Налчаджян А.А. - Этнопсихологическая самозащита и агрессия

§ 4.7. Парадоксальное гостеприимство — обратная защитная реакция?

Гостеприимство — одна из положительных, просоциальных черт характера как этноса, так и личности. Оно возникло и закрепилось в психическом складе некоторых этносов (в процессе этногенеза) вследствие того, что во многих межэтнических ситуациях является адаптивной чертой. Можно предположить, что сложное качество гостеприимства опирается на эмпатию, высокую оценку человеческой жизни, готовность оказать помощь нуждающимся людям независимо от их национальной принадлежности.

Однако есть чрезмерно подчеркнутое гостеприимство и оно, по нашему мнению, заключает в себе "момент" самозащиты, желание угодить (инграциацию). Тот, кто чрезмерно любезен к чужому человеку, или рассчитывает получить что-то взамен (как, например, официант в ресторане), или боится его. В последнем случае боязнь обычно сочетается с агрессивностью.

Одним из важных и интересных для этнопсихологии случаев такого парадоксального гостеприимства, чрезмерного и этно-

защитного, является следующий: у некоторых народов и племен сохранился обычай принимать чужого человека (предста-

вителя другого этноса) у себя дома как дорогого гостя, а как

только он выходит из него, его (чужака) грабят или убивают. Существование такого гостеприимства еще в древние времена доказано этнографическими и историческими исследованиями антропосоциогенеза и этногенеза. Такой обычай до недавнего времени существовал у курдских племен, живущих на территории Турции. Это явление очень живо описано, например, армянским писателем Ервандом Отяном в сатирической книге "Товарищ Панджуни'". Сходное явление подмечено, например, А. М. Золотаревым у ульчей2. Врага, входившего в хижи- НУ, следовало принять и угостить. Но как только он выходил за порог, его можно было убить. Он уже не считался гостем3.

з Отян Е. Товарищ Панджуни. Ереван, 1986 (на арм. языке). j Золотарев А. М. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск. 1939.

Андреев И. Л. Происхождение человека и общества. М., "Мысль" 1988,

с 170.

Это парадоксальное гостеприимство, по-видимому, скрывает за собой важную часть этнической идеологии. У себя дома не каждый представитель даже современных "цивилизованных" наций поднимет руку на чужого, даже на врага.

Итак, мы предлагаем гипотезу, согласно которой парадок-

сальное гостеприимство у себя дома является обратной реакцией на собственную агрессивность и играет защитную роль. Менее

четкие проявления этого механизма, чем вышеописанные, встречаются до сих пор. И, конечно, этносы различаются между собой по степени выраженности и частоты использования данного защитного механизма.

Мы полагаем, что механизм обратной реакции или, более широко, механизм формирования обратной установки', в межэтнических отношениях может иметь различные проявления. Подчеркнутое гостеприимство - только одно из них.

Литература

1.Андреев И. Л. Происхождение человека и общества., "Мысль", 1988.

2.Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь., 1989.

3.Налчаджян А. А. Социально—психическая адаптация личности. Изд—во АН Армении, Ереван, 1988.

4.Налчаджян А. А. Личность, психическая адаптация и творчество. Изд-во "Луйс", 1980.

5.Налчаджян А. А. Загадка смерти. Очерки психологической танато логии. Изд-во "Огебан", Ереван, 2000.

6.Aronson E. The social animal. V. Н. Freeman and Co., New York, 7th ed., 1995.

7.Bowlby, John. Attachment and Loss. Vol. 1-3, Basic Books, New York, 1980-1982.

8.Festinger L, A theory of social comparison processes. "Human Relations", 1954, 7, pp. 117-140.

9.Freud A, Das Ich und die Abwehrmechanisinem. London, 1946.

См.: Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптация личности,

с. 134-137.

10.Horowitz D. L, Ethnic Groups in Conflict. University of California Press. Berkley a. o., J985.

11.Kohlberg L. Essays on moral development, Vol. I: The philosophy of moral development, New York: Harper and Row, 19SJ.

12.Kohlberg L. Essays on moral development, Vol. 2: The psychology of moral development. New York: Harper and Row, 1984.

13.Stonequist E. V. The Marginal Man. New York, Scribners, 1937, Ch. 6.

Глава 5. Дополнительные вопросы этнической самозащиты

Вданной главе рассмотрим ряд важных проблем этнопси- I хологии, касающихся различных аспектов этнопсихоло-

гической самозащиты. Это краткие очерки о проблемах, которые только сейчас становятся предметами специального исследования.

§ 5.1. Этнозащитные механизмы в этногенезе

Вполне понятно, что фрустрации, стрессы и неудачи — обычные явления в этнической истории всех, даже самых удачливых народов, имеющих прогрессивную историю развития и превращения в современную нацию. Об этносах—неудачниках говорить уже излишне. Следовательно, потребность в этнозащите была у этносов всегда, и такая защита была организована с той или иной степенью успеха. Более того, этнозащитные механизмы, их комплексы и защитно-адаптивные стратегии возникли у каждого народа в процессе его этнической истории и составляют, во—первых, часть его культуры и, во—вторых, определенный аспект его психического склада.

Этнозащитные процессы в истории этногенеза — эта проблематика может образовать весьма увлекательную область этнопсихологии. Но поскольку ее создание только сейчас начи - нается, ниже мы обсудим лишь ряд аспектов этой проблемы.

А. Самосублимация и этногенез

На короткое время опять вернемся к проблеме этнической самосублимации и посмотрим, какую роль она могла играть в этногенезе.

Когда формируется сильный этнос, которого окружают более слабые этнические группы, часто происходит следующее: эти слабые этносы добровольно приписывают себе название сильного этноса и вообще идентифицируются с ним. Если сильный этнос не отвергает их, становится сильнее. Таким образом, некоторые этнонимы становятся собирательными назва-

ниями целого ряда племен. На это явление обратил внимание, например, Л. Н. Гумилев, который, в свою очередь, ссылается на следующие слова Рашид-ад-Дина: "Многие роды поставляли величие и достоинство в том, что относили себя к татарам и стали известны под их именем, подобно тому как найманы, джалакры, окгуты, кераиты и другие племена, которые имеют каждое свое определенное имя, называли себя монголами из желания перенести на себя славу последних; потомки же этих родов возомнили себя издревле носящими это имя, чего в действительности не было'".

Для небольших племен такой путь — это путь самосублимации. Он меняет направление дальнейшего этногенеза племени.

Б. Этническая сублимация и антисублимация (архаические формы)

Мы уже знаем, что каждая более или менее устойчивая социальная группа самопроизвольно, т.е. в какой-то степени подсознательно, начинает процессы самосублимации (самовозвышения). Достаточно пристально наблюдать за жизнью нескольких живущих по соседству семей, чтобы в этом убедиться. "Мы" почти всегда выше "их", хотя бы в каком-то отношении.

Исторический подход к данной проблеме, по—видимому, позволит лучше понять современные ее проявления, ее развитые формы. Действительно, исследование начальных этапов этногенеза убедительно показывает, что самосублимация этносов - обычное и, по-видимому, неизбежное явление этнической истории каждого народа, особенно когда он прошел все основные этапы этногенеза и достиг уровня зрелой нации. Вот каким образом описывают этнографы данное явление: "Весьма своеобразным было и этническое сознание членов племенных общностей. Одна из его особенностей состояла в том, что в нем (как, в частности, свидетельствуют материалы, относящиеся к австралийским аборигенам) своя группа трактовалась как нечто высшее по сравнению со всеми окружающими общностями. Даже при дружеских отношениях с соседями и взаимных бра-

Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989, с. 389. См.: Ра - ||щд—ад—Дин. Сборник летописей. Т. 1., кн. I. Пер. А. А. Хетагурова. М.—Л., 1952, с. 77.

ках члены племени гордились своими отличиями от них, питали к ним в душе вражду, а иногда приписывали им неэтичес - кие поступки"1. Настоящими людьми считались только члены своего этноса.

В этом небольшом отрывке мы видим намек на ряд интересных явлений. 1) Генезис приемов самосублимации и основные механизмы этого сложного психологического процесса: само— атрибуцию (приписывание своей группе и себе положительных) и атрибуцию другим отрицательных черт. Использование отрицательной атрибуции усиливает эффект самосублимации, усиливает психологический контраст между "хорошими мы" и "плохими они". Только положительная самоатрибуция сознательно считается или подсознательно ощущается как недостаточная. Возникает вопрос: появлялись ли эти два механизма сублимации в ходе этнической истории народа одновременно или последовательно? 2) Конечно, процесс использования этих механизмов основывается на более элементарных психологических (когнитивных, в первую очередь) процессах восприятия, сравнения, рассуждения и т.п. Поэтому здесь возникает крупная проблема, которую можно сформулировать так: "Архаическое мышление и первоначальные формы этнической сублимации". Следует выяснить, в какой мере эти архаичные формы мышления и сублимации сохранились до сих пор, чем отличается самосублимация современных этносов от самосублимации племен? 3) Можно предположить, что некоторые этнонимы возникли на основе самосублимации этносов. Если это удастся доказать, тогда мы сможем убедиться в том, что сублимация и этническая символизация — тесно взаимосвязанные процессы, в ходе которых развивается также этническое самосознание.

В. Поражения, этнозащита и этнический характер

Этнозащитные процессы отражаются в той историографии, которую создает народ, а также в художественной литературе.

По—видимому, много подобных примеров можно извлечь из русской летописи "Повести временных лет" Нестора. Здесь

Бромлей Ю. В., Полольный Р. Г. Человечество - это народы. М., 'Мысль", 1990, с. 160.

Дополнительные вопросы этнической самозащиты

________________________________________________________________ 207

_

есть такой эпизод. Как показали исследования, в 904 году русы совершили поход на Константинополь, но потерпели жестокое поражение и только часть русских войск едва спаслась лишь благодаря способности к быстрому бегу. Однако в упомянутой летописи Нестора это поражение описано как блестящая победа Олега. Разбирая данный вопрос, Л. Н. Гумилев писал: "Легко представить себе, какие чувства обуревали русов-дро- митов осенью 904 г., как спасшихся от греческого огня, так и родственников погибших. Мечта о расплате с Царьградом стала этнопсихологической доминантой. Можно даже вообразить, что именно тогда создалась легенда о расправе над греками, чего на самом деле не было, да и быть не могло, но ведь как патриотический сюжет она годилась, и, может быть, ее использовали как вставную новеллу при составлении ранних летописей"1.

Правда, такая полухудожественная—полунаучная психологическая защита не полностью решила проблему, желание отомстить осталось и конфликт получил кровавое продолжение с помощью врагов Византии — иудео—хазарских правителей. Об этом подробно и интересно рассказывает Л. Н. Гумилев.

Но такие сублимации оставляют свой след не только в исторической памяти народа, но и в его психическом складе. Это именно та "этнопсихологическая доминанта", о которой говорил Л. Н. Гумилев.

Г. Этнозащитный комплекс в этногенезе

Изучая историю многих народов, М. О. Косвен пришел к выводу, что такие этнические общности, как племена, образуются в результате объединения разных патронимии2. Эта концепция была использована другими исследователями для объяснения этногенеза народов.

Например, А. А. Давыдов показал, что в Афганистане разные патронимии объединились в крупные племена для организации совместной обороны их территорий от других государств и племенных союзов. Это ясно и очевидно. Но то, что далее говорит нам А. А. Давыдов, интересно уже для этнопсихологии,

Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь, с. 179. Косвен М. О. Семейная обшина и патронимия. М., 1963.

так как, на наш взгляд, указывает на общий психологический механизм этногенеза. Согласно Давыдову, эти объединения "...оказывались весьма прочными и приводили к созданию устойчивой этнической общности, которая с течением времени получала идеологическое оформление путем выработки легендарного генеалогического древа, связывавшего между собой как действительно родственные, так и неродственные патронимии единым "родством" и происхождением от общего "родоначальника"1.

В этом описании мы видим работу по крайней мере следующих психологических механизмов этногенеза: а) интеллектуализации того, что уже произошло: объединения, смешения; б) рационализации как способа этнозащиты; в) проекции желаний в прошлое (изображение прародителей); г) символизации: приписывание легендарности общему "родоначальнику", создание других этнических символов, национальных гербов, флагов и т.п.

Только раскрытие этих этнозащитных и других адаптивных механизмов позволит нам по—настоящему понять процесс этногенеза как социально-психологический процесс объединения, слияния, конфликтов и других форм взаимодействия различных человеческих групп. При анализе конкретного эмпирического материала можно обнаружить и другие социально—пси- хологические и личностные механизмы этногенеза, например, роли лидеров, формы конфликтов и путей из разрешения и т.п.

Из этого краткого исследования мы увидели, что механизмы психологической самозащиты этносов в ходе их этногенеза осуществляли также этногенетические функции. Более того, в некоторых случаях они, по—видимому, впервые возникали именно как механизмы с двойной функцией.

§ 5.2. Этнические различия защитных ответов и проблема этнического стиля

А. Различия ответов (реакций)

Все этнические группы время от времени оказываются в объективно сходных проблемных ситуациях. Как они реагируют на такие ситуации, как осуществляют свою психологичес-

Еремеев Д. Е. Этногенез турок. М., 1971, с. 100.

кую самозащиту, зависит от их культуры, опыта, развитости и традиционности тех или иных стратегий, представлений о ценности человеческой жизни, представлений о чести, гордости и других факторов.

Особенно интересны этнические различия в чрезвычайных условиях: войнах, природных катастрофах (землетрясения, наводнения и т.п.), социальной дезорганизации и кризисах (демонстрациях и митингах, забастовках и революциях), при острых конфликтах и соперничестве и т.п. В таких ситуациях представители различных слоев и классов общества, а также этнических групп, ведут себя неодинаково. Знание различий переживаний и поведения представителей различных этнических и социальных групп и их подгрупп представляет интерес потому, что они спонтанны и выражают подлинный психологический склад, характер, механизмы и стиль поведения. Особый интерес для нас представляют этнические различия защитных механизмов и стратегий. Вполне понятно, что для раскрытия этих различий следует проводить сравнительные исследования. Поскольку мы такие исследования пока что не организовали, на примере из литературы покажем, о чем идет речь.

Говоря об этнопсихологических особенностях монголов времен Чингис—хана, Л. Н. Гумилев заметил, что монголы по причине убийства их послов в других странах начинали войны. Они опирались на принцип взаимной помоши и коллективной от-

ветственности, поэтому не могли поступить иначе. Но не все этносы в подобных ситуациях ведут себя сходным образом. Л. Н. Гумилев писал: "...члены разных этносов реагируют на одинаковые возбуждения разнообразно. Если монголы XIII в. не мыслили, что предательство может остаться безнаказанным, и справедливости ради уничтожали население городов, где были Убиты их послы, то переднеазиатские мусульмане считали убийство посла за пустяк, из—за которого не стоило волноваться"'.

Этносы сильно различаются по тому, как их правители оценивают своих подданных или подчиненных, как высоко ставят человеческую жизнь вообще. Например, безусловный интерес представляет вопрос о том, почему мусульмане (переднеазиат-

' 1'умилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь, с. 436-437.

ские) так спокойно относились к убийству своих послов в чужих странах? Как они оправдывали это свое равнодушие? Получить ответ на подобные вопросы - значит раскрыть интересный и во многом еще не известный нам пласт национального характера. В качестве общего методологического подхода следует сказать следующее: исследование различий поведения разных этносов в одинаковых объективных ситуациях, а также анализ их рационализации, которыми они объясняют свое поведение — интересный и плодотворный путь этнопсихологических исследований национального характера, ценностей, установок и этнозащитных механизмов разных народов.

Б. Стиль этнозащиты: контуры новой концепции

Постановка проблемы о различиях ответов различных этносов на сходные ситуации приводит нас к проблеме этнического стиля поведения. Но мы здесь будем говорить не об этническом стиле вообще, а о стиле этнозащиты. Это более узкая проблема, чем проблема этнического стиля вообще, о которой писали другие авторы (например, А. П. Ройс), но совершенно новая и очень важная.

Защитные процессы индивидов и групп, как мы подробно показали в другой нашей работе1 и в предыдущих главах настоящей книги, осуществляются с помощью защитных механизмов (вытеснения, проекции, рационализации, регрессии, атрибуции, агрессии и т.п.), их комплексов, т.е. устойчивых сочетаний, и защитно-адаптивных стратегий.

Стиль этнической самозащиты — это возможность выбора оп-

ределенных защитных механизмов, комплексов и стратегий. Поскольку таких механизмов и их комплексов, а также адаптивных стратегий несколько, то возможности выбора существуют почти всегда. И люди, и группы действительно совершают

выбор. Это, во—первых, выбор стиля всей этнической группой, во-

вторых — отдельными индивидами—этнофорами. Во избе-1 жание недоразумений следует уточнить: выбор стиля поведения и мышления, осуществляемый индивидом, тоже может быть этническим выбором, а не просто социально—психологичес- ким. Поведение индивида может быть этническим или иметь

' Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптация личности, гл. 2-3.