1294

детализации, совершенствования или пересмотра тех или иных положений. «В текущий момент скорее следует говорить о все усиливающемся влиянии психолингвистических идей на развитие лингвистики, а не наоборот» [Леонтьев A.A., 1995: 308], «о перерастании "чистой" лингвистики в психолингвистику, нейролингвистику, социолингвистику и т.д., а также указания на тенденцию к интеграции представлений о языке с позиций разных наук» [Кибрик, 1995: 219] и на возрастание интереса лингвистики к функциональному аспекту языковых феноменов [Николаева, 1995: 380].

Для психолингвистики как науки важен широкий круг проблем, связанных с общечеловеческими механизмами овладения и пользования языком, с используемыми при этом универсальными стратегиями и опорными элементами, а также со специфическими особенностями применения тех, и других в разных, условиях, и при воздействии комплекса внешних, и внутренних факторов.

Объекты моделирования последних лет можно проследить по проблематике симпозиумов по психолингвистике и теории коммуникации: "Языковое сознание" (1988); "Психолингвистика и межкультурное взаимодействие" (1991); "Язык, сознание, культура, этнос: теория и прагматика" (1994); "Языковое сознание и образ мира" (1997), «Языковое бытие человека и этноса» (2004), «Этногерменевтика и антропология» (2004), «Личность, язык, культура» (2007), «Коммуникация и язык в социально-культурном пространстве: междисциплинарный подход» (2009). В изданных в 90-х гг. учебниках и пособиях по психолингвистике Горелова и Седова (1997); Леонтьева A.A. (1997); Шахнаровича (1995) в зависимости от исследовательских интересов авторов акцент соответственно делался на невербальные компоненты коммуникации, модель взаимоотношения речи и мышления, соотношения "язык — человек — общество" (включая понятие "языковой личности"); освещались теоретические и методологические вопросы психолингвистики, определялись тенденции в современной психолингвистике, связанные с акцентированием внимания на моделировании образа мира и личности; разрабатывались модели структуры языковой способности человека и решались вопросы психолингвистики развития. В ряде публикаций особо подчеркивалась актуальность моделей исследования, отражающих специфику межкультурного общения, этнокультурные особенности языкового сознания, различные аспекты взаимодействия языков и культур, языковых "кар-

63

тин мира" [Сорокин 1994; 1998; Тарасов 1996; Этнокультурная специфика 1996; Языковое сознание 1998].

Психолингвистические модели в разном виде и воплощении идут к единой цели — описанию и объяснению особенностей функционирования языка как психического феномена (включая овладение и пользование как первым, так и вторым языком) с учетом сложного взаимодействия множества внешних и внутренних факторов при изначальной включенности индивида в социально-культурные взаимодействия. Решение связанных с этой целью исследовательских задач требует дальнейшего развития психолингвистики как науки интегративного типа, имеющей собственную "систему координат", что связано с разработкой широкого круга вопросов теории и исследовательской практики, имеющих выход в различные сферы жизнедеятельности человека» [Залевская, 1999].

Глава 3. Онтология психолингвистических моделей в рамках теории порождения и восприятия речи

3.1. Теоретический базис современных моделей речепорождения. Предшествующие модели в дискурсе разных стран

3.1.1. Чехия. Философия языка Антона Марти представляет собой существенный момент в развитии языкознания 20-го века, без которого вряд ли можно дать адекватную картину трансформации исследований в этой области на рубеже 19—20 веков. Его оригинальным вкладом можно признать интенциональную концепцию языка как намеренного (absichtlich) социального действия; проект общей семантики, ориентированный на коммуникативную теорию значения; телеологическую и функциональную модель описания языка. Его идеи были восприняты как внутри брентановской школы — они оказали существенное влияние на развитие теорий языка и значения Гуссерля, Твардовского, Майнонга, — так и вне ее. Его концепция языка как средства социальной коммуникации легла в основу инструменталистской модели языка («Organon-Modell der Sprache») Карла Бюлера. Идея «общей грамматики» нашла отклик в Московском лингвистическом кружке и стала одним из оснований для проводимой здесь критики позитивизма в науках о языке. Она также использовалась Р. Якобсоном и Г. Винокуром при доказательстве обоснованности проблематики языковых универсалий. В Праге слушателем Марти был

64

один из основателей Пражского лингвистического кружка Вильгельм Матезиус, также опиравшийся на Марти в критике позитивистского подхода в лингвистике. Философия языка Марти может быть признана одной из важнейших составляющих в истории восточноевропейского структуралистского движения, лингвисты и литературоведы Пражского лингвистического кружка были не только знакомы с его телеологической концепцией языка, но она была одной из важнейших предпосылок развитого в восточно-европейском структурализме функционально-прагматического подхода к языку. Предпринимались также интересные попытки сравнительного анализа учения Марти с идеями Соссюра и Хомского [Kuroda, 1972; Husserl, 1979; Mulligan, 1990].

3.1.2.В Англии А.Гардинер рассматривал проблему взаимоотношения языка и речи (в речи отображаются те индивидуальные отличия, которых нет в языке). Гардинер развивал идеи Ф. де Сосссюра

оязыке и речи. Он не был согласен с соссюровским ограничением лингвистических исследований областью языка, подчеркивая важность изучения речи. Согласно Гардинеру, язык – система, хранимая в мозгу человека; язык непосредственно присутствует в речи, которая может быть расчленена на язык и некий «внеязыковой остаток»; данная концепция нашла продолжение в концепции А.И.Смирницкого. Не только язык, но и речь социальна и подчиняется правилам, действующим в обществе. Язык обладает формой, а речь – функцией; основная единица языка – слово, основная единица речи – предложение. По мнению Гардинера, ни язык, ни речь нельзя изучать в отвлечении от участников речевого акта – говорящего и слушающего. Такой подход не был свойствен большинству направлений современного Гардинеру структурализма, но в некоторых отношениях предвосхитил идеи лингвистики 1970–1990-х годов; то же можно сказать об интересе Гардинера к проблеме семантики. Лингвистические взгляды Гардинера повлияли на Дж.Р.Фёрса, а через него – на других представителей Лондонской лингвистической школы [Звегинцев, 1965; Алпа-

тов, 1999].

3.1.3.В Германии К.Бюлер рассматривал проблемы психологии чтения. Ввёл понятие коннотации, одним из первых начал исследование дейктических единиц языка, предложил теорию речевого акта. Создал строгий и более точный метод в языке – аксиоматический. Большинство работ ученого посвящено различным проблемам психологии, однако в 1930-е годы он обратился к лингвистической теории,

65

опубликовав ряд исследований, наиболее значительным из которых была книга «Теория языка. Репрезентативная функция языка»

[Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache, 1934]. Отталкива-

ясь от идей Ф. де Соссюра и активно сотрудничая с учеными, принадлежавшими к Пражскому лингвистическому кружку, Бюлер стремился выявить наиболее общие свойства языка, предложив не столько лингвистическую, сколько семиотическую концепцию, в связи с чем его высоко ценили классики семиотики. Не предлагая всеобъемлющей теории, Бюлер ограничился формулировкой четырех аксиом.

Первая аксиома предлагает «модель языка как органона», согласно которой язык связан: 1) с предметами и ситуациями, 2) с отправителем и 3) с получателем. В связи с этим языковой знак обладает тремя семантическими функциями, одновременно являясь символом, соотнесенным с предметами и ситуациями (референтная, или репрезентативная функция); симптомом, зависимым от отправителя (эмотивная функция); и сигналом, обращенным к слушателю (конативная функция).

Вторая аксиома говорит о знаковой природе языка.

Третья аксиома посвящена разграничению языка и речи. Вместо введенного Ф. де Соссюром противопоставления языка и речи Бюлер предложил выделять четыре понятия: речевое действие, языковое произведение, речевой акт и языковую структуру: речевое действие и речевой акт связаны с субъектом (отправителем), а языковое произведение и языковая структура межличностны; в то же время речевой акт

иязыковая структура представляют собой более высокую ступень абстракции, чем другие понятия.

Четвертая аксиома выделяет две главные единицы языка: слово

ипредложение. Бюлер изучал также конкретные вопросы лингвистики: указательные слова и дейксис, семантику артиклей, метафору [Бюлер,1993]. Концепция Бюлера повлияла на А.Гардинера, Н.Трубецкого, Э.Косериу и некоторых других выдающихся лингвистов; предложенная Бюлером теория функций языка получила дальнейшее развитие в трудах Р.Якобсона.

3.1.4.Франция. Шарль Балли был преемником Ф. де Соссюра по кафедре, одним из составителей (вместе с А. Сеше) канонического текста соссюровского “Курса общей лингвистики”. Он автор двухтомного труда “Французская стилистика” (1909), книги “Язык и жизнь” (1913), фундаментальной работы “Общая лингвистика и французская лингвистика” (1932, русский перевод: 1955). Им прини-

66

маются почти все положения учителя. Особое внимание он уделяет отношению языка и внеязыковых (социальных и психических) явлений, проблеме знака, отношениям означающего и означаемого, диахронии и синхронии. Им подчёркиваются ущербность и ограниченность возможностей исторического языкознания, не имеющего доступа ко всем фактам. Ш. Балли признаёт, что вне истории язык не существует, и вторжение истории нарушает гармонию внутри языковой системы. Ему принадлежит тезис о неразрывности непрестанного изменения языков и необходимости их неизменности для эффективного функционирования, о равновесии традиции, задерживающей развитие, и активных тенденций, толкающих к изменениям. Он стремится противодействовать соссюровской интеллектуализации языковой системы и обращается к исследованию действия эмоционального и аффективного факторов, к стилистике, изучающей язык в связи с повседневной жизнью человека. Им проводится разделение стилистики общенародного языка и стилистики языка писателя (в противовес К. Фосслеру).

Ш. Балли развивает общую теорию высказывания, исходящую из примата языка по отношению к речи и включающую понятия грамматических актуализаторов, грамматической транспозиции, актуальных знаков, диктума и модуса высказывания. Он требует рассматривать речевые единицы в контексте неязыковых явлений (жесты, эмоциональная интонация). Им исследуются случаи согласованности и несогласованности означающего и означаемого в знаке, приводящие к полисемии, омонимии, эллипсису, нулевому знаку. Ш. Балли принадлежит разработка принципов контрастивной лингвистики (на материале сопоставления французского и немецкого языков). [Ch. Bally, 1932; Ш. Балли., 1955; Упражнения по французской стилистике, 2003].

Альбера Сеше характеризует интерес к отношению языка и мышления, к интеллектуальным аспектам мышления, к взаимодействию индивидуального и социального в языке. Он объявляет стилистику важной, но не имеющей лингвистического статуса дисциплиной. Грамматику он относит к языку, а стилистику к речи, рекомендуя заниматься стилистикой после грамматики. Им выдвигается двуступенчатая модель образования грамматических явлений. Первая ступень – дограмматическая (язык жестов в широком смысле). Вторая - грамматическая, в соответствии с которой всякое грамматическое явление возникает в индивидуальном дограмматическом акте, выра-

67

жающем душевное состояние говорящего, и лишь затем переходит в область грамматики. Логика объявляется высшим правилом всякой грамматики. Различаются ассоциативная и синтагматическая грамматика. В синтагматике должен исследоваться с формальных и психологических позиций конфликт между грамматической формой предложения и процессом мышления. А. Сеше в статье “Три соссюровские лингвистики” (1940) предпринимает существенную ревизию подхода учителя к трактовке дихотомии языка и речи. Он выделяет в речевой деятельности организованную речь, которая связывает статику языка с его динамикой, дограмматические аффективные (психофизиологические по своей природе) индивидуальные элементы выражений с языком как социальным явлением, с грамматикой знаков [В.А. Зве-

гинцев, 1964].

3.1.5. В Америке было три основные школы:

Йельская школа (ученики Блумфилда – Хэррис, Блок, Трейджер),

Энн-Арборская группа (Мичиган) – Пайк, Найда, Фриз (продолжатели идей Сэпира),

- школа трансформационного анализа – Хомский.

Йельская школа – развивали идеи Блумфилда, характерные черты – антипсихологизм, физикализм. Для Энн-Арборская группы было характерно стремление объединить теоретические положения Сепира и Блумфилда. От Сепира – привлечение к анализу экстралингвистических факторов (социальных, этнических) – связь с антропологической лингвистикой. Психологизм, язык как вид человеческого поведения вообще. Основное внимание было сосредоточено на разработке методики моделирования.

Хэррис занимался разработкой метода моделирования в структуральной лингвистике – в центре внимания - физиологическая область стимулов и реакций. Работа дискрибтивиста состоит из 2х фаз – сбор сырого языкового материала, установление его внутренней организации. Конкретной область исследования - единичное и закономерное. В языке выдел несколько уровней – фонологический (низший

– фонемы), морфологический, синтаксический (высший). Стадии анализа: фонемика – учение о системах фонем какого-либо языка, фонотактика – учение о классах фонем, закономерностях их сочетания. Постулаты заимствованы из математики и логики. Дескриптивная лингвистика наблюдала за повторяемостью признаков и поведением их относительно друг друга.

68

Э.Сепир и Бенджамен Ли Уорф занимались изучением связей языка с культурой, народными обычаями и представлениями и с народом или нацией в целом. Собственно лингвистическое воплощение эти принципы нашли в работах Иоста Трира и особенно Лео Вайсгербера. Язык они рассматривали как «промежуточный мир», стоящий между человеком и внешним миром и фиксирующий в своей структуре, в своей лексике особое национальное мировоззрение. Указание на идиоэтническую специфику того или иного языка в области вербализации – в области, где разные языки по-разному вербализуют мир в зависимости от национальной точки зрения на него, - лишь первый шаг к гипотезе лингвистической относительности. Второй шаг к ней состоит в утверждении, что любой язык направляет мышление его носителей по тому руслу, которое предопределяется мировидением, заключенным в их языке. Этот шаг был сделан Э.Сепиром в работах 20 гг. Так, в статье «Статус лингвистики как науки» он дал первую формулировку гипотезы лингвистической относительности: «Мы видим, слышим и вообще воспринимаем мир именно так, а не иначе, главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества»

[Сепир, 1993: 261].

Вторую формулировку гипотезы лингвистической относительности дал Бенджамен Ли Уорф: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком» [Уорф, 1960: 174]. В более пространном виде она звучит так: «Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе, в основном потому, что мы – участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного речевого коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка» [Сепир, 1993: 175]. Гипотеза Сепира — Уорфа составит теоретическое ядро этнопсихолингвистики.

3.1.6. Швейцария. Женева. Лингвистический универсализм 20 в.: Р.О. Якобсон, А. Мартине, Е. Курилович. Универсалии лингвистические, свойства или тенденции, присущие всем (абсолютные) или большинству (статистические, почти универсалии) языков мира. Лингвистические универсалии формулируются в виде высказываний о существовании определённого явления (например, "в любом языке имеются гласные") или определённой зависимости между двумя явлениями (универсальные импликации), например, "если в языке есть двойственное число, то есть и множественное". Универсалии прису-

69

щи всем уровням языка, но наименее исследованы для лексикосемантического уровня. Универсалии касаются как устройства языка вообще и в данный момент (синхронические), так и исторического развития языковой системы (диахронические). Оба вида взаимосвязаны и часто могут быть переформулированы друг в друга. Исследование универсалий позволяет вскрыть общие закономерности в структуре языка и имеет важное значение для типологии [Мартине ,1960;

Якобсон 1962,1983, 1985; Jerzy Kuryíowicz, 1962].

История изучения универсалий связана с попытками разработки универсальной грамматики. Возобновление интереса к языковым универсалиям относится к середине XX в., оно связано с развитием структурной лингвистики. Проблема универсалий занимает лингвистов школы Хомского.

3.2. Современные модели порождения речи

На современном этапе развития психолингвистики не существует единого мнения и единой теории порождения высказывания. Современная теория порождения речи допускает то, что возможно включение различных моделей порождения, но в то же время существует принципиальная схема порождения, реализующаяся независимо от выбора конкретной порождающей модели. Помимо мотивировки первым этапом является внутреннее программирование высказывания. Иерархия пропозиций формируется у говорящего в зависимости от когнитивного веса того или иного компонента ситуации. В основе программирования лежит образ, которому приписывается некая смысловая характеристика – личностный смысл (по А.Н. Леонтьеву).

Семантико-грамматическая реализация имеет многослойную структуру и включает следующие подэтапы:

-текстограмматический;

-фенограмматический;

-подэтап синтаксического прогнозирования;

-подэтап синтаксического контроля.

В процессе прохождения через это подэтапы проясняются следующие параметры:

-место в общей синтаксической схеме высказывания;

-грамматические обязательства;

-полный набор семантических признаков;

-полный набор акустико-артикуляционных или графических признаков.

70

Столь сложная и развернутая модель - это уже достижение современных психолингвистов. А на раннем этапе становления этого направления ученые пытались связать речепорождение с каким-то одним конкретным уровнем, функционирующим по какому-то четко определенному принципу. «Внутри широких границ может быть построено большое количество различных моделей, и одна из задач экспериментальной психолингвистики – собрать данные, которые позволят сузить эти границы настолько, чтобы они ограничили одну приемлемую модель» (Miller and McNaill). Существующие попытки экспериментального и теоретического осмысления речевого механизма касаются всех компонентов модели:

-блока порождения;

-блока кратковременной памяти;

-блока грамматического знания;

-блока долговременной памяти.

3.2.1. Схоластические модели порождения речи

Схоластические модели изучают сам процесс порождения: у Ингве – акцент сделан на ограничениях, накладываемых кратковременной памятью, у Миллера и Хомского – на долговременной памяти. Схоластические теории коммуникации полагают, что множество элементов сообщения может быть представлено при помощи распределения вероятностей. Различные коммуникативные процессы (кодирование, передача и декодирование) заключаются в оперировании и трансформировании этими условными вероятностями» [Miller, Chomsky, 1963, p 422]. «Множество элементов сообщения может быть репрезентировано при помощи дистрибуции вероятностей. Различные коммуникативные процессы (кодирование, передача и декодирование) заключаются в оперировании с этой априорной дистрибуцией и трансформировании ее в соответствии с известными условными вероятностями в апостериорную дистрибуцию» [Miller and N. Chomsky, p. 422]. Модель в рамках данной теории есть цепочка элементов, каждый из которых имеет свою вероятностную характеристику, независящую от характеристики предыдущего. Основной единицей здесь выступает не определенный элемент, а последовательность элементов, и моделируется вероятностная характеристика появления именно последовательности элементов. Такая модель не способна обеспечить нам объяснения и полного понимания процесса порождения связной речи. Но сам факт участия вероятностного механизма в порождении речи является полностью доказанным [Леонтьев, 1969]. В

71

психике человека имеется механизм субъективной оценки вероятности слов и других элементов [Фрумкина, 1966], которая коррелирует с объективной вероятностью этих элементов в тексте.

Психолингвистические эксперименты, связанные со статистическим критерием делятся на две группы:

1.Исследования, опирающиеся на скрытое знание испытуемых о вероятности каждого из используемых ими элементов. К. Шенон, Миллер, Селфридж – определяют вербальный контекст как степень, в которой предшествующее появление определенных вербальных элементов влияет на выбор говорящим элементов в данный момент. Их интересовал вопрос – насколько способность запоминания последовательности слов зависит от влияния контекста. Оказалось, что влияние контекста сказывается лишь для порядка слов 5-7. Миллер

вместе с Д. Хейзе и У. Лихтеном выделили три типа вербального контекста:

-контекст, образуемый знанием испытуемого о количестве возможных альтернатив;

-контекст, образуемый синтагматическими связями;

-контекст, образуемый знанием того, что искомый элемент есть повторение предыдущего.

Эти работы были посвящены доказательству того, что носитель языка использует в своем речевом поведении вероятностный принцип, оценивая возможность появления очередного слова сточки зрения того, какие слова предшествовали. Это позволило в дальнейшем проводить исследования зависимости речевого поведения от статистической характеристики каждого отдельного слова.

2.Исследования, опирающиеся на умении испытуемых выбирать элемент, наиболее соответствующий по своим вероятностным характеристикам дистрибуции вероятностей в данном тексте (методика Тейлора). Но данные эксперименты берут в учет и влияние предшествующих элементов, поэтому не могут служить четким обоснованием схоластической модели.

Эти исследования рождают еще два вопроса:

-насколько коррелируется частота слова в языке с вероятностной оценкой (объективная и субъективная характеристики)?

-насколько оценка носителем языка вероятности того или иного слова непосредственно оперативна?

72