История чтения – 2008 Мангуэль Альберто

Это уже совсем другое «Искусство». На много лучше «Искусства» Фостера. Весьма познавательная книга. Видно, что автор проработал немало именно ПОЛЕЗНОГО материала. И если верить Мангуэлю, и насколько я понял, в начале своего книжного пути он был знаком с неким Борхесом – поэтом, прозаиком, публицистом, основателем авангардизма в испанской поэзии. Данная книга меня сразу к себе расположила. Борхес, из-за проблемы со зрением, вынужден был книги не читать, а слушать. Поэтому прибегнул к помощи Мангуэлья. Судя с описанного Мангуэлем в «Истории чтения», Хорхе Луис прекрасно воспринимал на слух. Это очередной раз подтверждает, что в данном восприятии нет ничего необычного и является очередным упрекам людям риторически восклицающим – «как это можно слушать книги?». Если я не являюсь ни для кого авторитетом, то возможно для кого-то им станет Борхес. Конечно, не знаю смог бы Борхес слушать речь синтезатора, а не Альберто. Но думаю если бы смог, то прослушал книг намного больше, т.к. жаловался, что раньше, когда зрение у него стало плохим, ему книги читала старенькая мать, а она быстро уставала. Синтезатор речи можно было бы включить в любое время, и он бы читал без устали. Хоть 24 часа в сутки, с любой скоростью.

О чем и я писал.

Ниже приведу цитату, которая всецело отражает дух моего труда. Полностью с ней согласен. По сути Мангуэль в этом кусочке пишет про то же, о чем я подробно растолковывал на 200 страницах. Цитирую:

«…Я же уверенно полагаюсь на свой компьютер, который роется в поисках нужной мне информации в библиотеках, существенно превышающих по размеру Александрийскую. Моя программа обработки текстов способна прочесть любой тип книги. Такие монстры, как Проект Гуттенберг? в США, хранят на дисках все, начиная от полного собрания сочинений Шекспира и заканчивая информационным бюллетенем ЦРУ и тезаурусами Роджета. В Англии Оксфордский архив текстов предлагает все труды латинских и греческих авторов, а также некоторые классические произведения на других языках. Средневековые же ученые могли рассчитывать Aline Rousscllc, Pomeia (Paris, 1983). только на собственную память о прочитанных книгах, страницы которых они были способны в любой момент призвать, словно призраков…. Сегодня все пометки, которые я делаю во время чтения, сохраняет для меня моя программа обработки текстов. И, как ученый эпохи Возрождения, который мог по собственному желанию зайти в любую из комнат дворца своей памяти, чтобы достать оттуда нужную цитату или имя, я слепо вхожу в электронный лабиринт, гудящий по ту сторону экрана. C его помощью я могу запоминать все необходимое более точно (если точность так важна) и в больших количествах (если требуется количество), чем мои прославленные предки, …» К.Ц.

Старые страхи и вечно актуальные проблемы.

Впрочем, и у Альберто не все так гладко. Даже такому выдающемуся человеку стоило бы ознакомиться с моим трудом, дабы избежать страхов и проблем, подробно рассмотренных мною выше. Вот, например, цитирую дальше по тексту.

Цитата: «Кроме того, меня вечно терзает страх потерять «запомненный текст», страх, который мог коснуться моих предков только после того, как их память начинала слабеть с возрастом, а меня никогда не оставляет в покое: страх перед перебоями в подаче электроэнергии, перед непра-Frances A. Yates, The Att of Memoty (London, 1966).вильно нажатой клавишей, перед падением системы, перед вирусом, перед некачественным диском и перед всеми прочими вещами, которые могут стереть мою память раз и навсегда.» К. Ц.

Не буду повторяться, эти страхи действительно обоснованы, и есть вероятность потери данных. Она была всегда вне зависимости от носителя. Просто с современными носителями надо обращаться по-другому. Про это мною написано в разделах вначале книги: «А если планшет потеряют?», «Если пропал свет?» и т.д.

А на этом, процитированном ниже, если не изменяет память, я не останавливался.

Цитирую: «…но по сей день лишь я один способен разобраться в своих пометках и прийти к каким-то заключениям.» К. Ц.

Да, это тоже вполне реальная проблема. Но она не касается непосредственно цифровых книг, а уходит в принципы понимания, сортировки и обработки информации, над которыми еще работать и работать. Скажу больше, не только другие, но и я сам, да и наверно многие (записывающие заметки и наброски, касательно своих мыслей, или ищущие что-то в большой куче своего материала) сталкиваются с подобными проблемами. Т.е. иногда не то что другим, но мне самому, или другому автору своих строк, не удается вспомнить через лет 5-10, что имел в виду и какие мысли сподвигли написать тот или иной текст. Конечно, если писать о каких-то фундаментальных убеждениях и все детально обосновывать, то вспомнить, зачастую, не составит труда, но если это какие-то мимолётные мысли, или информации очень много, и она плохо систематизирована, то довольно высока вероятность столкнуться с таким казусом. Так уж устроен наш ненадежный мозг. Мы меняемся сами того не замечая, привыкаем к этим переменам. Что-то в нас остается тем же, что-то мимолетно. Обобщая вышеописанное, мне бы хотелось дать такой лаконичный ответ не только Альберту, но и всем остальным кто способен заниматься рефлексией и самовыслеживанием – надо учиться понимать себя, и тогда тебя начнут понимать другие. Стараться писать даже себе так, как будто вы пишете незнакомому человеку, причем любому. Кто знает, кем вы станете в будущем. Будущий вы, это и есть совершенно незнакомый Вам человек. Это надо учитывать при путешествиях во времени, пусть даже эти путешествия лишь информационные, а машиной времени является клавиатура. Впрочем, это уже тема книги о том, как писать книги, а не о том, как их слушать. Мне про это тоже есть что поведать, несмотря на то, что, став на этот тернистый путь, еще не одной из множества своих книг не дописал. Возможно, когда не будь, я к этому еще вернусь. Или вернуться эти мемы, в другом мясе и других мозгах.