КУРГАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Б. С. ШАЛЮТИН

Д У Ш А

И

Т Е Л О

Курган

Издательство Курганского университета

ББК Ю 216.2

Ш 86

Рецензент кандидат философских наук, доцент В.Г.Татаринцев.

Шалютин Б.С. Душа и тело. - Курган: Издательство Курганского университета,1997. - 223 с.

ISBN 5-288-01896-0

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект N 95-06-17750.

Книга посвящена одной из самых древних и интригующих тайн, с которыми когда-либо сталкивалось человеческое познание - это проблема соотношения, с одной стороны, природы души, ее мира, и, с другой, природы тела, вообще телесного, материального мира.

Автор, используя ряд продуктивных с его точки зрения идей, вычлененных в ходе детального анализа существующих в литературе подходов, развертывает концепцию, отвечающую, по его мнению, на вопросы, составляющие ядро проблемы. В монографии мир психики предстает как результат сформировавшегося в ходе эволюции живых организмов внутреннего взаимовосприятия особых энергетического и информационного процессов. При этом первый раскрывается как эмоциональная, второй - как когнитивная составляющие. Свобода, непосредственно обнаруживаемая в себе каждым субъектом, выступает как специфическое проявление неопределенности, имманентной несвязанной энергии. В простейшем когнитивном образе среды внешний мир открывается субъекту в качестве ограничителя его свободы. Пространство есть трехмерный принцип (форма) структурирования этого ограничителя. Мир как пространственно структурированный ограничитель свободы субъекта есть материя.

Книга адресована философам, психологам, биологам, а также другим читателям, интересующимся психофизиологической проблемой.

Isbn 5-288-01896-0 © Шалютин б.С., 1997

© Издательство

Курганского

Университета

Введение

В самых глубинах человеческого существа укоренено стремление к познанию. Нет ни в природе, ни в иных сферах бытия ничего такого, что могло бы остановить его познающий дух, бесконечно вопрошающий и ищущий ответы, которые могли бы его удовлетворить.

Обращаясь к истории познания, легко проследить, как перед людьми возникали новые вопросы, как они постепенно и все более точно осознавались и формулировались, как выявлялись новые аспекты старых проблем. Можно проследить и то, как в поисках ответов на эти вопросы расширялось и углублялось человеческое знание. Но наряду с этим, полным блужданий и тупиков, человеческих трагедий и даже крови, и все же несомненным, движением история познания обнаруживает и нечто совершенно иное - вопросы, возраст которых насчитывает многие столетия и даже тысячелетия, и которые до сих пор едва ли кто-то сочтет решенными. Это - вечные проблемы.

Всем известен библейский сюжет об изгнании Адама и Евы из рая. Они вкусили плод с древа познания - но не просто познания, а познания Добра и Зла. Сюжет не случаен. Вечные проблемы как раз и сосредоточены вокруг этой противоположности. В чем смысл человеческой жизни? Стоит ли она того, чтобы ее прожить? В чем счастье? - Таков круг вечных вопросов. Каждая культура и каждая эпоха ставят их для себя, иногда находят какое-то более или менее широко принимаемое решение, которое, однако же, раньше или позже перестает восприниматься как удовлетворительное, и решать приходится заново. Наверное, не будет ошибкой сказать, что Человеку присуще не столько ИМЕТЬ ответ на эти вопросы, сколько ИСКАТЬ его. Пожалуй, велика доля истины и в более сильном утверждении: чем более некое лицо, некое общество, некая культура начинают считать свой ответ незыблемым, тем менее оно человечно. Поэтому их вечная проблемность - условие сохранения человека человеком.

Однако есть проблемы, не имеющие отношения, по крайней мере, непосредственного, несомненного, к полярности добра и зла, но также остающиеся неразрешенными века и даже тысячелетия. Некоторые из них тоже часто относят к числу вечных. Остерегусь говорить обо всех, но, по крайней мере, для какой-то части такая оценка ошибочна и вызвана самой их сложностью, действительно огромной. Думаю, к числу подобных проблем относится и та, которой посвящена эта книга.

Проблеме, о которой пойдет речь, суждено было стать одной из самых сложных, загадочных и интригующих тайн за всю историю человечества. От Античности и до наших дней ей было посвящено несметное множество книг, статей, глав и отдельных высказываний, и, несмотря на все это, ее сложно даже сформулировать так, чтобы формулировка устроила всех, кто ей занимается. Ибо любая более или менее конкретная формулировка предполагает определенное видение проблемы, разделяемое одними исследователями и не принимаемое другими. Поэтому по мере изложения материала в книге будет уточняться и сама постановка вопроса. Пока же я ее обозначу лишь в самом общем виде, хотя и с этим видом согласятся не все.

Различие между душой и телом люди в какой-то мере ощутили очень давно. Постепенно они начали осознавать и научились выражать всю глубину этого различия. Люди поняли, что те средства, которыми описываются тела, включая человеческое тело, вообще неприменимы к душевным явлениям - они просто не обладают соответствующими параметрами. Сказать, например, что одно чувство длиннее другого на три сантиметра, или что одно решение тяжелее другого на два килограмма было бы бессмыслицей. Стало ясно, что, в отличие от внешних предметов, доступных всем, содержание внутреннего мира одного человека никогда не раскроется другому для непосредственного наблюдения, что если бы даже кто-то мог, уменьшившись в размерах значительно сильнее, чем Алиса из знаменитой сказки Л.Кэролла, например, до размеров бактерии, проникнуть в организм другого человека, то он обнаружил бы там массу разнообразных физиологических процессов, но никак бы не смог найти эти самые явления души (психики, сознания - здесь с равным правом можно использовать довольно длинный ряд слов; о терминологии речь пойдет ниже): образы памяти или фантазии, чувства боли или тоски, терзания по поводу принятия жизненно важных решений и т.п. И вместе с осознанием этих обстоятельств появилась масса вопросов, которые по сей день продолжают будоражить умы философов, а также представителей многих областей частной науки - психологов, нейрофизиологов, биологов-эволюционистов и др.

Не так давно, в 1995 г., в журнале "Journal of Consciousness Studies" появилась статья Д.Чалмерса "Facing up to the hard problem of consciousness", которая уже успела вызвать широкий резонанс (подробнее его взгляды изложены в совсем недавно вышедшей книге (148)). В ней автор вычленяет из множества вопросов, связанных с сознанием, один, который он обозначил как "hard problem" (трудная проблема). При этом к числу "легких" (относительно нее) он относит такие вопросы как способность выделять, категоризировать и реагировать на воздействие факторов среды, как интеграция информации когнитивной системой и другие, которые в действительности чрезвычайно сложны (150).

Что же за проблема, которая даже на этом фоне должна выглядеть трудной? Чалмерс формулирует ее так: "Ключевым в проблеме сознания является следующий вопрос. Почему все эти информационные процессы не происходят "в темноте", независимо от внутреннего чувства? Почему получается так, что когда электромагнитные волны попадают на сетчатку, распознаются и категоризируются визуальной системой, эти распознание и категоризация переживаются как ощущение ярко красного? Мы знаем, что сознательное переживание возникает, когда эти функции исполняются, но сам факт его возникновения и есть главная тайна"(150).

Сформулировано достаточно точно и емко - факт возникновения. Эти два слова содержат очень много. Каков механизм возникновения?! Выполняют ли субъективные явления какую-то функцию?! Если да - то в чем эта функция?! И как она осуществляется, как вообще могут нетелесные реальности воздействовать на реальные жизненные процессы?! А если не могут и не воздействуют, то чем оправдано их возникновение?! Да и вообще, где и как они, возникнув, существуют, почему до них невозможно добраться извне?! Таков примерно перечень недоуменных (мягко говоря) вопросов, который с античных времен конституирует эту "hard problem". Однако, как верно отметил Чалмерс, "Эта трудная проблема - это трудная проблема, но нет причин считать, что она останется неразрешенной на все времена"(150). Ниже я как раз и попытаюсь дать такое решение.

У многих, кто хоть в какой-то мере знаком с историей проблемы - а это все грамотные философы и психологи, а также и некоторые представители других областей знания, - претензия на ее решение может вызвать усмшку. Но, во-первых, усмешка - дело нередко полезное, а иногда даже хорошее. Во-вторых, для каждой не относящейся к числу вечных проблемы приходит время. Ранее для решения этой "hard problem" не было необходимого фундамента, прежде всего естественно-научного. Поэтому ряд блестящих философских догадок (потому и блестящих, что для них не было достаточных оснований в области позитивного знания) не мог быть доведен до уровня решения. Сегодня такой фундамент есть.

Эта книга состоит из двух частей. В первой после сравнительно краткого рассмотрения становления проблемы детально анализируются основные подходы к ее решению. Хотя здесь в известной мере присутствует и историко-философский аспект, главная задача состоит в логическом анализе каждой позиции.

Позитивное решение излагается во второй части. Но, разумеется, составляющий содержание первой части анализ осуществляется под углом зрения этого решения. Поэтому для того, чтобы читателю было проще "поймать" этот угол зрения, важно уже здесь, во введении, обозначить общую конструкцию работы.

Обыденное сознание не сомневается в наличии взаимодействия души и тела: травма (телесное событие) вызывает боль (психическое явление). Принятое решение (психическое явление) заставляет, например, встать с места (телесное событие). Подобный взгляд выражают и некоторые философские течения (картезианство; нередуктивный, в т.ч. диалектический, материализм). Однако тщательный анализ показывает, что в силу кардинальной разнородности психического и физического их взаимодействие невозможно. Тогда, если отбросить апелляции к чуду, могут быть лишь два объяснения согласованности этих двух областей или рядов событий. Первое - предустановленная гармония (Лейбниц). Внимательное рассмотрение показывает, что и это решение несостоятельно. Остается второе: психический и физиологический процессы онтологически совпадают, но представляют собой различные - внутреннюю и внешнюю - данности (восприятия) одного и того же сущего, которое в себе трансцендентно (Кант). Но эта прокламация может стать решением лишь при раскрытии природы обоих восприятий, что и становится основным содержанием второй части данной книги. Причем ключом здесь выступает эволюционизм, позволяющий проследить преемственность между простейшей ориентацией, неразрывно связанной с локомоцией, и психическим процессом. В конце работы рассматриваются некоторые моменты, специфические для развитой - человеческой - субъективной реальности. Таков общий логический контур работы. Более полное раскрытие ее содержания здесь нецелесообразно, да и невозможно.

Теперь несколько обещанных слов о терминологии. "Душа", "душевные явления", "психика", "психическое", "субъективная реальность", "ментальное", "внутренний мир", "сознание"... - каждое из этих слов и словосочетаний имеет свою терминологическую традицию, свои, в том числе весьма значительные, смысловые оттенки. Однако в их содержании есть сущностный общий момент: все они (причем список этот еще не исчерпывающий) охватывают многообразные явления мира, противостоящего миру телесному, материальному. А поскольку именно соотношение телесного и нетелесного миров является главной темой этой книги, в данном контексте возможно использовать любой такого рода термин.

Не сомневаюсь, что такое словоупотребление вызовет неудовольствие, особенно у некоторых коллег-философов. Вообще говоря, со словами действительно надо обращаться весьма аккуратно, особенно в философских текстах, не забывая бэконовских "идолов площади", в связи с которыми он писал: "Плохое и нелепое установление слов удивительным образом осаждает разум... Слова прямо насилуют разум, смешивают все и ведут людей к пустым и бесчисленным спорам и толкованиям"(19,19). Но внимание к терминологии не должно быть избыточным. В рамках исследуемой темы обсуждение деталей соотношения понятий из приведенного ряда (и подобных им) явно неуместно.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: СТАНОВЛЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ

И ОСНОВНЫЕ ПОДХОДЫ К НЕЙ

ГЛАВА I. АНТИЧНОСТЬ: ОТКРЫТИЕ ПРОБЛЕМЫ

1. До Платона

Представление о том, что человек есть единство души и тела, вполне естественно для современного человека. Это не значит, конечно, что сегодня никто не стал бы его оспаривать, уточнять, тем или иным образом корректировать, но в принципе у большинства людей оно не вызовет возражений, хотя, разумеется, возможны определенные оттенки в понимании, прежде всего - того, что такое душа.

Но такого рода представления вовсе не есть исключительное достояние современных людей. Они прослеживаются в самых ранних известных нам формах культуры. Понимание того, что человек не есть только тело, является столь древним, что время его возникновения невозможно сколь-нибудь точно датировать, по крайней мере - на достигнутом уровне познания прошлого.

Взгляд на человека как на ЕДИНСТВО души и тела, предполагает и определенное их противопоставление. Конечно, сейчас мы не в состоянии высказать достоверное суждение о том, что именно явилось исторически первым основанием для противопоставления. На этот счет возможны лишь некоторые предположения.

Вполне возможно, что одним из исторически первичных оснований было следующее обстоятельство. Среди тел одни вдруг начинают самопроизвольно двигаться, другие - нет. Естественно думать, что способность к движению не вытекает из того, в чем они тождественны, т.е. из телесности, она есть функция чего-то иного, которое и получило наименование души. Пожалуй, еще ярче это можно проиллюстрировать и на другом примере, с которым древние встречались регулярно - на явлении смерти. В момент смерти тело как таковое внешне не меняется. Но оно утрачивает способность к движению, и это едва ли могло восприниматься древними иначе, чем в связи с исчезновением из тела некоего отличного от него самого начала, которое являлось ранее причиной движений, совершаемых этим телом, инициировало их.

Указание на способность к самопроизвольному движению как на критерий наличия души встречаем у Платона: "...Каждое тело, движимое извне, - неодушевлено, а движимое изнутри, из самого себя, - одушевлено, потому что такова природа души" (96,245e). В сходном (хотя и не вполне тождественном) русле идет у него и другое рассуждение:

"Сократ: Но ведь человек пользуется и всем своим телом?

Алквиад: Несомненно.

Сократ: А ведь мы говорили, что пользующееся чем-то и то, чем оно пользуется, это разные вещи?

Алквиад: Да.

Сократ: Что же это такое - человек?

Алквиад: Не умею сказать.

Сократ: Но во всяком случае ты уже знаешь: человек - это то, что пользуется своим телом.

Алквиад: Да.

Сократ: А что иное пользуется телом, как не душа?

Алквиад: Да, это так.

...

Сократ: Нужно ли мне с большей ясностью доказать тебе, что именно душа - это человек?

Алквиад: Нет, клянусь Зевсом, мне кажется, что сказанного достаточно". (90,129e - 130d)).

Конечно, древние люди не РАССУЖДАЛИ подобным образом. Разделение и противопоставление души и тела не было результатом четко проводимого логического вывода - они к нему еще не были способны. Но рассмотренное обстоятельство могло быть одним из важных факторов интуитивного схватывания различия и, следовательно, рождения представления о том, что в человеке есть нечто нетождественное его телу, то есть, что человек к своему телу не сводится.

По-видимому, достаточно рано люди стали связывать с душой также и способность к чувствованию. Для этого тоже могли быть достаточно многочисленные основания в повседневном опыте, связанные с явлениями сна, обморока и т.п. При обмороке, например, тело ЕСТЬ, оно в наличии, но ничего не ощущает. Так или иначе, Аристотель, который в известной мере суммировал предшествующие ему представления, в том числе прошедшие несколько веков философской обработки, считал, что "одушевленное более всего отличается от неодушевленного, по-видимому, двумя [признаками]: движением и ощущением"(7,403b), и эти отличия обусловлены именно душой.

Попытаемся теперь разобраться с вопросом о том, КАКОЙ представлялась душа древним людям. Дж.Фрэзер в своем классическом исследовании "Золотая ветвь" пишет относительно дикаря: "Если животное живет и двигается, это, полагает он, происходит только потому, что внутри его сидит человек или зверек, который им движет. Этот зверек в животном, этот человек внутри человека есть душа"(127,205). Сходные представления - уподобление души телесному облику человека - были присущи и античной культуре, о чем однозначно свидетельствует, например, фрагмент из трагедии Софокла "Царь Эдип", где Эдип, ослепив себя, следующим образом мотивирует свой поступок:

Сойдя в Аид, какими бы глазами

Я стал смотреть родителю в лицо,

Иль матери несчастной? (108,88)

Впрочем, представление о душе как о внутреннем человеке, не является всеобщим для примитивных культур. Но каков бы ни был конкретный облик души, она предстает в них как материальное образование. Фрэзер, опираясь на огромный этнографический материал, пишет, что первобытный человек мыслит себе душу "в виде конкретной вещи определенного объема, вещи, которую можно видеть, осязать, хранить в коробке или в кувшине"(127,740).

Пока человек еще не задавал себе по-настоящему вопроса о том, что есть сущее, он и не мог думать иначе, ибо полагал, что мир есть то, что он видит, таков, каким он его воспринимает. Все существующее имеет в принципе одну природу - непосредственно воспринимаемую, т.е. чувственную, материальную. И, следовательно, если душа существует, то и ее природа такова.

Возникновение вопроса о природе сущего, о том, ЧТО есть окружающий человека мир, да и сам человек, знаменовало собой появление философии. Как известно, он возник в форме вопроса о первоначале, то есть о том, из чего произошел и из чего состоит мир. Отвечая на него, первые философы отвечали для себя и на вопрос о природе души. Если для Анаксимена первоначалом всего был воздух, то и душа имела у него воздушную природу. Если для Гераклита в этом качестве выступал огонь, то и душа виделась ему огненной. Одно ли, несколько ли начал, которые тот или иной философ мыслил как основание мира, одновременно выступали и началами души. "Сообразно со взглядами на начала - отмечал Аристотель - они объясняют и душу" (7,405a).

Новый аспект познания мира вообще и души в частности был внесен Демокритом. Предметом его внимания, наряду с составом мира, стали те причинно-следственные взаимодействия, которые в нем происходят. Такой проблемный ракурс потребовал ответа на вопрос о характере взаимодействия души и тела. Однако он не стал для Демокрита проблемой особой сложности. Поскольку согласно его учению все сущее, в том числе и душа, состоит из атомов, то она взаимодействует с телом точно так же, как тела взаимодействуют друг с другом. Душа в этом смысле ничем принципиально не отличатся от других тел. В изложении Аристотеля взгляды Демокрита по этому поводу выглядят следующим образом: "Некоторые утверждают, что душа движет тело, в котором она находится, потому, что она сама движется. Таково мнение Демокрита... А именно, он утверждает, что неделимые шарообразные тельца [атомы души - Б.Ш.], которые по своей природе никогда не остаются в состоянии покоя, двигаясь, влекут за собой и приводят в движение все тело"(7,406b).

Между тем, вопросу о взаимодействии души и тела предстояло стать одной из самых жгучих тайн бытия - на тысячелетия. Демокрит поставил вопрос о взаимодействии души и тела, но превращение этого вопроса в тайну, над которой мучились и Августин, и Декарт, и Лейбниц, и Кант, и которая продолжает занимать умы многих философов из разных концов современного мира, начинается с Платона, хотя и он сам - как мы увидим дальше - этого еще не осознавал.