XII. Наука и вненаучное (квазинаучное) знание

Изучение природы науки, критериев научности, оснований и генезиса научного знания имеет смысл не только с целью развития науки, хотя наука является вполне достойным предметом исследования. Сегодня знание, именуемое философия науки, приобретает судьбоносное для цивилизации значение. Современная философия науки не ограничивается исследованием структуры и языка науки, методов получения нового знания, но и анализирует науку как социальный институт, социальное пространство, организующее новый диалог человека и природы. Развитие науки определяется не только внутринаучными параметрами, но сопряжено с задачами, формируемыми цивилизациоиными событиями.

12.1. Философские проблемы идентификации научного знания

Наибольшее влияние на научное мировоззрение и концепцию научности XX в. оказал логический позитивизм, сложившийся в начале 20-х годов XX в. Его представители – Р. Карнап, Г. Фреге, Б. Рассел, Л. Витгенштейн. Л. Тарский, К.Поппер. В качестве критерия демаркации логические позитивисты избрали верифицируемость: предложение научно только в том случае, если оно верифицируемо, то есть, если его истинность может быть установлена наблюдением. Если высказывание неверифицируемо, то оно ненаучно. Основным направлением исследований становится анализ языка науки и структуры научного знания. Обсуждается соотношение между эмпирическим базисом и теорией, описываются методы и формы научного знания на эмпирическом и теоретическом уровнях его организации, структура научного факта и научной теории, специфика научного понятия.

Логический позитивизм предпринял попытки задать идеал строения научных теорий, универсальный стандарт научности, выработать строгие и точные ее критерии. Концепция логического позитивизма долгие годы была господствующей в философии науки. Трудно переоценить ее влияние на научное мировоззрение, сознание ученых и вообще образованных людей. Она задавала образ науки на уровне менталитета, что позволило позднее говорить о "позитивистском мифе" научности. Логические позитивисты пытались провести четкую границу между наукой и не-наукой, но выяснилось, что эта граница исторически изменчива и условна. В этом и состоял основной результат обсуждения проблемы демаркации.

Полная обоснованность и достоверность в науке недостижимы, именно такой вывод стал результатом аналитической деятельности логических позитивистов и итогом анализа кризисов оснований математики. Размышляя над последствиями кризиса логицизма, Гильберт в 1925 г. вопрошал, где же искать надежность и истинность, если само математическое мышление дает осечку? Результаты Геделя показали несостоятельность полного и окончательного обоснования математики, а по существу – несостоятельность кумулятивистской модели науки: мы имели не просто кризис математики, а кризис методологии, для которой математические истины являются раз и навсегда установленными и не подлежащими критическому обсуждению.

Постпозитивизм от анализа структуры науки переходит к анализу развития знания, акцентируя внимание на проблеме научных революций. В качестве демаркатора предлагается фальсификационизм. К.Р.Поппер формулирует принцип фальсифицируемости, согласно которому научная теория должна допускать эмпирическое опровержение. То есть, согласно фальсификационизму научность заключается в способности опровергаться опытом.

Доктрина К. Поппера, получившая название критический реализм, ориентировала на изучение механизмов роста научного знания. Если неопозитивизм рассматривал науку в статике, вне социокультурного контекста, то представители школы истории науки – К.Поппер, М.Полани, Т.Кун, И.Лакатос, С.Тулмин. П.Фейерабенд, стремятся исследовать динамику научного знания. Они переформулировали проблему – задача философии науки не в обосновании знания, а в реконструкции его изменений. Новое направление исследовании дало возможность получить неожиданные, и даже шокирующие результаты.

Наибольший резонанс в ученом мире имела книга Т.Куна "Структура научных революций", которая весьма ощутимо поколебала веру в однозначную абсолютную научную истину. Исследуя проблему научных революций, Т. Кун ввел термин "парадигма" (греч. – образец), обозначающий систему из согласующихся теорий, сети понятий, объясняющих предложений. Парадигма есть некая дисциплинарная матрица, образец решений тех или иных проблем.

Исследуя причины смены парадигм, Т. Кун показал, что переход знаний от ненаучных форм к научным стал возможным, благодаря отказу от критичности, что логика и эксперимент сами по себе едва ли способны продиктовать ученому выбор определенной теории. Не логика, а психология или социология могут пролить свет на эту проблему. Лишь осознав систему ценностей группы ученых научного сообщества, можно понять, какой выбор они сделают в ситуации кризиса. Не строгая теория, а сообщество ученых становилось у Т. Куна ведущей единицей развития научного знания.

В западноевропейской культуре наука является не просто одной из форм общественного сознания наряду с религией, мифом, искусством, философией..., но ядром культуры. Она есть "фактор всех факторов" современной цивилизации. Человечество обрело инструмент науки и поставило его на службу прогрессивному развитию общества в своем овладении природой. И, несмотря на современные антисциентистские ("sciencia" - лат. "знание") движения и постмодернистские выпады против науки, вряд ли можно предположить, что человечество по собственной воле откажется от этого инструмента. Наука в западноевропейском мире, в отличие от восточной культуры, является ядром, цементирующим стержнем, вокруг которого группируется все остальное. Подчеркивая особую значимость науки в западноевропейской культуре, сциентистский уклон развития западного общества, один из критиков сциентизма заметил, что наука стала подобна сеансу массового гипноза. Вердикта "научно" или "ненаучно" зачастую оказывается вполне достаточно для того, чтобы решить судьбу какого-то проекта, какой-то концепции, поскольку в сциентистской культуре право на существование имеет то, что научно обосновано (К.А.Свасьян). В то же время нельзя не признать факт современного кризиса научности. Внешним проявлением его выступает рост интереса к мистицизму, оккультизму, магии, религии, теософии.

Есть аргументы другого плана, но также указывающие на кризис научности. Они связаны с реформированием науки "изнутри", с формированием нового типа научности, новых критериев научности. В литературе сегодня выделяют, по крайней мере, три варианта науки: классическая, неклассическая и постнеклассическая. Возникли эти концепции не одновременно: классическая - в XVI-XVII в.в., неклассическая – в XIX в., постнеклассическая - вторая половина XX в. Они не отрицают друг друга, "сосуществуя" одновременно, хотя критерии научности классической науки отличаются от критериев постнеклассической с точностью до наоборот.

На уровне обыденного сознания наука отождествляется с рациональностью, точностью и объективностью, наука предлагает знание, не подлежащее толкованиям, общепринятое, универсальное. К ненаучным, как правило, относят рассуждения, субъективные мнения, нагруженные эмоциями, переживаниями. Таково представление о научности на уровне обыденного сознания. При более глубоком рассмотрении убедимся, что вопрос о критериях научности не так однозначен, особенно сегодня, на этапе формирования новой научной рациональности. Важно сознавать историчность критериев научности. Такие критерии классической науки, как объективность, универсализм научных законов, интерсубъективность, нацеленность на истину в постнеклассической науке, если не отброшены полностью, то существенно ослаблены.

Наука является, прежде всего, системой знаний и, как любая система, может быть рассмотрена в разных срезах и ипостасях. В своих различных измерениях наука предстает и как определенный тип деятельности, и как теория, как социальный институт, и как метод, и в других аспектах. Например, одна из первых моделей науки – кумулятивная модель (от лат. "cumulatio" - увеличение), характеризовала науку как постепенное накопление, как совокупность твердо установленных и доказанных истин, наука как своего рода склад абсолютных истин. История науки виделась как непрерывный рост знаний, причем, точных знаний. В рамках деятельностного подхода акцент переносился на вид познавательной деятельности, характеризующий науку. Это может быть наблюдение, измерение, эксперимент как, например, в опытной науке Нового времени, или созерцание, "умное зрение" - в системе Античности. Анализируя структуру науки, ее функции, выделяют основную единицу научного знания, клеточку организма науки. Так, в позитивистской философии это – теория. Историки науки предлагали в качестве функционирующей структурной единицы рассматривать научное понятие (С. Тулмин), исследовательскую программу (И. Лакатос), парадигму (Т. Кун).

Более всего, на первый взгляд, отличается наука от религии, постигающей мир не на пути разума, а на пути откровения. Цель религии – не получение знаний, а организация отношений Человека к Богу. Науку характеризует объективность, беспристрастность, кумулятивность, универсальность, прогрессивность, тогда как религиозные традиции субъективны, пристрастны, ограничены, некритичны, устойчивы к изменениям и догматичны. Догма и критичность – две противоположные установки мышления. Следование религиозной догме как высшей истине есть такая же доблесть, как в науке сохранение свободы мышления. Наука ориентирована на изучение предметного мира, религия – на постижение символического, интеллигибельного (сверхчувственного, сверхъестественного) мира. Наука познает мир сущего. Откровения религии относятся к миру должного. И наука, и религия формируют обобщенное представление о мире и о человеке, но идут к этому разными, хотя и пересекающимися путями.

Рассматривая соотношение науки и искусства, прежде всего, отметим, что искусство своим предметом имеет человека в его переживаниях, чувствах. Задача искусства не в отражении мира, а в создании особой реальности, в духовном моделировании мира. Если наука отражает реальность в понятиях, то искусство - это эмоциональное переживание, образное восприятие. "Если бы картины можно было пересказать словами, их незачем было бы писать" (Курбе). Произведение искусства выражает личностное видение, являя субъективность индивидуальную и коллективную. В то время, как законы науки не несут никакой информации о том, кто их открыл, о личности ученого, произведения искусства глубоко личностны. Даже если научный закон носит имя ученого или ученых, открывших его, скажем. Гей-Люссака и Бойли-Мариотта, то мы, по остроумному замечанию К. Свасьяна, не знаем, "Сколько их: двое, трое, может, все четверо". Искусство символично, иносказательно, это язык чувств, а потому отражает не объект, а отношение субъекта к объекту. Хотя, с другой стороны, произведение искусства определяется такими чертами, близкими научному знанию, как общезначимость – "Искусство состоит в том, чтобы удалить лишнее" (Роден); предсказательный характер – "Искусство – это пророчество о непережитом" (П.Клее).

В отличие от обыденного познания объектами науки могут быть фрагменты реальности, еще не включенные в практику, так называемые, абстрактные объекты. Кроме того, при доказательстве своих утверждений наука опирается не на здравый смысл, она скорее формирует новую очевидность и новый здравый смысл, противоречащий общепринятому на данный момент. Так, гелиоцентрическая теория Коперника явно противоречила здравому смыслу и очевидности в традициях схоластического мышления.

Все очерченные выше границы науки, ее отличие от других форм общественного сознания в действительности не столь резки, условны и носят гораздо более размытый характер хотя бы потому, что историчны. Однако при всей относительности границ наука все-таки имеет свои особенности функционирования и отношения к действительности. Чаще всего в качестве такого демаркатора выделяют научный метод. Он позволяет обозначить особенности науки в культуре: "Как искусство немыслимо без какой-либо определенной формы выражения, будь то звуковые элементы гармонии или законы, связанные с красками, или метрическая форма стиха; как религия не существует без общего многим людям и поколениям культа, без той или иной формы выражения мистического настроения; как нет философии без рационалистического самоуглубления в человеческую природу или в мышление... так нет науки без научного метода" (В. И. Вернадский).