Античная литература / Катулл. Избранные стихотворения

Я прошу, моя радость, Ипсифи; ла, Наслажденье мое, моя утеха, Днем проведать тебя позволь сегодня!

А позволишь — смотри, чтобы не в пору 1 За тобою никто не запер двери,

Да сама никуда уйти не вздумай,

21

Катулл

Но меня поджидай и приготовься Девять кряду со мной сомкнуть объятий. Если так, разрешай скорей: нет мочи,—

10 Пообедал я, сыт и, лежа навзничь, <• •>

33

Ты, общественных бань ворюга знатный, О, Вибенний отец с блудягой сыном, Всех грязнее отец в искусстве гнусном, Всех прожорливей сын глотает гузном.

5 Вам бы лучше сбежать куда подальше: Все тут знают, каков отец грабитель, А шершавые ягодицы сына За медяшку и то никто не купит.

34

Мы — Дианой хранимые, Девы, юноши чистые. Пойте, юноши чистые, Пойте, девы, Диану!

5О Латония, высшего Дочь Юпитера вышняя,

О рожденная матерью Под оливой делийской,—

Чтоб владычицей стала ты 10 Гор, лесов густолиственных,

Иурочищ таинственных,

Ипотоков гремящих!

В муках родов глаголема Ты Люцииой Юноною;

15 Именуешься Тривией, С чуждым светом Луною!

22

Книга стихот ворений

Бегом месячным меришь ты Путь годов, и хозяину

Добрым полнишь ты сельский дом 20 Урожаем, богиня.

Под любым из имен святись И для племени Ромула Будь опорою доброю,

Как бывала издревлеI

35

Ты Цецилию, нежному поэту, Сотоварищу мне, скажи, папирус, Чтоб он ехал скорей в Верону, бросив Новый Ком и Ларийское прибрежье.

5 На досуге он здесь прослушать сможет То, что друг его (ои же мой) надумал. Если будет умен, он путь — проглотит, Пусть хоть тысячу раз его подруга Обвивает ему руками шею

10И помедлить еще ушільно просит. Ведь она, коли мне доносят правду, Обмирает об нем, от страсти гибнет

С той поры, как при ней, еще не кончив, «Дипдимену» читал свою — тогда-то

15 II зажглось в ней снедающее пламя. Но сердиться не буду: ты ученей Даже Музы Сапфо — и впрямь Цецилий Песнь про матерь богов отлично начал!

36

Срам Волюзия, смрадные «Анналы», Выполняйте обет моей подружки!

23

Катулл

И Венере святой, и Купидону Обещала она, что если только

5 К ней вернусь и строчить не буду ямбов, Писанину дряннейшего поэта Возложить на алтарь хромого бога, Чтоб ее на дровах он сжег заклятых,— Вот надумала что остро и тонко

10 Негодяйка моя богам в угоду!

О, рожденная в море синем, всюду Чтут, богиня, тебя: святой Идалий, Урий плоский, Анкона и обильный

Тростьем Книд, Амафунт и Голг и общий 15 Адриатики всей притон Дуррахий,—

Подтверди, что обет уже исполнен, Ибо он и не груб и не безвкусен.

Вы же смело теперь в огонь ступайте С деревенщиной всей и всем зловоньем

20 Срам Волюзия, смрадные «Анналы!»

37

Таверна злачная, вы все, кто там в сборе (Девятый столб от храма близнецов в шапках), Вы что ж, решили, что у вас одних трости? Что можете одни всех заиметь женщин,

5 Мужчин же всех за смрадных принимать козлищ? Ужели, если в ряд сидите вы, дурни, Будь вас хоть сто, хоть двести, не решусь разом Всем стам и всем двумстам сидящим в рот

вмазать?

Еще добавьте: весь фасад норы вашей

10Я вам похабщиной пораспишу всякой, Раз девушка моя с моих колен встала, Которую любил я крепче всех в мире,

24

38

Плохо стало Катуллу, Корнифиций, Плохо, небом клянусь, и тяжко стало. Что пи день, что ни час, все хуже, хуже. Но утешил ли ты его хоть словом?

5 А ведь это легко и так немного!

Я сержусь на тебя — ну где же дружба? Но я все-таки жду двух-трех словечек, Пусть печальнее плачей Симопида.

39

Эгнатий, красотой кичась зубов белых, Всегда смеется, всюду. На суде, скажем, Защитник уж успел людей вогнать в слезы —

Аон смеется. Или — над костром сына Единственного мать, осиротев, плачет,—

Аон смеется. Всюду и над всем, скалясь, Смеется! У него такая дурь сроду:

По мне, он невоспитан и с дурным вкусом. Послушай же меня, Эгнатий друг: будь ты

10Из Рима, Тибура иль из Сабин родом, Будь бережливый умбр или этруск тучный, Иль черный и зубастый ланувин, будь ты Хоть транспаданец (и своих задел кстати!) Иль из иных краев, где зубы все чистят,

25

Катулл

Ты попусту смеяться перестань все же:

Нет в мире ничего глупей, чем смех глупый. Но ты ведь кельтибер, а кельтибер каждый Полощет зубы тем, что наструил за ночь, И докрасна при этом трет себе десны.

20Чем, стало быть, ясней блестят его зубы, Тем, значит, больше он своей мочи выпил!

40

Что за злобный порыв, бедняга Равид, Мчит тебя на мои кидаться ямбы? Иль внушает тебе, не в пору призван, Некий бог между нас затеять ссору?

5 Иль у всех на устах ты быть желаешь? Но зачем? Иль любой ты ищешь славы? Что ж, надолго останешься ославлен, Если вздумал любить моих любовниц!

41

Амеана, защупанная всеми, Десять тысяч сполна с меня взыскует — Да, та самая, с неказистым носом, Лихоимца формийского подружка.

5 Вы, родные, на ком об ней забота,— II друзей, и врачей скорей зовите! Впрямь девица больна. Но не гадайте, Чем больна: родилась умалишенной.

42

Эй вы, гендекасиллабы, скорее! Сколько б ни было вас — ко мне спешите! Иль играется мной дурная шлюха, Что табличек вернуть не хочет ваших.

5 Ждет, как вы это стерпите. Скорее!

26

Книга стихот ворений

Иу, за ней, по следам! И не отстанем!

— ІІо какая ж из них?— Вон та, что нагло Выступает, с натянутой улыбкой, Словно галльский кобель, оскалив зубы.

10Обступите ее, не отставайте: «Дрянь вонючая, отдавай таблички!

Отдавай, дрянь вонючая, таблички!» Не смутилась ничуть? Бардак ходячий,

Или хуже еще, коль то возможно! ВІІДНО, мало ей, этого; но все же Мы железную морду в краску вгоним! Так кричите опять, кричите громче: «Дрянь вонючая, отдавай таблички! Отдавай, дрянь вонючая, таблички!»

Вновь не вышло — ее ничем не тронешь. Знать, придется сменить и смысл, и форму, Коль желаете вы достичь успеха:

«О чистейшая, отдавай таблички!»

43

Здравствуй, дева, чей нос отнюдь не носик, Некрасива нога, глаза не черны, Не изящна рука, пе сухи губы, Да и говор нимало не изыскан,

Лихоимца формийского подружка!

И в провинции ты слывешь прекрасной? II тебя с моей Лесбией равняют?

О не смыслящий век! о век ие тонкий!

44

Сабинская ль, Тпиурская ль моя мыза — Сабйнская для тех, кто уколоть любит, Тибурская ж для тех, кто мне польстить хочет,—

27

Катулл

Сабинская ль, Тибурская ль она, славно 5 Я за городом здесь живу в моей вилле И даже выгнал из груди лихой кашель,

В котором мой желудок виноват, ибо На днях объелся я роскошных блюд всяких У Сестия, когда читал тех яств ради

10 Писанье против Анция, тугой свиток, Напитанный отравой и чумой злобы. Меня трепал озноб и частый бил кашель, Пока я не бежал сюда под кров мирный Крапивой и покоем исцелять хвори.

15Я вновь здоров — спасибо же тебе, вилла, За то, что ты к грехам моим была доброй. А ежели опять свой мерзкий хлам Сестий

Пришлет мне с приглашением,— приму, что же, Но пусть он насморк с кашлем сам теперь

схватит,

20 Пусть у него, не у меня, стучат зубы За то, что кормит, обязав прочесть гадость.

45

Акму нежно обняв, свою подругу, «Акма, радость моя!— сказал Септимий.— Если я не люблю тебя безумно И любить не готов за годом годы,

5 Как на свете никто любить не в силах, Пусть в Ливийских песках или на РІнде Встречу льва с побелевшими глазами!» И Амур, до тех пор чихавший влево, Тут же вправо чихнул в знак одобренья.

Акма, к другу слегка склонив головку И пурпуровым ртом касаясь сладко Томных юноши глаз, от страсти пьяных,

28

Книга стихот ворений

«Жизнь моя! — говорит.— СсдтимиЗ милый! Пусть нам будет Амур один владыкой!

15 Верь, сильней твоего, сильней и жарче В каждой жилке моей пылает пламя!» Вновь услышал Амур и не налево, А направо чихнул в знак одобренья.

Так, дорогу начав с благой приметы, 20 Оба любят они, любимы оба.

Акма другу одна милей на свете, Всех сирийских богатств и всех британских. И Септимий один у верпой Акмы, В нем блаженство ее и все желанья.

25 Кто счастливей бывал, какой влюбленный? Кто Венеру знавал благоприятней?

46

Снова теплые дни весна приносит, Равноденствия смолкли непогоды С дуновением ласковым Зефира.

Так простись же, Катулл, с фригийским краем, 5 С изобильем полей Никеи знойной:

К знаменитым летим азийским градам! Чуя странствия, вновь душа трепегцет, Для веселых трудов окрепли ноги.

Расставаться пора, прощайте, други!

10Те, кто вдаль уходил из дома вместе, Возвращаются врозь дорогой разной.

47

Порк и Сократион, Пизона руки, Обе левые!—глад и язва мира! Неужели Веранчику с Фабуллом

Вас двоих предпочел Приап тот гнусный?

29

Катулл

За роскошный вы пир с утра садитесь, Наслаждаетесь всячески, мои же Дорогие дружки па перекрестке Ждут, когда ж пригласят и их откушать.

48

Очи сладостные твои, Ювенций, Если б только лобзать мне дали вдосталь, Триста тысяч я раз их целовал бы. Никогда я себя не счел бы сытым,

5 Если б даже тесней колосьев тощих Поднялась поцелуев наших нива.

49

Самый Ромула внук красноречивый, Всех, кто жил и живет еще, Марк Туллий,

И премногих, что жить в грядущем будут, Благодарность тебе с поклоном низким Шлет Катул:, изо всех поэтов худший, Точно так изо всех поэтов худший, Как из всех ты патронов самый лучший.

50

На досуге вчера, Лицпний, долго На табличках моих мы забавлялись, Как утонченным людям подобает,

Оба в несколько строк стихи писали, 5 Изощрялись то в том, то в этом метре,

На вино и тіа шутки отвечая.

Я вернулся домой, твоим, Лициний,

30