Глава 2. Интересы современного общества и интеллектуальная собственность: на пороге перемен

Информация хочет быть бесплатной. Информация хочет быть дорогой. Информация хочет быть бесплатной, потому что стало так дешево ее распространять, копировать и комбинировать - слишком дешево, чтобы вести подсчеты. Она хочет быть дорогой, потому что она может быть неизмеримо ценной для получателя. Это напряжение никуда не уйдет. Оно ведет к бесконечным и жестким спорам о цене, авторском праве, "интеллектуальной собственности", моральном праве на распространение без разрешения, потому что каждое поколение новых устройств только усиливает, а не ослабляет это напряжение. Стюарт Брэнд*(789)

§ 1. Коммерциализация знания и открытая наука

Переход от эпохи индустриальной к эпохе информационной кардинальным образом изменил экономику. Ее основу сегодня составляют уже не природные ресурсы и производственные мощности, а знание как источник инноваций. Университеты, которые ориентированы на долгосрочные фундаментальные и стратегические исследования, рассматриваются сегодня как важный фактор экономики, основанной на знании.

1. Закон Бэй-Доула как модель коммерциализации научного знания

В правовом контексте отправной точкой для внедрения эффективной модели коммерциализации знания можно с уверенностью назвать Закон США 1980 года "О патентных процедурах для университетов и малого бизнеса", который чаще называют по имени выдвинувших его сенаторов - Закон Бэй-Доула. После Второй мировой войны финансирование научных исследований и разработок на федеральном уровне переместилось из частного промышленного сектора в университеты и другие некоммерческие организации. И хотя финансирование постоянно увеличивалось, число полученных патентов не росло, а, наоборот, уменьшалось. В семидесятые годы прошлого века США стремительно теряли свои экономические позиции на мировой арене, и принятие нового закона было во многом обусловлено стремлением изменить ситуацию.

С принятием данного закона коренным образом изменилось общее представление о том, кому именно должны принадлежать интеллектуальные права на результаты интеллектуального труда, полученные при проведении научных исследований, профинансированных государством.

До принятия Закона Бэй-Доула права на изобретения, которые финансировались из бюджета, переходили государству. Такой подход вполне соответствовал распространенной точке зрения о том, что, если исследование оплачивается обществом, его результаты также должны принадлежать обществу. Проблема, однако, в том, что после перехода к государству, они в итоге совсем не обязательно оказываются на службе у общества.

В России это хорошо известно из опыта советских времен. Так, постановление ЦИК и СНК СССР "О патентах на изобретения", принятое 12 сентября 1924 года, предусматривало принудительное отчуждение патента в пользу государства при отсутствии добровольного соглашения, если патент на изобретение относился к области государственной обороны или имел особо важное значение для страны (п. 15 Постановления). Положение об изобретениях и технических усовершенствованиях, утвержденное постановлением ЦИК и СНК СССР 9 апреля 1931 года N 3/2, предоставило автору изобретения выбор: либо будет признано только его авторство и выдано соответственно авторское свидетельство, либо ему будет предоставлено исключительное право на изобретение с последующей выдачей патента. Но вследствие отсутствия частного бизнеса в стране отсутствовали и необходимые условия для самостоятельной реализации изобретателями своих достижений в промышленной продукции. Поэтому в подавляющем большинстве случаев изобретатели предпочитали получать авторские свидетельства, которые позволяли им пользоваться определенными льготами и правами. Концентрация в руках государства исключительных прав на изобретения, однако, никак не повлияла на уровень их промышленной реализации.

Аналогичная ситуация наблюдалась и в США. Государство далеко не всегда успешно справлялось с возложенной на него ответственностью развивать и доводить до практического применения перспективные технологии. Слишком широкие полномочия, предоставленные специализированным агентствам, которые от имени государства заключали лицензионные соглашения с коммерческими компаниями, привели к неопределенности в регулировании: выдвигаемые агентствами требования не были едиными и зачастую существенно различались. Кроме того, политика предоставления бизнесу только неисключительных лицензий служила серьезным препятствием для инвестиций.

Закон Бэй-Доула должен был решить указанные проблемы. Его основной задачей является использование патентной системы защиты для того, чтобы стимулировать практическое использование изобретений, полученных при федеральном финансировании, а также сотрудничество между коммерческими предприятиями и некоммерческими организациями, включая университеты. Особое внимание закон уделяет участию в исследованиях, финансируемых государством, малого бизнеса, а также тому, чтобы государство сохраняло достаточно прав на изобретения, чтобы защитить общество от негативных последствий, связанных с неиспользованием или неразумным использованием изобретений.

Некоммерческим организациям (таким как университеты) и предприятиям малого бизнеса, которые получили от государства средства для проведения исследований, Закон Бэй-Доула предоставляет право либо передать исключительные права государству, либо сохранить за собой. Сохранение статуса правообладателя за академическими учреждениями закон связывает с целым рядом обязательств, в числе которых получение патента в первую очередь на территории США, а также сохранение за государством права на использование изобретения на условиях неисключительной и непередаваемой лицензии. Однако основной обязанностью патентообладателя являются периодические отчеты федеральным агентствам по финансированию о конкретных шагах, предпринятых для достижения практического использования запатентованного изобретения. В том случае, если необходимые шаги не предпринимаются, федеральные агентства вправе потребовать от патентообладателя предоставить неисключительную или исключительную лицензию определенному лицу на разумных условиях, а в случае несогласия вправе сами заключить соответствующий лицензионный договор. Хотя государство и сохраняет контроль над использованием изобретения, все средства, полученные от лицензиатов, за исключением небольшой части, которая выплачивается автору изобретения, поступают в доход университета или иной организации, которая получала государственное финансирование.

Принятие Закона Бэй-Доула привело, прежде всего, к значительному росту патентов. Так, если в 1979 году, т.е. за год до принятия закона, университеты получили около 250 патентов, то к 2000 году число ежегодно выдаваемых университетам патентов возросло более чем в 10 раз. Точно так же возросла и лицензионная активность. При научно-исследовательских организациях стали учреждаться специальные подразделения по передаче технологий (technology transfer offices, или ТТО). Успех инновационного развития экономики в США, по мнению многих, в значительной степени обусловлен избранной системой распределения прав. Поэтому не удивительно, что Закон Бэй-Доула воспринимается сегодня как универсальная модель для привлечения научных учреждений к решению задач экономического роста. Законы, аналогичные Закону Бэй-Доула, были приняты в части европейских стран (таких как Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания и Финляндия), а также в Австралии, Бразилии, Индии, Малайзии, Тайване и Японии.

Несмотря на то что со времени принятия американского закона прошло уже больше 30 лет и его успех кажется неоспоримым, споры относительно его значения и оценки не прекращаются. Среди аргументов, наиболее часто выдвигаемых критиками закона, стоит выделить следующие. Как для некоммерческого, так и для коммерчески ориентированного исследования первостепенное значение имеет доступ к наиболее современным технологическим достижениям и инструментам. Выдача исключительных лицензий, которая поощряется Законом Бэй-Доула, сужает возможности исследователей и препятствует созданию новых изобретений. Другие авторы полагают, что закон приводит к "трагедии антиобщественной собственности" (tragedy of anticommons), поскольку стимулирует самостоятельные университетские исследования без привлечения результатов, которые параллельно достигаются коллегами из других научных организаций. В результате патентуются отдельные элементы технологий, которые в совокупности могли бы стать основой для качественно нового продукта, но которые крайне сложно объединить*(790). Негативным следствием закона является также ограниченный, недостаточный доступ к технологиям, создание которых финансировало государство, для гуманитарных целей, прежде всего, в целях борьбы с серьезными заболеваниями. Необходимо также упомянуть проблему смещения приоритетов, когда фундаментальные исследования, которые не приводят в краткосрочной перспективе к патентуемым идеям, оказываются в заведомо худшем положении в сравнении с приоритетом, который отдается прикладным исследованиям. Крайне важно, что, по мнению многих, влияние Закона Бэй-Доула не исчерпывается экономической стороной вопроса. Отмечается также негативное воздействие, которое оказывает коммерциализация научного знания на традиционную роль университета как общественного института, систему ценностей и бремя ответственности, которые с этим связаны*(791). Критической оценке подвергается, кроме того, концептуальный вопрос о том, насколько эффективным является использование патентной и лицензионной практики для возврата государственных инвестиций в науку. Аналитики указывают на существенную недооценку более открытых каналов распространения информации, таких как публикации и конференции*(792).

Было бы несправедливо сказать, что критики Закона Бэй-Доула полностью не правы и что закон безоговорочно позитивен. Более того, учитывая вполне четкую направленность на практическое использование научных достижений и фактическое наделение научных организаций несвойственной им ролью коммерческих предприятий, закон должен был привести к самым серьезным негативным последствиям для академической науки, однако не привел. Многочисленные исследования показывают, что ни один из критических аргументов не находит достаточного подтверждения и статистические данные в подавляющем большинстве случаев свидетельствуют в пользу закона. В этой связи небезынтересно поставить вопрос о том, каким образом, получается так, что коммерциализация знаний университетами не приводит к заметному снижению роли фундаментальных исследований или к прекращению межинституционального сотрудничества между учеными? Что именно заставляет науку поддерживать свой status quo как носителя истины в обществе, которое нацелено, прежде всего, на экономический прогресс?

По нашему мнению, сама по себе модель регулирования, введенная Законом Бэй-Доула, не несет в себе достаточно противовесов, чтобы противодействовать перечисленным угрозам и поддерживать искомый баланс интересов и ценностей. Успех закона объясняется иными причинами, и в первую очередь тем, что экономический, по своей сути, нормативный акт оказался вписанным в определенный политический и социально-культурный контекст.

Попробуем обосновать выдвинутый тезис на двух группах примеров. Вначале мы остановимся на политических и правовых решениях, которые за последние годы принимались в США и в Европе. Затем мы рассмотрим модели саморегулирования, которые широко применяются в академическом сообществе различных стран в целях создания оптимальных условий для научного творчества.