Азербайджанцы (Народы и культуры) - 2017

вались для пропуска рыбы. Забойку устраивали весной и осенью, когда рыба шлавреку.Зимойустраиваликривуюзабойку,так,чтобыпосредирекивыходил острый угол; это было связано с тем, что в это время года напор воды был сильным, тогда как летом, в июне, напор воды был меньше. С одной стороны забойки у берега делалась деревянная платформа, на которой стояли рыбаки и баграми цепляли и вытаскивали рыбу. Орудием лова служил гыр – багор, представляющий собой древко с прикрепленным к нему крупным крюком. Кроме того, имелось подобное ему железное орудие – тельмяк (ПМА, 1962). Багрение обычно производилось ночью, так как рыба устремлялась в реку ночью. К забойке выходило несколько лодок. На каждой работало два человека – кормщик и весельщик. Кормщик зацеплял рыбу и тащил ее в лодку. Как только лодка наполнялась, рыбаки отплывали к плоту. Лов багрением производился 40 дней.

Лов рыбы при помощи забойки приносил большой вред, так как вылавливалось большое количество икряных рыб, что приводило к нарушению процесса размножения рыб. Разновидностью багрения можно считать лучение рыбы, которое широко применялось в ахмазах и чалах. Лучили рыбу трехзубой или двузубой острогой (сэла, бул). Наконечник, имеющий три зубца (длиной 15 см) с зазубринами, надевался на древко. Булом обычно накалывали рыбу, иногда его метали на большое расстояние, поэтому к древку привязывали веревку.

Еще более примитивные способы лова рыбы применялись на небольших реках Куба-Хачмасской зоны и на реках, впадающих в Куру. В узком месте реки делали плотину, вода выходила из берегов; при спуске воды рыба оставалась на берегу. До начала XX в. бытовал следующий способ: на неглубоких местах устраивали загородку из камней, оставляя входное отверстие. Затем вход закрывали и ловили рыбу руками. Иногда в верхней части огороженного места устанавливали верши (себет). Каменные ограждения предшествовали плетеным загородкам.

К крючковым орудиям относятся наживная (гармаг) и самоловная (шал гармаг) снасти. Гармаг представлял собой толстую веревку, к которой были привязаны различной длины бечевки с крупными железными крючками, на которые насаживалась наживка. Эта снасть укреплялась на двух или трех кольях поперек реки или в море недалеко от берега. Шал гармаг отличалась тем, что на ней более густо были привязаны бечевы с крючками меньшего размера. Ее также употребляли в реках и прибрежной морской полосе. Бечевыразвевалисьвводе,иеслидажерыбанесоблазняласьнаприманку,онацеплялась за крючок хвостом или боком. Крючковые виды снасти имели очень широкое распространение. Их употребляли по всему побережью от Астары до р. Самур.

Для рыбной ловли в Азербайджане применялись и такие ставные снасти (ловушки), как верши. Эта снасть представляла собой плетенку конусообразной формы, у основания которой имелось небольшое отверстие, в которое заходила рыба. Обычно к вершам привязывали тяжелый камень. Ставные сети и снасти получили большое распространение с конца XIX в. в связи с тем, что была начата эксплуатация озер (чала) на Мугани между Кызылагаджским заливом и Араксом. Широкое распространение получил в это время и вентерь, представлявший собой сеть в виде колокола, натянутого на несколько

230

обручей. Вход в него также имел форму конуса. По своему устройству вентерь напоминал верши; зашедшая в вентерь рыба не могла из него выйти. Вентерь ставили в местах со слабым течением, заросших камышом, а также в неглубоких реках. Растительность в ахмазах и чалах не позволяла применять плавные сети.

Большим разнообразием отличались и сети. Их вязали из хлопчатобумажных и шелковых нитей с ячейками различной величины, в зависимости от их назначения. Сети вывязывали при помощи деревянных челноков (ий, ийне), для прочности подвергали процессу дубления. Для этой цели рыбаки употребляли кору гранатовых деревьев. Большее распространение имели плавные сети. К плавным снастям можно отнести сети-бредни, сеть-накидку и сачок. На Куре употребляли различной величины сети типа бредней, которые предназначались для ловли различных видов рыб. Небольшие сети были прямоугольной формы, двумя узкими сторонами они прикреплялись к жердям.Вдольсетис одной стороныукреплялисьтяжелыегрузилаизсвинцаили глины, а с другой – легкие поплавки из сушеной тыквы (габаг) бутылкообразной формы.

Обычно сети волокли вдоль по течению на двух лодках. Сети могли быть длиной от 3 до 20 м, шириной 2–2,5 м. Небольшие сети с мелкими ячейками употреблялись для ловли шемаи и кутума. Сети плели из шелка-сырца, поскольку в таком случае они получались более прочными.

Широкое распространение имела сеть-накидка, называемая салык. Ее использовали для прибрежной морской ловли, а также на реках. Обычно эта сеть применялась на неглубоких местах. Закидывали ее, стоя в воде или на лодке. Салык имела воронкообразную форму, через крайние ячеи широкого отверстия продевалась толстая шерстяная веревка, на которую были нанизаны свинцовые грузила. От шерстяной ве­ревки шли бечевы внутрь сети, которые были прикреплены к концевой веревке. Когда рыбак тянул за веревку, отверстие собиралось и втягивалось внутрь. Эта сеть также изготавливалась из шелковых нитей. Диаметр ее отверстия составлял 4–5 м.

В начале XX в. в ахмазах, а также для прибрежной морской ловли начали употреблять невод (Шавров, 1909. С. 33). В ахмазах невод расставляли на свободных от растительности местах. Невод представлял собой воронкообразную сеть, с длинными крыльями у входа. Снасть подразделялась на несколько камер, в которые вели небольшие отверстия. Рыба, войдя в невод, не могла уже из него выйти.

Рыбу ловили на протяжении всей р. Куры вплоть до Казаха, а также на других реках, которые впадали в Каспий и Куру, но здесь рыболовство не имело промыслового значения. Орудиями рыболовства в этих местах служили небольшие плавные сети: сеть-накидка, сачок, верши.

Рыбаки пользовались примитивными лодками-долбленками – кулаз, которые изготовлялись из липы и тополя. Передвигались они при помощи весел – чэпэл, а в неглубоких местах и ахмазах – при помощи шеста. Такая лодка вмещала 2–3 человек. Длина ее могла быть от 2,5 до 5 м, ширина – 60–80 см. Бывали кулазы длиной и более 5 м. Кулазы сохранялись довольно долго, несмотря на распространение более усовершенствованных лодок. И сегодня еще на Куре можно встретить кулаз, на котором переправляются с одного берега на другой, перевозят дрова или иной груз.

231

Из крупных лодок на рыбных промыслах имели распространение киржимы – большие плоскодонные лодки с одной мачтой, на которой устанавливали парус. Киржимы были длиной от 12 до 18 м. В зависимости от назначения их строили большего или меньшего размера. Чтобы киржим во время бури не опрокинулся, к его бортам привязывали связки камыша. Киржимы и кулазы использовались также на севере Каспийского моря и на восточном побережье – туркменами. Последние приобретали их в Персии (Клычев, 1967.

С. 45).

В Азербайджане, согласно мусульманской традиции, употребляли в пищу только чешуйчатую рыбу. В основном это была частиковая рыба и лосось – гызыл балыг. Особой любовью у азербайджанцев пользуются кутум и шемайка. Отметим, что на кутум был большой спрос на всем Южном Кавказе. Кутум ловили в Куре, а также в других реках, куда он заходил на нерест. Шемайка же ловилась преимущественно в Куре, в других местах она попадалась редко. Азербайджанцами употреблялись в пищу и такие виды рыб, как хашам – жерех, чеки – сазан. В зоне Казаха в Куре ловили и сома – накка, хотя в других зонах его не употребляли в пищу. В зимний период, в январе, прибрежные жители ловили илан балыг – миногу. Ее ловили себетом, а также ручными плавными сетями – чэпэрэ (Зардаби, 1885) и сачком –

домжа.

Азербайджанцы были знакомы с обработкой рыбы и заготовкой ее впрок еще в глубокой древности. Рыбу употребляли в свежем виде, приготавливая ее различными способами. Заготавливая рыбу впрок, население могло есть ее

круглый год. Хотя выше по течению Куры также ловили и употребляло рыбу, но такого места в пищевом рационе, как у жителей Сальянского, Нефтчалин- скогорайоновиЛенкорань-Астаринскойзоныонанезанимала.Здесь кутум и шемайку коптили и солили; в соляном растворе дузлук ее держали 7–12 дней, затем коптили около месяца. Обычно для этой цели выстраивали небольшой шалаш и там подвешивали рыбу, продев через глаза прут. Затем зажигали кизяк и в его дыму коптили рыбу. Кутум солили в больших глиняных кувшинах, которые закапывали в землю: так рыба могла храниться целый год. Иногда рыбу вялили на солнце, храня ее затем в сушеном виде. При употреблении в пищу ее заворачивали в мокрую ткань или виноградные листья и запекали на тлеющих углях.

Из осетровых рыб, главным образом из осетра и белуги, изготавливали балыки. Когда еще не было специальных чанов для засолки, рыбу разделывали и клали в соляной раствор в кулазы. Через день ее вытаскивали, прополаскивали и вывешивали вялиться на солнце. Через 15–20 дней балыки были готовы. Балыки из осетровых рыб изготавливали в основном на промыслах; они предназначалась на продажу. Впрок заготавливали обычно и другие виды рыбы – сазан, лещ, вобла и др. Засоленную рыбу помещали вбочкииразвозиливразныегорода.Рыбавчанахмоглахранитьсянесколько месяцев.

Продукция рыбных промыслов – копченая рыба, балыки, икра – вывозилась в Россию и за границу. Большое количество балыка вывозилось в Грузию. Рыбу везли на телегах, уложив ее в плетеные корзины. Остальную рыбу отправляли на киржимах в Астрахань, откуда ее развозили в различные российские города.

232

ШЕЛКОВОДСТВО

Во время археологических раскопок в Мингечауре были найдены остатки тончайшей материи, образцы шелковых, шерстяных и хлопковых тканей. М. Каланкатуклу сообщает, что в Албании было широко распространено шелководство (Каланкатуклу, 1993. С. 5). Уже в начале VII в. в связи с развитием шелководства в Азербайджане было много тутовых садов. В средние века местное население, преимущественно в Барде и Ширване, активно занималось шелководством. Начиная с Х в. в Бардинском, Ширванском, Шекинском и других регионах производились шелковичные коконы и шелковая нить, а такие крупные города, как Шемаха, Гянджа и Тебриз, превратились в крупные центры по производству шелковой ткани. Шелковые нити и ткани, производимые местными мастерами, а также прочие шелковые изделия отправлялись на продажу за рубеж. Качеством, изысканностью и утонченностью азербайджанский шелк завоевал огромную славу на зарубежных рынках. В начале XIII в. центр производства шелка переместился из Аррана в Ширван. Ширван, по качеству производимого им шелка, снискал широкую известность не только в Азербайджане, но и на Ближнем и Среднем Востоке.

Купцы и путешественники, побывавшие в Азербайджане в средние века, сообщали о развитии здесь шелководства. Р. Клавихо (XV в.) писал, что Гиланская и Ширванская области производили наибольшее количество шелка и обладали большим преимуществом в торговле шелком. Генуэзские и венецианские купцы специально приезжали в Азербайджан для покупки шелка (Гейдаров, 1982. С. 140). Итальянский путешественник Контарини, побывавший в 70-е годы XV в. в г. Шемаха, писал, что в этом городе производятся высококачественные шелковые ткани (История Азербайджана, 2007. С. 162). В те времена значительное количество шелковых тканей увозилось из Шемахи в Россию, Ирак, Сирию и другие страны. Несмотря на то, что огромная часть хамны (шелка-сырца) шла на продажу в другие страны, значительная его часть использовалась внутри страны. Широкомасштабное производство шелка-сырца вносило весомый вклад в экономику Нахичевани, Мараги, Гянджи и других областей и городов Азербайджана.

В конце XIX в. качество семенного материала шелкопряда значительно улучшилось, общее развитие шелководства возросло, а в начале ХХ в. шелководством занимались уже во многих регионах Азербайджана. Основными шелководческими районами, как и в XIX в., были Елисаветпольская губерния, Ленкоранский, Кубинский и Гёйчайский уезды Бакинской губернии, Закатальский округ и Нахичеванский уезд.

Основными условиями для развития шелководства являлись посадка новых тутовых садов и их обработка. В отдельных регионах тутовые деревья выращивались в особых садах – чекиллик, тохмаджарлыг. Для размножения тутовых деревьев использовались такие методы, как гялямэтмя (посадка черенков), гёз гялями (метод прививания почки). Тутовые деревья или шелковичные сады имелись во всех регионах Азербайджана. Одним из факторов, обеспечивающих развитие шелководства, было обилие тутовых и шелковичных плантаций. Уход за шелковичными садами, получение обильного урожая

233

листьев, их продажа на рынке – все это постепенно отделялось от культивирования гусениц шелкопряда, становясь отдельными отраслями. В связи с развитием шелководства в Азербайджане, с начала ХХ в., в результате роста потребности в основном источнике корма образовались обширные шелковичные хозяйства, которые приобрели характер коммерческого садоводства, а тутовые листья уже обрели товарный характер. В шелководстве второй после кормовой базы этап состоял из получения качественного семенного материала шелкопряда и ухода за гусеницами шелкопряда. Семенной материал шелкопряда производился самими шелководами или покупался за границей.

ВконцеXIX–началеХХв.вАзербайджанекультивировалисьтакиевиды шелкопряда, как багдадский, хорасанский, итальянский, японский, стамбульский и мюсяльман (мусульманский). Мусульманский сорт в народе называли также деде-баба барамасы. В этот период наиболее широко были распространены различные сорта японских шелковичных червей зеленой, желтой и белой окрасок. Гусеницы шелкопряда культивировались в весенние месяцы. Время после пробуждения грены и до образования шелковичных коконов включало четыре периода «сна» шелковичных червей: первый назывался

гара юху, второй – джумсаз юху, или хаджы юху, третий – кичи юху, чет-

вертый – улу юху. Таким образом, четыре этапа «сна» гусеницы шелкопряда считались четырьмя его возрастными периодами, а период после четвертого сна–пятымвозрастнымпериодом.Отпробуждениягусеницышелкопрядадо создания шелковичного кокона проходило примерно 35–40 дней. Если из одной коробки семенного материала получали 18–24 кг шелковичных коконов, то считалось, что урожай высокий.

В начале ХХ в. производство шелковичных коконов в Азербайджане достигло значительных масштабов. В тот период более 2/3 урожая шелковичныхкоконовнаЮжномКавказеприходилосьнадолюАзербайджана(Исмаилов, 1960. С. 104). Владельцы шелковичных коконов выделяли определенную их часть на свои нужды, а оставшиеся продавали на еженедельных рынках в уездных центрах и в селах во влажном виде, так как продажа высушенных коконов была невыгодной. С начала ХХ в. сушка влажных шелковичных коконов, купленных для обработки, осуществлялась не по-старинке, т.е. под солнцем, а на специальных коконосушильных предприятиях, где применялась в основном сила пара.

Для получения шелковой нити из коконов существовали десятки кустарных предприятий, на которых процессы шелкомотания и шелкопрядения осуществлялись довольно примитивным способом. Среди населения были широко распространены ручное веретено, ручная прялка и шелкомотальный станок, используемые для получения шелковой нити. По сравнению с ручным веретеном и прялкой шелкомотальный станок манджалыг был более совершенным. Он имел две разновидности: с четырехконечной и шестиконечной прялкой. Для размотки шелковичных коконов использовали особые веники. Как только клейкое вещество шелковичных коконов смягчалось, на манджалыге начинался процесс шелкомотания.

В Азербайджане кустарное шелкопрядение осуществлялось тремя способами: при помощи прялки, прядильного станка или караса. С появлением

234

карасов число местных прядильных станков уменьшалось. Карасы, использовавшиеся еще с 1840–1850-х годов, занимали в шелкопрядении ведущие позиции. В связи с развитием в Азербайджане шелкопрядильных предприятий, работающих при помощи пара, с 1880-х годов карасы стали терять свою значимость. Помимо кустарных шелкомотальных и шелкопрядильных предприятий, существовали сотни мастеров, работавших кустарным способом. Большинство из них занимались обработкой своего урожая шелковичных коконов, остальная же часть ходила по селениям и обрабатывала урожай шелковичных коконов местных жителей. Увеличение фабричного производства в области шелкообрабатывающей промышленности Азербайджана привело к регрессу кустарного шелкомотания и шелкопрядения.

НЕФТЕДОБЫЧА

Естественные выходы нефти и газа на Апшеронском полуострове и морскойповерхностиКаспияизвестнысдревнейшихвремен.В«Историиалбан» Моисея Калакантуйского отмечается, что поля вокруг реки Кура изобилуют нефтью (Ашурбейли, 2009. С. 32). Этим сведениям вполне можно доверять, поскольку в более поздних сочинениях арабских авторов IX–X вв. говорится о добыче нефти в Баку и на Апшероне в VIII и последующих веках (ал- Балазури, 1927. С. 49). Добыча нефти, по-видимому, происходила и в более раннее время, при Сасанидах, и она была настолько значительна, что об этом знали далеко за пределами Баку. В период завоевания арабами Ширвана и Азербайджана нефтяные колодцы Апшерона приносили значительные доходы. По сообщению арабского историка Балазури (ум. в 892 г.), во время правления халифа Мансура в VIII в. правитель Арана и Ширвана Йазид ибн Усайд послал своих налогосборщиков к жителям Ширвана – «...к добывающим нефть и соль в Ширване, и они взыскали с них налог, а дальнейший сбор он поручил особым сборщикам» (Балазури, 1963. С. 20).

Археологические раскопки во дворце Ширваншахов в старой крепости Баку дают некоторые материалы, позволяющие высказать предположение о применении нефти в городском хозяйстве в Баку. Она употреблялась в хозяйственных целях, в быту, для покрытия домов, в светильниках (чирагах) и т.д. Нефть добывалась в таком количестве, что ее вывозили при арабах не только в различные районы страны, но даже далеко за ее пределы. Археологические материалы, добытые в Кабале, показали, что в VIII в. крыши некоторых домов были покрыты толстым слоем сырой нефти кира (Ашурбейли, 2009. С. 32). В районе Кабалы нефть не добывалась, и единственным местом, откуда она могла быть привезена, был г. Баку и нефтеносные места Апшерона. В это время нефть в большом количестве везли в Дербент, где ею пользовались во время военных действий. Арабские полководцы при завоевании Дербента строили там склады для запасов нефти. В «Дербенд-намэ» упоминается о том, что правитель «Арминии и Азербайджана» Маслама ибн Абд ал-Малик в 115 г.х. (733 г.) с 20-тысячной армией взял Дербент и в цитадели Наринкала, на месте одного старого здания, разрушенного им, построил арсенал и склады для провизии и нефти (Бакиханов, 1926. С. 51). «Дербенд-намэ» сообщает, что халифы жаловали нефтяные

235

источники Апшерона как вакф газиям Дербента, отбирая их у правителей Ширвана. Таким образом можно констатировать, что добыча нефти при арабах была настолько значительной, что халифы на доходы с нее могли содержать гарнизон воинов, защищавших северные границы халифата от набегов кочевников.

О бакинской нефти знали далеко за пределами страны. Более поздние источники (X в.) дают подробные сведения о бакинской нефти и самом городе Баку. Так, арабский географ ал-Истахри в 930 г. писал о добыче белой и темно-серой нефти в Баку (Al-Istakhri, 1870. Р. 191). Как видно, в это время на Апшероне добывались различные сорта нефти, из которых наиболее ценной считалась белая. Нефтяные колодцы, помимо Апшерона, имелись также в непосредственной близости от старой крепости Баку у морского берега. Об этом свидетельствуют остатки древних колодцев, обнаруженных при засыпке бухты в районе Баилова. Помимо данных ал-Истахри имеется следующее описание Баку арабского путешественника Абу Дулафа, побывавшего в этом городе в 942 г.: «Я шел восемьдесят фарсахов под деревьями по берегу Великого моря Табаристана, пока не дошел до места, называемого Бакуйа, принадлежащего к областям Ширвана. Там я нашел источник нефти, ежедневная арендная плата которого достигает тысячи дирхемов, а возле него – другой источник, изливающий беспрерывно, днем и ночью, белую как жасминовое масло нефть, откуп последнего равен первому» (Вторая записка Абу Дулафа, 1960. С. 12.). Указанные сведения Абу Дулафа очень ценны, так как дают представление о доходах только с двух колодцев нефти, составляющих сумму в 1000 дирхемов с каждого ежедневно (ок. 250 руб. в день) (Бартольд, 1963. С. 683.). Сумма эта говорит о значительных объемах добычи нефти в это время и свидетельствует о существовании при арабах откупной системы и аренды на добычу нефти. Подобный способ эксплуатации нефтяных источников практиковался и позже, при монголах и других завоевателях. Ограниченное употребление нефти не могло бы принести большого дохода. Сумма дохода, указанная Абу Дулафом, объясняется тем, что в то время нефть широко применялась в военной технике. О нефти постоянно говорится в рассказах о мусульманских армиях, которые действовали против хазар и Византии. Отряды, пользовавшиеся горящей серой и нефтью, были своего рода артиллерийскими частями того времени. Именно столь широким применением нефти в военной технике можно объяснить большой доход, получаемый от ее добычи (Бартольд, 1963. С. 683.). О добыче белой нефти в Баку говорится в сообщении ал-Масуди, который упоминает также об источниках огня, бьющих из-под земли (Al-Masudi, 1894. Р. 60). Видимо, здесь описываются фонтаны горящей нефти или извержение грязевого вулкана. Эти сведения, судя по всему, достоверны, так как горящие нефтяные фонтаны и извержения грязевых вулканов на островах Каспийского моря

ина Апшероне наблюдаются по сей день. В рукописи неизвестного персидского географа, писавшего в 982–983 гг., имеется известие о том, что « в Баку есть местечко (городок) на берегу моря и близ одной горы, и всю нефть, которую употребляют в Дейлемане, вывозят оттуда» (Худуд ал-Алам, 1930. С. 66). К Дейлеману причислялись все области по южному и юго-восточному берегам Каспия.Таким образом,изтекставидно, что бакинская нефтьвывозилась

ив Иран, где она имела широкое употребление. Как видно, Баку к концу X в.

236

был известен на Ближнем Востоке как значительный и важный город, откуда вывозилась на Восток нефть, ценный продукт, имеющий большое значение не только как осветительное и лекарственное средство и горючее в быту, но и как грозное оружие во время военных действий.

Добыча нефти в первой четверти XIII в., еще до монгольского завоевания, была, по-видимому, значительной. На это указывают сведения иранского географа Мухаммада ибн Наджиб Бакрана, который описывает различные сорта нефти, среди которых отмечает белую нефть, которую извлекают из нефтяных колодцев в Баку и Мукане, зеленую нефть, добываемую близ Дербента, и черную – на границе Балхана. Далее он говорит о перегонке черной нефти в белую и называет это дистилляцией (тактир) (Мухаммад ибн Наджиб Бакран, 1960. С. 52). Это любопытное сообщение свидетельствует о масштабах разработки и способе очистки и использования нефти

вте времена.

СXIII в. в Азербайджане стали появляться западноевропейские путешественники, которые, как и восточные авторы, отмечали большую добычу нефти в этих местах. Марко Поло сообщает о бакинских нефтяных источниках следующее: «На грузинской границе есть источник масла (нефти) и много его — до сотни судов можно зараз нагрузить тем маслом. Есть его нельзя,

аможно жечь или мазать им верблюдов, у которых чесотка и короста. Издалека приходят за тем маслом, и во всей стране его только и жгут» (Книга Марко Поло, 1955. С. 56–57). Из этого отрывка можно заключить, что нефть употреблялась не только во многих отраслях хозяйственной жизни, но и как лечебное средство. Лечебные свойства нефти были известны с давних времен. Ее использовали для излечения целого ряда болезней.

Целебные свойства апшеронской нефти были известны далеко за пределами Азербайджана; сюда приезжали из различных, даже довольно дальних стран, для лечения.

Сдревних времен нефтью

пользовалисьикакосветительным средством. Употребление нефти в светильниках, называемых чираг, подтверждается многочисленными находками последних как на территории Баку и Апшерона, так и всего Азербайджана, например, глиняные чираги найдены во время археологических раскопок на территории дворца

Ручная добыча нефти

Конец XIX в.

Архив Института археологии и этнографии НАНА

237

Ручная добыча нефти

Конец XIX в.

Архив Института археологии и этнографии НАНА

Ширваншахов (Левиатов, 1940. С. 25.), в Байлакане (Оренкала) (Джафарзаде, 1954. С. 128.), Нахичевани, Барде, старой Гяндже, Кабале и других городах. Нефть применялась монголами и в военной технике, о чем упоминают Рашид ад-Дин, Мирхонд и другие авторы (Рашид-ад-Дин, 1946. С. 23).

Французский монах-миссионер Журден Каталани де Северак, проезжавший примерно в 1320 г. через Азербайджан и Иран, в своих записках дает краткие заметки о городах Азербайджана, упоминая также Баку. «И в одном месте, называемом Баку, вырыты колодцы, откуда добывают и извлекают масло, называемое “нафт”. Это масло очень горячее и целительное и поистине оно хорошо горит» (Jourdain Catalani de Severac, 1925. Р. 93–94).

Помимо иностранцев, дающих сведения о нефтяном промысле, мы имеем свидетельство азербайджанского географа конца XIV – начала XV в. Абд арРашида Бакуви, который в своем сочинении дает интересное описание Баку, рассказывает о его хозяйственной жизни и о добыче нефти на Апшероне. «Здесь известны залежи смолы (“кар” – кир) и источники нефти, которой добывают ежедневно более чем двести верблюжьих вьюков. Рядом с ними — другой источник, изливающий беспрерывно, днем и ночью, белую, как жасминовое масло, нефть; его арендная плата достигает приблизительно тысячи дирхемов. Близ источников там есть твердая земля желтого цвета, которая го-

238

рит наподобие свечей. От нее отламывают куски и везут в город для отопления его домов и бань» (ал-Бакуви Абд ар-Рашид, 1971. С. 89). Одну тысячу дирхемов составляла откупная сумма, получаемая только с одного нефтяного источника, но таких источников (колодцев) было много.

27 июля 1723 г. в результате каспийских походов Петра I российским войскам удалось захватить Баку. Петра I особенно интересовала «белая нефть», которая добывалась в окрестностях города. Тем самым, эксплуатация нефтепромыслов Баку и доходы от них перешли в распоряжение российской казны. Мелкие нефтяные скважины сдавались при этом местным феодалам. В 1725 г. в окрестностях Баку было 48 действующих нефтяных скважин черной нефти. Все они, вместе взятые, за один год выдавали 1.718.150 батманов продукции. Кроме того, были еще и скважины белой нефти (Ашурбейли, 2009). С 1723 по 1735 г. все нефтяные скважины на Апшероне, принадлежавшие до этого времени иранскому шаху, перешли в ведение учрежденного здесь военного правительства (История Азербайджана, 1954. С. 158). Однако после смерти Петра I, при императрице Анне Иоанновне, Баку и Дербент вновь отошли к Сефевидскому государству.

Начало промышленного этапа развития нефтяной отрасли Северного Азербайджана можно датировать 1821 г. С этого времени бакинской нефтью заинтересовалось царское правительство, было разрешено отдавать апшеронские нефтяные участки на откуп, как называли сдачу земли в аренду на определенный срок. В данном случае казна сдавала земли в аренду ­сроком

Транспортировка нефти в бочках

Начало ХХ в.

Архив Института археологии и этнографии НАНА

239