Философия мышления ред. кол. Л. Н. Богатая, И. С. Добронравова, Ф. В. Лазарев; отв. ред. Л. Н. Богатая. – Одесса 2013

под названием «Законы формы»1. Правда, само сознание важности работы Спенсера Брауна пришло на сразу, хотя она уже в рукописи была горячо одобрена Бертраном Расселом, увидевшем в ней адекватное решение логических парадоксов самоотнесенности, которые он, вместе с Уайтхедом, пытался исключить из логической коммуникации посредством специально разработанной для этих целей иерархии типов. Появление работы Спенсера Брауна было так же сочувственно встречено фон Ферстером, который написал на нее благожелательную рецензию. А затем его идеи попытался далее развить Ф. Варела в своих работах по автономии биологических форм2. Вскользь она упоминается и Э. Мореном.

И все же, как уже говорилось, ключевое значение этой работы осознавалось лишь постепенно и особенно интенсивно оно стало происходить в последние годы в связи с разработкой пост-лумановских стратегий в социокибернетике и киберсемиотике, философии создания новых программных продуктов. Именно в «Законах формы» концепты наблюдателя и наблюдения были введены изначально как саморефлексивные рекурсивные концепты, «схватывающие» сам процесс осознаваемого наблюдения в качестве конструктивной семиотической процедуры создания форм различий, рекурсивно (циклически) различающих самих себя. Более подробно эти вопросы я предполагаю рассмотреть в следующей статье. А здесь отмечу лишь, что в настоящее время сама концепция Спенсера Брауна имеет множество интерпретаций, что вполне естественно для той парадигмы сложостности, частью которой она является. Я ее понимаю именно как конструктивную попытку ввести в современный научно-философский дискурс концепт наблюдателя сложности, открывающий новые возможности для процесса понимания интерсубъективности, включающего в себя также и великие достижения философии Гуссерля, философии постмодерна Делеза и Гваттари, философии принципа дополнительности Н. Бора.

1 Spencer Brown G. Laws of Form. GeorgeAllen and Unwin. London. 1969. 105 р.

2 Varela, F. A Calculus for Self-Reference //International Journal of General Systems. Vol. 2. No 1.1975. P.5-24.

71

НЕЛИНЕЙНОЕ

МЫШЛЕНИЕ

73

появление нового

синергетическая исследовательская программа

стиль научного мышления

линейное мышление

нелинейное мышление

методологическая

рефлексия

методологические принципы

методология науки

научная картина мира

И.Пригожин. И.Стенгерс

С.Б.Крымский

Л.О.Мандельштам

74

И. С. Добронравова

НЕЛИНЕЙНОЕ МЫШЛЕНИЕ – НОВЫЙ СТИЛЬ МЫШЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ТОЧНОМ ЕСТЕСТВОЗНАНИИ1

Одним из важнейших следствий современной революции в естествознании, является формирование нового стиля научного мышления. Мы принимаем в качестве его обозначения термин «нелинейное мышление», уже спорадически употреблявшийся естествоиспытателями. Так, академик Л.О.Мандельштам, основатель нелинейной оптики говорил, что если хотите мыслить о нелинейном, мыслите нелинейно. Термин «нелинейное мышление» в естествознании удачно подчеркивает главное обстоятельство, при котором оказываются неприменимыми старые научные подходы, казавшиеся ранее универсальными. Учет нелинейности физических взаимодействий, биологических и социальных процессов выдвигает на первый план неустойчивость и неоднозначность ситуации выбора и его необратимость, самопроизвольность процессов формирования новых структур из элементов среды и нелокальный характер действия при этом параметров порядка, обеспечивающий целостность новообразований. Понятно, что старое, «линейное» мышление, ориентированное на универсальность действия обратимых динамических законов, здесь принципиально непригодно.

Нелинейное мышление как новый стиль научного мышления — явление формирующееся, в самосознании ученых оно представлено несистематично, скорее в виде ряда черт, выраженных в форме отрицания стандартов классической науки: неустойчивость и неравновесность рассматриваемых систем; необратимость процессов самоорганизации; нарушение симметрии в унитарных калибровочных теориях и т. д. Однако философское исследование нелинейного мышления как нового стиля научного мышления призвано не только прояснить его особенности, но и определить место в современной методологии науки.

1 Здесь приводится текст §2 главы 3 книги Добронравовой И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. Киев: «Лыбидь», 1990. 150с. См. на сайте http://www.philsci.univ.kiev.

ua

75

Само формирование стиля научного мышления принципиально невоз- можнобезметодологическойрефлексии.Ееисходныйуровень—внутрина- учная методологическая рефлексия ученых-естествоиспытателей. Но развитое методологическое сознание предполагает и собственно философское осмысление процессов развития научного познания. Расширение метода до уровня методологического сознания и означает формирование стиля научного мышления1. Т. е. формирование стиля мышления в известном смысле синтезирует методологические усилия определенного исторического периода в данной области науки. Это очевидно и из тех определений понятия «стиль мышления», которые приняты в методологии науки. Приведем здесь то развернутое определение, которое дает Л. А. Микешина на основе анализа оснований классификаций стилей научного мышления, данных в работах ряда методологов науки: «...стиль научного мышления функционирует в науке как динамическая система методологических принципов и нормативов, детерминирующих структуру научного знания, его конкретноисторическую форму. Стиль мышления предопределяется научной картиной мира, задающей общие представления о структуре и закономерностях действительности в рамках определенного типа научно-познавательных процедур и мировоззрения»2. Очевидно, что ни новая научная картина мира (НКМ), ни система методологических принципов не существуют еще в самосознании научного сообщества, когда алгоритмы деятельности на основе математической аналогии или в рамках математической гипотезы обнаруживают свою эффективность в еще не освоенной области действительности. На этом этапе несоответствие новых результатов принятым стандартам видения мира и научного объяснения фиксируется подчеркиванием «странности» поведения новых объектов науки («странность» как характеристика элементарных частиц, например). Так, основатели синергетики подчеркивали «неожиданность» в поведении самоорганизующихся систем,

Говорить о появлении нового стиля научного мышления можно лишь тогда, когда расширение НКМ на основе новых научных результатов и категориальное осмысление понятийных структур новых теорий станут адекватными новому уровню научного познания действительности.

1 Крымский С.Б. Научное знание и принципы его трансформации. Киев: «Наукова думка», 1974. С.94-107.

2 Микешина Л.А. Детерминация естественнонаучного знания. Л.1977. С.96.

76

Собственно, все содержание книги «Синергетика: становление нелинейного мышления» было посвящено таким процессам в развитии методологии современного точного естествознания: и фиксации сделанного учеными и методологами, и попытке внести в эту работу формирования нелинейного мышления свой вклад. Суммируя все вышеизложенное, мы и воспользуемся методологической категорией стиля научного мышления. При этом, следуя за С. Б. Крымским1, мы будем рассматривать новый стиль мышления,во-первых,какреализацию эвристичностиопределенныхгрупп категорий; во-вторых, в связи с соответствующим способом видения мира (парадигма, НКМ); и, в-третьих, как способ применения метода, способ погружения его в конкретный материал. Последний аспект предполагает рассмотрение системы методологических принципов построения конкретнонаучных теорий, принятой в данную историческую эпоху.

С.Б.Крымский писал о том, что формирование стиля научного мышления принципиально невозможно без методологической рефлексии. Ее исходный уровень — внутринаучная методологическая рефлексия ученыхестествоиспытателей. Но развитое методологическое сознание предполагает и собственно философское осмысление процессов развития научного познания.

Таким образом, следуя за С. Б. Крымским, мы будем рассматривать новый стиль мышления, во-первых, как реализацию эвристичности определенных групп категорий; во-вторых, в связи с соответствующим способом видения мира (парадигма, НКМ); и, в-третьих, как способ применения метода, способ погружения его в конкретный материал. Последний аспект предполагает рассмотрение системы методологических принципов построения конкретно-научных теорий, принятой в данную историческую эпоху.

Обратимся сначала к способу видения мира, соответствующему нелинейному мышлению. Как пишут в своей книге «Порядок из хаоса» И. Пригожин и И. Стэнгерс, «наше видение природы претерпевает радикальные изменения в сторону множественности, темпоральности и сложности»2. Отказ от таких предпосылок классической науки, как представление о фундаментальной простоте универсальных законов, обратимых во времени и

1 Крымский С.Б. Научное знание и принципы его трансформации. Киев: «Наукова думка»,

1974. С.80-107.

2 Пригожин И., Стэнгерс И. Порядок из хаоса. М.: «Прогресс», 1986. С.41.

77

чуждых случайности, не является лишь внутренним делом научного сообщества. Научная картина мира как компонент мировоззрения человека не может не затрагивать существенных вопросов развития культуры. И если в мире, описываемом классической наукой, природа выступает как автомат, всецело чуждый человеку, а научная рациональность не в силах вместить в себя столь важные для существования человека моменты, как необратимость существования и свобода выбора, то это уже не просто коллизии научной мысли, а основания культурного кризиса.

Признаки этого кризиса – в обращении к иррациональности и мистике во всем, что касается человека, отчужденного классической наукой от природы, в позитивистском отказе от идеалов объективности в науке. Осознание пределов классической науки, связанное как с развитием самой науки, так и с тенденциями развития социума в сторону открытости, множественности культурных альтернатив, изменило ситуацию: «Перед нами не стоит прежняя дилемма трагического выбора между наукой, обрекающей человека на изоляцию в окружающем его мире, лишенном волшебного очарования, и антинаучными иррациональными протестами... потому что мы как ученые начинаем нащупывать свой путь к сложным процессам, формирующим наиболее знакомый нам мир – мир природы, в котором развиваются живые существа и их сообщества. Мы... вступаем в мир становящегося, возникающего»1.

Итак, точка зрения видения мира в современном точном естествознании — это точка зрения развития. Все объекты этого мира, включая сам мир, рассматриваются в научной картине мира как становящиеся, развивающиеся объекты. Соответственно трактуются всеобщие формы бытия этого мира и в этом мире, выступающие как онтологические соответствия важнейших категориальных соотношений, воплощенных в понятийных структурах теорий самоорганизации.

Так, целое уже не собирается из кубиков-частей, а формирует в своем развитии либо свой элементный состав (космологические сценарии, основанные на унитарных калибровочных теориях элементарных частиц и их взаимодействий), либо части из наличных элементов среды (диссипативные структуры всех видов). Развитие целого детерминировано законами

1 Пригожин И., Стэнгерс И. Порядок из хаоса. М.: «Прогресс», 1986. С.79.

78

лишь на определенных этапах между пунктами, где возникают ситуации выбора (бифуркации как возможность двух равновероятных решений нелинейных уравнений) и случайность необратимым образом определяет рождение новой необходимости. Внутреннее необратимое время становления новой структуры (темп событий) нелокально, непредставимо как сумма моментов, как параметр, аналогичный пространственным параметрам. Неустойчивость, характерная для критических значений параметров в точках бифуркации, делает неприменимым понятие траектории, определяет нелокальность пространственных характеристик развивающихся объектов; на эту же черту пространственной нелокальности работает глобальный характер самоорганизации: пространственные масштабы этих процессов во много раз превышают масштабы актов взаимодействия между элементами среды (как бы дальнодействие). Конкуренция флуктуаций, выживание поддержанной извне или наиболее быстро развивающейся флуктуации, подавление остальных флуктуативных процессов или установление когерентности сходных флуктуаций по всему пространству исходной системы (принцип подчинения) обеспечивают глобальность процесса самоорганизации. Признается роль размеров исходной системы для образования новых структур: критический размер, начиная с которого возможна самоорганизация, влияние размеров на ход самоорганизации.

Таковы некоторые черты мира, открытые новыми естественнонаучными теориями и обобщенные в соответствующей НКМ. Хотелось бы подчеркнуть, что эту картину мира нельзя назвать собственно физической, хотя она развивает то, что в свое время ею было. И хотя развитие физики привело к появлению (в том числе) физики живого, нынешняя НКМ не есть результат физической экспансии. Единые принципы описания, скажем, живого, взятого как в физическом, так и в химическом и в биологическом аспектах, дают основание для более серьезного прочтения синтеза современного естествознания в единую НКМ.

Более того, единство человека и природы, знаменующее культурологический вывод современной революции в естествознании, позволяет включить в эту научную картину мира человека в неразрывности его природной и социальной ипостасей. Речь идет не только об описании социума в терминах синергетики (хотя такие попытки все более основательны и успешны).

79

В данном случае не менее важно обоснование в рамках НКМ уместности человеческой деятельности в этом мире и возможной ее соразмерности ему. Вот что пишут об этом И. Пригожин и И. Стэнгерс: «...сложные системы обладают высокой чувствительностью по отношению к флуктуациям. Это вселяет в нас одновременно и надежду и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная активность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу—потому, что наш мир навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих законов. Мы живем в опасном и неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь...

чувство умеренной надежды»1. В этом отрывке речь идет об обществе как о сложной системе. Однако специфика нынешней ситуации состоит в том, что в современной НКМ осознано единство в отношении человека к обществу и к природе.

В рамках НКМ классической науки человеческое действие вообще не обосновывалось, поскольку возможное природное описание человека было бы карикатурой на него, как мыслящее существо со свободой воли (отсюда дуализм Канта в понимании человека). Выведение человека за пределы пассивной природы, отделение законов общественной жизни от жизни природы было исходным мировоззренческим пунктом антропоцентрического технократизма по отношению к природе («не можем ждать милости») и нынешних экологических трагедий.

Напротив, нынешняя тенденция к осознанию единства человека и природы, природы и общества дает шанс новому пониманию ответственности человека за свои действия, поскольку и слабые флуктуации, вносимые им в природное существование, усиливаясь, могут, как мы знаем теперь, иметь планетарные последствия (и есть надежда, что не только отрицательные — при наличии знания и доброй воли).

Дополнительный момент вносится возможностью малых воздействий в критических точках определять путь развития системы в гносеологическую ситуацию,выявляяновыеаспектыактивностисубъектавпроцессепознания.

Следует подчеркнуть, что развитие НКМ, основываясь на реальных успехах теорий самоорганизации, не является простой констатацией син-

1 Пригожин И., Стэнгерс И. Порядок из хаоса. М.: «Прогресс», 1986. С.386.

80