Глава IV

Соотношение логического и исторического в процессе познания

Совпадение логики и истории мышления — специфический закон познания

Вне принципа историзма, исторического развития познания, как было сказано выше, невозможно понять ни сущности познания, ни логики его развития. Поэтому мы вслед за рассмотрением общих законов диалектики как законов познания должны рассмотреть вопрос о соотношении логики движения мысли и истории разви­тия мышления. Среди специфических законов познания особенно важное значение для диалектической логики имеет совпадение логического и исторического, логики и истории мышления. На особую важность этого принципа для правильного подхода ко многим конкретным проб­лемам диалектической логики указывал В. И. Ленин: «В логике история мысли должна, в общем и целом, совпадать с законами мышления» ¹. Поскольку этот за­кон обусловливает соответствующий подход к анализу понятий, суждений и других форм мышления, его необ­ходимо рассмотреть наряду с основными законами диа­лектики как одну из общих основ и принципов диалек­тической логики. Такие специфические законы познания, как, например, движение познания от относительных истин к абсолютной, от явления к сущности и от менее глубокой к более глубокой сущности, от тождества к различию и противоречию, от живого созерцания к абстрактному мышлению и др., могут быть правильно

¹ В. И. Ленин, Соч., т, 38, стр. 314,

167

поняты лишь исходя из закона совпадения логического и исторического.

Мы с тем большей силой хотели бы подчеркнуть зна­чение этой важнейшей стороны марксистского понима­ния логики, что в современной идеалистической литера­туре по вопросам логики отсутствует правильное пони­мание важности обобщения истории мышления, истории умственного развития человека для логики и теории познания. Более того, некоторые логики ведут борьбу против марксизма по этой линии.

В чем же смысл этого закона? Кратко его можно сформулировать так: логика движения мысли в голове отдельного человека в общем и целом, в сокращенном и «снятом» виде воспроизводит логику исторического раз­вития мышления, совпадает с ней. Здесь имеется нечто аналогичное тому отношению, которое существует ме­жду развитием отдельного организма из зародыша и историческим развитием организма, между эмбриоло­гией и палеонтологией. На эту аналогию указал Энгельс в «Диалектике природы»: «Развитие какого-нибудь по­нятия или отношения понятий (положительное и отри­цательное, причина и действие, субстанция и акциден­ция) в истории мышления так относится к развитию его в голове отдельного диалектика, как развитие какого- нибудь организма в палеонтологии — к развитию его в эмбриологии (или, лучше сказать, в истории и в от­дельном зародыше). Что это так, было открыто по отно­шению к понятиям впервые Гегелем»¹.

В связи с ссылкой Энгельса на Гегеля, который, по его словам, впервые открыл указанное соотношение ме­жду логическим и историческим развитием познания, необходимо вкратце выяснить гегелевские взгляды на этот вопрос, их положительные и отрицательные сто­роны и отличие марксистского подхода к нему. Гегелю несомненно принадлежит заслуга исследования мышле­ния с точки зрения соотношения логического и историче­ского аспектов его развития. Историю философии он рассматривает не как хаотическое нагромождение си­стем, взглядов, теорий, а как такое развитие, которое выражает закономерное становление философской нау­ки, в силу этого основные этапы истории философии

¹ Ф. Энгельс, Диалектика природы, стр. 176.

168

совпадают с основными этапами логического развития мышления. Развитие истории философии, утверждал он, «показывает нам не становление чуждых нам вещей, а наше становление, становление нашей науки»¹. Гегель считал, что если очистить основные понятия, возникав­шие в истории философии, от всякого рода историче­ских случайностей, то они составят закономерные ступени логического движения мысли, как оно осущест­вляется в голове современного человека. История фило­софии есть как бы воплощенная в исторически конкрет­ную форму логика. И наоборот, логика есть очищенная и освобожденная от внешней формы история развития мысли, обобщенная история мышления. Если взять ло­гическое развитие само по себе, писал Гегель, то в нем окажется «поступательное движение исторических явле­ний в их главных моментах»². Иначе говоря, Гегель вскрыл параллелизм, совпадение развития истории мышления и движения логики мышления, считая это не случайностью, а закономерностью, необходимостью. При этом он требовал брать историю в ее главных момен­тах, очищенных от неизбежных исторических зигзагов, движений вспять и т. п. В освобожденном от историче­ской формы развитии философии он видел закономер­ную логику развития познания вообще. Именно в этом смысле он подчеркивал, что изучение истории филосо­фии есть в известном смысле изучение самой фило­софии.

В трактовке этого вопроса Гегель высказывает глу­бокие мысли, однако в целом она не удовлетворительна, ибо он связывает ее положительное содержание с идеа­листическим взглядом на саму сущность истории фило­софии как развития абсолютной идеи. Все развертыва­ние истории философии у Гегеля в значительной степе­ни приобретает характер заранее расписанного сцена­рия, требования которого обусловливают появление таких-то систем в такое-то время, других систем — в другое время. Идея заранее содержит в себе истину, но лишь в качестве истины «для себя», не развернув­шейся еще, не раскрывшей всего богатства своего содер­жания. История философии, по Гегелю, есть способ об­

¹ Гегель, Соч., т. IX, стр. 11.

² Там же, стр. 34.

169

наружения и развития этой истины, превращения истины из «в-себе-бытия» в «для-себя-бытие». История филосо­фии имеет, таким образом, преформистский характер, а диалектика этого развития становится телеологической. Мы оставляем сейчас в стороне то обстоятельство, что, действуя соответственно своему идеалистическому пони­манию сущности истории философии, Гегель нередко распоряжается в ней как в собственном доме и дает оценки, чрезвычайно далекие от объективности, насиль­но навязывая свои схемы реальному историческому про­цессу. Особенно, конечно, достается от него материа­листам. Кроме того, Гегель стремится так обработать историю философии, чтобы защитить идеалистическую линию в философии, доказать, что итогом развития фило­софской мысли является идеалистическое мировоззре­ние, идеалистический подход к природе.

Несомненно, далее, что телеологизм Гегеля наложил отпечаток и на его способы обоснования совпадения ис­тории философии с логикой. Это совпадение приобретает у него оттенок мистического порождения мыслью самой себя, а каждая исторически существовавшая философ­ская система рассматривается как подчиненный акт этого самопорождения мысли.

Вместе с тем было бы большим заблуждением не видеть за густым идеалистическим туманом глубокой мысли о единстве исторического и логического, сочи­ненной не больным воображением, а подсказанной ре­альным процессом развития познания. Нельзя согла­ситься с утверждением некоторых философов о том, что «только вследствие своей порочной идеалистической ус­тановки Гегель усматривает зерно истории философии в диалектической логике» ¹. Порочность установки Гегеля

¹ R. Gropp, GesehicMe und System der Philosophic — bei Hegel und im Marxismus, «Deutsche Zeitschrift fur Philosophie» (Berlin), Heft 5/6, 1956, S. 663.

В статье «К вопросу о марксистской диалектической логике как системе категорий», опубликованной в «Вопросах философии» № 1 за 1959 г., стр. 154, Гропп также по существу выступает про­тив положения о совпадении логического и исторического. Вопреки йсным и не поддающимся двусмысленному истолкованию высказы­ваниям Ленина на этот счет ои утверждает, будто Ленина нужно иначе понимать. Но сам он даже не пытается проанализировать эти высказывания.

170

не в том, что он ищет диалектическую логику в обоб­щении исторического процесса развития познания, что в самом этом процессе он видит необходимую логику развертывания человеческой мысли, осуществляемую в очень сложной форме реальной истории, а в способах обоснования этой установки, в идеалистической мисти­фикации объективного закона познания.

Подходить к истории философии, к истории развития познания вообще с точки зрения некоего заранее уста­новленного целенаправленного процесса значит быть идеалистом. Но нет ничего идеалистического в таком подходе к истории мышления, который ищет и находит объективную логику развития познания, логику, не за­висящую от произвола людей, а обусловленную вполне определенными законами — как социально-экономиче­скими, так и логическими. Такая логика существует, это диалектическая логика, ибо только она правильно отра­жает ту черту, — это собственно не черта, а суть,— мышления, что оно находится в процессе становления и беспрерывного развития и что вследствие этого попять что-нибудь в истории мышления можно лишь при усло­вии анализа его как явления развивающегося.

То, что историческое развитие мышления — это слож­ный диалектический процесс, подчиненный определен­ным законам, не подлежит сомнению. Но нас интересует другая сторона этого вопроса — совпадение в общем и целом этого исторического процесса с законами логичен ского мышления, филогенеза с онтогенезом познания. Это совпадение дает ключ к пониманию целого ряда за­кономерностей логического развития познания, как оно совершается в голове отдельного человека, но об этом будет сказано несколько позднее. Сейчас же, для того чтобы констатировать этот факт, мы рассмотрим при­мер, который относится не к частным проявлениям ло­гики познания, а к общему ходу исторического и логиче­ского познания.

Энгельс указал па следующую особенность историче­ского развития познания: оно началось со стремления охватить связи природы синтетически, во всей их слож­ности, как нечто целое. Так подходили к природе антич­ные философы. Хотя этот подход к природе имел неко­торые преимущества и позволил древним мыслителям угадать отдельные закономерности ее развития, он имел

171

существенный недостаток. Дело в том, что целое, общие связи явлений не могут быть познаны без разложения их на части, без кропотливой аналитической работы, да­ющей возможность описать отдельные стороны целого, проникнуть в сущность конкретных связей и т. д. И та­кой период в истории развития науки, как известно, на­ступил, его результаты имели огромное значение для дальнейшего развития науки. Только успехи, достигну­тые в этот период, были той необходимой основой, ко­торая создала благоприятные возможности для бурного развития науки в XIX в., для синтетического обобщения и познания ряда общих законов развития природы.

Эту логику общего развития познания подчеркивают в своих исследованиях многие естествоиспытатели, дале­кие от сознательного применения диалектики к процессу развития мысли. Сошлемся хотя бы па свидетельство известного французского ученого Ле Шателье. Доказы­вая, что отдельную связь явлений легче понять, чем общую, он опирается на историю развития мышления. «Чем явления проще, — пишет он, — тем их легче на­блюдать и обсуждать. Пользу такого деления лучше всего подтверждает само построение науки. Вначале первые наблюдатели изучали явления природы такими, как они существуют в действительности, во всей их сложности. Античные философы, Аристотель и Лукре­ций, объединяли в своих размышлениях весь известный им мир в целом, от образования земли и небес вплоть до жизни растений, движений животных и человеческой мысли.

Из-за желания объять все сразу наука развивалась сначала крайне медленно. С течением времени почти бессознательно стали различать отдельные области изу­чения мира. Возможность познавания сильно возросла с того момента, когда удалось отделить явления движе­ния от тепловых и электрических явлений, когда каждое из них стали изучать в отдельности, когда были созданы чистые или абстрактные науки, в которых приходилось постоянно пренебрегать всеми свойствами материи, за исключением того, которое является предметом изуче­ния. Наука, стоявшая в течение веков на месте, сразу сделала скачок вперед» ¹.

¹ А. Ле Шателье, Наука и промышленность, М., 1928, стр. 22.

172

Конечно, дело не в желании «объять все сразу», как это утверждает Ле Шателье, а в том, что ученые древ­них времен и не могли иначе подходить к природе. Jlo­гика движения познания такова, что, прежде чем раз­ложить целое на части, познающий субъект сталкивается е этим целым, непосредственно должен установить хотя бы какие-то общие его черты, увидеть, осязать, так сказать, почувствовать, это целое, иначе невоз­можен переход к следующему этапу — аналитической деятельности мышления. Логика исторического разви­тия мышления, познания имеет также и социально-эко­номические корни, от которых мы сейчас отвлекаемся и о чем будет еще сказано дальше. Сейчас важно обра­тить внимание на логику общего хода движения позна­ния в истории науки.

Но разве не то же самое, не с той же логикой мы сталкиваемся и в процессе индивидуального познания? Разумеется, совпадение исторического и логического нельзя понимать метафизически, как полное и абсолют­ное совпадение. Однако в индивидуальном процессе познания, как он протекает в голове современного чело­века, наблюдаются те же главные моменты, какие отме­чены в истории познания: незнакомый объект, подле­жащий исследованию, сначала представляется как не­что целое, неразложенное, в его общей и сложной связи с другими объектами, затем он мысленно выделяется из этой общей связи, разлагается на свои составные эле­менты и стороны, каждая из этих сторон изучается от­дельно, что дает возможность впоследствии подняться на более высокую ступень исследования и познать объ­ект как целое, в его сложных связях. Конечно, этот об­щий процесс познания варьируется в зависимости от объекта исследования, имеет свои специфические осо­бенности в различных областях науки, но общая тенден­ция движения познания именно такова.

Этот факт был замечен уже в древней философии. В новое время его неоднократно отмечали представи­тели различных областей знания. Что касается мнения древних философов, то достаточно привести следующее высказывание Аристотеля. «Для нас же, — указывал он, — в первую очередь ясно и явно более слитное, за­тем уже отсюда путем разграничения становятся извест­ными начала и элементы. Поэтому надо идти от общего

173

к подробностям. Именно вещь, взятая в целом, более знакома для чувства, а общее же есть нечто целое, так как оно охватывает многое наподобие частей». Любо­пытно, что такую логику познания Аристотель обосно­вывает и при помощи истории умственного развития ре­бенка. Он продолжает: «То же известным образом про­исходит с именем и его смыслом: имя, например, круг, обозначает нечто целое, и притом неопределенным об­разом, а определение разделяет его на частности, и дети первое время называют всех мужчин отцами, а женщин матерями, потом уже различают каждого в отдель­ности» ¹.

Таким образом, факт совпадения исторического и ло­гического в рассмотренном нами примере не подлежит сомнению. И задача состоит в том, чтобы правильно разобраться, в чем причины этого явления, имеющего, с нашей точки зрения, принципиальное значение для ис­следования логики, законов мышления.

Конечно, процесс развития познания, как он проте­кает в истории, не есть осуществление какой-то зара­нее данной цели, как это получалось у Гегеля. Нельзя согласиться и с идеалистическим пониманием историче­ского развития познания как чисто логического про­цесса, в котором все вызывается одними внутренними потребностями движения мысли. В действительности исторический ход развития философии, познания в це­лом обусловлен совокупностью многих причин и обсто­ятельств, среди которых первостепенную роль играли такие факты, как достигнутый в каждый исторический период уровень производительных сил общества, при­рода общественного строя, интересы классов, господ­ствовавших в то или иное время, их отношение к науке, борьба основных философских направлений — материа­лизма и идеализма и влияние ее на развитие науки и т. д. Так, например, если начиная с XV в. наука пере­ходит к анализу природы по частям, к познанию отдель­ных явлений и сторон природы, то этой исторической особенности науки нельзя понять без учета общих со­циально-экономических условий новой эпохи, потреб­ностей развития материального производства, новых запросов, возникших под влиянием становления и разви­

¹ Аристотель, Физика, Соцэкгиз, М., 1937, стр, 7—8*

174

тия капиталистического строя, борьбы буржуазии про­тив феодализма, борьбы материализма против средне­вековой схоластики, которая пренебрегала опытными исследованиями природы, и т. д.

Далее, история развития познания не может быть уподоблена прямой линии, в которой одни звенья чисто логическим путем вытекают из других, без остановок, движения вспять, без сложных зигзагов. Реальная ис­тория мысли представляет собой чрезвычайно сложную и запутанную картину, в которой переплетаются раз­личные тенденции, периоды подъема и спада, прогресса и регресса и т. п.

Однако все это не мешает нам найти в этой сложной и противоречивой картине основную логическую нить развития философии и других наук, познания вообще, которая существует не случайно, а выражает неизбеж­ность и закономерность именно такого развития. Кроме того, задача диалектической логики состоит в том, что­бы обобщить исторический ход познания и обнаружить, осознать его основную тенденцию, его объективную ло­гику. Неразрывная связь развития мысли со многими объективными, так сказать, «внемыслительными», усло­виями не освобождает нас от обязанности понять и вну­тренне необходимую, относительно самостоятельную логику исторического развития познания. Вне этой отно­сительно самостоятельной логики, неразрывно связан­ной с общим прогрессом условий общественной жизни, не было бы и истории мысли, познания как единого цельного процесса.

Нахождение основной логической канвы в развитии философской мысли и истории познания важно также и потому, что оно позволяет решить вопрос о том, какой должна быть современная научная теория познания и логика, как подходить к исследованию законов мышле­ния и познания. Именно в этом глубокий смысл ленин­ского указания относительно того, что законы и история мышления должны совпадать. Между двумя сторонами одного и того же явления, т. е. познания, его историче­ским и логическим развитием, имеется объективная и закономерная связь, подобно тому как такая связь су­ществует в биогенетическом развитии организмов.

Как было сказано, история мышления есть «практика познания», в ходе которой складывались и формирова­

175

лись принципы и законы познания. Именно в истории мысли, в этой кузнице многовековой практики человече­ского познания на основе материальной практической деятельности человечества рождались и развивались логические формы мысли, понятия и категории, выковы­вались способы познания, соответствующие разным сту­пеням исторического процесса осмысливания объектив­ного мира. В этой исторической практике нашли свое вы­ражение и проявление объективно необходимые законы развития познания, логика движения познания.

Если общей формой бытия мысли является движе­ние, развитие и вне данной формы мысль не может су­ществовать, то ее конкретная форма это — историческое развитие мышления. Нельзя понять любую современную научную теорию вне того исторического пути, который привел к се возникновению. Всякая теория есть резуль­тат исторического развития познания, и как таковая она вбирает в себя все предшествующее развитие, содержит его в себе как предпосылку и условие своего собствен­ного существования. Это полностью относится к логике и теории познания, т. е., употребляя удачное выражение Ланжевена, к размышлению разума о его собственной деятельности. Размышляя о своей деятельности, разум современного человека находит, что он не может ки­читься своим превосходством над способами познания, существовавшими в прошлом, поскольку именно разви­тие этих последних привело его к современному состоя­нию и, следовательно, его превосходство представляет собой не что иное, как итог, вывод из истории познания. Последняя составляет тот родовой опыт человечества, который освобождает современного человека от необхо­димости повторять в своей мыслительной деятельности все блуждания и зигзаги, проделанные прошлыми поко­лениями. Неоценимое значение родового опыта позна­ния состоит также в том, что этот исторический путь по­знания, освобожденный и очищенный от неизбежных от­клонений, так сказать, выпрямленный и осознанный в своей основной тенденции, дает нам критерий того, ка­ким должен быть логический путь познания в мышлении современного человека.

Родовой опыт познания образно можно назвать «коллективной головой», «коллективным разумом», че­ловечества, ввиду этого в индивидуальном процессе по­

176

знающей деятельности современного человека не может не быть совпадения в главных моментах логики и исто­рии познания. Ибо в голове отдельного человека закреп­лен и «сгущен» опыт «коллективного , разума» челове­чества.

Вспомним приведенные выше основные этапы движе­ния познания в историческом процессе от мысленного воспроизведения сложных связей целого к дроблению целого, к выделению его отдельных сторон и связей. Может ли современный человек обойти этот путь разви­тия, когда он познает неисследованные объекты? Нет, не может. Точно так же и ребенок — о чем свидетель­ствует огромная литература — проходит те же этапы в своем умственном развитии, он начинает познавать так­же со слитного восприятия вещей и затем переходит к «аналитическому» выделению отдельных вещей или сто­рон вещи. В психическом поведении животного, как это доказал И. П. Павлов, наблюдается та же закономер­ность. Реагируя на какой-либо раздражитель, животное (например, собака) первоначально воспринимает его в связи с посторонними явлениями, слитно и лишь затем основной раздражитель выделяется, дифференцируется. Такое «дифференцирование, — писал Павлов, — дости­гается путем задерживающего процесса, как бы заглу­шения остальных частей анализатора, кроме определен­ной. Постепенное развитие этого процесса и есть осно­вание постепенного анализа»¹.

Откуда такое поразительное единство в столь разно­образных процессах, как история развития мышления, история умственного развития ребенка, психическая де­ятельность животного, логика отдельного акта познания в голове современного человека? Конечно, это не случай­ность. Оно объясняется следующими двумя причинами: 1) природа представляет собой совокупность связанных между собой явлений, где каждое отдельное явление взаимодействует с другим, связано с ним, переходит в него; 2) вследствие этого в мозгу субъекта природа в целом или отдельные вещи и процессы отражаются пер­воначально неизбежно в слитном виде и только в целях познания (у человека) или биологического приспособле­

¹ И. П. Павлов, Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных, Полное собр. соч., т. III, кн. 1, АН СССР, М.—Л., 1951, стр. 123.

12 М. М. Розенталь

177

ния к окружающим условиям (у животного) совер­шается переход к дифференциации целого, к выделению отдельных его сторон.

В применении к человеческому познанию это значит, что мы имеем здесь дело с законом познания, который нашел свое выражение в историческом развитии мышле­ния и должен быть реализован в индивидуальном про­цессе познания. Этим объясняется и то, почему В. И. Ленин так настойчиво требовал обобщения исто­рии познания для выработки и обоснования правильной научной теории познания и логики. В истории мысли Ленин видел тот драгоценный опыт человеческого по­знания, диалектическое исследование которого может помочь решить многие вопросы, касающиеся марксист­ского построения теории познания и логики. «Продолже­ние дела Гегеля и Маркса, — пишет Ленин, — должно со­стоять в диалектической обработке истории чело­веческой мысли, науки и техники»

Мысль о важнейшем значении такой обработки исто­рии познания проходит через все «Философские тет­ради» В. И. Ленина. Показывая, например, «те области знания, из коих должна сложиться теория познания и диалектика», Ленин называет историю философии, исто­рию «познания вообще», историю отдельных паук, исто­рию умственного развития ребенка, историю развития психики животных, историю языка и т. д.²

Не находится ли данная постановка вопроса в про­тиворечии с коренным положением марксистского мате­риализма о том, что логические формы мышления отражают объективный мир и что поэтому и движение познания, логика его развития должны находиться в со­ответствии с движением самой реальной действительно­сти? Не есть ли, говорят иные философы, положение о том, что логический процесс познания как бы воспроиз­водит в общем и целом главные моменты исторического процесса развития мышления, отход от материалисти­ческого решения основного вопроса философии, согласно которому мысль следует за действительностью, а не за историей мысли. Вместо того чтобы логика движения познания отражала движение, развитие самой действи-

¹ В. И, Ленин, Соч., т. 38, стр. 136,

* См. там же, стр. 350.

178

дельности, она-де отражает историю развития мышле­ния, имеет своим базисом мышление, а не объективную действительность.

Подобное возражение основано на недоразумении. Конечно, проблема логического и исторического имеет и другой аспект, связанный с выяснением соотношения между логикой познания и историческим ходом развития самой объективной действительности. Этот аспект един­ства логического и исторического касается уже других вопросов, они будут рассмотрены позднее. Но попытка преуменьшить значение единства логики и истории мышления под тем предлогом, что это чуть ли не отрыв мысли от объективного мира, лишена всяких основа­ний.

Связь логических форм мышления и объективной действительности не подлежит сомнению. Речь сейчас идет ведь о другом — о том, как осуществляется процесс познания объективного мира, каковы -некоторые специ­фические, т. е. «внутренние», законы познания, вытекаю­щие из его относительной самостоятельности. Если, на­пример, движение познания идет от восприятия действи­тельности как чего-то целого к дифференцированию явлений или от явления к сущности и от нее снова к явлению, то это непосредственно обусловлено специфи­ческими законами познания, а не объективной действи­тельностью. Последняя не развивается так, что вначале явления слитны, затем они отделяются друг от друга; сначала возникает явление, а затем оно становится сущ­ностью, сначала вещь выступает лишь в своей качест­венной определенности, а затем в определенности коли­чественной и т. п. Явления действительности одновре­менно и слитны и дифференцированы, и конкретны и «абстрактны», и качественно и количественно опреде­ленны и т. д. Все логические категории и формы мышле­ния отражают те или иные стороны действительности, и весь смысл их существования в том, чтобы познать объективную действительность. Несомненно, что, выде­ляя отдельные стороны и связи явлений, переходя от одних сторон к другим, познающий субъект действует не произвольно, а в соответствии с законами самой при­роды с целью познания этих законов.

Но это не противоречит тому факту, что познание развертывается в соответствии с некоторыми своими

179

специфическими особенностями, которые необходимо учитывать. Логика мышления неразрывно связана с логикой действительности и их нельзя противопостав­лять друг другу, но логика — самостоятельная область познания, ее цель дать учение о познании, и эта цель не может быть достигнута, если мы будем игнорировать специфические особенности этой области, законы, обу­словленные ее спецификой. Оттого что марксизм высказывает тезис о некоторой относительной самостоя­тельности надстройки общества по отношению к эконо­мическому базису, не колеблется его положение о зави­симости надстройки от базиса.

Нечто подобное мы имеем и в процессе познания. Будучи отражением объективного мира и детерминиро­ванным этим миром, процесс познания подчиняется и собственным, «внутренним» законам, которые не только не идут вразрез с объективной действительностью, а все­цело направлены на то, чтобы отразить ее и овладеть ею в интересах практической деятельности человечества.

Мысль о невозможности такого непосредственного совпадения некоторых законов познания с законами действительности можно найти уже у Аристотеля. Эту мысль он приводил в защиту положения о том, что чув­ственно воспринимаемые вещи существуют до и неза­висимо от наших понятий. Так, он доказывал, что в ходе логического рассуждения мы идем от понятий точки, ли­нии, плоскости к понятию тела. Значит ли это, спраши­вал он, что и в реальности они предшествуют телу? «По своей логической формулировке пусть они, правда, идут раньше, — отвечал он. — Но не все, что раньше по ло­гической формулировке, будет раньше и по сущности. По сущности раньше то, что — в случае отделения от другого — стоит впереди его в отношении бытия. ..» ¹ Иными словами, тело существует раньше, так как поня­тия точки, линии и плоскости отвлечены от него. Поэто­му логическое движение не может в данном случае, не­посредственно совпадать с движением реальности. Это положение он доказывает и другим примером. «Ведь по­скольку свойства не существуют отдельно от сущно­стей (т. е. от реального бытия вещей.—М. Р.), скажем, движущееся или белое, — белое предшествует белому

¹ Аристотель, Метафизика, стр. 220—221.

180