Философия мышления ред. кол. Л. Н. Богатая, И. С. Добронравова, Ф. В. Лазарев; отв. ред. Л. Н. Богатая. – Одесса 2013
.pdfталанту и гениальности. К простоте нельзя подготовиться, она возникает как результат неожиданной манифестации единого. Единое преодолевает и разрушает всевозможные разделенности и «замыкания в частях». В языке «замыкание в части» всегда узнаваемо по употреблению специальной лексики, осуществляющей дисциплинарное кодирование. Именно по этой причине употребления специальных терминов для характеристики общекультурных процессов кажутся весьма опасными (сквозь часть предпринимается попытка понять целое). К примеру, выражение сетевая культура может быть весьма эффективным при описании культуры сетевых сообществ, но, скорее всего, оно не является подходящим для характеристики современной общекультурной ситуации. То же можно сказать и по поводу, уже подчеркиваемой выше, увлеченности темой НБИК (NBIC) – конвергенции. NBIC– аббревиатура работает на пересечении четырех дисциплинарных областей, в которых она возникла, помимо этого она обнаруживает в современной культуре периодически возникающие конвергентные тренды, но сквозь призму NBIC – конвергенции нельзя схватить всего многообразия современной культурной ситуации. Увлеченность частнодисциплинарной лексикой не позволяет объять исследуемое во всей его полноте. Для этого необходим особый духовный труд, связанный с поиском «простых» слов;
– путь к простым словам лежит в преодолении притягивающей силы терминологических сгустков, с помощью которых осуществляется дисциплинарное или даже междисциплинарное кодирование. Еще раз хочется напомнить о мыслиР.Рортипоповодунеобходимости«разметыванияметафор».Напервый взгляд казалось, что подобная точка зрения ведет к оскудению языка. Язык, лишенный метафор, теряет свою многомерность, богатство выразительных возможностей. Однако простые ли метафоры имел ввиду Рорти?
Актуализация простоты предполагает «разметывание» терминологических сгустков, с помощью которых осуществляется не только дисциплинарное кодирование, но и междисциплинарная экспансия внутридисциплинарных кодов. «Разметывание сгустков» подобно разметыванию стога сена, когда его необходимо просушить. Терминологические сгущения, с одной стороны, позволяют прояснить исследуемое через соотнесение с уже относительно освоенным терминологическим множеством, с другой, все эти
терминологические разрастания (терминологические наросты) не более
191
чем промежуточные вербальные общности, главное назначение которых состоит в создании достаточного вербального разнообразия для возникновения мысли. Если же мысль не возникает, подобные слова уподобляются сорнякам, требующим специально расчистки;
– процессом параллельным «разметыванию терминологических сгустков» следует признать обнаружение новых концептов. При этом к «расшатыванию» устоявшихся терминологических соединений следует относиться весьма аккуратно. Как очень точно заметил Ю. Хабермас, «если разбить сосуды своенравно развивающейся культурной сферы, то содержимое растечется; от десублимированного смысла и деструктурированной формы ничего не останется, освобождающего результата не получится»1. Искомая простота не заменяет сложность, а ее взаимодополняет, прорастая целым семейством новых концептов, которые необходимо не только обнаружить, но и взрастить.
Заключая предпринятые рассуждения по поводу проблем, с которыми сталкивается осмысляющее себя мышление, важно подчеркнуть, что выход из сложной ситуации обнаружения новых способов мышления может оказаться простым. Но это простое внешне кажется весьма сложным, ибо оно непривычно и вызывает неприятие, так как не соответствует принятой традиции. Новое мышление, каким бы словом его не обозначили – многомер-
ное, интервальное, нелинейное, сложное…– требует повышенной внутрилингвистической чувственности, к которой призывали М. Фуко, Ж. Делез,
Ф. Гваттари и те, кто шли рядом с этими теоретиками и практиками самых радикальных реформ мышления. Ю. Кристева очень точно отразила в словах один из главных мотивов их философской ритурнели. Это мотив повы-
шенной внутрилингвистической чувственности, «исключительная острота которой измеряется утратой способностей к отвлеченному суждению. Появляется другая «мысль», немысль (a-pen- sée), плывущая в океанских глубинах, для которой термины «чувственной репрезентации» и «психе-сома» подходят лучше, чем термин «ум» (esprit)»2.
В начале 80-х годов уже прошлого века Ж. Делез записал слова, которые кажутся обращенными из прошлого ко многим из нас: «Мы ищем союзни-
1 Хабермас Ю. Модерн - незавершённый проект. // Вопросы философии. – № 4. – 1992. С.40-53. 2 Кристева Ю. Об аффекте, или интенсивная глубина слов // Логос 1(80). – 2007. С.197.
192
ков. Нам они очень нужны. И у нас есть впечатление, что эти союзники уже есть где-то, что они просто не ждали нас, что уже есть достаточное количество людей, которые мыслят, чувствуют и работают в аналогичном направлении: здесь речь идет не о моде, но о более глубоком «духе времени», когда совпадающие друг с другом исследования совершаются в различных областях знания»1.
Сегодня в духе времени предчувствуется появление ПРОСТОТЫ, освобождающей, освежающей, дополняющей все те накопления сложного, которые по крупицам, иногда, ценой неимоверных усилий обретало человечество и теми обретениями прорастало в многомерность.
1 Делёз Ж. Переговоры. 1972—1990 / Пер. с франц. и вступ. ст. В. Ю. Быстрова. – СПб.: Наука, 2004. С.38.
193
ГЕГЕЛЬ
Г. Хакен К. Майнцер И. Пригожин А.Самарский С. Курдюмов
Э.Морен М.Бланшо
нелинейность нестабильность
необратимость СЛУЧАЙНОСТЬ бифуркация
когнитивный горизонт
поле неактуализированных возможностей
сложноемышление
многомерное мышление
одноплоскостное рассудочное мышление
абстрактное мышление
методология конкретного мышления
СТИЛЬМЫШЛЕНИЯ
познавательные горизонты
интервальный подход
интервальный синтез интервальная аналитика
сборка когнитивных ситуаций
Д И А Л Е К Т И К А
с и н е р г е т и ч е с к и й п о д х о д
системныйподход
И.В.БлаубергЭ.Г.Юдин, В.Н.СадовскийА.И.Уемов
Ф.В.ЛазаревМ.М.Новоселов
194
М.К.Трифонова
МНОГОМЕРНОЕ МЫШЛЕНИЕ В КОНТЕКСТЕ ИНТЕРВАЛЬНОГО ДИСКУРСА
За последние 10-15 лет среди философов, методологов, педагогов заметно возрос интерес к такому феномену мыслительной культуры, как многомерное мышление. Причина такого интереса кроется в особенностях современной стадии технократической цивилизации, она связана с вхождением человечества в глобальные мирохозяйственные связи и информационные структуры, с формированием «общества знаний». Наука все чаще имеет дело со сложными и сверхсложными объектами исследования, а в сфере образования резко возросло значение креативной составляющей в подготовке учащихся всех уровней к работе в быстро меняющихся условиях в различных сферах деятельности. Все это породило потребность в поиске новых интеллектуальных ресурсов человечества. Как ответ на запрос такого рода и выступает обращение многих специалистов к понятию многомерного мышления. Очевидно, что названный феномен не мог возникнуть на пустом месте, а является лишь продолжением тех интеллектуальных тенденций в сфере рационального освоения мира, которые прослеживались в многовековой истории культуры.
Рациональность и диалектический разум
Первую революцию в культуре мышления обычно связывают с эпохой расцвета древнегреческой цивилизации. Тогда в общественное сознание греческих полисов мощно вошла идея рациональности. На смену мифологического мышления приходит Логос. Дух и дискурс рациональности постепенно пронизывают как точные науки (Пифагор, Эвклид, Архимед), так и культуру философствования (Парменид, Сократ, Платон, Аристотель). Вообще, можно сказать, что рациональность как тип мышления была востребована всеми сферами общественной жизни того времени (политика, образование, право). Среди древнегреческих мыслителей мы встречаем две основные тенденции в разработке рационального способа мышления. Первую можно условно назвать содержательно-диалектической (Гераклит, Кратил, Зенон, Сократ, мегарики), вторую – формально-логической (Платон, Аристотель, стоики). Итогом этого противостояния стало формирова-
195
ние науки о правильном мышлении, которая спустя много столетий вошла в европейскую культуру под именем формальной логики.
В Новое время решительная критика схоластически-догматического стиля мышления Средневековья часто перекидавалась и на саму логику Аристотеля. С новаторскими идеями в области логики и методологии выступают Р. Декарт и Ф. Бэкон. Декарт выдвигает фундаментальный проект «рационального метода» как сознательно реализуемого и содержательно понимаемого движения мысли от исходных, очевидных истин к построению целостной теоретической системы. Мыслитель обращает внимание на роль интеллектуальной интуиции в рациональном познании и на возможности феноменологического анализа. В свою очередь, Ф. Бэкон разрабатывает основы индуктивной логики, а Г. Галилей внедряет количественный подход в опытные науки. Тем самым Декарт, Бэкон и Галилей заложили основы классического типа научного мышления.
Следующий шаг с целью преодоления узости формально-логического мышления предпринимает И. Кант. Он разрабатывает свой трансцендентальный метод анализа предпосылок мыслительной деятельности субъекта. Трансцендентальная диалектика выступает у него как инструмент критики разума и рассудка в отношении возможностей их гиперфизического использования.
Сложившийся к концу XVIII века научный стиль подвергается критике в философии Гегеля. Философ пытается возродить в практике мышления дух древнегреческой диалектики. Диалектика – это движение по имманентным законам как самой действительности, так и человеческого мышления. Законы движущегося мышления есть также законы движущегося (духовного) мира. Если законы формальной логики опираются лишь на некоторые онтологические принципы (например, принцип определенности вещей и явлений), то законы диалектической логики вытекают из всего богатства диалектических взаимосвязей категорий. Тезис о том, что принципы мышления как рационального процесса обусловлены всеобщими принципами и категориальными характеристиками бытия, и сегодня, в ХХІ столетии, представляется наиболее убедительной и плодотворной философской гипотезой.Еслипостмодернистскийотказот«означаемого»ведетфилософскую мысль в тупик, то идея сопряжения мышления и бытия содержит в себе еще
196
не исчерпанный креативный потенциал. Сложность задачи состоит только
втом, чтобы предложить конкретную модель такого сопряжения, которая бы соответствовала требованиям современной философской культуры.
Метод мышления, сложившийся в XVII-XVIII вв. в естественных науках и философии, Гегель определил как «метафизический», противопоставив ему разработанный им «диалектический метод». Возврат к духу диалектики античности с учетом всего того ценного, что выработала человеческая мысль за прошедшие с тех пор века, Гегель рассматривает как качественный скачок, своего рода поворотный пункт в развитии мышления. В связи с этим он обрушивается с критикой на формальную логику. В первую очередь речь шла о своеобразной ревизии логических законов и соответствующих понятий, – таких, как тождество, противоречие, истина, синтез. Так, формальная логика утверждала, что не могут быть одновременно истинными два взаимоисключающих суждения (например «Тело находится в движении» и «Тело находится в состоянии покоя»). Гегель же полагал, что тот или иной предмет может одновременно и обладать данным свойством и не обладать. Вообще, в самой реальности люди часто сталкиваются с такими ситуациями, когда противоположности, с одной стороны, исключают друг друга, а с другой, образуют единство, конституирующее новое качество. Таковы, в сущности, любые пары категорий. Особый интерес у Гегеля вызывала диалектика абстрактного и конкретного. В своей популярной статье «Кто мыслит абстрактно?» философ связывает понятие конкретного мышления прежде всего с умением схватывать в мысли предмет во всем многообразии его отношений с миром, с анализом разных аспектов существования рассматриваемых объектов познания. В этом же контексте Гегель развивает свое учение о предпосылочности познания и конкретности истины, предполагающее учет в процессе познания факта зависимости истины от многообразия обстоятельств.
Гегель противопоставляет диалектику рассудочному способу движения мысли, основанному на принципе тождества. Требование рассудка состоит
втом, что каждая мысль, каждое определение мысли должно формулироваться со всей возможной строгостью, ясностью и определенностью. Тождество есть то, что обусловливает в познании переход от одного определения к другому. Рассудочные определения, согласно Гегелю, имеют тот
197
существенный недостаток, что, – доведенные до крайности, – превращаются в свою противоположность. «Диалектика же есть, напротив, имманентный переход одного определения в другое, в котором обнаруживается, что эти определения рассудка односторонни и ограничены, т.е., содержат отрицание самих себя»1. В противоположность «абстрактному тождеству» рассудка Гегель вводит понятие «конкретного тождества» как истинного тождества, не исключающего различие и содержащего в себе, как снятые, бытие и его определения.
Абстрактное рассудочное мышление вовсе не представляет собою нечто незыблемое, наоборот, оно обнаруживает себя постоянным снятием самого себя и переходом в свою противоположность, разумное же мышление состоит, напротив, в том, что оно содержит внутри себя противоположности как идеализированные моменты.
Атака Гегеля на рассудок, на «рассудочную» формальную логику и разработка проекта диалектического разума (и связанного с ним проекта диалектической логики), не принесли, однако, успеха. Научное познание продолжало развиваться в пределах обычной аристотелевской логики. Метод беспрестанного кружения диалектической карусели, вовлекающей понятия в завораживающую игру взаимопревращений и переходов, и в самом деле, как заметил сам Гегель, вызывает ощущение чего-то мистического. Создается впечатление, что человеческие понятия, опьяненные необычным приключением, в которое они втягиваются благодаря утонченной диалектической игре, начинают мнить себя не просто обычными абстракциями, коими они являются на самом деле, а некими экзотическими живыми существами, населяющими мир философской онтологии.
Критикуя сферу рассудочного мышления как лишенного гибкости, одностороннего и абстрактного, Гегель выдвигает программу, которая позволила бы выявить новые познавательные ресурсы разума, и которую можно было бы назвать методологией конкретного мышления. Однако в его си-
стеме диалектическое движение понятий от абстрактного к конкретному при ближайшем рассмотрении оказывается вне контроля как со стороны обычной логики, так и опыта. Панлогизм Гегеля оборачивается скрытой формой иррационализма. В сущности, сегодня мы можем сказать, что ге-
1 Гегель. Сочинения / Гегель. – М.-Л. 1930. – Т. 1. С. 85
198
гелевский вариант учения о диалектическом мышлении был, несомненно, неким историческим этапом формирования методологии «всестороннего подхода» и многомерного мышления. Очевидно, что он отражал дух и интеллектуальный климат той эпохи, в которой жил и творил философ. К ХХ в. ситуация радикально поменялась.
Стиль мышления ХХ века
Для неклассического стиля мышления ХХ в. характерны были следующие стилеобразующие тенденции, связанные с поворотом научного познания:
–от абсолютного к относительному (релятивизм);
–от единого к многому (плюрализм);
–от действительного к возможному (потенциализм);
–от континуального к дискретному (интервализм);
–от бытия к становлению (глобальный эволюционизм).
Если раньше рефлексия над этими категориями и их концептуализация было делом по преимуществу философии, то с начала ХХ в. поворот к этой проблематике происходит в самом научном познании, распространяясь затем на культуру в целом. Естественно, что в новом интеллектуальном контексте эти процессы захватили и философскую мысль. Именно в русле новых тенденций сформировались такие течения, как структурализм, постпозитивизм, постмодернизм, синергетика, интервальный подход1.
Понятно, что радикальные изменения в стиле научного мышления не могли не затронуть развитие философской мысли и марксистской ориентации. Идея всестороннего подхода, принцип конкретности истины, тенденция к релятивизму и плюрализму – все это активно обсуждалось философами советского периода. Например, данному вопросу была посвящена фундаментальная монография под редакцией акад. Б.М. Кедрова2. В этой книге предпринималась попытка дать систематическое изложение диалектики именно как метода (разумеется, в материалистическом прочтении). Работа продемонстрировала как сильные, так и слабые стороны той мето-
1 Заметим попутно, что не следует смешивать понятия «интервализм» и «интервальный подход». Первый означает стихийно складывающийся в культурном сознании эпохи интеллектуальный тренд, второй – это тип философско-методологической рефлексии, или, говоря словами
Фуко, некая традиция дискурсивных практик).
2 См.: Ленин об элементах диалектики. – М.: «Наука», 1965.
199
дологической концепции, которая тогда принималась как базовая. Основные принципы просматривались достаточно определенно. Это требования объективности рассмотрения, всесторонности подхода, конкретности анализа, исследование вещей и явлений в их внутренней противоречивости, в их развитии и др.
Вчемжезаключаласьслабостьразвиваемойконцепции?Преждевсего–вот- сутствии методологической рефлексии над ключевыми понятиями. Взять, например, такой концепт, как «всесторонность». Но что такое «сторона» предмета? Можно ли здесь от метафоры на уровне обыденного мышления перейти к точному и конструктивному понятию? Или, например, понятие «конкретность истины». Это учет условий, места, времени протекания изучаемого явления? Но, как показал опыт развития науки, научный метод основывается как раз на противоположном тезисе – на идее независимости объекта от бесконечного множества факторов, обстоятельств, места и времени. В расчет же берутся лишь два – три фактора. Редукция от бесконечного к конечному – на этом основывается любая научная абстракция. Конкретность часто связывается с понятием «контекста». Но кто или что задает контекст? И где его границы? От чего они зависят и как их выявить? И что по этому поводу говорит опыт развития современного естествознания? На все вопросы такого рода мы не получаем ответа. В результате «конкретный подход», равно как и термин «контекст» превращаются в нечто весьма абстрактное. Как говорили С.А. Яновская, нет ничего более абстрактного, чем императив «Действуйте конкретно!»
И, тем не менее, очевидно, что такие понятия, как диалектичность, всесторонность, относительность, конкретность мышления по своей глубинной герменевтике суть ступеньки к осмыслению природы многомерного мышления. Знаменательно, что уже в 60-е годы предпринимаются попытки так или иначе обогатить и конкретизировать общую диалектическую схему за счет идей и подходов, развиваемых в мировой философской мысли. В частности, начиная с 60-х годов, в марксистской литературе стал активно разрабатываться системный подход (И.В. Блауберг, Э.Г. Юдин, В.Н. Садовский, В.И. Уемов). В его основе лежит категория системы и принцип системности. В соответствии с этим последним все многообразие предметов и явлений действительности может быть сведено к совокупности си-
200