Тема 5. Введение в интерпретативную социологию.

Вопросы.

1. Символический интеракционизм Джорджа Мида. Духовные предпосылки: прагматизм и бихевиоризм. Драматургия социального мира Ирвина Гофмана

2. Альфред Шюц и основы феноменологической социологии

3. Концепция социального конструирования реальности Питера Бергера и Томаса Лукмана

Вопрос 1.

Джордж Герберт Мид (1863–1931) – американский социолог и психолог, автор работ «Разум, Я и Общество» (1934 г.), «Философия действий» (1938 г.). Джордж Герберт Мид – является выразителем американского социального мышления.

Родился в штате Массачусетс, США. Учился в Гарвардском университете, а также в Лейпциге и Берлине, где испытал сильное влияние Вильгельма Вундта. Хотя он никогда не имел ученой степени, преподавал социальную психологию в университете Чикаго с 1892г. до конца жизни. Здесь, в Чикагском университете, через Роберта Парка, бывшего студента Зиммеля, познакомился со взглядами Зиммеля, что оказало сильное влияние на его теоретические воззрения. Не имея формального статуса, Мид не опубликовал ни одной своей книги. Несмотря на это он имел большое влияние, и его лекции были собраны и опубликованы уже после его смерти. Его знаменитая книга «Разум, самость и общество» была издана в 1984 г. Он считается основателем социально-психологического направления в социологии, которое получило название символический интеракционизм.

Мид – один из наиболее показательных, наиболее парадигматических философов Америки XX столетия, в творчестве которого фактически исчезают все метафизические и теологические фрагменты, ранее вуалировавшие сугубо социальный и рационалистический путь развития американского сознания.

Релятивизм, плюрализм, социальный рационализм и прагматический позитивизм все органично входит в американский образ жизни, становится объектом рефлексии в философском творчестве Мида. Рассмотрим основные принципы его мировоззрения.

Концепция символического интеракционизма.

Джордж Мид является представителем символического интеракционизма, предметом анализа которого являются социальные интеракции, т.е. межличностные взаимодействия людей в их символическом и смысловом содержании. Обзор социальной реальности в символическом интеракционизме основан на представлении об обществе как совокупности межиндивидуальных взаимодействий. Объяснение человеческого поведения производится с позиций реализации потребностей общества.

Символический интеракционизм – направление в социологии, основателем которого является Джордж Герберт Мид. Основная идея состоит в исследовании отношений и взаимодействий между личностями, в результате которых происходят становление самости, т.е. осознания себя как субъекта и объекта социальных интеракций, принятие социальных ролей. В ходе интеракций происходит обмен символическими знаками: жестами, лингвистическими символическими значениями.

Социальный акт, рассматриваемый на уровне конкретных человеческих личностей, проявляется как взаимодействие («интеракция»), как непрекращающийся обмен действиями и установками к действию, как диалог. Мид выделяет два уровня взаимодействия:

• несимволическое, при котором индивидуумы реагируют непосредственно на действия друг друга;

• символическое, где происходит обмен значениями, установками в языковой (жестовой, вербальной, письменной) и других формах.

Сразу же отметим, что за коммуникацией, диалогом Мида стоит разделение людьми социально практикуемых значений, нахождение их в пространстве социальных конвенций. Коммуникация возможна лишь на фоне универсального процесса – организованной совместной деятельности, универсально разделяемых значений, того, что Мид называет универсумом суждения.

Таким образом, в рамках философии процесса эти субъекты оказываются лишь математическими точками социального поля, не имеющими самостоятельного объема, номинальными агентами социального процесса, существующими в рамках готовых социальных ролей, установок, схем.

Центром социального сценария у Мида служит фигура обобщенного другого, которая оказывается истинным режиссером взаимодействия. Субъект коммуникации может эффективно понять указания режиссера, только научившись вести себя рационально; для рационального поведения необходимо, чтобы индивидуум занял безличную позицию по отношению к себе, стал объектом для самого себя. Такая, самообъективация выражается не только в понимании режиссера, но и к превращении в режиссера; не просто в подчинении закону взаимодействия (диалога), но и в одновременном созидании этого закона. Условием социального творчества, по Миду, является максимальное постижение индивидуумом позиции обобщенного другого, максимальное разотождествление со своим внутренним, психическим миром. Для Мида осознание Я возможно только в процессе принятия установки обобщенного другого, в становлении другим по отношению к себе, во взгляде на себя глазами другого.

Социальный процесс оказывается всегда первичным, а человек-субъект – вторичным, полностью обусловленным своими социальными функциями (ролями), которые, в свою очередь, проистекают из разнообразия сочетаний общественного опыта, в границах которого проистекает диалог. Субъекты взаимодействия, таким образом, рождаются из самого взаимодействия, как бы вызванные необходимостью его свершения. На этом основывается понимание Мидом ролевой структуры субъекта, изменяющегося в согласии с внутренними индивидуальными запросами, желаниями, особенностями. Мид предлагает рассматривать индивидуальный опыт с точки зрения сообщества, по крайней мере, с позиций коммуникации. В этом отношении он по праву считается родоначальником социальной психологии и предтечей современных социологических общественных игр.

В видении Мида и других теоретиков игр одинаковым образом акцентируется сам факт коммуникации, взятой как первичное и независимое от индивидуального субъекта явление. Участники коммуникации – субъекты – дедуктивно выводятся из процесса коммуникации. Но в коммуникации участвуют не люди с их сущностной автономностью, с уникальным психическим миром, а актеры, исполняющие ту или иную роль, целиком и полностью зависящую от сценария и декораций, а не собственной воли.

Такая теория взаимодействия характерна для развитых социологических методологий, исходящих из представлений об обществе как органичном и самостоятельном целом, не тождественном простой сумме своих членов.

Социальный акт соотносится с индивидуальным сложным образом. В этом отношении социальный акт распадается на четыре составляющие:

• импульс, что означает откровение самого социального процесса в изначально побудительной функции – это неоформленное, абстрактное побуждение индивидуума действовать;

• перцепция стадия гносеологизации социального акта его перевод в сферу объектного, константного опыта, перевод мира из состояния неопределенности и текучести в некую стабильную картину мира, в сферу содержательно структурированного и, следовательно, в сферу прошлого;

• манипуляция активное состояние субъекта, находящегося в стадии взаимодействия, вновь придающего прошлому социальному опыту качество динамической актуальности, в которой открывается нечто новое;

• консуммация (потребление) перестройка перцептуального опыта, исходя из нового опыта стадии манипуляции, это обновление картины прошлого.

Важным теоретическим вкладом символического интеракционизма стала концепция рефлексирующего индивида как мыслящего и творческого агента, который ведет постоянный внутренний диалог и переосмысливает значения своего поведения. Вслед за Мидом интеракционисты разделяли два понятия самости: «я» и «меня». «Я» есть думающий и действующий субъект, творец и инициатор. «Меня» есть рефлексирующий по поводу «я», размышляющий по поводу «себя» и «других» в иных ситуациях, иных местах и времени, как реальных, так и воображаемых. Это то зеркало, через которое я смотрю на себя и вижу себя глазами других. Общество влияет на индивида через это пассивное «меня», и, с другой стороны, личность в целом конструируется и реконструируется через активность «я». В процессе внутреннего диалога между «я» и «меня» ожидания общества сталкиваются с индивидуальными чувствами и потребностями.

Концепция прагматического действия

Не менее показательной, чем идея социального прогресса оказывается и концепция прагматического действия, характеризующегося тем, что выбор цели в нем осуществляется в соответствии с непосредственным интересом и не учитывает никаких безусловных этических, эстетических канонов, универсальных ценностей, традиций и авторитетов. Настаивая на прагматическом характере действия, лежащем в основе американской цивилизации, Мид акцентирует лишь его техническую операциональную сторону, подчиненную рабочей, частной цели. Рассуждая таким образом, Мид исходит из признания разорванности мира науки и современного производства, технологически и инструментально оптимизированного, но отчужденного от высших идеалов, и мира традиционных ценностей. Однако существующая диспропорция между миром техники – процессом слепого производства товаров – и ценностными ориентирами, согласно Миду, легко преодолима. Для этого Мид делает всего два шага: квалифицирует мир традиционных ценностей (истины, добра, красоты, справедливости) как чистую конвенцию и снижает ценность до уровня рабочей, промежуточной цели действия.

Введение концепции инструментальной и потребительской характерно и для прагматической социологии Дьюи. Американский производитель не должен оставаться в ценностном вакууме: традиционным аксиологическим идеалам американские прагматики нашли подходящую замену, эмпирически верифицируемую и вписывающуюся в рамки технологических задач индустриального общества. Категория прагматического действия способного продуцировать собственные, ценности (в результате отождествления последней с потребительской стадией акта) инъектировать смысл в каждую деталь существования, вполне отвечала этим задачам.

Принципы нового рационалистического мышления Мида. социальный бихевиоризм

Теория перспектив подводит Мида еще к одному фундаментальному выводу – отказу от абсолютной перспективы мира, т.е. от идей абсолютной реальности и абсолютной истины, который, якобы, знаменует новый тип понимания науки, социальной теории, рациональности, сознания и открывает новые возможности в осмыслении динамического характера мира. В отказе от абсолютной картины мира и от системы координат, в которой субъект может быть однозначно зафиксирован в качественном отношении. Мид усматривает значительный прогресс науки, ориентирующейся уже не на сущность, онтологическую природу вещи, но на систему отношений объекта с субъектом и другими объектами. Речь идет о новой по сравнению с философской классикой трактовке Мидом понятия рациональности.

Проблема переосмысления традиционных (классических) представлений о рациональности является одной из принципиальных тем его рассуждений. В самом общем виде взгляды философа воплощают в себе противоречие между стремлением обнаружить новые резервы рационалистического обоснования современного общества и тенденцией к иррационализации общей картины мира в его теории.

Высоко оценивая роль науки в современном мире, Мид отказывается от классического понимания ее, разума, истины. Так, интеллект, разум отождествляется им с поведением, успешно приспосабливающимся к новым социальным ситуациям (т.е. социальный бихевиоризм); научный метод – с прагматической процедурой разрешения проблематической ситуации; наука и философия – с деятельностью по конструированию и проектированию объектов опыта, идей, которые ставят нас в полезное и удобное отношение к действительности.

Наиболее общим основанием новой трактовки рациональности является отказ в духе неокантианской и прагматической традиций от онтологического обоснования знания. В динамической социализованной Вселенной Мида объекты, факты, индивидуумы не имеют постоянной структуры, собственно меры и сущности. Их природа - в их содержательной незавершенности и неопределенности, в подключенности к открытому социальному процессу. Знание в таком контексте не претендует на окончательное (абсолютное, онтологическое) содержание, на истину в классическом смысле слова. Оно временно, относительно, ненадежно, как временны и относительны запросы той социальной ситуации, которую оно обслуживает. Знание – всегда гипотеза, рабочая точка зрения, но социально приемлемая, коллективно санкционированная, способная непротиворечиво вписаться в корпус социально организованной науки. Оно никогда не целостно и не завершено. Познание – вечное движение, бесконечный процесс приближения к никогда не достижимой истине. Наконец, истина не единственна, существует столько различных истин, сколько возможностей рассмотрения объекта (социальных перспектив).

Взгляды Мида на природу истины и разума имеют аналоги не только в прагматизме Дьюи и Джемса, но и во влиятельном европейском течении – неокантианстве, деонтологизировавшем и методологизировавшем философское знание. Гипнозу методологизма поддается и Мид, усматривая смысл науки не в постижении реальности, а в методе, в разработке принципов функциональной деятельности: разумность и рациональность не в содержательном идеале, а в самом пути, чистом движении. Разумеется, в таком контексте вопрос об онтологическом статусе объектов и субъектов реальности оказывается бессмысленным: граница между реальностью и представлением о ней (гипотезой) размывается. Что такое мир, если не рабочая гипотеза, которая постоянно совершенствуется по мере возникновения проблем резюмирует Мид гносеологическую проблематику, окончательно переведя ее в русло социального солипсизма.

Основные гносеологические выводы Мида, смысл которых можно было бы обобщить в принципах антионтологизма и абсолютного релятивизма, активно воспроизводятся в современном западном сознании. Около полувека (с 30-50-х до 90-х гг. XIX столетия) понадобилось, чтобы в американской философии произошел поворот от идеала абсолютного знания, абсолютных ценностей к идеалу истины-верования, истины-гипотезы, от абсолютной перспективы к точке зрения, от абсолютного сознания через идею частного мыслителя – Джемса к коллективному субъекту – обществу, определяющему истину исходя из принципа локальной целесообразности.

Драматургия социального мира. Особой и очень своеобразной фигурой, примыкающей к течению символического интеракционизма, в современной социологии можно считать Эрвина Гоффмана и его драматургический подход. Эрвин Гоффман (1922-1982). Родился в Канаде и учился в Торонто и Чикаго. Позднее получил профессорские должности в Беркли и Пенсильвании. Его часто рассматривают как символического интеракциониста, хотя сам он больше считал себя антропологом. Он хорошо известен своими работами, посвященными повседневности, и особенно повседневности отверженных слоев общества (больные психиатрических лечебниц, заключенные в тюрьмах), а также исследованиями социального взаимодействия. Наиболее известные книги «Представление себя в повседневной жизни» (1959), «Стигма»(1964), «Анализ рамок деятельности» (1974). Внес вклад в разработку драматургического подхода к анализу социальных явлений и исследование социального взаимодействия в социологии повседневности (ситуативные контакты, собрания и малые группы, ритуалы).

Причислить его к этому направлению позволяет то, что и здесь центральной теоретической концепцией выступает концепция «я», разделяемое им на официальное «я», что соответствует определенной социальной ситуации и роли, и «я» творческое, которое исполняет или играет свою «роль» в драматургическом действе.

Гоффман анализировал ту сторону социальной жизни, которая состоит из ситуативных, кратковременных контактов, другими словами, повседневность. Рассматривая такие контакты, он сравнивал их с театром, где «партии» отдельных участников, возможно, и выглядят одинаково, но разыгрываются с разной степенью исполнительского мастерства.

Остановимся более подробно на трех аспектах драматургического подхода, которые являются наиболее важными.

Во-первых, считает Гоффман, игра в расчете на зрителя, разыгрывание ролей друг перед другом определяет характер коммуникации в современном обществе. Актеры стремятся сыграть свои роли так, чтобы произвести наилучшее впечатление, а затем его сохранить. Например, начальство ждет от нас добросовестной работы, и во время визитов начальства мы старательно создаем впечатление усиленной работы. Этот процесс «создания впечатления» является центральным аргументом драматургического подхода.

Во-вторых, драматургический подход существенно расширил представление о палитре средств, используемых участниками коммуникативного процесса: от сугубо лингвистической коммуникации (которая была центральным конструктом у предыдущих теоретиков) до включения в нее языка тела, жестов, внешнего вида (возраст, пол, раса, одежда, форма подачи себя), создание предметной среды, определение места действия и т. д. Все это человек использует для того, чтобы контролировать ситуацию и создавать видимость «хорошей игры» (даже если она не складывается). По драматургической терминологии, это создание «переднего плана» сценического действа, в котором важную роль играют три компонента: создание окружения (мебель, декор, например, полки с книгами и компьютер – в случае академической среды); внешний вид, который информирует о статусе; манеры, которые являются сигналами, определяющими в каком тоне надо вести разговор (например, интимном или официальном).

В-третьих, там, где есть «передний план», там есть и представление «за кулисами», где люди расслабляются, снимают свои маски и ведут себя естественно. Гоффман описывает ресторан, где официанты галантно подают кушания, но на кухне их поведение и «подача себя» совсем другие. Их поведение меняется, как только они пересекают границы одного пространства и попадают в другое.

В современном обществе человеку приходится исполнять множество ролей, меняя одежды, маски для разных ситуаций и взаимодействий. Более того, официальные и «исполняемые» роли часто приходят в противоречие друг с другом. «Я»-творческое стремится сбросить маску «неофициального и постоянно с переменным успехом протестует против запрета на свободу самовыражения.

Важным аспектом драматургического подхода служит так называемый анализ жизненного опыта в определенных «рамках» или «драматургическая перспектива» при исследовании деятельности. Э. Гоффман полагал, что любая деятельность (а соответственно и весь жизненный опыт реальных людей) должна быть рассмотрена с точки зрения определенной перспективы, угла зрения или «фокуса камеры», посредством которой ее рассматривают.

Каждая из перспектив обладает определенной организацией и своей иерархией, на каждом уровне имеются свои рамки, ограничивающие рассмотрение, и особые субъективные смыслы.

«Рамка», или ограниченная перспектива восприятия ситуации, является основой структурирования множественных миров нашей жизнедеятельности и необходимым условием конструирования жизненного опыта. Выяснение «рамок» субъективного смысла, значения определенной ситуации в глазах действующего лица может быть отдельной исследовательской задачей. При этом, говоря словами Гоффмана, он концентрируется не на том, что фиксирует камера, а какова та камера, которая фотографирует действительность.