А. Добрынин, посол ссср в сша, об итогах карибского кризиса

«Фактически же окончательное урегулирование кризиса не было ни большой победой, ни крупным поражением для обоих лидеров. Кеннеди, по существу, добился восстановления status-quo, которое существовало вокруг Кубы до ввоза советских ракет. Но ему пришлось де-факто согласиться с присутствием на Кубе советского военного персонала. Главное, Хрущев добился обязательства от Кеннеди не нападать на Кубу (т.е. того, что он и Кастро хотели), а также дополнительного обязательства о вывозе американских ракет из Турции. Правда, последнее обязательство осталось «за занавесом», это дало Кеннеди большое пропагандистское преимущество» (20, 77).

Уолтер Липпман, американский публицист, о необходимости проведения более реалистической политики (осень 1962 г.)

«Президент должен начать разъяснять народу то, что последний пока совершенно не осознал, а именно: что значит вести большую дипломатию по вопросам вроде Юго-Восточной Азии, Кубы и Берлина в новом, только что начавшемся революционном веке. Он первый в истории президент, которому приходится иметь дело со старыми проблемами и американскими обязательствами в условиях ядерного паритета. Ни Трумэн в корейской войне, ни Эйзенхауэр до инцидента с У-2 не сталкивались с подобной ситуацией. Президенту надо найти способ раскрыть нашему народу глаза на примитивность и романтизм людей типа Голдуотера, которые рассуждают так, словно сегодняшняя война будет чем-то вроде битв при Аламо, на горе Сан-Хуан или даже Второй мировой войны» (52, 290).

Из речи президента Дж. Кеннеди в Сиэтле (ноябрь 1962 г.)

«США не всемогущи и не всезнающи, мы не можем постоянно навязывать нашу волю остальным 94 процентам человечества... и, следовательно, не может быть американского решения всех мировых проблем» (52, 291).

Из речи президента Дж. Кеннеди в Американском университете в Вашингтоне (10.06.1963 г.)

«Почти уникальным в отношениях между крупнейшими державами мира является тот факт, что наши страны (США и СССР) никогда не воевали друг с другом. И ни одна страна за всю историю войн не пострадала больше, чем пострадала русская страна в ходе Второй мировой войны... Если сегодня снова начнется тотальная война – независимо от того, как бы она ни началась, – первыми ее объектами станут наши две страны. Кажется иронией, но это действительный факт: двум сильнейшим державам мира грозит наибольшая опасность опустошения... И даже в холодной войне, которая несет с собой бремя и опасности столь многим странам, в том числе и нашим самым близким союзникам, наши страны несут самое тяжкое бремя. Ведь обе наши страны выделяют огромные суммы на создание оружия массового уничтожения, и эти суммы можно было бы лучше использовать для борьбы с невежеством, нищетой и болезнями. Обе наши страны охвачены зловещим и опасным циклом, в котором подозрения на одной стороне порождают подозрения на другой стороне, а в ответ на новое оружие создается контроружие.

Короче говоря, как Соединенные Штаты и их союзники, так и Советский Союз и его союзники взаимно глубоко заинтересованы в справедливом м подлинном мире и в прекращении гонки вооружений» (Правда. 1963, 13 июня).