О.А.Черепанова модальная семантика высказывания и “две реальности” в текстах славяно-русской агиографии

В последнее время возрастающий интерес исследователей вызывает модальность высказываний, больших, чем предложение. Текст, являясь речевой единицей, не может не обладать признаками, которые свойственны всем единицам речи¹. Модальность текста, как и других типов высказываний, признается одним из его категориальных признаков². В тексте как последовательности высказываний модальность фразового порядка перерастает в модальность текстовую.

Функционально-семантическое поле модальности охватывает как диктумный уровень сообщения, так и его модус³. Именно в формировании этого второго уровня используется все разнообразие средств выражения модальной семантики. Модальная семантика модусного уровня высказывания со всей полнотой участвует в проявлении “человеческого фактора” в тексте, является разнообразной в синхронии и подвижной в диахронии.

С позиции оценки форм и способов реализации тех или иных значений функционально-семантического поля модальности интересно обратиться к описаниям видений и чудес в древней славяно-русской письменности. Такого рода описания являются каноническим элементом жанра агиографии⁴, имеют ряд содержательных, композиционных, коммуникативно-прагматических и языковых особенностей, которые позволяют говорить о них как о текстах аретологического жанра или о наличии в них черт этого жанра.

Основу логического и теолого-философского содержания текстов с описанием видений и чудес составляет мотив контакта двух реальностей: реальности земного человеческого бытия и реальности божественной сущности.

Коммуникативно-прагматическая направленность текстов видений и чудес достаточно сложна и многопланова: это противопоставление двух реальностей, недопущение их слияния в сознании читающего или слушающего, с одной стороны, и утверждение реальности самого акта контакта двух миров, т.е. утверждение реальности иррационального - с другой. Позиция человека с его исторически обусловленным и исторически меняющимся сознанием, человека, находящегося в земной реальности и воспринимающего реальность божественную, и формирует модусный уровень текстов чудес и видений.

В содержательном и языковом отношении маркированной является божественная, небесная реальность. Она имеет специфические характеристики на различных языковых уровнях. Так, с помощью весьма обширного набора лексем с корнем -свет- передается идея светозарности небесных сфер. Идея вечности, вневременного бытия эксплицирована как на лексическом уровне, например, с помощью антонимичных корнесловов-юн- и-стар- (через символизацию вечной юности и глубокой старости), так и на грамматическом. В частности, С.Матхаузерова полагает, что в текстах уже XVI в. наблюдается тенденция к закреплению за причастиемсый и аористомбЪ значения вечности, беспредельности, безначальности⁵.

С помощью определенных языковых штампов манифестируется вхождение человека в состояние, способствующее контакту с иной реальностью. В соответствии с межэтнической традицией таким состоянием является сон, поэтому на начало чудесных видений указывают синтаксические конструкции, включающие лексемы со значением сна, перехода от бодрствования ко сну: преклонитися ко сну, в сон привестися, на сон уклонитися и под. Определенные лексемы-сигналы знаменуют вступление в действие небесных сил. Такую функцию очень отчетливо выполняет наречие абие, реже -внезаапу.

Таким образом, целый набор языковых и речевых средств участвует в реализации прагматической задачи текста - подготовки читателя/слушателя к переходу от одной реальности к другой. Весьма существенна роль в этом и категории модальности.

С точки зрения модальной семантики и ее экспликации на уровне предложения и текста наибольший интерес представляет момент контакта двух реальностей, что и составляет сущность видения или чуда как акта коммуникации двух миров. Модальный рисунок такого рода сообщений может варьироваться в зависимости от времени и места создания (или перевода) текста, от общих культурных и философских интенций автора.

Имеется достаточное число текстов, построенных полностью в ключе реальной модальности. - И явися ему ангелъ господень, держа чашю полну мирра (“Житие Нифонта”)⁶. -ВъзьрЪ ти на въздухъ и видЪ множьство бещисльныхъ чиновъ, въ бЪлыхъ ризахъ и свЪтлость не токмо лици, нъ и ризамъ являющемъ и много сърЪтение и чьсть творящемъ съ пЪснми на въздусЪ (“Житие Феодора Студита”).

Модальность реальности при описании видений и чудес характерна для ранних оригинальных и переводных житий. Частичный перевод содержания высказывания в план “неопределенной модальности” в подобных текстах может достигаться использованием косвенной номинации с помощью дейктических средств, например, неопределенных местоимений: - И услыша некоего свыше, глаголюща къ нему: си есть душа Феодора, игумена монастыря Студиискаго(там же).

В текстах разного времени противопоставление двух реальностей в момент их контакта достигается за счет выведения рематической части высказывания, которая и содержит элемент чудесного, за пределы реальной модальности. Чаще всего это достигается с помощью сравнений в составе простого или сложного предложений; сравнение эксплицирует модальное значение “условного тождества”⁷. -И видЪ свЪтло, яко пожаръ (как, как бы) (Авраамий Палицын. “История в память предыдущим родом...”) -Видитъ отроча яко и не болЪвша (как будто) (“Житие Сергия Радонежского”). В подобных контекстах отсутствие объекта сравнения усиливает отнесенность рематической части высказывания к плану ирреальной, точнее - условно реальной модальности. -Народи же едини, изо устъ его яко свЪтлость огня видЪвше исходящую, дивляхуся(“Житие Трифона Печенегского”).

Элемент яко в таких употреблениях берет на себя функцию семантизированного показателя мнимости и неполной достоверности высказывания в его рематической части. - Тогда видЪхъ, яко некое второе солнце отъ креста въставши (“Книга о чудесах пр. Сергия, творение Симона Азарьина”). -Отскочиша отъ него, яко некоею силою Божиею разгнаны (там же).

В достаточно поздних по времени создания текстах видений и чудес присутствует модальность “недействительной реальности” (по терминологии И.Пете)⁸, реализуемая через предикативное ядро высказывания. -Нъкогда въ сонъ приведеся. Якоже се видитъ нЪкого старца свЪтолЪпна и рекша к неи (якобы, как бы видит) (“Житие Дмитрия Прилуцкого”). -Видитъ во снЪ, яко стоящу бы ему предъ враты монастыря (там же). -Тои же инокъ, яко на явЪ видитъ, якобы внутри церкви при стЪнахъ, округъ поземи стояще вси (там же). Последние примеры демонстрируют формирование полифункционального словаякобы как специализированного средства для передачи значения “недействительной реальности”.

Весьма сложный рисунок модальной семантики текстов чудес и видений в его исторической изменчивости является результатом действия ряда факторов. При общей стабильности теолого-философского взгляда на чудо с течение времени вступает в силу логика человека нового времени, использующего усложнившиеся языковые средства отнесения содержания высказывания к действительности. Это дает возможность выразить модальную многослойность предложения и текста и увеличить их смысловую глубину.

В определенной мере изменение модальной семантики текстов видений и чудес в XVI-XVII вв. может быть связано с различными концепциями текста, сложившимися у русских книжников, по мнению С.Матхаузеровой, именно к этому времени - субстанциональной, в которой слово само по себе равно обозначаемой субстанции, и релятивистской, критической, согласно которой между словом и обозначаемым объектом находится критический субъект ⁹.

_________________________

¹ Мораховский А.Н. К проблеме текста и его категорий // Текст и его категориальные признаки. Киев. 1989. С.5.

² Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981. С. 115-123.

³ Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955. С. 43-44. Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992. С. 59. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 303.

⁴ Дмитриев Л.А. Жанр севернорусских житий. ТОРДЛ, XXVII, 1972. С. 193.

⁵ Матхаузерова С. Две теории текста. ТОРДЛ, XXXI, 1976. С. 280.

⁶ Примеры приводятся в упрощенном, приближенном к современному написании.

⁷ Ляпон М.В. Из истории выражения модальности в русском тексте. Автореф. дисс. канд. наук. М., 1971. С. 20.

⁸ Пете И. Типы синтаксической модальности в русском языке. Studia Slavica. T. XVI, f. 3-4, Budapest, 1970. C. 219-236.

⁹ Матхаузерова С. Указ. соч. С. 273-274.