovye sredstva reprezentacii koncepta «orudiya truda» / T.A.

Zhdanova // Nauchnyj vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo arhitekturno-stroitel'nogo universiteta. Seriya: Sovremennye lingvisticheskie i metodiko-didakticheskie issledovaniya. Vypusk 18, 2012. – S. 79–89.

[9]Kul'tura russkoj rechi: Uchebnik dlya vuzov / Pod red. prof. L.K. Graudinoj i prof. E.N. Shiryaeva. – M.: Izdatel'stvo NORMA, 2000. – 560 s.

Analyzed sources

[1*] Nacional'nyj korpus russkogo yazyka, URL: http://ruscorpora.ru/search-main.html/ (vremya obrashcheniya – 21.12.2019).

[2*] Novoe v russkoj leksike. Slovarnye materialy – 81 / AN SSSR, In-t rus. yaz. Pod red [i s predisl.] N.Z. Kotelovoj. – M.: Russkij yazyk, 1986. – 288 s.

[3*] Novye slova i znacheniya. Slovar'-spravochnik po materialam pressy i literatury 90-h godov XX veka: v 2 t./ Institut lingvisticheskih issledovanij RAN. – SPb.: DMITRIJ BULANIN, 2009. T.1. – 813 s.

[4*] Novye slova i znacheniya. Slovar'-spravochnik po materialam pressy i literatury 60-h godov / Pod red. [i s predisl.] N.Z. Kotelovoj i YU.S. Sorokina. Izd. 2-e, stereotip. – M.: Sovetskaya enciklopediya, 1973. – 543 s.

Dictionaries used

[1**] Bol'shoj tolkovyj slovar' russkogo yazyka / [pod red. S. A. Kuznecova]. – SanktPeterburg: Norint, 1998. – 1536 s.

[2**] Elistratov V. S. Tolkovyj slovar' russkogo slenga: sv. 12 000 slov i vyrazhenij, argo, kinemalogos, zhargony / V. S. Elistratov. – Moskva: AST-PRESS KNIGA, 2007. – 668 s. http://www.gramota.ru (vremya obrashcheniya – 12.11.2019).

[3**] Grachev M. A. Tolkovyj slovar' russkogo zhargona. Seriya «Slovarnaya klassika» / M. A. Grachev. – Moskva: YUNVES, 2006. – 704 s.

[4**] Chernyh P. Ya. Istoriko-etimologicheskij slovar' sovremennogo russkogo yazyka: v 2 t. / P. YA. Chernyh. – 3-e izd., stereotip. – Moskva: Russkij yazyk, 1999. – T. 1. – 624 s.

[5**] Fasmer M. Etimologicheskij slovar' russkogo yazyka. V 4-h t. / M. Fasmer. – [Per. s nem. i dop. O. N. Trubachyova]. – 2-e izd., ster. – Moskva: Progress, 1986. T. 1 (A – D). – 576 s.

[6**] Ozhegov S. I. Slovar' russkogo yazyka: Ok. 57 000 slov/ [pod red. N. YU. SHvedovoj].

– 18-e izd., stereotip. – Moskva: Russkij yazyk, 1986. – 797 s.

44

Научный журнал «Современные лингвистические и методико-дидактические исследования»

SOCIOLOGICAL ASPECT OF LANGUAGE SIGNS TRANSFORMATION

O.G. Nekhaeva

________________________________________________________________________________

Voronezh State Technical University

Ph.D. (Linguistics), Associated Professor of the Foreign Languages and Technology of Translation Department

Olga Georgievna Nekhaeva e-mail: nekhaeva1967@gmail.com

________________________________________________________________________________

Statement of the problem. The research is based on the analysis of possible transformations of motivated language signs that have "secondary" iconic characteristics into signs-symbols. The considered lexical units will be distinguished by the characteristic determined by the internal form of the word, for example, somatic, household tools, tools of labor, sensory sensations, color, physical state of a person, schematically-configuration, objectivity, and a number of others.

Results. The material of the study is language signs that initially act as conventional, but their signifiers are motivated by an internal form, so they reflect the sign that is the basis of their nomination. We hold the position that such a sign can be considered iconic on the principle of "secondary". In accordance with the logic of our study, the signs in question are themselves represented in the form of words, which, just like the signs of the language, can be attributed to symbols, but the impression is created of the correlation between the signified and the signifier ("ink" – "a solution of some coloring substance used for writing", derived from "black"). Signs of "secondary" iconicity can be metaphorically reinterpreted, after which the connection between the signified and the signifier practically disappears ("ink" – "cheap red wine"; "ink" – "wanted ad"). The way of language signs of "secondary" iconicity reorganization into signs-symbols passes through metaphorization.

Conclusion. The analysis of the transformation of "secondary" iconic signs into signs-symbols makes it possible to detect the "cyclicality" expressed in the transition of motivated language signs to unmotivated, which can be revealed in the fact that the "secondary" connection with reality established through motivated signs-symbols can be so minimized that "secondary" icons will sooner or later become "pure" symbols again, while in some cases it is noted that the rudiments of their metaphorical iconicity in terms of content are preserved. The study showed that the important role in this process is played by slang speech, which allows you to use initially motivated words as conditional symbols that are understandable only to members of a particular social group of people.

Key words: language sign, sign-icon, sign-symbol, metaphorical transmission, argot speech, motivated language signs,

‘secondary’ iconicity, converting of language signs types.

45

DOI 10.25987/VSTU.2020.55.94.003

УДК 811.111:622

СПОСОБЫ ОБРАЗОВАНИЯ ТЕРМИНОНЕОЛОГИЗМОВ В СФЕРЕ НЕФТЕГАЗОВОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

В СОВРЕМЕННОМ АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ И ЭТИМОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

И.К. Забродина, Н.Ю. Гутарева

________________________________________________________________________________

Томский государственный архитектурно-строительный университет кафедра иностранных языков, кандидат педагогических наук, доцент Ирина Константиновна Забродина

e-mail: zabrodina_irina_tgasu@mail.ru

Томский политехнический университет отделение иностранных языков, кандидат филологических наук, доцент Надежда Юрьевна Гутарева

e-mail: gutareva@tpu.ru

________________________________________________________________________________

Постановка задачи. В статье рассматриваются истоки неологии и определение неологизмов, а вместе с ними и терминонеологизмов. К задачам исследования отнесен анализ принципов этимологии терминонеологизмов английского языка, а также систематизация выявленных терминонеологизмов в научных статьях нефтегазовой сферы по их словообразовательным моделям с выявлением частотности приведенных в статье этимологических принципов. Основные проблемы заключаются в выявлении терминонеологизмов в значительном объеме научно-технической литературы сферы добычи нефти и газа, а также в определении их словообразовательных моделей.

Результаты исследования. В статье показаны результаты исследования, в рамках которого определена этимология терминонеологизмов: 1) лексико-словообразовательные неологизмы (неолексемы), 2) лексикосемантические (неосемемы), 3) заимствования. Авторы определили условия создания анализируемых терминонеологизмов (анонимные или индивидуально-авторские) и цели создания анализируемых терминонеологизмов (стилистические и номинативные).

Выводы. В рамках проведенного исследования авторы пришли к выводу, что способы образования новых терминов, такие как аббревиация, словосложение, заимствование, конверсия и аффиксация, встречаются в научно-технической литературе сферы природопользования, а именно: в актуальных научных статьях наукометрической базы данных Scopus.

Ключевые слова: этимология, неология, словообразование, терминонеологизмы, сфера природопользования, неолексемы, неосемемы, заимствования.

Введение.

В лексическом словаре всех языков мира можно наблюдать слова, в которых связь формы со значением непонятна даже носителям языка, и их структуру часто невозможно логически объяснить на основе словообразовательных моделей, действующих в современном языке. Глубинные изменения слов затемняют первичную форму и значение слова [1]. Целью этимологического анализа слова является определение, в каких случаях, в каком языке, по какой модели словообразования и с каким значением возникло то или иное слово, а также выявить, какие изменение претерпело значение этого слова.

Прежде чем провести анализ принципов этимологии терминонеологизмов английского языка, следует рассмотреть истоки данной отрасли лексикологии. Слово неология появилось в конце 18 века, и как термин впервые его стал употреблять французский лексикограф ЛуиСебастьян Мерсье. С тех пор и до настоящего времени неологией является отрасль в

_________________________________

© Забродина И.К., Гутарева Н.Ю., 2020

46