Глава 6

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОБЩНОСТИ

§ 1. Сущность и «правомерность» политических союзов

Политической мы будем называть общность, совокупное действие ко­ торой определяется «территорией» (необязательно постоянной и четко ограниченной, но тем не менее всегда каким-то образом ограниченной)

идействиями индивидов, которые находятся на ней постоянно или хотя бы временно и готовы к применению физического, в том числе военно­ го, насилия, чтобы удержать собственное организованное господство над ней (и, возможно, даже добавить к ней другие территории). Политическая общность в таком смысле существовала не всегда и не везде. Как особой общности ее нет во всех тех случаях, когда отпор врагу с применением насилия при необходимости берут на себя отдельные домашние общи­ ны, или соседские союзы, или другие союзы, нацеленные, в сущности, на удовлетворение экономических интересов. Она встречается не всегда и не везде еще и потому, что указанный концептуальный минимум — «на­ сильственное утверждение организованного господства над территорией

инаселяющими ее индивидами» — с необходимостью должен считаться функцией одной и той же общности. Как правило, эти задачи разделены между многими общностями, действия которых частью дополняют друг друга, частью пересекаются. Насилие и защита по отношению к «внеш­ нему врагу» часто находятся, например, в руках либо кровнородственного союза (племя), либо соседских союзов, либо образованных ad hoc военных объединений; организованное господство над «территорией» и порядок отношений индивидов «внутри» ее также часто распределены между раз­ ными, в том числе религиозными, властями, и если при этом применяется насилие, оно необязательно сосредоточено в руках той же общности, что

идругие функции. Насилие вовне может даже при некоторых обстоятель­ ствах вообще, в принципе, отвергаться, как иногда квакерскими община­ ми Пенсильвании; организация обеспечения безопасности в таких случа­ ях будет отсутствовать. Но, как правило, готовность к насилию связана с господством над территорией. В любом случае «политическая» общность как особое образование существует только тогда и постольку, когда и по­ скольку она не есть просто «хозяйственная общность», т.е. располагает порядками, регулирующими явления иного рода, чем распоряжение то­ варами и услугами. На какие еще содержательные цели (кроме господства над людьми и территорией) направлены действия общности — а они могут

273

Хозяйство и общество. Общности

быть бесконечно разными в случаях «грабительского государства», «госу­ дарства благосостояния», «правового» или «культурного» государства, — нам с понятийной точки зрения безразлично. Благодаря мощи своих ору­ дий политический союз способен конфисковать для собственного «упо­ требления» любое возможное содержание социального действия, и нет на свете фактически ничего, что когда-то и где-то не становилось бы пред­ метом действия политической общности. В то же время она может ограни­ читься действием, содержание которого состоит только и исключительно в обеспечении постоянного фактического господства над территорией, — и такое встречалось нередко. Но даже в этой функции — и необязательно при неразвитом объеме полномочий — она часто действует прерывисто, возбуждаясь лишь в случае угрозы или какого угодно иного повода, вы­ зывающего порыв к насилию, а в «нормальное» — мирное — время прак­ тически царит нечто вроде «анархии», т.е. сосуществование и единство общностного действия населяющих территорию индивидов обеспечива­ ется взаимным уважением в условиях привычного хозяйствования и без всякого расчета на насилие «изнутри» или «извне». Чтобы конституиро­ вать отдельную «политическую» общность, достаточно «территории», го­ товности к физическому воздействию для утверждения на ней, а также управляющего отношениями людей на этой территории общностного действия, которое не исчерпывалось бы только совместным ведением хо­ зяйства для удовлетворения общих потребностей. Противник, на которо­ го нацелено возможное насильственное действие общности, может быть вне территории или внутри нее, а поскольку физическое насилие всегда

часть союзного, а ныне —учрежденческого — действия, его потенциальны­ ми жертвами оказываются также, и даже в первую очередь, сами участни­ ки этого действия, вовлеченные в него насильственно. Ибо политическая общность в еще большей степени, чем другие общности учрежденческого характера, организована так, что отдельному ее участнику выставляют­ ся требования, которые — или, во всяком случае, большую часть кото­ рых — он выполняет только потому, что знает о стоящей за ними угрозе физического принуждения. Далее, политическая общность относится к общностям, действие которых обычно предполагает принуждение путем угрозы лишения или фактического лишения жизни или свободы пере­ движения в отношении как чужих, так и своих. В человеке вырабатыва­ ется готовность к смерти, которую, может быть, придется принять во имя общности. Это придает политической общности особенный пафос и по­ рождает в индивидах постоянный особый эмоциональный настрой. Об­ щие политические судьбы, т.е. в первую очередь политические сражения не на жизнь, а на смерть, порождают общность памяти, которая порой спаивает сильнее, чем узы общей культуры, языка или происхождения. Именно она, как мы увидим далее, и придает «национальному сознанию» его характерный облик.

274

Глава 6. Политические общности

Правда, политическая общность не была, да и сейчас не является един­ ственной, где ручательство жизнью есть важный элемент долга перед нею. Столь же крайнюю степень ответственности предписывают долг родовой кровной мести, долг мученичества в религиозных общинах, «кодекс чести» сословных общностей; она же присутствует во многих спортивных обще­ ствах, в объединениях типа каморры и прежде всего в сообществах, соз­ данных для цели насильственного присвоения чужих богатств. С социо­ логической точки зрения политическая общность отличается от всех них только тем, что упорно и открыто претендует на существование в качестве устойчивой распорядительной власти на значительной территории суши или также и моря. Этой особой характеристики она не имела в прошлом, и чем дальше в прошлое, тем меньше она была ей свойственна. Чем больше политическое действие общности превращается из простого, побужденно­ го прямой угрозой единократного действия в постоянное, организованное по учрежденческому типу обобществление, соединяя при этом жесткость и эффективность своих методов принуждения с возможностями рацио­ нального казуистического порядка их применения, тем больше особость положения политического порядка в сознании его членов переходит из количественной в качественную. Современное положение политических союзов основано на престиже, который им сообщает распространенная внутри них вера в некую их особую благословенность, выраженную в «пра­ вомочности» предписываемых ими действий, а вытекает эта их особенная легитимность прежде всего из того, что физическое насилие они объеди­ няют с властью над жизнью и смертью. Вера в специфическую правомер­ ность действий политических союзов может заходить — и действительно заходит — в современных условиях так далеко, что только определенные политические общности (выступающие под именем «государства») счита­ ются теми, по чьему поручению или допущению любые другие политиче­ ские общности вообще «правомочны» осуществлять физическое насилие. В развитой политической общности для угрозы насилием и ее исполнения существует соответствующая система казуистических установлений, ко­ торым обычно стараются приписать специфическую легитимность, — это «правопорядок», творцом которого сегодня обычно считают политическую общность, тогда как на самом деле она всего лишь узурпировала монопо­ лию физического насилия для поддержания этого порядка. Превосходство гарантируемого политическим насилием правопорядка сложилось в ходе долгого развития благодаря тому, что другие общности, имевшие собствен­ ные орудия принуждения, под давлением экономических и организацион­ ных изменений утратили власть над индивидом и либо распались, либо, попав под гнет политической общности, сохранили возможности насилия в очень ограниченном и разрешенном политической общностью объеме, а поскольку одновременно возникали новые требующие защиты интересы, которые не могли найти в них покровителей, этот расширяющийся круг ин-

275

Хозяйство и общество. Общности

тересов, особенно экономических, оказался надолго обеспеченным только посредством рационально организованных гарантий, создаваемых поли­ тической общностью. Как протекал и до сих пор протекает этот процесс «огосударствления» всех правовых норм, описывается в других местах1.

§ 2. Стадии развития политического объединения

Насильственные действия свойственны общностям самоочевидно

иизначально, любая общность — от домохозяйства до партии — с древ­ нейших времен прибегает к физическому насилию там, где она может или должна защитить интересы своих членов. Результатом развития стали мо­ нополизация легитимного насилия политическим территориальным сою­ зом и его рациональное обобществление как учрежденческой структуры.

Вусловиях недифференцированного хозяйства особый характер полити­ ческой общности формируется с трудом. То, что мы сегодня считаем базо­ выми функциями государства, — установление права (законодательство), защита личной безопасности и общественного порядка (полиция), защита приобретенных прав (юстиция), поддержка здравоохранения, воспитания

идругих социально-политических и культурных сфер (различные отрасли управления) и, в конце концов и прежде всего, организованная защита пу­ тем насилия от нападения извне (военное управление) — все это в ранние времена либо вообще не существовало, либо существовало, но не в виде рациональных порядков, а в виде организуемых по случаю аморфных общ­ ностей или, вообще, было распределено между абсолютно разными общ­ ностями: домохозяйством, родом, соседством, Марковым товариществом

исовсем свободными целевыми объединениями. При этом частное обоб­ ществление иногда подминало под себя некоторые функции действия общ­ ности, которые мы привыкли мыслить как функции политических союзов (например, тайные общества в Западной Африке, заменяющие полицию). Поэтому обеспечение внутреннего мира нельзя считать непременным атрибутом общего понятия действия общности.

Представление о специфической легитимности насильственного дей­ ствия характерно для одного из типов консенсуального действия — дей­ ствия рода при исполнении долга кровной мести. Но лишь в очень малой степени — для чисто военных или полицейских действий союза в отно­ шении внутренних врагов. И более всего — когда территориальный союз атакован извне в его традиционной области господства, и все его члены, наподобие ландштурма, берутся за оружие для его защиты. Из все более рационального стремления предусмотреть такие ситуации может вырасти политический союз, обладающий специфической легитимностью, коль скоро, конечно, налицо достаточно твердая традиция такого поведения и

1 См. далее, а также выше, в гл. 1, § 3 настоящего тома, и в разделе «Социология права» (т. III).

276

Глава 6. Политические общности

есть наготове аппарат для подготовки силовой обороны. Но это уже до­ вольно высокая стадия развития. На начальных стадиях легитимность в смысле наличия норм насильственного поведения крайне низка, что отчет­ ливо проявляется в тех случаях, когда отбор самых дерзких и агрессивных бойцов, осуществляемый через личное побратимство, ведет к созданию на свой страх и риск коллективов для грабительских набегов; это нормаль­ ная форма захватнических войн оседлых народов на всех стадиях разви­ тия вплоть до введения рационального государства. Свободно избираемый вождь легитимируется обычно в таких случаях в силу личных качеств (ха­ ризма); тип структуры господства, который из этого следует, мы обсуждаем в другом месте2. Легитимное насилие здесь применяется, однако, поначалу лишь против товарищей, которые предательски или из трусости либо не­ дисциплинированности нарушают законы побратимства. А поверх этого и постепенно, и лишь тогда, когда это до известной степени случайное объединение превращается в устойчивое образование, где умение владеть оружием и война считаются профессией, — в аппарат принуждения, спо­ собный обеспечить подчинение в самых широких масштабах. Подчине­ ние требуется как от жителей завоеванных территорий, так и от собствен­ ных неумелых в военном деле земляков, из среды которых, собственно, и вышли воины-побратимы. Соотечественниками в политическом смысле воин признает только товарищей-воинов. Все прочие, не обученные либо не способные владеть оружием, — это бабы, и в языках примитивных на­ родов в основном и обозначаются как таковые. Свобода в таких военных общностях тождественна праву носить оружие. Глубоко изученный Шурцем3 распространенный в разных формах по всему миру мужской дом4 как раз и есть такое образование, к которому может вести обобществление воинов, — в терминологии Шурца, мужской союз. В области политиче­ ского действия — при сильном развитии военной профессии — оно почти полностью соответствует тому, чем в религиозной области является мона­ шеское обобществление в монастыре. К нему принадлежит лишь тот, кто обладает проверенной воинской квалификацией и после испытательного срока принят в братство; кто не выдержал испытания, остается среди жен­ щин и детей, куда возвращаются и те, кто уже не способен держать оружие. Только по достижении определенной возрастной ступени мужчина перехо­ дит в семейное домохозяйство подобно нашему сегодняшнему переходу с обязательной службы в постоянных войсках в ландвер5. До тех пор он всем своим существованием принадлежит военному союзу. Его члены живут от-

2См. т. I, гл. 3,§ 10.

3См. биобиблиографический указатель.

4См. глоссарий.

5Писалось до 1914 г.

277

Хозяйство и общество. Общности

дельно от женщин и домашней общности коммунистическим союзом за счет награбленного на войне и контрибуций, которые они накладывают на тех, кто не состоит в союзе, особенно на женщин, исполняющих сельско­ хозяйственные работы. Для них самих работой является, помимо войны, только изготовление и поддержание в боевом состоянии оружия и воен­ ной амуниции, что часто закреплено за ними одними. Они похищают или покупают девушек для совместного пользования, или считают себя вправе проституировать всех женщин на покоренной территории (много следов так называемого добрачного промискуитета, считающегося пережитком изначальных эндогамных неупорядоченных половых сношений, воз­ можно, как раз связаны с политическим институтом мужского дома), или же, как спартанцы, держат своих жен и детей вне союза, в материнском клане — это может быть организовано по-разному; в большинстве случа­ ев, пожалуй, названные формы комбинируются. Чтобы обеспечить свое экономическое положение, зиждущееся на систематическом ограблении всех, кто не состоит в союзе, что означает в первую очередь — женщин, объединенные в союз воины прибегают при необходимости к религиозно окрашенным средствам устрашения. Организуемые ими шествия и маска­ рады с явлением духов, подобные явлению Дук-Дука в Индонезии6, часто представляют собой парад мародеров. Услышав деревянные трещотки, женщины и, вообще, все не состоящие в союзе, должны под угрозой не­ медленной смерти бежать из деревни в лес, чтобы дух спокойно и без бо­ язни быть разоблаченным забрал себе все, что ему понравится в хижинах. О субъективной вере воинов в легитимность таких действий говорить не приходится. Они знали, что это грубое примитивное надувательство, се­ крет которого сохраняется в силу магического запрета на вход в мужской дом для непосвященных и драконовского обета молчания для его обитате­ лей. Если тайна случайно нарушалась или иногда намеренно открывалась миссионерами, с престижем мужского союза среди женщин оказывалось покончено. Конечно, такие представления, как и всякое использование религии для обоснования действий самозванной полиции, связаны с на­ родными культами. Но общность воинов с ее специфической посюсто­ ронней ориентацией и интересом только к грабежу и добыче, несмотря на собственные магические суеверия, везде — носитель скептицизма по отношению к народным верованиям. На всех стадиях развития она об­ ращается с богами и духами так же по-свойски, как гомеровские воины с жителями Олимпа.

Только когда свободно организующаяся общность воинов, стоящая вне порядков повседневности и над ними, снова, так сказать, «вообщается» в долговременную структуру территориальной общности, и тем самым соз­ дается политический союз, она обретает специфическую легитимацию как

6 См. глоссарий.

278

Глава 6. Политические общности

собственного привилегированного положения, так и применения насилия. Этот процесс, когда он вообще имеет место, протекает постепенно. Общ­ ность мужчин, объединившихся для грабительского набега или в хрониче­ ский военный союз, может достичь власти либо по причине длительного мира и упадка воинских обобществлений, либо благодаря действию объ­ емлющего автономного или гетерономно октроированного политического обобществления, берущего под контроль грабительские набеги свободно организованных воинов (среди возможных следствий которых месть ограб­ ленных, затрагивающая также и невиновных), как, например, поступили швейцарцы с наемниками. В древнегерманский период такой контроль над частными грабительскими походами осуществляли земельные общи­ ны. Если аппарат принуждения политического союза достаточно силен, то чем дольше он существует и чем сильнее интерес союза к солидарности с внешним миром, тем в большей степени он подавляет частное насилие во­ обще. Сначала — поскольку оно прямо вредит его собственным военным интересам. Так, французская королевская власть в XIII в. запрещала на пе­ риод ведения королем внешних войн разбирательства между собственны­ ми вассалами. Затем путем установления внутри страны длительного мира и принудительного приведения всех споров под обязательное решение суда кровная месть заменялась рационально упорядоченным наказанием, а междоусобица и правовая самопомощь — рационально упорядоченным правовым процессом. Если в раннее время союз реагировал на поведение, прямо считающееся преступным, только под давлением религиозных или военных интересов, то теперь преследование более широкого круга пре­ ступлений против личности и имущества было поставлено под гарантию политического аппарата принуждения. Таким путем политическая общ­ ность монополизирует легитимное применение насилия своим аппара­ том принуждения и превращается постепенно в учреждение, охраняющее право. При этом оно пользуется мощной и решительной поддержкой со стороны тех групп, что прямо или косвенно заинтересованы в расшире­ нии рыночной общности, а также религиозных властей. Последние видят свой резон в том, что их специфические властные средства, применяемые для приручения масс, успешнее работают в мирных условиях. Экономи­ чески же в мире более всего заинтересованы сторонники рынка, прежде всего городская буржуазия, а вслед за ней и те, кто на речных, дорожных и мостовых таможнях собирают налоги с подданных и зависимых. Поэтому еще в Средние века, до того как политическая власть начала в собственных интересах принуждать подданных к миру, по мере развития денежного хо­ зяйства стали возникать все расширяющиеся круги тех, кто в союзе с цер­ ковью искал способы ограничить междоусобицы и выстроить временные, периодические или постоянные союзы сторонников мира. И в силу того что расширение рынка уже в общих чертах известным нам способом под­ рывает монопольные союзы и превращает их участников в рыночников,

279

Хозяйство и общество. Общности

они лишаются той основы в виде общего интереса, из которой выраста­ ла их легитимная способность к насилию. Параллельно умиротворению и расширению рынка идут: 1) монополизация политическим союзом леги­ тимного насилия, которая находит свое завершение в современном поня­ тии государства как последнего источника всякой легитимности физиче­ ского насилия, и одновременно 2) рационализация правил его примене­ ния, которая находит свое завершение в понятии легитимного правового порядка.

Столь же интересная, сколь и до сих пор недостаточно разработанная этно­ графическая казуистика разных стадий развития примитивных политических союзов здесь не может быть осуществлена. Даже на стадии относительно разви­ тых отношений собственности могут полностью отсутствовать отдельный по­ литический союз и, более того, органы такового. Примерно так, в изложении Вельгаузена, обстояло дело в языческие времена у арабов. Кроме родов с их старейшинами (шейхами), здесь отсутствует всякая упорядоченная стабильная внедомашняя власть. Ибо добровольная общность сходящихся и расходящих­ ся, перемещающихся в поисках пастбищ кочевых родов не имеет общей по­ требности в безопасности и особого органа для ее удовлетворения; она лабиль­ на, и всякий авторитет в случае столкновения с врагами — авторитет ad hoc. Такое состояние может существовать очень долго при самых разных формах экономической организации. Постоянные стабильные авторитеты здесь — главы семейств и старейшины родов, а также колдуны и прорицатели. Любые конфликты между родами разрешаются старейшинами с помощью колдунов. Это состояние соответствует экономическим формам жизни бедуинов. Как и сами эти формы, оно ни в коем случае не является чем-то изначальным. Там, где тип поселения ставит экономические задачи, требующие длительной рабо­ ты, часто за пределами рода и дома, появляется деревенский вождь, это обычно выходец из колдунов, особенно из заклинателей дождя, или особо успешный вожак при грабительских набегах. Если далеко зашла апроприация собствен­ ности, это место легко может занять тот, кто выделяется богатством и соот­ ветствующим стилем жизни. Но только в чрезвычайной ситуации — и даже в этом случае лишь в силу своих выдающихся личных качеств магического или иного свойства — он может обрести подлинный авторитет. В иных обстоятель­ ствах, особенно в условиях продолжительного мира, он, как правило, занима­ ет место уважаемого третейского судьи, и его указания воспринимаются лишь как советы. Нередко в мирное время вождь такого сорта вообще отсутствует; согласованные действия соседей регулируются традицией, боязнью кровной мести и гнева магических сил. В любом случае функции вождя в мирное время являются преимущественно экономическими (регулирование сельскохозяй­ ственного производства) и, возможно, магически-терапевтическими, а также функциями третейского судьи; типических предписаний на этот счет не суще­ ствует. Насилие и средства насилия легитимны здесь, только если они соответ­ ствуют традиции, признаны и поддержаны товарищами. Таковые признание и поддержку вождю получить тем легче, чем сильнее его магическая харизма и крупнее собственность.

280