Изображение природы автором "Слова о полку Игореве"

В привлечении русской природы как действующего лица своего повествования автор "Слова о полку Игореве" про­явил себя как исключительно наблюдательный ее знаток. Вот почему в самой русской природе можно найти довольно точный комментарий ко многим неясным местам этой поэмы.

Внимательный наблюдатель природы, автор с изумительной точностью и правдивостью передает, например, описание бере­гов Донца как "серебряных". Действительно, Донец несет в своих водах много мела (он прорезывает на своем пути меловые горы). Летом, когда берега Донца обмелевают, отложения этого мела на отмелях и косах блестят, как серебряные.

Наблюдательность автора особенно ярко проявляется в описании бегства Игоря из плена. Игорь хвалит Донец за то, что тот сторожил его. Действительно, Игорю приходи­лось бежать главным образом ночью, а днем скрываться в густых прибрежных зарослях степных рек. О погоне преду-

152

преждали чуткие к приближению человека гоголи, чайки. По их поведению Игорь мог судить о том, все ли кругом спокойно.

Знание степной природы сказывается и там, где автор "Слова" говорит, что дятлы своим стуком указывали Игорю путь к реке. Степную реку, запрятавшуюся в глубокой долине, издали не видно, не видно и деревьев, растущих в степи только по берегам рек, но на присутствие деревьев, а следовательно, и реки, Игорю указывал далеко слышный в степи "тект" дятлов.

Хотя природа занимает исключительно большое место в "Слове о полку Игореве", в поэме нет пейзажа самого по себе. Природа — не объект созерцания и любования, а высшее мерило всех ценностей и человека. Природа воспри­нимается автором только в ее изменениях, она введена в события, она участвует в них, то замедляя, то ускоряя их ход. Она активна и в этой своей активности наделяется почти человеческими качествами. Природа сочувствует рус­ским, стремится предупредить их об опасности, помогает Игорю в его бегстве из плена; у нее ищет сочувствия и помощи Ярославна. Когда Игорь двинулся в свой несчаст­ный поход, свет солнца померк; ночь, "стонущая грозою", стремится остановить Игоря на его гибельном пути. Даже степные звери и птицы предчувствуют поражение русских. Вместе с половцами надвигаются от моря на войско Игоря синие тучи. Битва с половцами переносится и в природу, приобретает черты борьбы силы зла с силой добра во всей природе. Трава и деревья отзываются на поражение рус­ских: трава никнет, деревья от горя клонятся до земли или роняют листву. Автор "Слова" отмечает те изменения в природе, которые вызываются в ней ходом человеческой истории. Междоусобные войны Олега приводят к запусте­нию пашен. В судьбах русского народа принимают участие и реки, то зовущие князя Игоря к победе, то сочувствующие и помогающие ему.

Между природой и человеком стираются границы. Люди постоянно сравниваются с птицами и зверями: с турами, со­колами, воронами, кукушкой. Игорь вступает в разговор с

153

Донцом и получает от него помощь. Ярославна ищет сочув­ствия и помощи у ветра, солнца и Днепра.

Трудно назвать другое какое-либо произведение, в котором события жизни людей и изменения в природе были бы так тес­но слиты. И это слияние, единство людей и природы усиливает значительность происходящего, усиливает драматизм.

Союз природы и человека, с такою силою развернутый в поэме, - союз поэтический. Природа для автора "Слова" -гигантский резервуар поэтических средств и своеобразное "му­зыкальное сопровождение", придающее особенно сильное по­этическое звучание его действию.

В "Слове" природа рисуется в обширной перспективе. В действие введены огромные географические пространства: Половецкая степь, "синее море", Дон, Волга, Днепр, Донец, Дунай, Западная Двина, Рось, Сула, Стугна, Немига, а из городов - Корсунь, Тмутаракань, Киев, Полоцк, Чернигов, Курск, Переяславль, Белгород, Новгород, Галич, Путивль, Римов и другие — вся Русская земля находится в поле зрения автора, введена в круг его повествования.

Чем шире пространства, тем больше могущество героев поэмы.

Масштабы битвы русских с половцами охватывают всю степь благодаря слиянию природы с действиями людей: пе­ред битвой с половцами кровавые зори свет поведают, черные тучи с моря идут. Быть грому великому, идти дождю стрела­ми с Дону великого. Земля гудит, реки мутно текут, прах над полями несется. После поражения войска Игоря широкая печаль течет по Руси.

Ярославна в плаче обращается к ветру, веющему под обла­ками, лелеющему корабли на синем море, к Днепру, который пробил каменные горы сквозь землю Половецкую и лелеял в себе Святославовы насады до Кобякова стана, к солнцу, кото­рое тепло и прекрасно, а в степи безводной простерло жгучие свои лучи на русских воинов, жаждою им луки скрутило, истомою им колчаны заткнуло.

Можно было бы значительно увеличить количество при­меров, доказывающих глубокое знание автором "Слова о полку Игореве" степной природы.

154

Живая картина древней половецкой степи, донесенная до нас в содержании поэмы, — яркое свидетельство того, что "Слово о полку Игореве" написано ее очевидцем — может быть, участником степного похода Игоря.

Человечность "Слова о полку Игореве"

Максим Горький говорил о русском искусстве: "Русское искусство прежде всего сердечное искусство. В нем неугасимо горела романтическая любовь к человеку, этим огнем любви блещет творчество наших художников великих и малых". Зачатки этой сердечности мы можем заметить и в древней­ших произведениях русской литературы. Она отчетливо про­явилась уже в "Слове о полку Игореве".

Восемь веков назад было- создано "Слово о полку Игоре­ве" — выдающийся художественный феномен Киевской Руси. В этом гениальном произведении отразилось мировоззрение наших далеких предков, их эстетические взгляды и этические нормы.

"Слово о полку Игореве" — одно из самых гуманных произведений мировой литературы. Оно отмечено печатью особой человечности, особенно внимательного отношения к личности. Оно полно сильных и волнующих чувств. Расска­зывая о походе русского войска, автор "Слова" преисполнен такой сильной скорби, что как бы не может удержать себя от вмешательства в действия Игоря. Чувства автора "Слова о полку Игореве" так велики, его понимание чужого горя и чужих радостей так остро, что ему кажется, что этими же чувствами, этими же переживаниями наделено все окру­жающее.

Высокая эмоциональность художественного слова дости­гается приемами олицетворения (персонификации) природы. Животные, деревья, травы, цветы, вся природа щедро наделя­ются автором человеческими чувствами, способностью разли­чать добро и зло, сочувствовать первому и ненавидеть второе, они предупреждают русских о несчастьях, переживают с ними горе и радости. Это слияние автора и природы усиливает

155

значительность и драматизм происходящего. Чувства автора, находящие отклик в природе, как бы оказываются удесяте­ренными в силе. Читатель получает возможность видеть, слы­шать, чувствовать происходящее.

В отличие от Бояна, певца давних лет, который осмысли­вал человеческое существование во всем его многообразии, автор "Слова" говорит только об одном событии и оценивает его устами современников. Он с исключительным внимани­ем проникает в душевные переживания своих героев. Во всей сложности представлены противоречивые чувства Святосла­ва Всеволодовича, князя киевского, при известии о пораже­нии Игоря и Всеволода. Он отечески любит их и отечески упрекает за безрассудный поход на половцев без сговора с остальными русскими князьями: "Что же сотворили вы моей серебряной седине?"

Автор "Слова" понимает желание предпочесть смерть пле­ну, высказанное Игорем в начале похода. Он с удивительной человечностью говорит об одинокой (именно одинокой!) смер­ти Изяслава Васильковича на поле битвы на кровавой траве: не было с ним его братьев, в одиночестве изронил он свою жемчужную душу.

Читатель физически ощущает вызванное поражением Иго­ря состояние тревоги и боли, которое пережил родной край. Тут в поэтической форме отражены скорбь и безысходность перед великим горем, утратой родных и близких.

Человечность "Слова" проявляется разнообразно и сильно. Она сказывается и в характеристиках действующих лиц — выразительных, кратких и удивительно точных; раскрывает­ся в описании взаимоотношений между героями произведения. Между Игорем и Всеволодом они братские, проникнутые чув­ством глубокого уважения; между ними и Святославом -отечески теплые. Особое внимание уделяет автор отношениям между мужем и женой, которые основаны на взаимной любви и уважении.

В образе Ярославны в "Слове о полку Игореве" нашли отражение характерные черты внутрисемейных отношений и, в первую очередь, уважительное отношение к женщине. Образ Ярославны воспринимается как символ женской вер-

156

кости, жены воина. В монологе Ярославны раскрывается богатство и сила ее внутреннего мира, подчеркиваются ее бесстрашие и мужество: с могучими силами природы — ветром, Днепром, солнцем — она держится на равных; она готова мужественно разделить с мужем все тяготы и невзго­ды военного похода. Безгранично и ее милосердие: своим присутствием Ярославна хочет облегчить страдания ранено­го и плененного Игоря. Нежностью и любовью наполнено каждое слово ее монолога. О силе поэтического образа Ярославны, созданного поэтом в стародавние времена, но вечно живого, воплощающего в себе образ русской женщины, пишет в своем стихотворении "Певцу "Слова" Валерий Брюсов:

Стародавней Ярославне тихий ропот струн. Лик твой древний, лик твой светлый, как и прежде, юн. Иль певец безвестный, мудрый, тот, кто Слово спел, Все мечты веков грядущих тайно подсмотрел? Или русских женщин лики все в тебе слиты? Ты — Наташа, ты — и Лиза, и Татьяна— ты! На стене ты плачешь утром... Как светла тоска! И, крутясь,уносит слезы песнь певца — в века!

Своей человечностью, красотой внутреннего мира многих героев "Слово" уже много десятилетий покоряет сердца чита­телей. Памятник древнерусской литературы, прошедший че­рез столетия, остался таким же неизменно прекрасным, как и при своем создании, во многом благодаря именно своему гу­манистическому пафосу и поэтическому гению автора.

Художественные средства изображения в "Слове о полку Игореве"

Автор "Слова" использует самые разнообразные художе-ственные средства изображения: гиперболы, метафоры, срав­нения, контрасты, эпитеты, олицетворение.

157

Необъятность Русской земли подчеркивается им одновре­менностью действия в разных ее концах: "девицы поют на Дунае, льются голоса через море до Киева", "трубы трубят в Новгороде, стоят стязи в Путивле", "кони ржут за Сулою, зве­нит слава в Киеве".

Таким же, как у него самого, обостренным слухом и зре­нием, способным преодолевать пространство, наделяет автор и своих героев: когда Всеславу в Полоцке позвонят к заутре­не рано у святой Софии в колокола — он в Киеве уже звон слышал, а когда Олег вступал в золотое стремя в городе Тму­таракани - тот звон слышал, бывало, великий Ярослав, а Владимир Мономах всякое утро уши себе закладывал в Чер­нигове.

Широкое пространство действия объединяется гиперболи­ческой быстротой передвижения по нему действующих лиц. Всеслав, по выражению автора "Слова", хитростями подперся на коней и скакнул к городу Киеву и доткнулся копьем до золотого престола киевского. Отскочил от него лютым зве­рем. В полночь из Белгорода скрылся в синем облаке, наутро же, поднявшись, оружием отворил ворота Новгорода, расшиб славу Ярослава.

В обширных пространствах Руси могущество героев "Сло­ва" приобретает гиперболические размеры: Владимира Моно­маха нельзя'было пригвоздить к горам Киевским; Галицкий Ярослав подпер горы, затворил Дунаю ворота.

Чем шире охватывает автор Русскую землю, тем конкрет­нее и жизненнее становится ее образ, в котором оживают реки, вступающие в беседу с Игорем, наделяются человече­ским разумом звери и птицы, принимающие участие в судьбе Игоря.

Вся художественная система "Слова о полку Игореве" по­строена на контрастах.

Один из самых острых контрастов, пронизывающих всю поэму, — это контраст книжных элементов стиля с народно­поэтическими. Элементы книжные и устные, переплетаясь, создают своеобразие и разнообразие стиля этого небольшого, но исключительно богатого по форме и содержанию произ­ведения.

158

Широко представлена в "Слове" и феодальная символика. В военно-дружинной среде определенное символическое зна­чение имели меч (символ войны), стяг, копье, стремя. Выраже­ние "понизить стяг" обозначало признать себя побежденным, "испить шлемом воду из какой-либо реки" значило покорить земли на ее берегах.

Но ближе всего "Слово" к народной поэзии. Народны образы дерева, преклоняющегося до земли от горя, никну­щей от жалости травы, сравнения битвы с пиром, с жатвой. Близок к народному плачу плач Ярославны. В народных плачах постоянны те же обращения к ветру, к реке, к солнцу, которые звучат и в плаче Ярославны. Сон Свято­слава полон народных поэтических символов. Описание бег­ства Игоря из плена отражает сказочные мотивы: в сказках нередко герой, спасающийся от преследующего его колдуна, также обращается в животных. Подобно Игорю, обернувше­муся соколом и бившему гусей и лебедей к завтраку, обеду и ужину, в былине о Вольге Всеславьевиче последний, обер­нувшись соколом, бьет гусей и лебедей для своей дружины. Народного богатыря напоминает Всеволод буй-тур, когда он прыщет на врагов стрелами, гремит об их шлемы меча­ми. Подобно Илье Муромцу, Всеволод буй-тур сражается с врагами, и куда поскачет — там лежат поганые головы половецкие.

Народная стихия в "Слове" выражается в характер­ных для народной поэзии отрицательных метафорах ("у Немиги кровавые берега не добром были засеяны — засеяны костьми русских сынов'% в фольклорных эпитетах (чистое поле, острые мечи, каленые стрелы, синее море, чер­ный ворон, красные девы и др.), в некоторых гиперболах, сравнениях и т. д.

Поразительно, что столь небольшое произведение так бо­гато и даже роскошно по языку. Автор "Слова" очень точно и метко подбирает слова и выражения. Соловьиное пение не прекратилось — оно "уснуло"; синие молнии не просто блес­тят — они "трепещут"; трава не просто полегла — она "ник­нет". Персты не просто кладут на струны — их "восклада-ют". Славу можно "расшибить" и "притрепать". Тоска "раз-

159

ливается". Печаль "течет" посреди Русской земли. Веселье "развеивается по ковылю".

Автор очень скуп на эпитеты, но зато употребленные им — метки. Например, такие эпитеты: "жемчужная" душа, "теплые" туманы, "живые" струны.

Богато и разнообразно слуховое восприятие автора "Сло­ва". Голоса девиц на Дунае не просто доносятся до Киева -они "вьются". Телеги у него не скрипят, а "кричат", как лебе­ди. Соловьи "щекочут", их песни "веселые", орлы "клекчут", лисицы "брешут", галки "говорят", кони "ржут", вороны "гра­ют", туры "рыкают", сороки "втроскоташа", дятлы "тектом" поведают путь Игорю, ночью слышен звериный свист (свист степных сусликов) и т. д.

Зрительная четкость образов "Слова" поразительна. Его автор обладал повышенным чувством цвета, характерным для эпохи высокого развития древнерусской живописи, на­ступившего в XII веке. Зрительно впечатляют образы плава­ющих в красной крови золотых шлемов, зеленой травы на серебряных берегах Донца, черной земли, политой красной кровью.

Таковы далеко не все художественные средства изображе­ния, используемые автором "Слова о полку Игореве".

Небольшой памятник, посвященный горестному пораже­нию русских в походе против половцев 1185 года, оказался одной из самых больших и радостных побед русского худо­жественного слова.

Красотой "Слова" были упоены люди безукоризнен­ного вкуса: Жуковский, Пушкин, Гоголь, а в XX веке -Блок, Бунин, Лихачев и многие другие литераторы. "Слово о полку Игореве" — это гениальный памятник древнерус­ской литературы, у которого нужно учиться поэтическому мастерству.

<? ♦ <?

160

МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ

"На день восшествия на всероссийский престол

ее величества государыни императрицы

Елисаветы Петровны 1747 года" —

образец торжественной оды в России XVIII в.

Ода - лирический жанр. В ней, по словам Тредиаков-ского, "описывается... материя благородная, важная, ред­ко — нежная и приятная в речах весьма пиитических и великолепных". Ее истоки — хоровая лирика древних греков. Создавались торжественные оды, славившие вели­кое событие или великого героя; анакреонтические — по имени древнегреческого поэта Анакреонта, воспевавшего радости и наслаждения земного бытия; духовные - "пре-ложения" псалмов; в конце XVIII в. появились оды нраво­учительные, философские, сатирические, оды-послания и оды-элегии. Но главное место среди всех видов занимают торжественные оды.

Особая судьба у торжественной оды в России. Ее поэтика связана с отечественной традицией панегириков (похваль­ных речей), а также с традициями античной и западно­европейской оды. Торжественная ода стала первенствую­щим жанром в России XVIII в., что связано с личностью Петра I и его реформами. "Несравненных дел Петра Вели­кого человеческой силе превысить невозможно", - писал в одной из од М. В. Ломоносов.

Торжественная ода в России XVIII в. - это не толь­ко литературный текст, не только слово, но действо, осо­бый обряд. Она подобна фейерверку или иллюминации, ко­торыми сопровождались в Петербурге торжественные собы­тия в жизни государства. Оды заказывались правитель­ством, и их чтение составляло часть праздничного' цере­мониала.

М. В. Ломоносов писал оды, посвященные Анне Иоаннов-не, Иоанну Антоновичу, Елизавете Петровне, Петру III и Ека-