64. Допустимость возмещения чистых экономических потерь по российскому праву.

Богданов Д.Е. Анализ правовых подходов к возмещению чистых экономических потерь в зарубежном праве

Проблема возмещения чистых экономических потерь по российскому гражданскому законодательству. Совершенно очевидно, что норма ГК РФ в области деликтной ответственности обладает более широким защитным диапазоном, чем нормы ГГУ (п. 1 и 2 § 823, § 826). Согласно п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Как верно отмечает Е. А. Суханов, «определяя применение мер ответственности за причиненный вред, закон исходит из общего принципа генерального деликта».

Действительно п. 1 ст. 1064 ГК РФ содержит общую универсальную норму, характеризующуюся высшей степенью абстрактности, способностью быть примененной к любой ситуации, связанной с причинением вреда (конечно, при установлении необходимых условий ответственности). Правило анализируемой нормы максимально соответствует предмету гражданского права, направлено на защиту имущественных и неимущественных отношений.

Некоторые российские суды ограничивают защитный диапазон деликтной ответственности до пределов посягательств исключительно на абсолютные блага, в частности, отказывают в удовлетворении требований арендаторов о возмещении убытков. Вместе с тем эта ограничительная практика не является общераспространенной, и многие российские суды удовлетворяют требования по спорам о возмещении убытков арендаторам.

Приведем мнение И. В. Бекленищевой, считающей, что «деликтное право... может начать свое действие только в тех случаях, когда лицу причинен реальный ущерб. В связи с причинением такого ущерба компенсации, естественно, могут подлежать и неполученные доходы (упущенная выгода). Между тем деликтное право традиционно неприменимо там, где упущенная выгода возникает вне связи с реальным ущербом (защита подобных интересов всегда была прерогативой до говорного права). Итак, поскольку нет вреда, то нет и деликта». Создается впечатление, что это мнение немецкого судьи, традиционно

узко воспринимающего сферу деликтной ответственности. Поэтому еще раз необходимо отметить, что ГК РФ содержит именно норму о генеральном деликте, следовательно, правоприменительная практика должна быть ближе к французскому подходу при решении вопроса о возмещении чистых экономических потерь.

Наличие реального ущерба не относится к обязательным условиям деликтной ответственности по ГК РФ, поскольку категории «вред» и «реальный ущерб» не являются синонимичными. Это более широкая категория, которая охватывает и случаи исключительного причинения экономических потерь, в том числе потерь чистой упущенной выгоды. Поэтому российская юрисдикция может быть отнесена к «допускающим» (например, Франция, Бельгия) юрисдикциям в области компенсации чистых экономических потерь при условии, что правоприменители будут осознавать подлинный потенциал правила, установленного ст. 1064 ГК РФ.

Чистые экономические убытки и пределы деликтной ответственности. Исхаков В.А.

Формулировки п. 1 ст. 1064 ГК РФ близки к ст. 1382—1383 ФГК, но доктрина толкует их так, будто перед нами п. 1 §823 ГГУ. Подход ученых-юристов противоречив: признавая воплощение в п. 1 ст. 1064 ГК РФ принципа генерального деликта, они тем не менее ограничивают его действие сферой нарушения абсолютных прав. Полагаем, что только этим может быть объяснено упорное стремление искусственно ограничить сферу действия нормы п. 1 ст. 1064 ГК РФ.

В п. 1 ст. 1064 ГК РФ говорится о применении вреда имуществу вообще, а не только абсолютным правам. Понятием «имущество» в соответствии со ст. 128 ГК РФ охватываются не только материальные вещи, но и имущественные права. Это дает основание утверждать, что сфера применения деликтной ответственности необоснованно сужается. Здесь мы, безусловно, наталкиваемся на актуальную для российского права (в целом тяготеющего к германским подходам) проблему абсолютной защиты относительных прав и вступаем в противоречие с важнейшим принципом, согласно которому договор не может порождать обязанностей для третьих лиц. Полагаем, что в случае осведомленности третьего лица о наличии договорных обязательств и его виновного (умышленного или по грубой неосторожности) вмешательства в относительное правоотношение, указанным догматическим принципом следует пренебречь во имя справедливости и принципа добросовестного осуществления своих прав (п. 3 и 4 ст. 1 ГК РФ).

Различие в подходах разных стран проявляется в неодинаковом отношении к вопросу о сфере действия деликтной ответственности и к возмещению чистых экономических потерь в частности. Однако судебная практика стран континентальной Европы смягчает различия в подходах и приходит к похожим результатам (немецкие суды сталкиваются с потребностью удовлетворять в некоторых случаях требования о взыскании чистых экономических потерь, французские же, напротив, вынуждены различными путями устанавливать какие-то пределы).

Судьба нашей нормы п. 1 ст. 1064 ГК РФ зависит во многом от судебной практики, но она так и не выработала единых подходов. Некоторые суды придерживаются распространенной доктринальной позиции, другие, напротив, все же предоставляют возможность взыскать чистые экономические убытки. Думается, что решающий голос принадлежит руководящим разъяснениям Верховного Суда, который пока не считает нужным высказываться по этой теме. По всей видимости, причиной тому служит отсутствие острой практической необходимости решать этот вопрос: либо количество «проблемных» дел невелико, либо российские суды придерживаются доктринальных позиций и острых противоречий в судебной практике нет, либо никто просто не знает, что «так, оказывается, тоже можно». Как бы то ни было, потенциал ст. 1064 ГК РФ остается нереализованным, а само российское деликтное право — мертвым.