Sukhanov_E_A_Sravnitelnoe_korporativnoe_pravo

заключение договора юридического лица с кооперативом), а в 1990 г. предусмотрел ограниченную субсидиарную ответственность членов таких кооперативов по общим долгам. Впоследствии ГК РФ 1994 г. и основанные на нем законы о производственных кооперативах и о сельскохозяйственной кооперации также предусмотрели возможности включения в число их участников юридических лиц и установления ограниченной субсидиарной ответственности их членов по долгам производственного кооператива.

Появившиеся гораздо позднее артелей потребительские кооперативы граждан нередко также осуществляли определенную производственную деятельность (главным образом по заготовке и переработке разного рода сельхозпродукции), оказывая соответствующие услуги исключительно или преимущественно своим участникам (членам). Однако последние не всегда были обязаны непосредственно участвовать в хозяйственной деятельности таких потребительских обществ. В советское время эти кооперативы были превращены в мощную централизованную систему снабжения продовольственными и потребительскими товарами и услугами не только сельского, но в определенной мере и городского населения, причем в принципе независимо от членства граждан-потребителей в ее низовых звеньях. При этом члены потребкооперации, даже не участвующие непосредственно в ее деятельности, формально сохраняли некоторые преимущества в снабжении.

В результате потребительская кооперация в нашей стране из формы производственной кооперации фактически превратилась в особую разновидность объединений капиталов, отличающуюся строго централизованной, иерархической системой управления и невозможностью формальной концентрации у одного участника хотя бы нескольких долей (паев) участия в ее низовом звене (потребительском обществе). Потребительскими кооперативами даже формально теперь являются только низовые звенья потребкооперации - потребительские общества, тогда как остальные звенья этой системы - территориальные союзы потребкооперации и Центросоюз - фактически являются разновидностями таких некоммерческих корпораций, как союзы (ассоциации) <1>.

--------------------------------

<1> См.: ст. ст. 1 и 5 Закона РФ от 19 июня 1992 г. N 3085-1 "О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации" (Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1788).

Вместе с тем кооперативы в настоящее время занимают весьма скромную нишу, в том числе и в традиционных для них сферах мелкооптовой и розничной торговли и бытового обслуживания населения, сохраняя небольшое значение в основном лишь в сфере сельскохозяйственного производства. Их общее количество едва превышает 20 тыс. на фоне нескольких миллионов зарегистрированных хозяйственных обществ. Во второй половине 80-х годов прошлого века с принятием союзного Закона о кооперации именно производственные кооперативы

получили мощное развитие, будучи по существу единственной легальной формой предпринимательства и имея серьезную государственную поддержку в виде освобождения от уплаты налогов. Однако с разрешением деятельности хозяйственных обществ в начале 90-х годов кооперативная форма организации предпринимательства перестала привлекать современный мелкий и средний бизнес, предпочитающий хозяйственные общества с ограниченной ответственностью.

Действительно, как организационно-правовая форма кооператив значительно уступает максимально либерализованной в российском праве конструкции общества с ограниченной ответственностью (допускающей создание компаний одного лица с символическим, а по существу отсутствующим минимальным уставным капиталом и т.д.). Производственные кооперативы лишены какой-либо государственной поддержки, в том числе обычных для зарубежных правопорядков налоговых льгот, и фактически не могут служить "формой самопомощи" для малообеспеченных слоев населения. Наконец, такая форма корпорации неизвестна современному англо-американскому корпоративному праву, а следовательно, находится вне сферы интересов отечественных реформаторов. Вместе с тем представляется, что в сфере сельскохозяйственного и мелкого ремесленного производства, а также бытового обслуживания населения эта корпоративная форма отнюдь не исчерпала своего потенциала и не лишена известных перспектив. При этом ее юридический статус достаточно хорошо отработан и не нуждается в каких-либо существенных изменениях (если не считать необходимости унификации действующих законодательных актов о производственных кооперативах, предложенной в Концепции развития гражданского законодательства <1>).

--------------------------------

<1> См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 64 - 65.

4. Хозяйственные партнерства

Российское право не осталось в стороне от поиска и законодательного закрепления новых организационно-правовых форм коммерческих корпораций. К сожалению, и в этом вопросе оно традиционно пошло "своим путем", введя в отечественный правопорядок две абсолютно уникальные модели - хозяйственные партнерства и крестьянские (фермерские) хозяйства <1> (можно также отметить, что аналогичная ситуация сложилась и с некоммерческими корпорациями, в числе которых также появились нигде ранее невиданные и никому не известные самостоятельные виды юридических лиц - казачьи общества и общины коренных малочисленных народов).

--------------------------------

<1> Неправосубъектные инвестиционные товарищества в российском

праве являются разновидностью договора простого товарищества, а не особым видом корпорации (юридического лица) и в этом качестве оставлены за рамками предмета настоящей работы. Вместе с тем разработчики Федерального закона "Об инвестиционном товариществе" позаботились об уникальности и его содержания. Например, согласно п. 3 ст. 14 этого Закона товарищ, не являющийся управляющим участником, отвечает по общим договорным обязательствам лишь "в пределах стоимости принадлежащей ему оплаченной доли в общем имуществе товарищей". Такое ограничение ответственности по договорным обязательствам до сих пор было свойственно только учреждениям и казенным предприятиям (субъектам права оперативного управления государственным имуществом) и также неизвестно никаким развитым правопорядкам.

Федеральный закон 2011 г. "О хозяйственных партнерствах" был принят в противовес традиционной для российского права системе корпораций, закрепленной как действующим ГК РФ, так и проектом его новой редакции. Он был разработан Минэкономразвития (фактически юристами ОАО (бывшей госкорпорации) "Роснано") в качестве одного из законодательных актов, направленных на создание "благоприятных условий для развития венчурного финансирования" путем введения в отечественное право "организационно-правовых форм, востребованных при осуществлении инновационных проектов". Иначе говоря, речь сначала шла об особенностях гражданско-правового статуса компаний, создаваемых исключительно для осуществления "инновационной деятельности и венчурного проектирования", т.е. в сравнительно узкой сфере предпринимательской деятельности (впрочем, очертить ее границы хотя бы приблизительно разработчики так и не смогли или не пожелали). Поэтому первоначально законопроект назывался "О товариществах на вере, создаваемых для осуществления инновационной предпринимательской деятельности" (хотя его содержание изначально имело мало общего с данной формой товариществ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Вестник гражданского права. 2011. N 2. С. 172 и сл.

Но вскоре его разработчики пришли к выводу о том, что для указанной ими (в самой общей форме) сферы предпринимательства не подходит ни одна из имеющихся разновидностей корпораций, и представили законопроект о совершенно новом виде юридического лица - хозяйственном партнерстве, предполагаемая сфера деятельности которого уже никак не связана с инновациями и венчурным финансированием и уж тем более не ограничивается ими. В действительности развитие предпринимательства в инновационной сфере стало лишь формальным поводом для создания нового вида коммерческих корпораций, основывающегося на следующих принципиальных положениях:

1) полная свобода внутренней организации корпорации (системы

органов и их компетенции), определяемой исключительно волей ее участников, а не законом;

2)отказ от принципа пропорциональности вкладов в имущество корпорации и участия в управлении ею (а также в прибылях и убытках), т.е. право участников корпорации установить абсолютно произвольное распределение прав и обязанностей конкретных партнеров, никак не соответствующее размеру их вкладов в ее имущество;

3)наличие корпоративного соглашения как главного документа, определяющего статус корпорации и ее участников, имеющего строго конфиденциальный характер и допускающего полноправное участие в нем любых третьих лиц (которые при этом могут не нести никаких обязанностей ни перед партнерами, ни перед партнерством, но в то же время частично или полностью устранить партнеров от управления такой корпорацией).

В результате этого появилась коммерческая корпорация, характеризующаяся тем (п. 1 ст. 2 названного Федерального закона), что в управлении ее деятельностью "принимают участие участники партнерства, а также иные лица в пределах и в объеме, которые предусмотрены соглашением об управлении партнерством". Иными словами, это корпорация, деятельностью которой, по крайней мере частично, могут управлять лица, не являющиеся ее участниками, не сделавшие никаких вкладов в ее имущество и не несущие никакого риска и (или) ответственности за результаты своего управления.

Практически единственным ограничителем в этом отношении стало правило о недопустимости "устранения всех участников партнерства от участия в управлении деятельностью партнерства", появившееся только в окончательной редакции данного Закона. В ней же появилось и не подлежащее никаким ограничениям (даже по соглашению об управлении партнерством!), ставшее "неотъемлемым и неотчуждаемым" право его участника знакомиться со всей документацией партнерства. Впрочем, участник такого партнерства, который своими действиями "существенно затрудняет" его деятельность (например, постоянно требует для ознакомления его документы), может быть исключен из него по требованию других участников. Поэтому названные минимальные гарантии партнерам выглядят крайне убого в сравнении с фактическими возможностями, предоставляемыми третьим лицам строго конфиденциальным соглашением об управлении партнерством.

Участники партнерства не отвечают по его обязательствам и несут риск убытков, связанных с деятельностью партнерства, в пределах сумм внесенных ими вкладов. При этом освобождение участника партнерства от обязанности внесения вклада в складочный капитал партнерства не допускается. Но поскольку Законом не установлен ни минимальный размер складочного капитала, ни минимальный размер вклада участника, такой вклад может (и, судя по современной отечественной предпринимательской практике, непременно будет) носить чисто символический характер (тем более что такой вклад может быть сделан не только деньгами, но и любыми

вещами, кроме ценных бумаг). Число участников партнерства ограничено - оно не может быть менее двух и более 50.

Все это, однако, не превращает такое партнерство в разновидность общества с ограниченной ответственностью, поскольку при этом полностью отсутствуют какие бы то ни было требования к его минимальному капиталу (он намеренно назван складочным, как в обычных товариществах, а не уставным, как в хозяйственных обществах), а также к структуре и компетенции его органов (кроме единоличного исполнительного органа, избираемого из числа участников партнерства, - единственного обязательно образуемого органа этого юридического лица). С этой (и только с этой) точки зрения хозяйственное партнерство действительно напоминает англоамериканские партнерства с ограниченной ответственностью (LLP и LLC - коммандиты без комплементария) (с тем, однако принципиально важным отличием, что никакими налоговыми льготами участники отечественного партнерства не обладают). Более того, даже конструкции LLP и LLC не предусматривают столь безграничных возможностей участия любых третьих лиц в деятельности партнерства, какие предусмотрел Федеральный закон "О хозяйственных партнерствах".

Другими весьма немногочисленными ограничителями деятельности хозяйственного партнерства служат императивные правила Закона о том, что партнерство не может быть учреждено одним лицом и не может стать впоследствии партнерством с одним участником (т.е. не может быть компанией одного лица), а также не может быть учредителем (участником) других юридических лиц, за исключением союзов и ассоциаций (т.е. не может стать материнской компанией). В связи с этим в его складочном капитале не могут находиться акции, а само оно не вправе осуществлять эмиссию облигаций и иных эмиссионных ценных бумаг. Вместе с тем оно обладает общей правоспособностью, а ограничение сфер его деятельности может предусматриваться лишь его собственными решениями (главным образом опять-таки соглашениями об управлении партнерством).

Конкретные условия участия в партнерстве его участников и третьих лиц, а также структуру управления партнерством определяет обязательно заключаемое уже при его создании и строго конфиденциальное по содержанию соглашение об управлении партнерством. Оно подлежит нотариальному удостоверению и хранится у нотариуса. Примечательно, что транзакционные издержки по созданию минимального капитала партнерства заменены никак не меньшими расходами по обязательному нотариальному оформлению и хранению соглашения об управлении партнерством (что не вызвало никаких замечаний у бизнес-сообщества, готового платить за коммерческую тайну). Все это вновь показывает лукавство настойчивых предложений о максимальном сокращении расходов предпринимателей по созданию юридических лиц (корпораций).

В целом же можно констатировать, что с введением в действие Закона о хозяйственных партнерствах в российском гражданском праве появился весьма необычный вид коммерческой корпорации, не имеющий аналогов в

развитых современных правопорядках. Его оценка полностью укладывается в рамки той общей оценки, которую Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства дал предложениям Минэкономразвития, рабочей группы по созданию МФЦ и связанных с ними адвокатских фирм относительно изменений правил ГК РФ о юридических лицах: "...в них по-прежнему отсутствует серьезно аргументированное обоснование необходимости и целесообразности их принятия, если не считать абстрактных ссылок на "мировой опыт" (фактически почти всегда оказывающийся достаточно случайным опытом применения некоторых конструкций американского права) и определенные "недостатки правосознания" отечественных правоприменителей (судов/судей). Между тем не апробированные в развитых правопорядках, случайно найденные в отдельных спорных ситуациях законодательные решения, принципиально отличающиеся от традиционных подходов отечественного права, не могут быть автоматически восприняты отечественной правоприменительной практикой. В лучшем случае они смогут лишь "облегчить жизнь" достаточно узкому кругу корпоративных юристов, интересы которых в процессе совершенствования общего гражданского законодательства... не должны стоять "во главе угла". Наконец, и возможные последствия предлагаемых... законодательных решений также оцениваются их инициаторами весьма абстрактно и бездоказательно, главным образом, с позиций гипотетического повышения места, занимаемого Россией в неких зарубежных рейтингах, - что не может становиться целью совершенствования общего гражданского законодательства, - а не с позиций достижения реальных экономических результатов" <1>.

--------------------------------

<1> Вестник гражданского права. 2011. N 3. С. 165.

5. Крестьянские (фермерские) хозяйства

Появление (точнее - возрождение) в российском корпоративном праве крестьянских (фермерских) хозяйств (КФХ) как особой разновидности юридических лиц (корпораций) объясняется исключительно силой и устремлениями отечественного аграрного лобби, крайне недовольного потерей КФХ статуса юридического лица в действующем Федеральном законе от 11 июня 2003 г. N 74-ФЗ "О крестьянском (фермерском) хозяйстве" <1>. Ведь предшествующий ему Закон РСФСР от 22 ноября 1990 г. N 348-1 <2> с аналогичным названием в п. 1 ст. 1 безоговорочно признавал КФХ "самостоятельным хозяйствующим субъектом с правами юридического лица, представленным отдельным гражданином, семьей или группой лиц, осуществляющим производство, переработку и реализацию сельскохозяйственной продукции". Вопрос о том, для чего КФХ столь остро необходим статус особого юридического лица, не являющегося ни производственным кооперативом, ни товариществом, и почему он не признан за КФХ как таковым ни в одном из зарубежных правопорядков, всерьез даже

не обсуждался.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2003. N 24. Ст. 2249.

<2> Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. N 26. Ст. 324.

Стремясь максимально удовлетворить требования аграрного лобби, законодатель пошел на беспрецедентную меру: согласно п. 3 ст. 23 Федерального закона от 11 июня 2003 г. N 74-ФЗ о КФХ (в редакции ФЗ от 25 декабря 2012 г. N 263-ФЗ) статус КФХ как юридических лиц, созданных по Закону РСФСР от 22 ноября 1990 г. N 348-1 о КФХ, был продлен до 1 января 2021 г., но с распространением на него вновь принятых правил ст. 86.1 ГК РФ (в редакции ФЗ от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ). Согласно новой норме абз. 2 п. 1 ст. 86.1 ГК РФ крестьянским (фермерским) хозяйством как особым, самостоятельным видом юридического лица "признается добровольное объединение граждан на основе членства для совместной производственной или иной хозяйственной деятельности в области сельского хозяйства, основанной на их личном участии и объединении членами крестьянского (фермерского) хозяйства имущественных вкладов". Из этого определения ясно следует корпоративная природа данной организации, построенной на началах членства ее участников (граждан) и объединения ими имущественных вкладов. Остается, однако, вопрос о том, в чем заключается специфика этой корпорации, якобы "не укладывающейся" в традиционные корпоративно-правовые формы.

Поскольку КФХ предполагает личное участие своих членов в его деятельности, закон (п. 3 ст. 86.1 ГК РФ) разрешает гражданину быть участником только одного КФХ, созданного в качестве юридического лица. Это положение совпадает со статусом товарища с полной ответственностью (п. 2 ст. 69 и п. 3 ст. 82 ГК РФ). Более того, все члены КФХ несут по его обязательствам неограниченную субсидиарную ответственность личным имуществом (абз. 2 п. 4 ст. 86.1 ГК РФ), что при отсутствии каких-либо требований к его уставному или складочному капиталу фактически превращает КФХ в разновидность полного товарищества. Не случайно правила о КФХ помещены законодателем в завершение подраздела о товариществах (подразд. 3.1 § 2 гл. 4 ГК РФ), что прямо говорит о рассмотрении им этого нового вида юридических лиц в качестве одной из разновидностей товариществ.

При этом, впрочем, остаются неустранимыми сомнения в практической целесообразности появления нового вида товариществ, принципиально ничем не отличающегося от известной конструкции полных товариществ. Правда, законодатель в конечном счете отверг первоначально предлагавшееся непосредственное включение норм о КФХ в подраздел о полных товариществах (справедливо опасаясь применения к ним общих правил о неограниченной ответственности товарищей по долгам такой корпорации). Однако установленная им субсидиарная ответственность членов КФХ по его долгам в отсутствие каких-либо ограничений ничего не

меняет по существу в их фактическом статусе полных товарищей.

Все это свидетельствует об отсутствии каких-либо реальных юридических особенностей в статусе как члена КФХ, так и самого КФХ как юридического лица. При этом закон сохранил возможность создания и действия КФХ без прав юридического лица - как разновидности юридических общностей (объединений лиц), основанных на общей совместной собственности (п. 5 ст. 23, п. 1 ст. 86.1 и ст. 257 ГК РФ). Таким образом, КФХ по-прежнему может функционировать как в качестве юридического лица, так и в качестве неправосубъектного объединения граждан (разновидности простого товарищества).

§5. Некоммерческие корпорации

1.Некоммерческие корпорации

вконтинентальном европейском праве

Взападноевропейском праве почти все некоммерческие корпорации имеют унифицированную форму объединения (союза, ассоциации) - Verein, association. Таковыми считаются объединения лиц, преследующие в своей деятельности главным образом идеальные, неэкономические цели; они не вправе ставить своей целью получение дохода, что принципиально отличает такие союзы (объединения) от преследующих чисто коммерческие цели товариществ и обществ (объединений с капиталистической целью). Например, в Австрии с 2002 г. прямо запрещено создание ранее разрешавшихся экономических союзов (wirtschaftliche Vereine), преследовавших предпринимательские цели, и разрешено создавать только идеальные союзы (Idealvereine), т.е. союзы с некоммерческими целями, в результате чего союз стал исключительной формой для некоммерческих корпораций. При этом членство в союзах носит строго личный характер и потому непередаваемо и неотчуждаемо (если только иное прямо не предусматривает устав конкретного союза). Участниками союзов могут быть как физические, так и юридические лица.

Самостоятельную правосубъектность и статус юридического лица приобретает только зарегистрированное объединение (союз) - eingetragene Verein, e.V. В отсутствие регистрации союз рассматривается в качестве разновидности неправосубъектного простого товарищества (товарищества гражданского права) и его участники несут неограниченную солидарную ответственность по общим долгам своим личным имуществом. Члены зарегистрированного союза, напротив, не отвечают по его долгам (если только иное прямо не предусмотрено в уставе конкретного объединения, который может также установить необходимость внесения участниками дополнительных взносов для покрытия образовавшихся убытков).

Подсчет результатов голосования в союзе происходит "по головам", однако это правило диспозитивно: уставом конкретного объединения может быть предусмотрен отход от этого принципа. Члены союза (объединения) в

большинстве случаев обязываются их уставами к периодической уплате членских взносов. Однако при выходе или исключении из него бывшие участники лишены каких-либо имущественных прав требования в отношении такой корпорации.

Осуществляя свою деятельность в неэкономических целях и исключая возможность получения своими членами каких-либо имущественных выгод, идеальный союз (объединение) тем не менее вправе заниматься некоторой хозяйственной деятельностью, если таковая не становится его главной целью, а остается средством достижения идеальных целей. Таким образом, союз наряду с главными (идеальными) целями может преследовать в своей деятельности и дополнительные, вспомогательные цели экономического характера ("привилегия побочной цели" - Nebenzweckprivileg). Доходы от такой вспомогательной деятельности не могут распределяться между участниками союза (объединения) и должны направляться на достижение его основных (идеальных) целей.

При этом различаются две ситуации: союз непосредственно использует какое-либо предприятие (например, открывает ресторан или платный спортзал) либо, не делая этого прямо, косвенно включается в экономическую деятельность в интересах своих членов (например, координируя их деятельность как участников картельного соглашения или используя принадлежащие им доли участия и (или) акции других коммерческих организаций). В первом случае союз обязан зарегистрироваться в торговом реестре; на него распространяются законодательство о банкротстве (неплатежеспособности) и особые требования к отчетности (в том числе обязанность публичного ведения дел). Во втором случае никаких принципиальных изменений в статусе объединения не происходит, что способствует появлению многочисленных профессиональных и экономических союзов (объединений), фактически оформляющих существование организаций картельного или холдингового типа.

Важной особенностью законодательства, регулирующего статус некоммерческих объединений (союзов), является его по преимуществу диспозитивный характер. Он дает возможность создания гражданами различных объединений для достижения политических, религиозных, научных, культурных, спортивных и иных идеальных целей без сложного аппарата управления. В этой организационно-правовой форме функционируют разнообразные политические партии, профессиональные союзы, религиозные организации, но также и предпринимательские объединения, например банковские союзы и союзы работодателей.

Законодательству и практике известны также объединения (союзы) союзов как самостоятельный подвид такой корпорации - "главный союз", или "крышевой союз" (Hauptverein, Dachverein). При этом возможна "проникающая ответственность" (Durchgriffshaftung) членов такого союза (самостоятельных союзов) по долгам "главного союза", например, при недостаточности его имущества для покрытия долгов перед кредиторами (недокапитализации).

Для объединений адвокатов, налоговых консультантов, врачей, архитекторов и других лиц свободных профессий в ряде континентальных европейских правопорядков широко используется корпорация в форме партнерства. Таково, например, германское партнерство лиц свободных профессий (Partnerschaftsgesellschaft), введенное специальным Законом 1994 г. фактически по модели английского LLP. По своей организационноправовой форме оно принципиально совпадает с полным (открытым) товариществом (нормы о котором субсидиарно применяются к статусу партнерства и его участников), в частности, может приобретать и осуществлять права и обязанности от своего имени. Однако при этом его участники (партнеры) несут неограниченную солидарную ответственность по общим долгам (кроме случаев причинения вреда контрагенту партнерства профессиональной ошибкой одного из партнеров, за результаты которой он несет неограниченную личную ответственность). В отличие от полного товарищества партнерство не является субъектом торгового права, не осуществляет предпринимательскую деятельность и регистрируется в особом реестре партнерств, что дает возможность указанным физическим лицам объединяться для некоммерческой деятельности и иметь определенные налоговые льготы.

Европейскому праву также известна специальная модель некоммерческой корпорации - европейское экономическое объединение по интересам ( Europäische Wirtschaftliche Interessenvereinigung, EWIV, или European Economic Interest Grouping, EEIG). Эта форма корпорации была введена Постановлением ЕЭС от 25 июля 1985 г. N 2137/85, допустившим возможность ее различного оформления национальным законодательством отдельных государств. В ее основу была положена французская конструкция группы по экономическим интересам (groupement d'intér t economique, YIE), предназначенная для организации трансграничного сотрудничества между корпорациями различных стран Евросоюза. Европейское экономическое объединение по интересам, будучи некоммерческой корпорацией, не вправе заниматься предпринимательской деятельностью; оно вправе лишь содействовать развитию предпринимательской активности своих участников, осуществляя необходимую для этого вспомогательную деятельность. Участниками такого объединения могут быть юридические и (или) физические лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность.

Европейское экономическое объединение по интересам по сути представляет собой полное товарищество, участники которого несут неограниченную солидарную ответственность по его долгам. Однако его существование не зависит от изменения состава участников; более того, в отличие от других торговых товариществ оно может быть наделено правами юридического лица. Таковы, например, английские европейские экономические объединения по интересам, которые являются юридическими лицами в отличие от аналогичных объединений, созданных в Германии и в большинстве других западноевропейских правопорядков. Это дает основание