Н. Г. Бабенко трудности лексикографического описания окказионализмов

Идея создания словаря окказионализмов была высказана почти полвека назад (см. Фельдман Н. Окказиональные слова и лексикография // ВЯ. 1957. № 4), а многочисленность исследований индивидуально-авторских новообразований в текстах различной функциональной принадлежности, предпринятых в последние десятилетия, доказывает незатухающий интерес к словообразовательным, семантическим, стилистическим, эстетическим качествам окказионализмов (см., например, работы О.И.Александровой, О.А.Габинской, В.В.Лопатина, А.Г.Лыкова, Р. Намитоковой, Э.Ханпиры и др.).

Ценность замысла создания словаря окказионализмов определяется следующим: если окказионализмы разговорной речи (семейные, городские, молодежные и пр., бытующие в какой-либо микрогруппе или в более широком употреблении) способствуют усилению экспрессивности, эмоциональности, оценочности речи в сфере частного, неофициального общения, то так называемые художественные окказионализмы, функционирующие в поэтических и прозаических текстах, составляют в сумме своей блестящее собрание редких по красоте и семантической нюансировке словесных образований, словарная фиксация которых показала бы эстетические потенции нашего языка, ресурсы и перспективы его словотворческого развития. Словарь обогатил бы наши представления об индивидуальных стилях художников слова, мог бы служить справочным пособием соответствующей направленности.

Тем не менее до сих пор проект создания словаря не реализован, хотя необходимо отметить научную ценность работы О.И.Александровой в названном направлении и то, что практически каждый исследователь проблемы окказионального так или иначе делает попытку словарного описания индивидуально-авторских новообразований. Некоторые окказионализмы описаны (или только зафиксированы) в выпусках “Новое в русской лексике. Словарные материалы” под редакцией Н.3.Котеловой и в “Словаре языкового расширения” А.И.Солженицына.

Нереализованность в полной мере идеи создания словаря окказионализмов обусловлена трудностями лексикографического описания соответствующего фактического материала.

Во-первых, современные классификации окказионализмов не позволяют четко определить границы предмета словарного описания. Так, выделяют следующие типы окказионализмов: фонетические (образуются фонетически значимым сочетанием звуков; например, “бобэоби” Хлебникова),лексические (образуются комбинацией узуальных основ и аффиксов по деривационным законам языка или с их нарушением; например, “безглагольность” Бальмонта),семантические (являются результатом семантической трансформации узуального слова; например, “пьеса у Коршашлепнется” (провалится) Чехова),морфологические (проявляются в семантически отмеченном употреблении слова в несвойственной ему в системе языка грамматической форме; например, “орлинее”, “небесней” Маяковского),лексико-синтаксические (типа “море смеялось” Горького),стилистические (типа “И король тотчас издал тридекрета” Высоцкого).Необычные сочетания слов (типа “простоволосые жалобы”, “хриплая охра” Мандельштама) также относят к окказиональным образованиям.

Среди названных разновидностей окказионального только фонетические, лексические и морфологические новообразования выделяются достаточно четко по соответствующим формальным признакам. Объем и критерии выделения семантических окказионализмов определить трудно, так как смысловыми приращениями (или контекстуальными значениями, оттенками значения, обертонами смысла) характеризуется каждая эстетически нагруженная лексема художественного текста. Необычные сочетания слов имеют своим компонентом именно семантический окказионализм. Лексико-синтаксические окказионализмы представляют собой тропы, и отнесение их к окказионализмам безгранично расширяет предмет рассмотрения. Учет и словарное описание так называемых стилистических окказионализмов нереальны, так как сопряжение стилистически разнородных средств (что составляет их суть) возможно на различных языковых уровнях вплоть до синтаксического. К тому же критерии выделения и методика описания стилистических окказионализмов не разработаны. Планируя работу над словарем, целесообразно было бы сосредоточиться на отборе и словарном анализе фонетических (это редко встречающийся тип окказионализмов), лексических и морфологических новообразований, исключив из поля зрения прочие их разновидности. Во-вторых, если обычная словарная статья включает в себя один-два примера, репрезентирующих лексическое значение толкуемого слова, то как же быть с теми окказионализмами, которые могут быть истолкованы не в контексте ближайшего окружения, а в макроконтексте, т.е. в контексте всего произведения?

В-третьих, классическая словарная дефиниция бывает краткой, компактной, тогда как толкование окказионализма может представлять собой целый семантический этюд, очерк, особенно если необходимо привлечь “фоновые”, экстралингвистические сведения (например, семантический анализ окказионализмов, мотивированных именами собственными, невозможен без обращения к затекстовым данным, к информации, содержащейся в контексте культуры; такого подхода требуют, к примеру, окказиональные императивы “моцарть”, “заратустрь” Хлебникова).

В-четвертых, словарная статья лексического окказионализма непременно должна включать в себя словообразовательный комментарий, который может быть пространным, если слово образовано с отступлением от деривационных языковых норм. Словарная статья морфологического окказионализма должна содержать соответствующий грамматический комментарий, а не просто пометы, указывающие на некоторые частеречные характеристики.

Из всего вышесказанного следует, что словарные статьи в словаре окказионализмов не могут быть однотипными и единооформленными в отношении их структуры и объема.

Практическая работа по составлению словаря затрудняется также возможностью заданной автором недоопределенности смысла, ведь окказиональное слово и создается в том случае, когда автор чувствует семантическую недостаточность узуальных слов, запас “невыразимого” в окказионализмах (особенно образованных с нарушением деривационных норм) намного больше, чем в общеупотребительных словах; возможностью различных истолкований окказионализма, когда внутренняя форма не препятствует, а контекстуальные актуализаторы смысла способствуют формированию разных смыслов; возможностью двойной словообразовательной мотивации окказионализма как композиционно-художественного принципа построения произведения (так, окказионализм Гранина “зубрость” мотивирован нарицательным, одушевленным, неличным существительным “зубр” и именем собственным “Зубр”, образованным в свою очередь от соответствующей зоометафоры; своеобразие данного случая двойной мотивации в том, что она является текстообразующим средством, поскольку предполагает не возможность двух разных, но равно приемлемых решений о характере мотивирующей основы, а

постоянное сопололожение и даже взаимоналожение двух базовых основ;

двойная мотивация стала в данном случае сродством компоновки и развертывания смысла новообразования “зубрость”, а также основанием, источником принципа композиционного построения повести “Зубр”): возможностью образования таких окказионализмов, которые сложно квалифицировать с точки зрения того, чем они являются - словом или синтаксическим образованием (например, для поэтического словаря Цветаевой достаточно характерны образования подобного типа: “клекот - тот - хрип”, “вьюг - твоих - приютство”).