Налчаджян А.А. - Этнопсихологическая самозащита и агрессия

отвечает различным уровням их моральной зрелости, если судить об этом по шкале, предложенной Л. Кольбергом'.

Какие же процессы происходят в психике человека (или группы), когда он спешит на помощь другому. Существует целая область социальной психологии под названием "психология помощи "2, но мы здесь эту теорию пока использовать и представлять читателю не будем. Отметим, что, по нашему мнению, в психике такого человека могут иметь место по крайней мере следующие процессы: 1) восприятие и понимание ситуации жизни другого человека или группы, ясное осознание тех трудностей, угроз и лишений, которым он (они) подвергается; 2) сопереживание, эмпатия, мысленное принятие его (их) роли и переживание сходных чувств; 3) атрибуция другому ожидания помощи; 4) воспроизведение в сознании тех социальных и этнических норм, которые требуют спешить на помощь, оказать поддержку людям вообще, соплеменникам — в особенности; 5) ожидание осуждения и наказания в том случае, если он не придет на выручку тому, кто в ней нуждается; 6) воспроизведение в сознании представлений о родственных связях, если таковые имеются. Когда речь идет о таких разновидностях этносов, как роды, племена и племенные союзы, такие связи есть и они тоже играют значительную роль в создании внутренней мотивации оказания помощи; 7) представление и убеждение в том, что без его помощи люди окажутся в беде, могут подвергаться крайним формам лишений или даже погибнуть. Такое убеждение предотвращает диффузию ответственности, которая, как социально—психологическое явление, уже, без сомнения, существовала в самых ранних сообществах людей; 8) человек или группа, от которых другие ждут помощи, способны представить себе аналогичную ситуацию, в которой могут оказаться сами, воображая при этом, что было бы, если бы ни-

См.: Kohlberg L. Essays on moral development. Vol. I: The philosophy of moral development. New York: Harper and Row, 1981; Kohlberg L. Essays on moral development. Vol. 2: The psychology of moral development. New York: Harper and Row, 1984.

См.: например: Latane В. and Darley J. The unresponsive bystander: Why doesn't he help? New York: Appleton-Century-Crofts, 1970; Krebs D. L. and Miller D. T. Altruism and Agresson. In: G. Lindzey and E. Aronson (eds.), Handbook of social psychology. 3rd ed., Vol. 2, pp. 1-71. New York: Random Hause, 1985.

кто не захотел их выручить. Чтобы в будущем получить помощь, сейчас следует показать пример такого альтруистического поведения.

Угроза подчинения, уничтожения и исчезновения всегда витала над головами племен и народов, и эта хроническая экзистенциальная фрустрация, по—видимому, способствовала развитию чувствительности к бедам других; 9) наконец, под воздействием всех этих внутренних процессов и мотивов, с учетом реальной ситуации, совершаются конкретные действия. Например, племя спешит на помощь другому племени, или идет войной на другой народ, чтобы наказать его за убийство своих послов.

Возможно, что мы приписываем древним, да и современным людям, этносам и их лидерам, слишком сложную психическую жизнь, но мы убеждены, что хотя бы часть этих процессов имеет место. Человек с давних времен был сложным психическим существом.

Б. Взаимовыручка членов этноса — защитно—адаптивный механизм

На уровне индивида, как мы уже знаем, защита собственного физического существования и чести — индивидуальный способ адаптации, осуществляемый разными механизмами. На уровне этноса, кроме индивидуальной самозащиты, появляется взаимная защита, взаимовыручка. Приведем исторический пример для того, чтобы яснее представить, о чем идет речь. Обсуждая проблему этногенеза монголов и вопрос о том, почему они воевали с соседями, когда кругом было сколько угодно земель, Л. Н. Гумилев указал на важность данного механизма для существования и сплочения этноса.

"Читателю может, да и должно показаться странным, что монголы, меркиты и татары меньше всего руководствовались соображениями экономической выгоды. Но и монголам XII в. показалось бы удивительным, что можно отдавать жизнь ради приобретения земель, которых так много, ибо население было редким, или стада овец, потому что их следовало быстро зарезать для угощения соплеменников. Но идти на смертельный риск, чтобы смыть обиду или выручить родственника,— это они считали естественным и для себя обязательным. Без твер; )ГО

принципа взаимовыручки малочисленные скотоводческие племена существовать не могли. Этот принцип лег в основу их адаптации к природной и этнической среде в условиях растущего пассионарного напряжения. Не будь его, монголы жили бы относительно спокойно, как, например, эвенки севернее Байкала. Но пассионарность давила на них изнутри, заставляла приспосабливаться к этому давлению и создавать вместо дискретных, аморфных систем новые этносы и жесткие общественные формы родо-племенных организаций, или улусов, нуждающихся в правителях — хаганах. Началось рождение государств"1. Таким образом, кроме защитно—адаптивной функции, взаимовыручка, активность, агрессивность - условия создания государства. Этот механизм выражается в том, что когда в других государствах монгольских послов обижали или убивали, монголы шли войной на обидчиков и убийц. Они не могли действовать иначе, "ибо их этническая психология была основана на принципе взаимовыручки и признания юридической ответственности коллектива за все поступки его членов"2. Эта особенность этнической психики, которая встречается и у других народов, по нашему мнению, свидетельствует о том, что этнос успешно идет по пути превращения в нацию.

§4.4. Я—концепция этноса — защитный комплекс

Вдругой работе3 мы всесторонне рассмотрели природу, структуру и функции этнической я-концепции как на уровне индивидов, так и всего этноса. Там нами было отмечено, что этническая я—концепция является сложным адаптивным образованием и, в числе других, играет этнозащитную роль. Здесь мы специально рассмотрим этнозащитную функцию этнического самосознания, уже сейчас утверждая, что оно является за-

щитно—адаптивным комплексом, т.е. включает в себя ряд взаи-

мосвязанных защитных механизмов и результатов их прежней активности.

\ Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989, с. 402-403. 3 Гумилев Л. Н., Указ. соч., с. 436. См.: Налчаджян А. А. Этнопсихология. Введение в науку, (в рукописи, гл. 5).

184 _________________________________________Альберт Налчаджян

А. Этническое самосознание и этнозащита

Во многих странах люди, начиная с раннего детского возраста, четко осознают свою этническую принадлежность и при общении предпочитают членов своей этнической группы. Когда их об этом спрашивают, они членов своей группы характеризуют положительно, а других — менее положительно, или даже с помощью отрицательных прилагательных, стереотипов. Многочисленные эмпирические исследования в целом подтверждают эту точку зрения, хотя дети менее этноцентричны, чем взрослые.

Так, во время одного исследования, проведенного среди студентов—африканцев, задавались открытые вопросы: "Кто вы?", "К какой национальности вы принадлежите?", "Какая страна ваша?". — Эти вопросы в подавляющем большинстве случаев вызывали этнические ответы, если даже были предложены так, чтобы создать установку на "нацию", а не на этнос1.

Этничность, племенность (трибализм), осознание себя членом скорее этноса, чем многонационального государства - очень распространенное явление. Люди обычно предпочитают иметь дело с представителями своего этноса, поскольку в его среде чувствуют себя более защищенными. Такова ситуация в США, что отмечают американские авторы, такой была ситуация также в СССР, в других полиэтнических обществах. Така отвечая на вопросы исследователей, многие опрошенные в Га{ не ожидали лучшего обращения со стороны бюрократов своег этноса и более неблагоприятного - со стороны чиновников! принадлежащих другим этническим группам. Чужие этничесН кие группы описываются в нелестных и дискредитирующие! выражениях. Обсудив данный вопрос, Д. Горовиц заключает.^ "В целом этническая идентичность четко осознается, поведение, основанное на этничности, нормативно санкционировано, и этничность часто сопровождается враждебностью к членам других групп"2.

1См.: Kltneberg О. and M. Zavalloni, Nationalism and Tribalism Among Arrican Students. Paris and The Hague: Mouton, 1963, p. 131; Horowitz D. L., Op. cit., p. 6 (В этой книге приведен ряд других сходных фактов).

'Horowitz D. L., Op. cit., p. 7.

Этнические защитно—адаптивные комплексы ____________________ /£5

Такая констатация фактов верна, но требует психологичес -

кого объяснения: почему положительная установка к своему эт-

носу должна порождать отрицательную установку к другим этно-

сам? Является ли сосуществование в психике человека этих двух взаимосвязанных и, возможно, взаимообусловленных, ус-

тановок специальной формой этнической самозащиты, т.е. меха-

низмом сохранения этноса? Одним из путей проверки данной гипотезы могло бы стать исследование процессов параллельного возникновения авто— и гетеростереотипов у представителей одного этноса: обусловлено ли рождение положительного автостереотипа рождением отрицательного гетеростереотипа? Почему положительные чувства к одной группе должны обязательно сопровождаться отрицательными чувствами к другой группе?

Б. Социальная обратная связь, я—концепция и этническая самозащита

К. обоснованию утверждения о том, что этническая я~концепция является защитным образованием, можно подойти и с другой стороны.

Мы уже многократно указывали на то, что этническая я—концепция существует как на индивидуальном, так и на общеэтническом и групповом (например, семейном) уровнях. От чего зависит устойчивость или изменчивость этой сложной психической структуры? Рассмотрим несколько утверждений, которые в совокупности составляют гипотезу.

1) Когда человек получает от других людей, особенно от членов других этнических групп, такую информацию (этносоциальную "обратную афферентацию"), которая совместима со своей этнической я—концепцией, тогда эта структура остается неизменной и даже становится еще более устойчивой. Это одна из главных причин того, что мы так чувствительны к мнениям других этносов о нашем народе и о нас лично как его представителе; 2) когда воспринимаемая информация несовместима с его этнической я—концепцией, индивид стремится всячески защищаться от нее. Есть для этого несколько способов: игнорировать эту информацию, дискредитировать ее и ее источник, объявив ее ложью, а ее источник — лживым. Если эта цель удается, этническая я—концепция или совсем не меняет-

186 ______________. _________________________ Альберт Налчаджян

ся или в ней наблюдаются незначительные изменения. Защита

структуры этнической я—концепции — зтнозащитный процесс; 3)

в том случае, когда этнофору не удается дискредитировать неблагоприятную для образа этноса информацию и ее источник или игнорировать ее, тогда вероятность изменения этнической я—концепции увеличивается. Информация воспринимается, попадает в психику человека и начинает взаимодействовать с его индивидуальным этническим самосознанием, в котором, как мы знаем, в определенной мере представлена также общеэтническая я—концепция; 4) мы знаем, что индивид защищает свое самосознание и его подструктуры, используя различные "классические" механизмы1. Поскольку этносы тоже имеют потребность в психологической защите и осуществляют такую самозащиту, то наблюдаются качественно более высокие явления — этнозащитные процессы и механизмы. Этносы тоже защищают свою я—концепцию, а с ее помощью (используя ее в качестве защитного комплекса) — свою культуру, политическую самостоятельность и другие аспекты своего психического склада.

В. Страх перед гибелью и защитная роль я-концепции

Обсуждая разновидности стрессов этносов, мы уже говорили о том, что у зависимых этносов возникает страх перед возможным уничтожением, перед возможной гибелью в борьбе с более мощными этническими группами или государствами. Любопытно, что страх перед возможной гибелью возникает, пусть не такой интенсивный, и у тех этносов, которые имеют высокие темпы естественного роста. В связи с этим возникает

вопрос: возможно ли, что именно страх перед исчезновением и заставляет этнос быстро размножаться? Известно, например, что

сикхи за последние несколько десятилетий имеют скорость размножения, превышающую средние показатели по Индии. Есть и целый ряд других фактов, которые приводятся в работах этносоциологов2.

Подобного рода факты показывают, что страх перед уничтожением, перед ассимиляцией и подчинением оказывает глубо-

' См.: Налчаджян А. А. Социально-психическая адаптация личности. Ер., 1988;

Freud A. Das lch und die Abwehrmechanismen. L, 1946.

2 См.: Horowitz D. L., Op. cit. p. 178.

Этнические защитно—адаптивные комплексы ____________________ /15*7

кое влияние, не всегда осознанное, на всю жизнедеятельность и мировосприятие этнических групп. Подобные страхи и тревоги могут показаться постороннему наблюдателю чрезмерными и иррациональными. Но они есть и оттеняют все взаимосвязи и процессы целеобразования подобных этничес - ких групп, хронически переживающих экзистенциальную фрустрацию.

Почему, по каким причинам возникают такие страхи и тревоги? Следует, прежде всего, провести различие между страхом и тревогой. Страх имеет известную осознаваемую причину, тогда как тревога является эмоциональным переживанием без видимой причины. Тревога личности выражает ожидание неприятных, даже опасных событий в будущем. Тревога и страх иррациональны в том случае, когда чрезмерны, т.е. не соответствуют уровню реальной или ожидаемой опасности. Слабая угроза может оцениваться как сильная, порождая неадекватно сильную эмоциональную реакцию в виде страха или тревоги. Исходя из этого, рассмотрим предложенные Д. Горовицем объяснения причин появления таких эмоциональных состояний у целых этносов: 1) страх перед субординацией является непременным атрибутом жизни в неранжированных полиэтнических обществах. В таких обществах всегда есть неопределенность и дискомфорт. Это, по—видимому, объясняется тем, что в неранжированных обществах всегда есть потенциальная возможность их превращения в этнически ранжированное общество. Ясно, что относительно слабые этносы будут переживать тревогу перед такой перспективой; 2) страх перед исчезновением или "затоплением" — нередкое явление также в этнически ранжированных обществах, в которых нижестоящим этносам предъявляются крайние требования. Добавим со своей стороны, что таково, например, требование отказаться от своего национального языка, как, например, это имеет место в Турции, где доминирующая этническая группа турков требует от курдов отказаться говорить, писать и вообще употреблять свой "примитивный" (по определению расистов и националистов) курдский язык; 3) ожидание внешней опасности своему существованию вызывает агрессию, враждебные и чрезмерные требования к вышестоящим этносам или к правительству. Примером может служить требование сингальцев считать, будто в стране

(Шри—Ланке) существуют только сингальцы. Существование в обществе двух или большего числа этнических субобществ — ситуация неприятная, и в подобных случаях требование гомогенности общества — обычное явление. Так, в Турции осуществляется политика создания единой турецкой нации. В ней курдам отведено место "горных турок. " Для создания в этническом отношении гомогенного общества используются такие средства, как высылка, искажение истории и даже физическое уничтожение.

Когда этносы ощущают страх перед возможным исчезновением, у них пробуждается сильнейшее оружие борьбы — этническое самосознание. Ассимиляция или уход усиливаются по мере ослабления своей этнической я—концепции.

Обычно о роли я—концепции (самосознания) этноса в защите против угрозы исчезновения говорят в очень общей форме, чаще всего — мимоходом. Между тем это социально—пси- хологическое образование, которое, по нашему мнению, является защитным комплексом, имеющим сложную структуру. Интересно было бы проследить за процессом потери членами этноса отдельных компонентов этнической я—концепции — вплоть до ее ядра. В этом ядре главными компонентами являются чувство принадлежности и положительной идентификации индивидов с этносом. Крайним случаем можно считать безразличие к породившему человека этносу, или что еще опаснее, отрицательная идентификация с ним. Логика этого последнего состояния сводится к тому, что, как думает индивид, нельзя быть таким, как члены данного этноса. Например, человек родился турком, но считает, что позорно быть турком. Это и есть логическое выражение отрицательной идентификации с турецким этносом.

§ 4.5. Механизм идентификации в этнической самозащите

Идентификация со своим этносом — важнейший механизм формирования и сплочения этносов. Этот Механизм имеет также этнозащитные функции.

А. Идентификация — этнозашитный механизм

Механизм идентификации, как способ этнической самозащиты, действует как на индивидуальном уровне (этнофорами), так и на уровне различных подгрупп этноса и, наконец, на общеэтническом уровне. Функционирование на всех этих уровнях, по—видимому, свойственно всем этнозащитным механизмам и хотя бы некоторым комплексам и стратегиям.

На уровне индивидов идентификация может действовать, например, следующим образом: молодые люди отождествляют себя с национальными героями и стараются действовать как они. Идентификация приводит к подражанию, которое является мощным средством сохранения целостности этноса. Расширив эту проблему мы можем сказать, что идентификация членов этноса со своими национальными символами, в числе которых — национальные герои прошлого и настоящего — является эффективным механизмом защиты этноса и одним из условий его развития и самоутверждения в мире. Психологическое отождествление членов этноса друг с другом и со всем этносом приводит к единству образа мышления и действий, к их взаимной эмпатии, готовности взаимовыручки.

Роль идентификации, как этнозащитного механизма, можно продемонстрировать как историческими и повседневными примерами, так и результатами специальных психологических исследований.

Б. Идентификация, когнитивный диссонанс и отчуждение

По итогам значительной части социально—психологических экспериментов, проведенных Эллиотом Аронсоном и другими, мы знаем, что чем с большими трудностями связано членство индивида в группе (ритуалы инициации и другие преграды), тем выше оценивает индивид значимость для себя группы и ее Деятельности. А когда мы без труда становимся членами социальной группы, то наши оценки бывают невысокими. Эта закономерность считается установленной1.

Эту закономерность, а также наши знания о когнитивном Диссонансе, можно использовать для исследования ряда про -

См.: Aronson E. The social animal. W. H. Freeman and Co., New York, Seventh Edition, 1995, pp. 213-215; 419-422.

блем этнопсихологии. Дело в том, что каждый индивид (с немногими исключениями) становится членом своего этноса независимо от своей воли, по рождению, без приложения усилий и преодоления трудностей. А поскольку это так, то в случае этнического членства упомянутая закономерность здесь действо-

вать не будет. Наоборот, может иметь место тенденция недооцен-

ки своего этноса и его значения в своей жизнедеятельности.

Правда, есть целый ряд конъюнктивных механизмов: связь с предками и родителями, первые импринтинги на образы родины и т.п., но мы не должны недооценивать тот факт, что каждый из нас становится членом своего этноса без приложения каких—либо усилий. Усилия нередко требуются для того, чтобы остаться членом этноса, но это уже другой вопрос.

Если это так, то этническая социализация индивидов и обеспечение их психологической идентификации с этносом — не такие уж легкие задачи, как может показаться с первого взгляда. Для достижения этой цели как индивид, так и агенты этнической социализации (индивиды и группы) должны пре-

одолеть тенденцию недооценки того, что легко приобретается. Эта тенденция — центробежная сила и в определенных условиях может дать о себе знать с отрицательными для этноса последствиями. Два таких случая мы можем отметить сразу же: а) когда данная этническая группа завоевана со стороны более мощных врагов, подавлена и дискредитирована; б) когда она еще не достигла заметных успехов в области культуры, науки и технологий.

Доказать эти утверждения нетрудно. Как только нация попадает в зависимость от завоевателя и условия жизни становятся трудными и унизительными, начинается исход населения, эмиграция. XX век богат такими событиями и исторических фактов очень много. Достаточно ознакомиться только с данными о перемещении народов бывшего СССР начиная с конца 80—х годов, чтобы убедиться в этом.

И когда кто—либо, покинувший свою родину, с большими трудностями получает гражданство другой страны, то его идентификация с этой страной и ее народом может стать более глубокой, чем его психологические и иные связи с прежней родиной. Это явление неофитов: такие люди значительно более преданы новой группе, чем ее старые члены.