Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Макс Вебер - Хозяйство и общество 2.pdf
Скачиваний:
45
Добавлен:
15.05.2021
Размер:
12.42 Mб
Скачать

Хозяйство и общество. Общности

опирался, кроме членов своей семьи, на знатные и княжеские роды, также и индийские пророки, и Мухаммед; опорой израильских пророков было городское и сельское среднее сословие. Но все они используют престиж, который в глазах мирян дает им пророческая харизма как таковая, отлича­ ющая их от технических служащих повседневного культа. Святость нового откровения противостоит святости традиции, и в зависимости от успеха демагогии с той или иной стороны священство либо достигает компромис­ са с пророчеством, либо принимает полностью или частично его учение, либо устраняет его, либо само оказывается устраненным.

§6. Священное знание. Проповедь. Спасение души

Влюбом случае священнослужителям надлежит систематизировать победившее новое учение или защищаемое от нападок пророков старое, провести границу между признанным священным и не признанным тако­ вым и внушить все это мирянам, чтобы тем самым утвердить свое господ­ ство. Не всегда это связано с непосредственной опасностью, исходящей от враждебных пророков, как это было, например, в Индии, где такие про­ цессы начались в глубокой древности. Часто причиной становится стрем­ ление священства упрочить свои позиции против возможных нападок, обосновать традиционную практику, защитив ее от скепсиса мирян. Но где бы это ни происходило, результат один и тот же: появление канониче­ ских книг и догматов; и то и другое, особенно догматы, — разного объема. Канонические книги содержат откровения и священные традиции; дог­ маты представляют собой толкование их смысла священнослужителями. Набор пророческих откровений или, наоборот, содержание священного знания может передаваться в рамках устной традиции. В течение долгих веков священное учение брахманов переходило из уст в уста, возможность его записи с ужасом отвергалась, что и повлияло на литературную форму этого учения и обусловило также достаточно серьезные отклонения в тек­ стах различных школ (шакх). Причина заключалась в том, что обладать

знанием мог лишь тот, кто имел соответствующие качества, т.е. дважды рожденный52. Передать знание не пережившему второе рождение, т.е. не допущенному к нему вследствие принадлежности к определенной касте (шудра), — святотатство. Подобный тайный характер всегда и везде при­ сущ магическому искусству на его ранней стадии, что объяснимо стрем­ лением к защите цеховых интересов. Однако везде имеются и такие части колдовского учения, которым систематически обучаются и все остальные соплеменники. В основе древнейшей, распространенной повсюду систе­ мы воспитания лежит анимистическое представление о том, что как магу для его искусства необходимы второе рождение, новая душа, так и харизма героя должна быть магическими манипуляциями пробуждена, проверена и

См. глоссарий.

130

Глава 4. Социология религии (типы религиозных общностей)

запечатлена в душе воина, чтобы воин был вторично рожден героем. Тако­ го рода харизматическое воспитание с новициатом, испытанием мужества, мучительными инициациями, степенями посвящения и благодати, при­ общением к оружию и военной подготовкой существует в рудиментарной форме почти всюду как универсальный принцип любого воинского обоб­ ществления. Когда колдуны постепенно трансформируются в священнос­ лужителей, этот важный институт воспитания мирян не перестает суще­ ствовать, и священнослужители всячески стремятся удержать его в своих руках. При этом тайный характер знания перестает быть таковым, устно передаваемое учение превращается в литературную традицию, интерпре­ тируемую посредством догматов. Возникшая книжная религия становится тогда основой образования не только для круга священства, но и для ми­ рян, причем в первую очередь для них.

Не все, но большинство священных канонических книг обрели свою окончательную редакцию, в которую не вошли профанные или, во всяком случае, необязательные с религиозной точки зрения сочинения, в ходе кон­ куренции групп и пророчеств, стремящихся кгосподствув общине. Там, где конкуренции не было или она, по крайней мере, не угрожала традиции, ка­ нонизация учения шла очень медленно. Так, иудейский канон был утверж­ ден — да и то лишь в принципе — только на синоде в Ямнии (90 г.) вско­ ре после падения теократическогогосударстваи, вероятно, с целью отпора апокалиптическим пророчествам. Канонизация Вед произошла, очевидно,

всвязи с необходимостью борьбы с интеллектуальной гетеродоксией. Свя­ щенные книги христиан были канонизированы по причине опасности, ко­ торую стало представлять для религии, основанной на благочестии мелких бюргеров, интеллектуальное сотериологическое учение гностиков. Древняя буддийская интеллектуальная сотериология в палийском каноне, напротив,

стала следствием угрозы, исходящей от пропаганды народной религии спа­ сения — махаяны. Классические книги конфуцианства, как и закон Ездры53, были октроированы политической властью, и священный характер, обеспе­ чиваемый только усилиями духовенства, первые не обрели вообще, а второй обрел лишь спустя большой срок. Только Коран был сразу отредактирован по приказу халифа и стал священной книгой, поскольку для полуграмотно­ го Мухаммеда самый факт существования священной книги был признаком престижа религии. Все эти обстоятельства связаны с распространенными представлениями о запретном характере и магической значимости письмен­ ных свидетельств. Задолго до закрытия ветхозаветного канона запрещалось касаться Торы и признанных подлинными пророческих книг, ибо это «делает руки нечистыми». Нам не интересно здесь, каким образом и что включалось

всостав канона. Магический статус песен объясняет, почему в Ведах, поми­ мо героического эпоса, оказались и насмешки над пьяным Индрой, и стихи

См. биобиблиографический указатель.

131

Хозяйство и общество. Общности

самого пестрого содержания, в ветхозаветном каноне — любовная песнь и всякие личные детали в связи с речениями пророков, почему в Новый Завет вошло частное письмо Павла, а в Коран — суры, толкующие о сугубо чело­ веческих семейных неурядицах в жизни пророка. Закрытие канона обычно обосновывалось теорией, согласно которой только определенная эпоха в прошлом была освящена пророческой харизмой: по теории раввинов, это время от Моисея до Александра, по римской теории — только век апостолов. В целом это точно отражает противоположность пророческой и священни­ ческой систематизации. Пророк систематизирует, исходя из максимально допустимого единообразия ценностных позиций, стремясь унифицировать отношение человека к миру. Священство систематизирует содержание про­ рочества или священной традиции, казуистически-рационально расчленяя и приспособляя его к мышлению и жизненным привычкам его собственного социального слоя, а также покорных ему мирян.

Практически важным в процессе формирования книжной религии является переход в подготовке священнослужителей от древнейшей чи­ сто харизматической модели к литературному образованию, в полном ли смысле, т.е. на основе признанного священным канона, или частично, т.е. на основе письменно зафиксированных священных норм, например древнеегипетской «Книги мертвых». Чем выше значение грамотности в чисто мирских делах, чем более они становятся объектом бюрократиче­ ского управления на основе регламентов и актов, тем в большей степени воспитание светских чиновников и образованных людей переходит в руки священников, или — как в средневековых канцеляриях — они сами зани­ мают должности, где требуется грамотность. Как далеко заходят эти про­ цессы, зависит не только от степени бюрократизации управления, но и от того, насколько другие слои общества, прежде всего военная знать, сумели создать собственную систему воспитания и взять его в свои руки. О возни­ кающей в результате этого двойственности системы воспитания, о полном подавлении или остановке развития чисто священнического воспитания, что может быть следствием либо слабости священников, либо отсутствия пророчества или книжной религии, пойдет речь далее.

Если не единственным, то самым сильным стимулом развития специфи­ ческого содержания священнической доктрины служит образование рели­ гиозной общины. Она придает догматам их специфическую значимость. С ее появлением возникает потребность отграничиться от других, соперни­ чающих учений и путем пропаганды, которая делает упор именно на разли­ чиях, добиться преобладания собственного. Правда, это стремление может подкрепляться и нерелигиозными мотивами. Когда Карл Великий требовал filioquejuin франкской церкви (что было одной из причин разделения Восто­ ка и Запада) и отвергал ка^он, признающий иконы, это объяснялось поли­ тическими причинами — борьбой против господства византийской церкви. Приверженность широких масс Востока и Египта совершенно непонятным

132

Глава 4. Социология религии (типы религиозных общностей)

догматам и формулам монофизитов была продуктом антиимперского и анти­ греческого сепаратистского национализма; по той же причине впоследствии коптская монофизитская церковь предпочла господство арабов господству римлян. Таких примеров множество. Однако прежде всего именно борьба с ненавистным индифферентизмом из боязни ослабления рвения верующих, а также желание напомнить о принадлежности к определенной деномина­ ции и затруднить переход в другую — вот что заставляет священнослужи­ телей делать упор на различии доктрин и символов веры. Историческим прообразом этого служат магические татуировки членов тотемных групп и военных союзов и отличительная раскраска тела в индуистских сектах. По­ вторяющееся требование обрезания и субботнего табу в Ветхом Завете так­ же было средством отделения иудеев от других народов и оказалось край­ не действенным средством. Выбор христианами дня солнечного бога как праздничного дня недели был, вероятно, обусловлен влиянием сотериологического мифа, относящегося к мистагогическим учениям солнцепоклон­ ников Передней Азии, но это было нужно для отличия христиан от иудеев. Мухаммед назначил днем еженедельного богослужения пятницу, быть мо­ жет, желая отделиться от иудеев, после того как его попытки приобщить их к своей религии провалились. Что касается полного запрета вина, то есть так много аналогий в древности и в Новом времени (рехавиты, назореи), что нет необходимости считать, как это часто делают, будто здесь налицо противо­ поставление мусульман христианским священникам, которые должны пить вино, совершая таинство причащения. В Индии все разделения имеют либо практическо-этический (в соответствии с экземплярными пророчества­ ми), либо ритуальный (из-за внутренней близости к мистагогам) характер. Пресловутые десять пунктов, приведшие к расколу в буддизме на соборе в Вайшали54, содержат преимущественно правила монашеского устава, часто самые незначительные, необходимые только для того, чтобы подчеркнуть обоснованность существования отдельной организации — махаяны. В стра­ нах Азии догматы почти не служат признаками различия религий. Правда, Будда проповедовал четыре благородные истины в качестве основы своего практического учения о восьмиступенном пути, который ведет к освобож­ дению от страданий, но целью в данном случае является, скорее, постиже­ ние этих истин ради их практического применения на пути к спасению, и их нельзя считать догматом в том понимании, которое свойственно западным религиям. То же относится к большинству древних индийских пророчеств. И если в христианской общине одним из основных связующих догматов характерным образом было сотворение Богом мира из ничего, т.е. утверж­ дение надмирной сущности Бога в противоположность интеллектуальной спекуляции гностиков, то в Индии космологические и прочие метафизи­ ческие спекуляции — дело философских школ, которым в их отношении к

Город в Древней Индии, где в 383 г. до н.э. произошел Второй буддийский собор.

133

Хозяйство и общество. Общности

ортодоксальному учению предоставляется если не безграничная, то доста­ точно полная свобода воззрений. В Китае конфуцианская этика уже потому отвергала метафизические догматы, что магия и вера в духов должны были остаться неприкосновенными для сохранения культа предков, являвшегося основой патримониального и бюрократического послушания (что констати­ ровалось открыто и однозначно). В этическом пророчестве и созданной им общинной религиозности степень распространения догматов также различ­ на. В раннем исламе для принадлежности к религиозной общине достаточ­ но было верить в Бога и его пророка и признавать немногие практические ритуальные требования. Чем более, однако, община, священники или ру­ ководители общин обретают религиозный авторитет, тем глубже становятся догматические различия, как теоретические, так и практические. Так было у поздних последователей Заратустры, у иудеев, у христиан. Однако вероуче­ ние иудеев, как и ислам, настолько просто, что догматические столкновения могли происходить лишь в исключительных случаях. Сферой, где возникали разногласия, было учение о благодати, а также практические, нравственные, ритуальные и правовые вопросы. В еще большей степени это присуще зоро­ астризму. Только в христианстве сложилась обширная, строго обязательная и систематически рационализированная догматика теоретического характе­ ра, связанная отчасти с космологией, отчасти с сотериологическим мифом (христология), отчасти с властью священников (таинства). Сначала она была сильнее в эллинистической части империи, в Средние века — напротив, на Западе, но в обоих случаях — преимущественно там, где церковная органи­ зация обладала большей самостоятельностью по отношению к политической власти. Причинами, в силу которых в древности проявилась ярко выражен­ ная тенденция к развитию догматики, были прежде всего своеобразие по­ рожденного эллинской образованностью интеллектуализма, особые метафи­ зические проблемы и напряженность, вызванные культом Христа, необхо­ димость размежевания с образованным слоем общества, остававшимся вне христианской общины, и в то же время социально обусловленное недоверие христианской церкви как средоточия общинной религиозности слоя мелких бюргеров, на который приходилось ориентироваться епископам, к чистому интеллектуализму (в отличие от отношения к нему азиатских религий). На Востоке одновременно с уничтожением Ελληνική παιδεία монахами преиму­ щественно из мелкобюргерских слоев негреческого происхождения было по­ кончено и со склонностью к рациональной догматике. В известной мере это было обусловлено организацией религиозной общины. В раннем буддизме полное и преднамеренное отсутствие иерархической организации исключи­ ло бы любое объединение вокруг рациональной догматики христианского типа, даже если бы проповедь спасения в таковой нуждалась. В христианстве же для того, чтобы продукты интеллектуальной деятельности священников и соперничающего с ними мирского рационализма, побуждаемого церковной образованностью, не разрушили единство общины, необходимо было ввести

134

Глава 4. Социология религии (типы религиозных общностей)

некую инстанцию, выносящую решение об ортодоксальности учения. В про­ цессе длительного развития, которого мы здесь касаться не будем, в римской общине возник сан епископа, непогрешимого в вопросах веры, поскольку Бог не может позволить заблуждаться общине столицы мира. Только здесь последовательно сформулирован принцип, согласно которому мнение об­ ладателя кафедры считается решающим в вопросах вероучения. Как ислам, так и восточная церковь — первый, следуя уверенности пророка в том, что Бог не допустит общего заблуждения верующих, вторая, продолжая прак­ тику раннехристианской церкви, — по ряду мотивов, о которых будет сказа­ но ниже, определяют значимость догматической истины, исходя из согласия признанных руководителей церковного учения, иногда священников, ино­ гда теологов, пресекая тем самым искажение догматов. Далай-лама облада­ ет политической и административной властью, но магическо-ритуальный характер религиозности не дает ему силы определять истину учения. Право экскоммуникации, которым обладают индуистские гуру, также не связано с нарушением догматов.

Работа священников по систематизации священной доктрины осно­ вывается на их профессиональной практике, отличной от деятельности колдунов. В этической общинной религии возникают проповедь и рацио­ нальное попечение о душе как нечто совершенно новое и отличное от не­ отложной магической помощи.

Проповедь, т.е. коллективное поучение по религиозным и этическим вопросам, подлинно является характерным свойством пророчества и про­ роческой религии. Вне их она существует лишь как подражание. Значение проповеди падает, когда религия откровения в процессе рутинизации пре­ вращается в регулярное священническое производство, и состоит в обрат­ но пропорциональном отношении с магическими элементами религии. Буддизм первоначально — в той мере, в какой принимались во внимание миряне — заключался только в проповеди, а в христианской религии она тем важнее, чем полнее элиминированы магические элементы. Следова­ тельно, наибольшее значение проповедь получает в протестантизме, где понятие «священник» полностью вытеснено понятием «проповедник».

Попечение о душе, или душепопечительство, как религиозное песто ние индивидов, также является в своей рационально-систематической форме продуктом пророческой религии откровения. Источник ее — ора­ кул и совет колдуна в случаях, когда видно, что болезнь или иные удары судьбы вызваны нарушением магических правил, и возникает вопрос, как умилостивить разгневанного духа, демона или бога. Здесь же — источник такого явления, как исповедь. Вначале попечение о душе не ставит цель этического воздействия на жизненный стиль, которое появляется только вместе с этической религиозностью, прежде всего — с пророчеством. Тог­ да попечение о душе принимает разные формы. С одной стороны, имея характер харизматического наделения благодатью, оно оказывается вну-

135

Хозяйство и общество. Общности

тренне близко магическим манипуляциям. С другой стороны, оно может представлять собой индивидуальное поучение относительно того, как пра­ вильно поступать в сомнительных случаях, но может и находиться как бы посредине между тем и другим, давая религиозное утешение в случае беды или внутреннего разлада.

По степени своего практического воздействия на организацию жизни проповедь и попечение о душе различаются. Проповедь проявляет свою мощь сильнее всего в эпохи пророческого возбуждения. Поскольку харизма речи индивидуальна, в суете повседневности влияние проповеди на жиз­ ненное поведение падает иногда вплоть до нуля. Напротив, попечение о душе во всех его формах является сильнейшим средством воздействия свя­ щенников именно в повседневной жизни, и это воздействие тем сильнее, чем ярче выражен этический характер религии. Собственно, власть эти­ ческих религий над массами растет параллельно росту попечения о душе. Там, где оно беспрепятственно исполняет свою роль, частные лица, как и функционеры разного рода союзов, при любых жизненных трудностях об­ ращаются к священнику-прорицателю (в магической религии, Китай) либо к духовнику (христианство). Советы раввинов в иудаизме, католических ис­ поведников, пиетистских пастырей, контрреформаторских «руководителей душ» в христианстве, брахманов-пурогитов при княжеских дворах, гуру и госаинов в индуизме, муфтиев и дервишей-шейхов в исламе постоянно воз­ действовали на повседневную жизнь мирян и политическую позицию вла­ стей. Влияние на частную жизнь было особенно сильно там, где священни­ ки соединяли этическую казуистику с рациональной системой наказаний, налагаемых церковью, как это виртуозно делала воспитанная на казуистике римского права западная церковь. Именно задачи проповеди и душепопечительства преимущественно заставляли священников продолжать казуи­ стическую разработку и систематизацию этических заповедей и истин веры и, вообще, заниматься бесчисленными конкретными проблемами, не ре­ шенными в откровении. Практические потребности духовенства, с одной стороны, ведут к рутинизации пророческих требований в предписаниях казуистического, а потому и более рационального (по сравнению с проро­ ческой этикой) характера, а с другой — приводят к утрате того внутреннего смыслового единства, которое дано этике самим пророком, выводившим должное из особого, свойственного ему отношения к Богу и уделявшим внимание не внешней форме поступка, а его значению в целостности связи с Богом. Практическая деятельность священников нуждается в позитивных предписаниях и в светской казуистике, поэтому подлинно этический харак­ тер религиозности неминуемо отступает на второй план.

Разумеется, позитивные содержательные предписания пророческой этики и казуистически трансформированной этики священников в конеч­ ном счете должны черпать свой материал из проблем, возникающих в их душеспасительной практике, т.е. из привычек, конвенций и практических

136

Глава 4. Социология религии (типы религиозных общностей)

потребностей жизни мирян. Следовательно, чем больше священство стре­ мится регламентировать в согласии с божественной волей жизнь мирян, основывая на этом собственную власть и доходы, тем больше оно вынуж­ дено при разработке собственного учения и действия ориентироваться на традиционные представления мирян. Это особенно проявляется в услови­ ях, когда отсутствует пророческая демагогия55, способная освободить ве­ рования масс от их магически мотивированной связи с традицией. Сле­ довательно, чем шире массы, представляющие собой объект воздействия священников и базу их власти, тем больше им приходится в своей систе­ матизирующей работе пользоваться именно традиционными, т.е. маги­ ческими формами религиозных представлений и религиозной практики. Так, с ростом притязаний египетских жрецов на власть все большую роль играл анимистический культ священных животных, несмотря на то что си­ стематическое обучение жрецов значительно улучшилось по сравнению с предыдущим периодом истории Египта. Также и в Индии систематизация культа усилилась параллельно вытеснению харизматических гимнопевцев «готаров» специально обученными брахманами — мастерами церемонии жертвоприношения. Атхарваведа как продукт литературного творчества принадлежит значительно более позднему времени, чем Ригведа, а еще бо­ лее позднему — Брахманы. Однако систематизированный в Атхарваведе религиозный материал гораздо древнее, чем ритуал высоких ведических культов и прочих компонентов более древних Вед, и в большей степени является чисто магическим ритуалом, чем ритуал Вед; в Брахманах этот процесс популяризации систематизированной религии и вместе с тем при­ ближения ее к магии продолжился. Более ранние ведические культы пред­ ставляют собой, как справедливо указывает Ольденберг, культы имущих классов, тогда как магический ритуал с древнейших времен является до­ стоянием масс. Так же обстоит дело с пророчествами. В отличие от ран­ него буддизма, выросшего из утонченного интеллектуального созерцания, религия махаяны представляла собой популяризацию, которая все больше приближалась к чистому колдовству или даже к сакраментальному ритуализму. То же произошло с учениями Заратустры, Лао-цзы и реформаторов индуистской религии, в значительной степени и с учением Мухаммеда, когда эти учения стали верой мирян. В Зенд-Авесте санкционирован даже культ хаомы, против которого решительно и упорно выступал Заратустра (разве что без некоторых вызывавших у него особенное неприятие вак­ хических элементов). В индуизме постоянно наблюдается тенденция со­ скальзывания в магию или, во всяком случае, в полумагическую сакрамен­ тальную сотериологию. Пропаганда ислама в Африке покоится преиму­ щественно на отвергнутой ранним исламом магической основе, благодаря чему он берет верх над всеми остальными типами религиозности. Такой

См. глоссарий.

137