Batalov_E_Ya_Chelovek_mir_politika

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 301

Контуры «новой эры»

зонты. Так случилось, например, с капитализмом. Подстегиваемый социалистическим конкурентом, он не только выжил, но и создал но вые модели (социальное государство) организации общества. А «упа дочное» искусство конца XIX – начала XX в. внесло огромный вклад в становление «модерна», без которого трудно представить себе эсте тику и художественную жизнь нынешнего столетия.

Равным образом нет никаких гарантий, что многое из того, что сегодня воспринимается кануническим сознанием как мортогенное, действительно окажется таковым в ближайшей или отдаленной пер спективе. В самом деле, никто пока не представил убедительных до казательств, что, скажем, существенное снижение темпов прироста народонаселения Земли, благоприятно сказавшись на одних аспек тах глобального развития, не отразится отрицательно на других его аспектах; или что конфликты между цивилизациями не дадут нового импульса их взаимному оплодотворению. А кто поручится, что через несколько десятков лет благополучно «похороненный» социализм и «победивший» либерализм не поменяются местами на шкале ценно стных и политических приоритетов человечества?.. Одним словом, далеко не все из того, что современное кануническое сознание воспри нимает как обреченное на смерть или несущее с собой угрозу гибели мира, действительно является или может стать таковым.

Но есть у эсхатологии и другая ипостась. Финалистские пред чувствия и предсказания «конца эпохи», «конца истории» и пр. мо гут отражать не страх человека – обоснованный или беспочвенный – перед конечным, перед смертью, но неизбывную внутреннюю уст ремленность к конечному как трансцендентному и абсолютному. В такой устремленности, не всегда и не вполне осознаваемой самим ее субъектом, находит проявление стремление покончитъ с реаль ностью, которая питает страх и вызывает отторжение, и начать Но вую Жизнь. Это стремление к Концу во имя нового Начала, усили вающееся и обостряющееся в канунических ситуациях.

Такого рода устремленность присуща каждому человеку и каждому народу. В то же время, как свидетельствует история куль туры, есть народы и формируемые ими цивилизации, которым – в силу сложившейся судьбы – дух творческой, амбивалентной по своим потенциалам, эсхатологии присущ в наибольшей мере. По видимому, в этом ряду стоит и Россия – страна, где независимо от того, какое «у нас тысячелетье на дворе» и в каком политическом режиме функционирует государство, дух устремленности к Концу во имя нового Начала всегда чувствовал себя «дома». «У русских всегда есть жажда иной жизни, иного мира, всегда есть недовольст во тем, что есть. Эсхатологическая устремленность принадлежит к структуре русской души» [13. с. 217].

301

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 302

Э.Я.Баталов. Человек, мир, политика

Это Бердяев. И он же: «В России всегда было и всегда будет ду ховное странничество, всегда была эта устремленность к конечно му состоянию. У русской революционной интеллигенции, испове дывавшей в большинстве случаев самую жалкую материалистиче скую идеологию, казалось бы, не может быть эсхатологии. Но так думают потому, что придают слишком исключительное значение сознательным идеям, которые часто затрагивают лишь поверх ность человека. В более глубоком слое, не нашедшем себе выраже ния и сознания, в русском нигилизме, социализме была эсхатоло гическая настроенность и напряженность, была обращенность к концу. Речь всегда шла о каком то совершенном состоянии, кото рое должно прийти на смену злому, несправедливому, рабьему ми ру» [13, с. 220].

Тут, разумеется, есть предмет для спора. Но разве не убеждает отечественная история в том, что русские всегда были среди тех на родов, которые стремились к Абсолютному Конечному и ради него готовы были привести в жертву себя и других? Разве не ради этого Абсолютного Конечного бросали они, словно боясь застрять на пол пути, начатое и, не желая (а значит, и не умея) обустроить уже об ретенное, устремлялись на поиски и освоение все новых и новых пространств и времен?

Так было и задолго до Октябрьской революции, и после нее. В этой связи уместно заметить, что внутренняя эсхатологическая за ряженность во многом объясняет «марксистский выбор», сделан ный Россией. Выбор, что бы там ни говорили, вполне логичный. Ведь марксизм был единственный светской социальной доктриной XIX в., глубоко и последовательно пронизанной эсхатологическим духом: он обещал раз и навсегда положить конец человеческим бе дам и решить эту проблему во всемирном масштабе.

Ну, а как оценивать апокалиптические прогнозы будущего России, появляющиеся в обилии в последние годы? По большей ча сти – это не столько продукт объективного трезвого анализа, сколь ко порождение канунического сознания, в котором находят отра жение и традиционное стремление к Абсолютному Конечному, и страхи – обоснованные и беспочвенные – перед грядущим. В том числе и страхи целых общественных групп и поколений (нынеш няя Россия – стареющее в демографическом отношении общество) перед собственной социальной и физической смертью, проецируе мые на весь социум. Естественно, что и отношение к такого рода прогнозам должно быть осторожное, чтобы не сказать, скептичес кое. Не все так плохо, как мы это себе порой представляем. Или лучше сказать так: не все обязательно окажется таким плохим, ка ким это видится сегодня пограничному сознанию.

302

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 303

Контуры «новой эры»

Но не будем забывать и о другом. Мишель Фуко как то выска зался в том духе, что, проследив траекторию жизненного пути, пройденного личностью, можно представить себе, какой окажется оставшаяся часть траектории. Думается, это справедливо и по от ношению к народу с многовековой историей. В таком случае на во прос уставшего от непрерывных жизненных испытаний российско го обывателя «Когда же начнем жить по человечески?» напраши вается единственный ответ. Если «по человечески» – это с той же упорядоченностью, стабильностью, размеренностью, исторической медлительностью, с какими живут, скажем, в Швеции, Голландии или Швейцарии, то, по всей видимости, – никогда. Эсхатологичес кий дух, сопровождаемый утопическими ожиданиями – порой по таенными – и упованием на Чудо, будет снова и снова гнать Россию на поиски новых Концов и новых Начал. И Россия всегда будет На кануне.

Снова Накануне. И с годами Сердце не считается. Иду Молодыми, легкими шагами – И опять, опять чего то жду.

Иван Бунин

1.Нордау М. Вырождение. Современные французы. М., 1995.

2.Тихомиров Л.А. Конец века // Лев Тихомиров. Критика демократии. М, 1997.

3.Мандельштам О. Музыка в Павловске // Мандельштам О. Собрание сочине ний: В 4 т. / Под ред. Г.П.Струве и Б.А.Филиппова. Т. 2. М., 1991.

4.Фукуяма Ф. Конец истории? // Философия истории: Антология. М., 1995.

5.Бердяев Н. Самопознание. М., 1990.

6.Тоффлер О. Эра смещения власти // Философия истории: Антология. М., 1995.

7.Тоффлер О. Америку ждет раскол или единство с азиатским оттенком // Не зависимая газета. 1994. 7 июня.

8.Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. №1.

9.Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М., 1997.

10.Рассел Б. Человеческое познание. М., 1957.

11.Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.

12.Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. М., 1996.

13.Бердяев Н. Русская идея // О России и русской философской культуре. М., 1990.

303

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 304

Новая эпоха – новый мир*

«Завтра» началось «вчера»

Вот мы и перевернули последний листок календаря за 2000 год. Вот и переступили черту, отделяющую XX век от XXI и второе ты сячелетие от третьего. И – ничего не случилось! Небо не упало на землю. Мир не перевернулся. Не было даже массовых сбоев в рабо те компьютеров, чего так опасались военные.

А, впрочем, нет, неправда, что ничего не случилось. Мир все таки перевернулся! Точнее сказать, начал грузно и неотвратимо пе реворачиваться, образуя гигантские разломы и пропасти, в кото рых уже сгинули миллионы людей и целые государства. Обнару жились и катастрофические сбои. Только не в компьютерных се тях, а в общественном сознании и в нашей жизни. Но началось все это не в новогоднюю ночь, а за пять–десять–пятнадцать (разные процессы – разные темпы и точки отсчета) лет до этого. А в некото рых отношениях и того раньше.

Календарные границы вообще никогда не совпадали с границами исторических (социальных, экономических, политических) мета морфоз. Так было много веков назад, когда общественная жизнь тек ла неспешно и один цикл изменений растягивался на несколько сто летий. Так обстоит дело и теперь, когда динамизм мировых процессов резко возрос и за одно столетие общество порой проживает несколько разных, иной раз перечеркивающих одна другую жизней. Нечто по добное случилось в XX столетии с Россией, Германией, Китаем. Завт ра это станет уделом всех стран. Так что, несмотря на магию круглых дат и временных пределов, границы фундаментальных мировых сдвигов не совпадают с календарными границами. Поэтому смотреть на последние следует (если это не границы природных циклов) как на архаичные культурные символы, почти лишенные практического смысла. И кто знает, быть может, уже в недалеком будущем челове ческую историю станут делить не на столетия, а на другие и притом имеющие неодинаковую временную протяженность периоды. Но это дело будущего. А пока ограничимся простой констатацией: очеред ная, далеко еще не ясная по большинству параметров трансформация человеческого мира началась еще вчера и закончится не завтра.

Знаковые политические события, знаменовавшие разрушение мира, складывавшегося с середины 40 х по конец 60 х годов XX сто летия, протекали у всех на глазах и с чисто внешней стороны были

* Свободная мысль ХХI. 2001. №1. С. 4–13.

304

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 305

Контуры «новой эры»

ограничены в основном Восточной Европой и Советским Союзом. Началось все с горбачевской «перестройки», которая похоронила советскую политическую систему. Потом «по камешкам, по кирпи чикам» разобрали сначала Берлинскую стену, а в конечном счете и весь «социалистический лагерь». Ну а в 1991 м рухнула основная его опора – Советский Союз.

На самом же деле это была лишь видимая (аналитически не во оруженным глазом) часть процесса распада существовавшего ми ра, причем в завершающей его стадии. Рухнул не только социалис тический строй, не только социалистический лагерь – рухнула вся миросистема, весь ялтинский политический порядок. И то был ес тественный исход: когда разрушается какая то из подсистем слож ной системы, то и последняя претерпевает радикальные, пусть и не драматические по форме, изменения.

Начало этого процесса, резко ускорившегося в середине 80 х (теперь мало кто помнит, что лозунгу «перестройки», выдвинутому новым советским руководством, предшествовал другой лозунг: «ускорение»), восходит к так называемому детанту, или «разряд ке», когда «вдруг» выяснилось, что земной мир – один на всех, что его не разрезать, как пирог, на отдельные куски и что слишком долго жить в ожидании возможного ядерного апокалипсиса невоз можно. Это и было начало конца...

Конечно, для того чтобы осмыслить и оценить должным обра зом все происшедшее и происходящее, потребуется некоторая вре менная и пространственная дистанция. Потребуется время и для того, чтобы понять, что ждет нас впереди, как будет выглядеть гря дущий миропорядок, какими окажутся определяющие его черты. Ну а сегодня, как отмечается (не без юмора) в подготовленном Все мирным банком Докладе о мировом развитии 1999/2000 года, «единственное, что можно сказать о будущем с уверенностью, это то, что оно будет отличаться от настоящего» [1, c. 26].

И тем не менее в последние годы было предпринято немало по пыток, в том числе и курьезных, очертить абрис социально поли тического мира XXI века, обнаружить его фундаментальные, сис темообразующие черты, выявить генеральные тенденции, опреде ляющие направление исторической эволюции человечества.

Иллюзии «конца истории» и «Рах Аmericanа»

Одним из самых известных предприятий подобного рода, вы звавших шумиху в околонаучных (а отчасти и в научных) кругах, стала концепция наступления «конца истории», выдвинутая аме

305

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 306

Э.Я.Баталов. Человек, мир, политика

риканским социологом японского происхождения Ф. Фукуямой. С тех пор минуло десять лет, и теперь, кажется, все аналитики сходятся в том, что пресловутый «конец» не прощупывается ни одним аналитическим прибором, что человечеству предстоит еще шагать и шагать, прежде чем оно создаст (если вообще создаст) ра зумную форму организации государства, являющую высшее во площение свободы. Ведь только в этом случае по Гегелю (а именно ему, как известно, принадлежит использованная Фукуямой кон цепция) наступает естественный конец истории, которая, по мыс ли великого философа, «есть только то, что составляет существен ную эпоху в развитии духа» [2, c. 135]. И тем не менее есть резон снова вернуться к рассуждениям Фукуямы, поскольку, как теперь выясняется, они представляли своего рода теоретическую «шиф ровку» одной ныне очень популярной политической концепции. Но обо всем по порядку.

Сам Гегель, как известно, видел признаки завершения истори ческого процесса уже в начале XIХ века и связывал его с победой идей и идеалов Французской революции. Иное дело Фукуяма: «ко нец истории» он увязывает с победой идеи либерализма во всемир ном масштабе, которой, по его мнению, и было ознаменовано окон чание «холодной войны». XX век, писал он, «возвращается теперь, под конец, к тому, с чего начал: не к предсказывавшемуся еще не давно «концу идеологии» или конвергенции капитализма и социа лизма, а к неоспоримой победе экономического и политического либерализма. Триумф Запада, западной идеи очевиден прежде все го потому, что у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив» [3, c. 290]. И те, кому довелось жить в конце XX сто летия, стали свидетелями последнего исторического события: «универсализации западной либеральной демократии как оконча тельной формы правления» [3, c. 291].

Но где либеральная демократия получила сегодня наиболее широкое и последовательное воплощение? Какая страна служит практическим оплотом либерализма? Конечно, Соединенные Штаты Америки. Так что, следуя логике рассуждений заокеанско го философа и социолога, нам следует прийти к естественному за ключению: XXI век должен стать, как говорил в свое время поли тический деятель и издатель Г. Люс (правда, применительно к XX столетию), «Американским веком» (Аmerican Century), или, как говорят теперь, веком господства Рах Аmericanа (то есть мира по американски). Мира, в котором господствуют американские цен ности, властвует один настоящий хозяин и существует один соци альный, военный и политический «полюс» – Соединенные Штаты Америки. «В процессе глобализации вокруг Америки и под ее вли

306

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 307

Контуры «новой эры»

янием, – пишет российский политолог, – формируется ядро новой мировой системы – международное сообщество, разделяющее еди ные базовые ценности и обладающее высокой степенью общности интересов. По традиции его продолжают называть Западом, хотя по своим географическим границам оно существенно шире: на не го ориентируются многие незападные страны, стремящиеся по пасть в сообщество» [4, c. 9]. Так полагают, естественно, и очень многие американские политики, политологи, историки, а также их европейские коллеги [5].

Однако есть и совсем иная точка зрения. Как писал, например (еще в начале 90 х годов) такой серьезный аналитик, как И. Вал лерстайн, мы находимся ныне «в конце эры гегемонии США в ми ровой системе. Хотя многие комментаторы провозглашают 1989 год началом Рах Americana. он, напротив, знаменует конец Рах Аmericanа. Годы холодной войны были временем Рах Аmeri canа. Теперь холодная война окончена. А вместе с ее концом при шел конец и Рах Аmericanа».

Так или примерно так думают многие аналитики – американ ские, российские, европейские. Линии их аргументации не всегда совпадают, однако выводы оказываются зачастую близкими по су ти. Валлерстайн, к примеру, выводит нечто вроде закона мирового господства. Согласно его концепции, «периоды настоящей гегемо нии, когда актуализируется способность державы гегемона навя зывать свою волю и свой «порядок» другим великим державам, не опасаясь серьезных вызовов с их стороны, в истории современной миросистемы сравнительно коротки» [6, c. 179]. Валлерстайн опре деляет длительность этих периодов примерно в 25–50 лет. Соеди ненные Штаты, конкретизирует он свою формулу, были гегемоном «в середине XX века». Теперь их гегемонии приходит конец.

Концепция Валлерстайна небесспорна ни с философско исто рической, ни с социологической точек зрения. Но вывод о том, что (при всем нынешнем могуществе США) впереди нас ждет не Рах Аmericanа, а какой то более сложный, более разнородный мир, представляется достаточно обоснованным. Не будем забывать, что никакая военная и экономическая мощь не способна сама по себе обеспечить обладающей этой мощью державе статус устойчивого мирового гегемона и гарантировать создание миропорядка по ее «чертежам», если это противоречит интересам других держав и ес ли ситуация позволяет последним сделать свободный выбор.

В условиях существования двухполюсного мира страх перед «советской угрозой» цементировал западный блок, заставляя даже такие претендовавшие на самостоятельность государства, как Франция, идти по многим вопросам в фарватере США. Ныне ситу

307

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 308

Э.Я.Баталов. Человек, мир, политика

ация кардинально изменилась. «Непредсказуемая» Россия, прав да, по прежнему вызывает беспокойство Запада. Однако с распа дом Варшавского блока и самого Советского Союза ушел в прошлое и страх перед «советской угрозой». А вместе с ним исчезла и необ ходимость действовать солидарно с США, поступаясь при этом на циональными интересами.

Сегодня ни одна страна, даже столь мощная, как Соединенные Штаты, не способна в одиночку нести на своих плечах бремя миро вых проблем. Но у американцев с их диктаторскими замашками, непомерным высокомерием и традиционным смещением интереса в сторону «домашних» проблем нет ни возможности самостоятель но решать «мировые задачи», ни вкуса к согласованному устойчи вому взаимодействию. «Американцы нуждаются в партнерах, спо собных и готовых разделить бремя совместных усилий, но времена ми от этих партнеров устают и не всегда способны договориться о приемлемых условиях взаимодействия» [4, c. 14].

США, повторю, будут еще в течение какого то времени оста ваться главным центром силы. Но рассчитывать на то, что мировое сообщество XXI века будет представлять собой Рах Аmericanа, – не более реалистично, чем ожидать наступления в ближайшем буду щем «конца истории».

Мир без полюсов

Как же все таки мог бы выглядеть в обозримом будущем фор мирующийся ныне мир? По словам авторов цитированного выше доклада Всемирного банка, «любой перечень наиболее существен ных перемен, которые произойдут в мире в ближайшие десятиле тия, в какой то степени был бы условным» [1, c. 26]. Исходя из это го постулата, я и хотел бы обозначить пунктиром некоторые при знаки нарождающегося сообщества, которые представляются и до статочно существенными, и вместе с тем уже в какой то степени обозначившимися на мировом горизонте.

Первое, о чем, мне кажется, следовало бы сказать, это о том, что грядущий мир не будет – по крайней мере в обозримой перспек тиве – ни однополюсным, каким он видится многим на Западе, ни многополюсным, каким его желали бы видеть некоторые россий ские государственные деятели и оппоненты США в других странах.

Военно политические полюса – это не просто мировые центры силы. Полюса – это мощные контрарные мировые подсистемы, об разующие крайние точки глобальной оси, на которой держится (во круг которой вращается) миросистема. Полюса представляют раз

308

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 309

Контуры «новой эры»

ные цивилизации, разные, во многом прямо противоположные, со циальные, политические и экономические системы. Они суть во площение разных, вплоть до взаимоисключающих, идейных и цен ностных ориентаций.

Полюса симметричны и соизмеримы по силам и оперативному потенциалу. Это позволяет им уравновешивать и сдерживать друг друга, выступая одновременно в качестве гарантов мирового по рядка и законодателей правил политической игры, которых вы нуждены придерживаться все или почти все акторы, выступающие на мировой политической сцене.

Отношения между полюсами строятся по принципу взаимо притяжения и взаимоотталкивания. Они и нуждаются друг в друге для поддержания внутреннего и внешнего статус кво, и стремятся устранить друг друга как соперника, Но с уничтожением одного по люса автоматически исчезает и другой, а вместе с ними и весь ста рый миропорядок.

Именно так и произошло в конце 80 х – начале 90 х годов. Ис чезновение полюса, представлявшегося советским блоком с цент ром в СССР, автоматически привело к исчезновению полярного блока во главе с США. «Капиталистический мир» одержал победу над «социалистическим миром», но при этом перестал существо вать как военно политический полюс.

Ныне многие политики, обеспокоенные неустойчивостью сло жившейся в мире ситуации, растерянностью США как бывшего лидера «свободного мира» и их очевидной неспособностью разум но распорядиться своей мощью, ратуют за построение нового ми ропорядка на многополюсной основе. Но многополюсных миров не бывает: полярные характеристики могут быть присущи лишь двум оппозиционным друг по отношению к другу центрам силы, играющим определяющую роль на данном этапе исторического развития. А то, что обычно именуют «многополюсным» миром, оказывается на поверку не чем иным, как миром многоблоковым, причем ни один из блоков не имеет полярных по отношению к другим характеристик.

Что касается нового двухполюсного мира, то возможность его появления в обозримой перспективе близка к нулю. Ни одна из су ществующих держав или даже групп держав не в состоянии до стойно конкурировать с США одновременно на военном, экономи ческом, социальном и масс культурном поприщах. К тому же – и это весьма существенный момент – в современном мире отсутству ют симметричные и более или менее эквивалентные американским глобальные силы, придерживающиеся антилиберальных, антика питалистических, антидемократических ориентаций.

309

Batalov_2008.qxd 14.05.2008 22:51 Page 310

Э.Я.Баталов. Человек, мир, политика

Двухполюсный мир был при всех своих врожденных пороках более или менее упорядоченным и упорядочивающим миром154. В его отсутствие упорядочивающим и стабилизирующим факто ром могло бы стать относительно устойчивое равновесие между несколькими мировыми центрами силы либо неоспоримое леги тимное господство одной из великих держав, что не раз случа лось в истории международных отношений. Сегодня нет ни того, ни другого. Это, как показывает история, временное явление. Тем не менее, приходится согласиться с аналитиками, которые утверждают, что мир вступил если не в полосу глобального бес порядка, то уж во всяком случае в полосу глобальной нестабиль ности. И сколь долго будет сохраняться такое положение вещей, не скажет сегодня никто.

Глобализирующийся мир

Еще одна черта нарождающегося мира, которая признается ед ва ли не всеми аналитиками, – его глобальный характер. Глобали зацию определяют по разному, фиксируя те или иные аспекты ин теграционных процессов, охватывающих практически весь мир и отражающихся на реальном и формальном статусе всех стран и на жизни всех народов Земли. При этом особое внимание обращается на глобализацию информационных и финансовых потоков. Как за мечает М. Делягин – один из первых в России исследователей рас сматриваемого феномена, глобализация характеризуется такими чертами, как «разрушение административных барьеров между странами, планетарное объединение региональных финансовых рынков, приобретение финансовыми потоками, конкуренцией, ин формацией и технологиями всеобщего, мирового характера. Важ нейшей чертой глобализации является формирование в масштабах всего мира не просто финансового или информационного рынка, но финансово информационного пространства, в котором во все боль шей степени осуществляется не только коммерческая, но и вся де ятельность человечества» [7, c. 133–134].

154 Двухполюсный мир не обязательно предполагает военное (в том числе и в «хо лодной» форме) противоборство между полюсами. «Холодная война» между

СССР и США закончилась, на мой взгляд, не с распадом двухполюсного мира, а значительно раньше, когда обе страны пришли к выводу, что уничтожение одной из них неизбежно чревато уничтожением другой. Тогда на смену «холодной войне» пришло активное взаимное противостояние – состояние иного качества, нежели война, будь она «горячей» или «холодной».

310