3. Новеллы об искусстве т. Манна

Центральной проблемой уже первых произведений Томаса Манна является отношение жизни и творчества. Реальность – мир жизни, ее естественных маленьких радостей, то, что всегда видимо и осязаемо. Обыватель полон спокойствия и удовлетворенности собой. Творчество проникает за пределы жизни. Участь художника - это встреча с красотой, которая ведет к смерти и через нее к вечности.

Новелла “Тонио Крегер” раскрывает проблему бытия художника, по-ницшеански противопоставляя дух и жизнь. В основе новеллы - взаимоотношения Тонио с другом детства Гансом Гансеном и Ингеборг Хольм, девочкой, в которую герой был некогда влюблен. Однако, то, что должно было бы объединить, разъединяет. В повествовании о взрослом Тонио Ганс и Ингеборг соединены, а Тонио существует в другом измерении, он живет творчеством. О своем призвании герой рассказывает художнице Лизавете Ивановне. Встреча Тонио с друзьями детства происходит на одном из приемов. Он их узнает, они его -нет. Воплощение жизни, белокурые и голубоглазые Ганс и Ингеборг не способны заметить художника, жертвующего всем ради творчества. Образ Тонио очень лиричен, новелла раскрывает самые интимные переживания писателя. “Литература не призвание, а проклятие. В пору, когда еще не трудно жить в согласии Богом и человеком, ты уже ощущаешь свою несхожесть с другими обычными положительными людьми. Ты одинок - и ни в какое согласие с людьми прийти уже не сможешь”.

В новелле “Смерь в Венеции” проблема взаимоотношения жизни и творчества рассматривается писателем на примере любви стареющего писателя Густава Ашенбаха к юному польскому аристократу Тадзио, приехавшему с матерью на отдых в Венецию. Пятидесятилетний прозаик пользуется широкой известностью. Получил от императора личное дворянство за роман о Фридрихе великом (который одно время собирался написать сам Манн), но писатель перестал получать от творчества радость. Он понимает, что любовь к мальчику - нечто недозволенное и стихийное. Эта страсть стоит ему жизни. Он умирает от холеры, вспыхнувшей в Венеции. Когда начинается эпидемия, писатель не стремится покинуть город. Никогда он не чувствовал себя столь раскрепощенным, столь радостно творящим, как в те минуты, когда он видит божественно прекрасного Тадзио на берегу моря. Эта страсть делает его эгоистом - он не сообщает матери юноши об эпидемии, она жалка и смешна - когда писатель, чтобы соответствовать объекту любви, всячески омолаживается.Но осуждать Ашенбаха, встретившего подобно Р. Вагнеру смерть в Венеции, не входило в планы Т. Манна. Ашенбах умирает не только потому, что в дальнейшем не увидит Тадзио, этого нового бога Эрота, вышедшего из моря, но еще и потому, что ему не суждено пережить более возвышенных встреч с красотой, чудо которой выше границ пола. Вместе с тем истинное переживание красоты по Манну не может не быть эротичным. Чувства Ашенбаха Манн сравнивает с Гете, когда этот старец воспылал страстью к 18-тилетней Ульрике фон Леветцов. Знаменательно, что место действия у Манна - Венеция. Ирония этого города такова, что слава Венецианской республики - в далеком прошлом. Теперь - это музей, словом, город мертвых, из которого ушла жизнь. Но манновская Венеция - это и царица марей, город маскарадов и переодеваний, где все возможно. Итак, любовь в изображении Манна символична. Она имеет множество оттенков: от порочности, чувства, которого сам Ашенбах стыдится, до глубочайшего эстетического наслаждения, доступного только сознанию свободно творящего художника: “Ашенбах вдруг заметил, что ниге, ни в природе, ни в пластическом искусстве, не встречалось ему что-либо более счастливо сотворенное”. Любовь к Тадзио ассоциируется у Ашенбаха прежде всего с образом моря. В докладе “Любек как форма духовной жизни” (1926) Маннговорит по этому поводу следующее: “море не пейзаж, это образ вечности, небытия и смерти, это метафизическое сновидение”. В “Смерти в Венеции” мотив “юноша на берегу моря” обыгрывается неоднократно. Именно на берегу умирает Густав Ашенбах, увидев в последний раз “дитя Юга”, выходящего из воды бога - Тадзио.

Отношения художника и мальчика будут воспроизведены Манном в романе “Доктор Фаустус” (1947), с той разницей, что там они приводят к смерти ребенка, олицетворения невинности и доброты, а художник, продавший душу за дар творчества, всем своим естеством излучает смерть.