Sukhanov_E_A_Sravnitelnoe_korporativnoe_pravo

считать такую корпорацию промежуточной формой между неправосубъектными объединениями лиц и корпоративными юридическими лицами.

Названные объединения могут управляться одним или несколькими физическими и (или) юридическими лицами, в том числе не являющимися членами этой корпорации. Поэтому в западноевропейской корпоративной доктрине европейское экономическое объединение по интересам обычно характеризуется как полное товарищество с чужеродным органом

таких объединений во всех странах Евросоюза также весьма невелико - менее 1900 (в Великобритании на начало 2011 г. было зарегистрировано 238 таких объединений).

2. Некоммерческие корпорации в российском праве

Формирующаяся российская доктрина корпоративного права обычно уделяет первостепенное внимание корпоративным отношениям, складывающимся внутри хозяйственных обществ, в меньшей мере уделяя его товариществам и кооперативам, и практически почти не занимается статусом некоммерческих корпораций (а нередко даже прямо или косвенно отрицает корпоративную природу различных общественных объединений и ассоциаций (союзов) граждан или юридических лиц). В этом сказывается несомненное влияние отчасти американского корпоративного права, а отчасти сомкнувшейся с ним в этом вопросе отечественной концепции предпринимательского права. Оба этих подхода концентрируются на предпринимательской деятельности корпораций, необоснованно оставляя в стороне давно известные объединения граждан (а впоследствии и юридических лиц), преследующие не материальные, а различные идеальные цели.

Прежде всего необходимо иметь в виду, что в число некоммерческих корпораций входят потребительские кооперативы, корпоративная природа которых не вызывает сомнений. В отличие от производственных кооперативов у нас и сейчас развиваются классические потребительские кооперативы граждан - жилищные (и жилищно-строительные), дачные, гаражные, кредитные, страховые и др. На их участников российский закон теперь возлагает обязанность покрывать с помощью дополнительных взносов образовавшиеся в деятельности кооперативов убытки (что в значительной мере равнозначно установлению их субсидиарной ответственности по общим долгам). Кроме того, Жилищный кодекс 2004 г. допустил возможность участия в жилищных и жилищно-строительных кооперативах юридических лиц, а проект изменений в ГК РФ предполагает распространить ее также на сельскохозяйственные потребительские кооперативы и общества взаимного страхования (абз. 2 п. 1 ст. 116.2).

Следует также учитывать, что к числу потребительских кооперативов

относятся, например, такие во всех отношениях перспективные корпорации финансовой сферы, как общества взаимного страхования и общества взаимного кредита (которые действующим законодательством необоснованно рассматриваются в качестве самостоятельных видов юридических лиц). К сожалению, действующие в этой области законодательные акты разрозненны, несогласованны и противоречивы по содержанию, а их количество чрезмерно. Законодательство о потребительских кооперативах явно нуждается в унификации, которая позволит устранить указанные недостатки.

Что касается других видов некоммерческих корпораций, то необходимо подчеркнуть, что в таких организациях также складываются корпоративные (членские) правоотношения на базе известного объединения их участниками определенного имущества (как минимум вступительных и членских взносов) для достижения общей цели. Они не обязательно ведут к формированию паевых отношений, т.е. к появлению у участников объединения долей, паев и аналогичных им прав на общее имущество корпорации (которые затем по общему правилу можно передать другим лицам, реализовать при выходе из корпорации путем получения определенного имущества и т.д.), поскольку они не преследуют материальную цель увеличения общего имущества и соответственно стоимости своих долей в нем.

Однако участие в некоммерческих корпорациях во всяком случае предполагает возникновение отношений членства, в том числе участия в управлении их имуществом для достижения совместных целей (например, в виде права на управление делами корпорации, включающего право ее участников определять на общем собрании принципы образования и использования ее имущества, утверждать годовые отчеты и бухгалтерские балансы корпорации, получать информацию о ее имущественной деятельности и обжаловать решения ее органов, влекущие гражданскоправовые последствия, оспаривать совершенные корпорацией сделки и требовать возмещения причиненных ей убытков и т.д.) (ср. п. 2 ст. 65.1, п. 1 ст. 65.2 и п. 2 ст. 65.3 проекта новой редакции ГК РФ). Вместе с тем участники корпорации обязаны участвовать в образовании ее имущества (п. 3 ст. 65.2 проекта). Все это говорит о том, что и в некоммерческих корпорациях неизбежно возникают имущественные корпоративные отношения, правовой режим которых принципиально сходен с режимом аналогичных отношений, возникающих в рамках коммерческих корпораций (не говоря уже о прямо закрепленной законом возможности участия некоммерческих корпораций в предпринимательской деятельности).

Вместе с тем количество разновидностей (организационно-правовых форм) некоммерческих корпораций в современном российском праве достигает 30 и является явно избыточным. Как отмечено в Концепции развития гражданского законодательства РФ, их обособление "нередко проведено искусственно, при отсутствии практически значимых признаков, характеризующих особенности их гражданско-правового положения, либо при отсутствии для этого реальной потребности" <1>. Так, объединения

работодателей, торгово-промышленные, адвокатские и нотариальные палаты в действительности являются не самостоятельными видами юридических лиц (как формально следует из посвященных им отдельных федеральных законов), а лишь разновидностями объединений (ассоциаций, или союзов), политические партии и профессиональные союзы - разновидностями общественных организаций (объединений), а все они вместе с позиций гражданского права вполне укладываются в одну давно и хорошо известную организационно-правовую форму объединения, или союза (Verein, или Verband, association). Общества взаимного страхования (как и общества взаимного кредита, в советское время именовавшиеся кассами взаимопомощи), а также общины коренных малочисленных народов не имеют принципиальных отличий от потребительских кооперативов и фактически являются их разновидностями.

--------------------------------

<1> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 67.

Таким образом, гражданско-правовая унификация отдельных видов коммерческих корпораций в российском гражданском праве давно назрела. Ее предполагалось осуществить в порядке реализации положений Концепции развития гражданского законодательства РФ в разработанной на ее основе новой редакции ГК РФ. К сожалению, сделать это в полной мере не удалось; напротив, в ходе законопроектных работ число таких корпораций вновь увеличилось.

Во-первых, появилась идея объединения товариществ собственников жилья (в которых отсутствуют свойственные кооперативам паевые отношения), садоводческих, садово-огороднических и дачных объединений граждан (в которых паевые отношения прекратились с момента приватизации их членами земельных участков и находящихся на них строений и преобразования садоводческих и дачных товариществ - кооперативов в объединения по совместному использованию оставшегося общим имущества) и тому подобных организаций в новый вид юридического лица (некоммерческой корпорации) - товарищество собственников

недвижимости.

Целесообразность этой идеи объясняется судьбой ряда потребительских кооперативов (жилищных и жилищно-строительных, гаражных, дачных, садоводческих и т.п.) после появления правила п. 4 ст. 218 ГК РФ (а ранее - п. 2 ст. 7 Закона о собственности в СССР и аналогичного ему п. 2 ст. 13 Закона о собственности в РСФСР), закрепившего возникновение права собственности отдельных граждан на соответствующие части кооперативного имущества (жилые квартиры, гаражи, дачи) по мере выплаты паевых взносов, а позднее - и возможности бесплатной приватизации садовых и дачных земельных участков. Реализация этих правил привела к юридическому исчезновению объектов собственности соответствующих потребительских кооперативов и необходимости их реорганизации

(преобразования) в объединения (товарищества) граждан по совместной эксплуатации оставшегося общим имущества (по типу товариществ собственников жилья, создаваемых для совместной эксплуатации общего имущества жилого дома). При этом имущественные права на такие объекты не имеют самостоятельного характера, оформленного долей (паем и т.п.), а неразрывно связаны с правом собственности на соответствующий объект недвижимости (квартиру, садовый дом, земельный участок и т.д.).

Во-вторых, в соответствии с п. 3 ст. 2 Закона о некоммерческих организациях в качестве самостоятельных видов юридических лиц (некоммерческих корпораций) в законопроект о новой редакции ГК РФ были включены положения о казачьих обществах и общинах коренных малочисленных народов РФ <1>. Признание их особыми видами юридических лиц в свое время было вызвано чисто субъективными причинами и не имело под собой никаких разумных юридических или экономических оснований. Очевидно, что казачьи общества, как и другие подобного рода объединения, в действительности являются типичной разновидностью общественных объединений граждан, а общины коренных малочисленных народов, как вытекает из действующего законодательства <2> и уже отмечалось выше, представляют собой разновидность потребительского кооператива (с присущими ему паевыми отношениями).

--------------------------------

<1> В названный Федеральный закон в 2007 г. была включена специальная ст. 6.1, посвященная статусу общин коренных малочисленных народов Российской Федерации (Федеральный закон от 1 декабря 2007 г. N

300-ФЗ // СЗ РФ. 2007. N 49. Ст. 6061), а в 2009 г. - ст. 6.2, посвященная статусу казачьих обществ (Федеральный закон от 3 июня 2009 г. N 107-ФЗ //

СЗ РФ. 2009. N 23. Ст. 2762).

<2> См.: Федеральный закон от 20 июля 2000 г. N 104-ФЗ "Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации" // СЗ РФ. 2000. N 30. Ст.

3122.

Предложения признать их разновидностями названных типов юридических лиц натолкнулись на активное противодействие высших органов публичной власти. Однако принятый в первом чтении проект новой редакции ГК РФ в п. 3 ст. 50 оба этих вида некоммерческих корпораций отнес к общественным организациям. Названный проект исходил из деления некоммерческих корпораций на три вида: 1) потребительские кооперативы (включая товарищества собственников жилья и садово-огороднические объединения граждан); 2) общественные организации, основанные на членстве граждан (включая казачьи общества и общины коренных малочисленных народов РФ); 3) ассоциации и союзы, допускающие одновременное членство граждан и (или) юридических лиц (п. 3 ст. 50, абз. 2

п. 1 ст. 116).

Более того, он обособил специальный подраздел, содержащий общие

положения обо всех некоммерческих корпоративных организациях (ст. ст. 116 и 116.1). В них не только устанавливался целевой характер правоспособности этих видов юридических лиц, но и подчеркивалось нераспространение норм ГК РФ об их гражданско-правовом статусе на отношения по осуществлению ими своей основной (уставной) деятельности (п. 3 ст. 116). Иначе говоря, было вновь прямо указано, что статус юридического лица отражает только гражданско-правовой (имущественный) аспект деятельности таких некоммерческих корпораций, основное содержание которой не относится к предмету гражданско-правового регулирования.

Статус ассоциаций и союзов как особого типа некоммерческих корпораций получил окончательное законодательное закрепление в новой редакции ст. 121 ГК РФ, предусмотренной Федеральным законом от 11 февраля 2013 г. N 8-ФЗ <1>. Согласно абз. 3 п. 1 данной нормы в организационно-правовой форме ассоциаций (союзов) создаются, в частности, "объединения юридических лиц и (или) граждан, имеющие целями координацию их предпринимательской деятельности, представление и защиту общих имущественных интересов" (например, торговопромышленные палаты, объединения адвокатов, нотариусов, оценщиков, лиц творческих профессий, объединения саморегулируемых организаций). Вместе с тем в такой организационно-правовой форме не могут создаваться профессиональные союзы работников, политические партии и общественные организации, допускающие исключительно индивидуальное членство граждан, а также создаваемые гражданами разнообразные общества по интересам, или клубы (спортивные, литературно-художественные, филателистические и т.д.), поскольку все они должны относиться к общественным организациям граждан.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2013. N 7. Ст. 609.

Важную особенность гражданско-правового статуса ассоциаций (союзов) составляет возможность установления законом или уставом субсидиарной ответственности их членов по долгам такой некоммерческой корпорации (абз. 2 п. 4 ст. 121 ГК РФ в редакции Федерального закона от 11 февраля 2013 г. N 8-ФЗ). При этом вступление в ассоциацию (союз) нового члена также может быть обусловлено его субсидиарной ответственностью по ранее возникшим обязательствам ассоциации (союза) (п. 4 ст. 123 ГК РФ). При выходе или исключении из ассоциации (союза) ее бывший участник несет субсидиарную ответственность по ее обязательствам пропорционально своему взносу в течение двух лет с момента выхода (подп. 6 п. 1 и 3 ст. 123 ГК РФ).

Сравнение гражданско-правового статуса ассоциаций (союзов) и общественных организаций граждан приводит к выводу о том, что оба этих вида некоммерческих корпораций фактически являются разновидностью все того же единого типа - объединения (союза, или Verband, association).

Европейский путь правового развития показывает целесообразность унификации статуса всех некоммерческих корпораций в две организационноправовые формы - потребительский кооператив и объединение (союз). Он остается вполне приемлемой перспективой и для действующего в данной сфере отечественного корпоративного законодательства.

Глава 3. УСТАВНЫЙ (ТВЕРДЫЙ) КАПИТАЛ КОРПОРАЦИИ

ИОТВЕТСТВЕННОСТЬ ПЕРЕД КРЕДИТОРАМИ

§1. Понятие и значение уставного капитала корпорации

1.Понятие уставного капитала корпорации

Конструкция юридического лица создает известную опасность для имущественного оборота, ибо учредители корпорации заведомо ограничивают свою ответственность перед всеми другими его участниками, по сути перекладывая на них свои имущественные риски. Поэтому использование данной конструкции всегда связано с определенными законодательными ограничениями, составляющими некоторые гарантии для всех участников имущественных отношений от возможных злоупотреблений этим институтом. Ведь очевидно, что, создавая юридическое лицо с символическим уставным капиталом, предприниматель входит в гражданский оборот, по существу ничем не рискуя.

Как известно, по российскому праву минимальный размер уставного капитала общества с ограниченной ответственностью в 10 тыс. руб. можно оплатить не деньгами, а практически всем, чем угодно, вплоть до старого белья (и тому есть реальные примеры). Иначе говоря, учредитель (учредители) такого юридического лица "подсовывает" всем другим участникам оборота "пустышку", с помощью которой и совершает все необходимые сделки, фактически ни за что не отвечая и ничем не рискуя. Требование наполнить такую "пустышку" хоть каким-то реальным имуществом прежде, чем пустить ее в оборот, у нас обычно рассматривается как чрезмерное давление на малый бизнес, активно настаивающий на отказе от концепции уставного капитала.

Между тем именно здесь и проявляется подлинная сущность юридического лица как персонифицированного имущества, которым готовы рисковать и жертвовать предприниматели. Их многочисленные представители в органах власти и различные лоббисты настаивают на разработке таких организационно-правовых форм предпринимательской деятельности, которые полностью исключали бы для них всякий риск и реальную имущественную ответственность. Но ведь экономический риск не исчезает - он просто перекладывается на других участников имущественного оборота, прежде всего на граждан-потребителей. Когда же говорят о возможности легкого обхода установленных законодательных требований (например, путем изъятия у юридического лица внесенных учредителями

средств на другой день после его регистрации), то, во-первых, забывают о давно известных законодательных препятствиях такого рода действиям, а вовторых, откровенно показывают, что такие предприниматели изначально собираются участвовать в бизнесе недобросовестным образом. Едва ли следует законодательно поддерживать подобные устремления. Сказанное, разумеется, не относится к товариществам, число которых в отечественном имущественном обороте ничтожно, именно потому, что все или некоторые их участники должны нести неограниченную ответственность по их долгам.

Поскольку для объединений капиталов (хозяйственных обществ) не действует основополагающее правило: "тот, кто участвует в экономической жизни, сам несет риски, связанные с прибылями и убытками" (ибо с созданием такого юридического лица соответствующий риск, по сути, переходит на его кредиторов), прежде всего возникает вопрос о справедливости данной ситуации, на который должен ответить законодатель. Отсюда общепризнанная в континентальном европейском праве идея о том, что свойственная таким корпорациям ограниченная ответственность имеет свою цену в виде обязательных требований к вкладам в имущество корпорации, поддержанию его на определенном уровне, соблюдению обязательных предписаний относительно защиты интересов кредиторов и мелких вкладчиков, публичности ведения дел и др. <1>.

--------------------------------

Grunewald B., Noack U. Das Mindestkapital im System des festen Kapitals // Das

Поэтому императивно установленное требование наличия у корпорации минимального уставного капитала относится к числу важнейших гарантий защиты интересов всех участников гражданского оборота. Под уставным капиталом традиционно принято понимать совокупную стоимость имущества корпорации, зафиксированную в ее уставе. В связи с этим такое имущество нередко называют также объявленным капиталом. Поскольку компания обычно обязывается законом к поддержанию этого капитала в зафиксированном размере, а при фактическом уменьшении он подлежит восполнению до первоначальной стоимости, его именуют еще и твердым капиталом. Поэтому понятия "уставный капитал", "объявленный капитал" и "твердый капитал" могут использоваться как равнозначные.

Принцип твердого (уставного) капитала проистекает из давних традиций европейского торгового сословия с присущими ему "принципом осторожности" и "положением уважаемого купца", составляя важную часть континентальной правовой культуры, иногда рассматриваемую даже в качестве "культурного достижения первостепенного значения". Поэтому континентальная правовая традиция исходит из того, что "тот, кто не вносит в создаваемую корпорацию минимальный капитал, по существу учреждает ее за счет кредиторов, а тот, кто не хочет вносить в ее капитал денежные

средства, учреждает ее как минимум опасной для кредиторов" <1>.

--------------------------------

<1> Gesellschaftsrecht. 2006. N 1. S. 12.

В обычной предпринимательской практике подавляющее большинство компаний имеют капитал, значительно превышающий установленный законом минимальный размер. Попытки занизить его нетипичны и говорят либо о неплатежеспособности компании, либо о злоупотреблениях ее менеджмента и (или) участников (учредителей). Этим определяется и ответ на давно высказываемое сомнение относительно реальности обеспечительной функции уставного капитала (поскольку оплатившие его учредители могут изъять его у компании после ее регистрации): такая ситуация в развитых западноевропейских правопорядках считается не типичным, а исключительным случаем, свидетельствующим о мошенничестве менеджмента и противоречащим смыслу предпринимательской деятельности.

2. Функции уставного капитала корпорации

Необходимость для учредителей (участников) корпораций делать реальные имущественные вклады в уставный капитал и тем самым брать на себя некоторую часть предпринимательского риска придает идее уставного капитала "воспитательную функцию, содействующую осуществлению хозяйственной деятельности с сознанием ответственности за ее результаты"

(verantwortungsbewusste Wirtschaften). Так было сказано в официальном обосновании изменений германского Закона об обществах с ограниченной ответственностью 1892 г., внесенных в него в 1980 г. В силу этого наличие уставного капитала подтверждает соблюдение "требования солидного

минимальным собственным капиталом и публично обозначить его размер в уставе.

--------------------------------

<1> Такое требование могло бы показаться реликтом XIX в., однако теперь оно вполне соответствует новой концепции compliance, появившейся в современном англо-американском корпоративном праве после ряда громких финансовых скандалов конца XX - начала XXI в. и связанных с этим изменений законодательства, направленных на защиту интересов вкладчиков и потребителей финансовых услуг. Compliance-культура предполагает не только соблюдение в деятельности предпринимателей всех требований законодательства, но и следование этическим нормам и нравственным ориентирам (см. об этом, например: Fissenewert P. u.a. Compliance für den Mittelstand. München , 2013. S. 2 - 3 ff.). К сожалению, в их число англо-

американский подход, в отличие от западноевропейского, традиционно не включает требование наличия у корпорации минимального уставного

капитала.

Очевидно и то, что обычный сторонний инвестор вряд ли станет финансировать деятельность компании, в которую сами ее учредители (участники) не вложили никаких средств. С этой точки зрения можно также сказать, что минимальный уставный капитал создает "порог серьезности"

(Seriositätsschwelle)

, позволяющий "отсекать" от создания компаний лиц,

которые не хотят или не в состоянии внести минимальный капитал, хотя бы отчасти препятствуя этим "легкомысленному или мошенническому" учреждению компаний.

На протяжении более столетия уставный (твердый) капитал практически во всех континентальных европейских правопорядках германского и романского типа рассматривался как важнейшее средство защиты интересов не только кредиторов, но и миноритариев (обычно остающееся за рамками интересов правопорядков англо-американского типа). При этом защита кредиторов обеспечивается законодательными требованиями к размеру уставного капитала, его увеличению и уменьшению, порядку оценки неденежных вкладов, а также запретами необоснованных выплат участникам общества и приобретения обществом собственных долей (акций). Защита акционеров (миноритарных участников) отражается в правилах о компетенции и порядке созыва общего собрания (а в странах с германской системой корпоративного права - во введении в структуру управления наблюдательных советов), в праве участников общества на информацию, в том числе о серьезных убытках, на преимущественную покупку акций (долей) при увеличении уставного капитала, на оспаривание решений общего собрания и в закреплении других возможностей участия в управлении имуществом корпорации.

Кроме того, вклады участников корпорации, составляющие ее уставный (твердый) капитал, четко отличаются от ее прибыли (дохода) и не распределяются между участниками. Это препятствует созданию финансовых пирамид путем привлечения все новых вкладов и вкладчиков (явление, известное в корпоративном праве как Agiotage или Agio - необоснованный, нездоровый интерес к спекуляции). Такое правило в конечном счете также служит защите интересов миноритарных участников корпораций.

При этом никто никогда не утверждал, что твердый капитал корпорации, который, разумеется, подвержен различным рискам так же, как и всякое имущество, участвующее в предпринимательском обороте, сам по себе обеспечивает ей защиту от банкротства и гарантирует полное удовлетворение требований всех ее кредиторов. При создании корпорации уставный капитал поддерживает ее деятельность и препятствует ее соскальзыванию в банкротство, а при ее дальнейшем функционировании он играет роль "сигнальной лампочки", "загорающейся" при ухудшении экономического состояния общества и свидетельствующей о необходимости соответствующих дополнительных действий со стороны его менеджмента и

участников.

Наконец, в развитых правопорядках твердый капитал выполняет своеобразную защитную функцию даже в отношении менеджмента и контролирующих участников корпораций, которые находятся в ликвидации или в банкротстве: при строгом соблюдении ими всех требований в отношении формирования и сохранения такого капитала исключается какая-либо их дополнительная ответственность перед кредиторами собственным имуществом и никто не сможет потребовать от них "участия в формировании конкурсной массы" в силу общего принципа "риск несут кредиторы".

Таким образом, минимальный уставный капитал выполняет целый ряд важных функций, направленных на обеспечение нормальной предпринимательской деятельности (разумеется, при том непременном условии, что посвященные ему правовые нормы действуют в общей системе законодательства, будучи согласованными с правилами о несостоятельности, положениями законодательства об учете и отчетности и т.д.). Поэтому требование его отмены как заведомо недостаточного, например, для защиты кредиторов подверглось в германской литературе язвительной критике: оно было приравнено к совету человека, который, увидев спортсмена, бегавшего по снегу в мороз в купальном костюме, предложил снять и его, "поскольку он все равно не согревает"; была отмечена и логическая ошибочность названного требования, ибо в действительности из него вытекает необходимость повышения, а вовсе не отмены минимального уставного капитала <1>.

--------------------------------

<1> Pentz A., Priester H.-J., Schwanna A. Barund Sachkapitalaufbringung

Можно также отметить, что сохранение требования минимального уставного капитала для обществ с ограниченной ответственностью в корпоративном праве западноевропейских стран не рассматривается в качестве одного из бюрократических препятствий на пути ускорения их создания в сфере малого и среднего предпринимательства. Напротив, меры по ускорению их регистрации обычно успешно сочетаются с правилами об обязательном твердом капитале компаний. Один из типичных примеров представляет собой испанский Закон 2003 г. об обществах с ограниченной ответственностью, закрепивший новую разновидность общества с ограниченной ответственностью - Sociedad Limitada Nueva Empresa (SLNE). Такая корпорация подлежит ускоренной государственной регистрации - по общему правилу в течение 24 часов. Но эта быстрота достигнута не за счет упрощения или сокращения законодательных требований к государственной регистрации компаний, а за счет широкого применения в этом процессе современных информационных технологий и