1. 3. Оппозиция по характеру референции

Один из возможных подходов к созданию типологии знаков, отражающих ту или иную предметную область, – классификация знаков в соответствии с классификацией отображенных в них реалий.

Известные нам политологические словари и словари политического языка построены по алфавитному принципу, и в них отсутствует тематическая рубрикация политического лексикона (политических реалий) (Бакеркина, Шестакова 1998; СП 1992; Халипов 1995, 1997; Safire 1993). В связи с этим представляет интерес рассмотреть тематическую классификацию политического лексики с точки зрения отражения в ней основных компонентов мира политического.

Понятие политического института включает совокупность политических ролей и норм, реализация которых имеет жизненно важное значение для определенных социальных групп или общества в целом. (Зеркин 1996; Гаджиев 1997; Водак 1997). Политические роли, таким образом, составляют важнейший компонент политической структуры: роль конкретизируется в политиках, воплощающих данную роль (легитимно обладающих данным ролевым статусом), а также в политических программах, принимаемых решениях, проводимых акциях и политической деятельности, связанной с исполнением данной роли. Поэтому предлагаемая референтная классификация лексики, обозначающей мир политического, включает четыре основные рубрики (категории): субъекты политики, политические режимы, политическая философия и идеология, политические действия. В качестве ведущей выступает категория политического субъекта, а остальные категории связаны с ней отношением логической производности, поскольку отражают формы существования, принципы (нормы) существования и виды деятельности политического субъекта.

 Субъекты политики

– политические институты и представители этих институтов – Кремль, Дума, правительство, верхняя палата, президент, спикер, депутат, губернатор, администрация президента и пр.;

– групповые агенты политики (названия партий и движений, а также членов и сторонников этих организаций) – Аграрная партия, Либерально-демократическая партия, Партия экономической свободы, либералы, реформисты, ельцинисты и пр.;

• политические антропонимы (имена известных политиков).

Отметим, что антропонимы являются ключевыми словами большинства политических текстов, и в этом проявляется общеязыковая закономерность, состоящая в том, что ономастичность выступает как важный параметр текстуальности (Супрун 2000).

 Политические системы и формы государственного устройства – анархия, деспотия, республика, либерально-демократическая система, парламентская республика, президентская республика, диктатура, авторитаризм, монархия, тоталитаризм, социализм с человеческим лицом, шведский социализм, унитаризм, федерализм, конфедерация и пр.

 Политическая философия /идеология (включая политические принципы и ценности, лозунги и названия программ, политические символы) – мир, свобода, равенство, справедливость, братство, победа, патриотизм, гражданственность, национальное достоинство, классовая солидарность, партийная дисциплина, свобода слова, права человека, либерализм, консерватизм, радикалы, экстремисты, власть (авторитет, сила, насилие, принуждение, господство, подчинение, лидерство) и пр.

 Политические действия /события (а также методы, стратегии, приемы) – бойкот, демонстрация, пикет, забастовка, митинг, выборы, референдум, плебисцит, переговоры, инаугурация, импичмент, брифинг, сессия парламента, лоббирование, оппозиция, вотум недоверия, воззвание, указ, Конституция, хартия, листовка, обращение и пр.

Возможен и другой подход к референтной типологии знаков политического дискурса – это типология, построенная по иерархическому принципу. Референтная иерархия политических знаков предлагается в монографии Ч. Элдера и Р. Кобба (Elder, Cobb 1983). Толчком к разработке этой классификации послужило наблюдение о различной значимости разных политических символов в социально-политическом опыте разных индивидов. В основе устанавливаемой авторами иерархии, как нам представляется, лежат два критерия: степень абстрактности знака, понимаемая как широта охвата референтной области, и степень исторической устойчивости /динамичности политических реалий. По этим критериям выделяются три уровня иерархии, которые можно условно представить в виде следующих формул: «все и всегда», «часть и всегда/ длительно», «часть и сейчас» (первый компонент здесь обозначает степень охвата социума знаком, а второй – длительность его актуального существования в рамках данного социума).

Верхнюю ступень данной иерархии занимают знаки, которые соотносятся с национальным политическом сообществом в целом, например: The Flag, America, the Constitution, Old Glory, democracy, liberty, equality.

Ниже расположены знаки, которые представляют определенную политическую систему (regime). Здесь выделяются две подгруппы: а) структуры и роли, свойственные данной системе: The President, Congress; FBI; б) нормы и ценности, свойственные данной политической системе: One Man, One Vote; due process, free enterprise, equal opportunity.

Низшая ступень в иерархии принадлежит «ситуативным знакам» (situational symbols) – это знаки, отражающие политическую реальность сегодняшнего дня: имена действующих политиков, названия политических доктрин и программ, актуальные политические проблемы, текущие политические события, например, The Reagan Administration, Ralph Nader, NRA, Right to Life, Gun Control.

Большинство знаков политического дискурса имеет когнитивное и аффективное измерения: когнитивный компонент включает в себя знание о политической реалии (причем это может быть не столько объективное знание, сколько то, что принимается на веру), а аффективный (эмотивный) компонент определяется характером оценочного знака и интенсивностью эмоций, провоцируемых соответствующим референтом. Ч. Элдер и Р. Кобб делают предположение о том, что «символический вес» знака (т. е. его значимость в системе ценностей индивида и глубина эмоциональной реакции на него) варьируется в зависимости от его положения в референтной иерархии знаков и зависит от того, к какому кругу проблем, референтных областей и контекстов он может быть применим, у какого круга людей он способен вызвать эмоциональный отклик и каковы интенсивность этой эмоциональной реакции (Elder, Cobb 1983: 39–40). Это предположение подтверждается следующими тенденциями, выявленными авторами:

1. Чем выше уровень знака в символической иерархии, тем выше его «символический вес» (т. е. шире круг коммуникантов, у которых он вызывает эмоциональную реакцию, и выше интенсивность этой реакции); например, свобода обладает большим символическим весом, чем экономическая реформа.

2. В плане онтогенеза речи аффективные коннотации, связанные со знаками более высоких уровней, развиваются раньше и дольше сохраняются в речевой деятельности индивида. Так, например, дети обычно приобретают эмоциональное отношение к национальному флагу и базовым политическим институтам задолго до того, как они знакомятся с большинством «ситуативных» политических знаков.

3. Изменение эмоциональной ориентации по отношению к базовым знакам (символом высшего уровня) влечет за собой соответствующее изменение эмоциональной ориентации по отношению к знакам низшего порядка. Например, если человек разочаровался в институте выборов (соответственно, знаки голосование и выборы приобретают для него отрицательно-оценочную коннотацию), вряд ли для него знаки типа Правое дело или Голосуй, а то проиграешь! будут иметь большой символический вес. С другой стороны, изменение аффективной реакции на знак низшего порядка (например, смертная казнь), как правило, не влечет за собой аналогичного изменения по отношению к знакам высшего порядка (например, демократия, законность).

4. Чем выше в иерархии находится знак, тем универсальнее эмоциональная реакция на него в языковом сообществе (общность реакций у разных индивидов и социальных групп). Например, знаки типа food stamps (талоны на льготную покупку продуктов) или deregulation (отмена государственного регулирования), наверняка, вызовут большее разнообразие эмотивных реакций, чем free enterprise (свободное предпринимательство) и national security (национальная безопасность).

5. В диахроническом плане политический знак может менять свой статус в референтной иерархии: типичным примером такой трансформации является переход имен выдающихся политических лидеров из ситуативных знаков в национальные символы. Следует подчеркнуть, что подобного рода мена «символического веса» неизбежно сопровождается изменением аффективной составляющей знака. Используя термин Г. Циммермана, этот процесс можно назвать валоризацией знака (букв. «повышение стоимости») (Zimmermann 1975).

«Символический вес» знака и характер его аффективной составляющей имеют большое значение для выполнения знаком его основных семиотических функций в рамках политического дискурса, особенно функций интеграции и дифференциации коммуникантов –агентов политики.