1krauze_a_a_shipunova_o_d_paradigmy_i_problemy_filosofii_nauk-1

управление всей когнитивной сетью системы. Однако само появление символа цели в естественном когнитивном действии остается проблемой.

Модель интеллекта на основе когнитивной сети позволяет органично соединить два подхода в понимании мышления. Первый подход, характерный для специалистов по искусственному интеллекту, связывает архитектуру интеллектуального акта с языком и логикой, рассматривая мышление преимущественно как рассуждение, вывод. Второй, характерный для когнитивной психологии, фиксирующей моменты невербального мышления, исходит из эвристической природы мышления. Однако и в том и в другом случае когнитивная сеть - главный механизм информационноинтеллектуальной деятельности и, более того, вообще поведения адаптивной (живой) системы. При этом подчеркивается, что логико-вербальный интеллект, визуальное мышление (воображение) и сенсорная динамика связаны семантически, что, в частности, влечет за собой проблему перевода визуальной информации в вербальное знание. Символические и коннекционистские модели представляют последовательные и параллельные процессы, осуществляемые человеческим мышлением. В отечественной литературе этому соответствует концепция единства двух информационных стратегий, реализуемых человеческим мозгом: создание однозначного (логико-вербального) и многозначного (образно-метафорического) контекстов.73

Модель интеллекта в когнитивистике опирается на фундаментальность принципа самосохранения для живой системы, откуда следует, что любое действие обеспечивает, прежде всего, ее адаптацию. Интеллект адаптивен и формируется в среде, для которой характерна неопределенность. Для эволюции интеллекта важны мутации, естественный отбор и социальное накопление. Совместное действие этих факторов приводит к научению, обогащению индивидуального опыта жизни новым знанием. Главная линия эволюции когнитивной системы связана с процессом передачи знания и поведенческих стратегий, что и становится признаком интеллектуальных действий.

Имея в виду различие индивидуальных систем (как живых особей, так и машин), в частности, ресурсы памяти, когнитивная наука озабочена поиском не только общей архитектуры интеллектуального действия, но и поиском инвариантов поведения системы. Идея инварианта исходит из очевидного

73 См.: Ротенберг В.С. Две стороны одного мозга и творчество // Интуиция. Логика. Творчество. М. 1988; Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М. 1999.

210

факта ограничения адаптивных процессов, накладываемых на действия системы внешней и внутренней средой. Внешняя среда, определяющая и корректирующая поведение субъекта, - первый источник инвариантов, которые зафиксированы в философии и психологии в виде понятий, теорий, концептов, общих значений, стереотипов, архетипов и пр. Почти прямую зависимость интеллектуального ресурса действия от набора стереотипов и алгоритмов (логико-операциональных инвариантов) подчеркивали в свое время А.Бергсон (в философии), Ж.Пиаже (в психологии). Поиск формально-логических, операциональных, инструментальных инвариантов интеллекта, характерен для прагматизма. Современная когнитивная наука под внешней средой понимает информационную среду, рассматривая адаптацию к ней в качестве когнитивного действия. Теория искусственного интеллекта выделяет прикладные среды, в которых пути достижения цели неочевидны из-за большого числа альтернатив. В.Аллахвердов в психологии связывает источник работы сознания с так называемыми «буридановыми ситуациями».74 Основным механизмом человеческого интеллекта и работы компьютера в прикладных средах оказывается эвристический поиск, использующий сохраненную ранее в памяти информацию.

Другой источник ограничений – внутренняя среда. Все живые организмы состоят из протоплазмы (а компьютеры – из набора электронных модулей), но ведут они себя по-разному. Внутренняя среда как фактор ограничения направлена на краткосрочную память. Этим определяются пределы восприятия информации, усвоения знания и овладение умениями, составляющими базис интеллектуальной деятельности. Общая организация живых существ накладывает сенсомоторные ограничения на характер информационной стратегии в деятельности мозга. От этого, в свою очередь, зависит та база знаний, которая в непосредственной ситуации воспринимается как интуитивное знание, интуитивное решение.

Несмотря на общие ограничения психофизиологическими инвариантами, различные организмы для решения одной и той же задачи используют различные стратегии и зависят при этом от внешних условий (сред). Поэтому в исследовании адаптивных систем когнитивная наука в конце века пришла к необходимости учитывать надсистемные таксоны. Что совпадает с новейшими

74 Аллахвердов В. Сознание как парадокс. СПб. 1999.

211

течениями в теории эволюции.75 Для теории искусственного интеллекта надсистемный таксон представлен социологическим аспектом действия когнитивной системы.

Соединяя в поиске инвариантов интеллектуальной деятельности ограничения, наложенные внутренней средой (ограничения краткосрочной памяти) и ограничения, определенные местом и временем, когнитивная наука встала перед вопросом о формировании человеческого восприятия, или, говоря языком философии, перед проблемой эволюции и динамики субъективности. В частности, G.A.Simon, C.A.Kaplan подчеркивают все возрастающее значение социальной психологии в развитии когнитивной науки. К социальной размерности интеллекта они относят различия умственной деятельности, рассуждения представителей разных этносов, установки и стереотипы того или иного исторического периода (например, Древняя Греция – современная Европа, Европейский и азиатский тип мышления и т.п.). В качестве ограничения краткосрочной памяти рассматривается также внушение, которое играет роль инварианта поведенческой стратегии. Такая постановка вопроса о нормах интеллектуальной деятельности перекликается с социальнопсихологической гипотезой Б.Ф.Поршнева о происхождении речи.76

В когнитивной архитектуре действия выделяются три уровня организации: семантический, связанный с критерием осведомленности, содержанием знания, компетентностью; мотивационный, связанный с символами цели; структурный (физический, биологический). Все три уровня действия имеют информационную базу и могут рассматриваться в качестве «вычислений», или как процесс обработки информации. Причем с мотивацией связаны как содержание знания, так и уровень осведомленности. Восприятие, объяснение и понимание символа существенно зависит от мотива действий человека, поэтому в технических системах сразу возникает вопрос о реализации критерия осведомленности. Это составляет нерешенную проблему, так как для человека естественно, что символы и вещи – представители и носители отношений, что делает функции предметов «неестественными». Формализация же суждений с отношениями (в системе логики) очень схематична и достаточно примитивно передает пространство мотивации. Пока можно констатировать, что для машины не является естественным поле отношений и смыслов, стоящее

75Назаров В.И. Учение о макроэволюции. На путях к новому синтезу. М. 1991.

76G.A.Simon, C.A.Kaplan. Ibid.; Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М. 1974.

212

за структурой естественного языка и примитивной символикой более древнего человеческого сообщества. З.Пылышин в качестве критерия уровня осведомленности, рассматривает набор идей и их продвижение.77 Именно этот критерий наиболее конструктивен в силу своей абстрактности и отдаленности от сферы мотивов действий. Однако набор идей, несомненно, имеет отношение к формированию мотивации интеллектуальной деятельности, во всяком случае, стратегически.

Проблема управления когнитивным процессом - одна из актуальных проблем когнитивной науки. Вопрос: что является управляющим элементом? – неясен ни в вычислительной методологии, ни в когнитивной психологии. Нет четкого представления о том, что заставляет «думать», то есть запускает собственно процесс размышления и весь функциональный когнитивный комплекс (включая компьютер). Одна из позиций в современной психологии связывает начало продуктивного мышления с уровнем интеллектуальной активности, предполагающим единство когнитивных способностей, активности

имотивации.78 Другая позиция оставляет это начало за интеллектом в его собственном значении, определенном функциями организации ментального опыта.79 Информационная (вычислительная) технология обращается к фактору времени и системе норм, которая с помощью «разрешающих правил» определяет допустимые репрезентации. Введение символа времени позволяет развернуться когнитивному процессу. Таким образом, нормативные позиции и указатель символа времени разрешают проблему запуска машинного процесса

иего относительной регуляции. Но эвристический поиск, связанный с преобразованием самих норм и созданием новых алгоритмов в эту методологическую схему пока укладывается только отчасти. Зато экспертные и адаптивные системы, становятся гораздо более гибкими в своих поисковых действиях и больше приближаются к человеческим в организации направленного поиска в проблемном поле.

Основополагающим критерием интеллекта когнитивная наука в настоящее время считает наличие определенного контекста («некоторого счета» – З.Пылышин), содержащего ясное, очевидное, привычное и не

подвергающееся сомнению знание, что делает возможным дальнейшее

77Pylyshyn Z.W. Computing in Cognitive Science // Foundations of Cognitive Science. A Bradford Book. The MIT Press, Cambridge, Massachusetts, London, England, 1989, 1990.-870p. P.49-92.

78Богоявленская Д.Б. Психология творчески способностей. М. 2002.

79Холодная М. А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. Томск. Москва. 1997.

213

когнитивное движение. Наличие в сознании человека базовой смысловой структуры философская герменевтика подчеркивает в понятии предзнания. Современная психология связывает интенсивное когнитивное движение с построением объясняющего контекста. Сознание всегда принимает некоторую гипотезу, которая поддерживается контекстом. В ситуации утраты привычного контекста человек некоторое время находится в замешательстве, пока его сознание не выстроит новый, объясняющий ситуацию контекст. Причем критерий истинности в данном случае имеет совсем не классический характер соответствия мышления и объективной реальности. Субъективность критерия знания подчеркивается и в когнитивной науке. Модель когнитивного процесса, предполагает некоторую область представлений, эмпирически ясных, не вызывающих сомнения, что совпадает с аксиоматической структурой системы знания. Но в данном случае речь идет о психической деятельности, выстраивающей когнитивный процесс с оригинальной архитектурой.

Понятие функциональной архитектуры играет большую роль не только в когнитивистике, но и в нейрофизиологии. Живые системы, имеющие разную функциональную архитектуру, не могут выполнять один и тот же алгоритм. Проектирование же адаптивных систем в современной технологии ориентировано на «когнитивный компьютер», для которого это предполагается возможным. Построение компьютерной модели умственного процесса в методологическом плане предполагает поиск некоторой структуры базовых (исходных) предположений и ограничений («эпигенетической матрицы» – Ф.Кейл, «умственного списка» - З.Пылышин) относительно реквизитов, которыми она органично обладает. Иными словами, структуры, аналогичной сознательно-подсознательному контексту ментального опыта. Идея М.А.Холодной относительной сущности интеллекта, которую она видит в организации ментального опыта, практически полностью совпадает с тенденцией вычислительной технологии в поиске основ когнитивной архитектуры. При этом неизбежно выявляются и ее социальные основания, поскольку ментальный опыт всегда содержит репрезентацию формальных отношений (в элементарной логике они выражены системой отношений типа «больше», «женат», «знаком» и т.д., а также модальностью «разрешено», «запрещено»).

Информационная технология в качестве инварианта функциональной архитектуры внутреннего действия рассматривает некий «когнитивный

214

примитив», обеспечивающий чувствительность к целям и верованиям, благодаря чему становится возможен процесс аргументации. В качестве начала когнитивного процесса рассматриваются бинарные оппозиции и концептуальное разделение – мышление на уровне оппозиций. Различие рационального и когнитивного процессов определяет тенденцию феноменологического расширения когнитивной парадигмы. Если рациональный процесс всегда происходит в символической форме, как обработка символов (и смыслов), то в когнитивном процессе выделяются такие рационально «неучтенные» факторы, как эмоции, капризы, стремления, порывы. З.Пылышин вводит понятие когнитивной проницаемости, приложимое к широкому кругу явлений феноменальной психической реальности, а не только к знанию и рациональному поведению. Однако, согласно З.Пылышину, собственно когнитивная функциональная архитектура сама по себе не должна зависеть от целей и верований.80 Следовательно, механизм интеллектуальной деятельности, либо стоит над всем ментальным опытом с его сознательнобессознательными составляющими, либо формируется в качестве гибкой функциональной структуры действия в гетерогенных информационных потоках, имеющих ограничения со стороны внутренней и внешней среды.

Когнитивное пространство экзистенциальной динамики.

Мысль Канта об априорных формах индивидуального опыта (в виде форм чувственности и форм рассудка) в конце века оказалась в центре актуальных разработок когнитивной науки.81 В теории искусственного интеллекта априорные ограничения рассматриваются в качестве доменов (областей) задач или проблемных ситуаций. Наличие ограничений сокращает поле поиска, если вычислительное устройство их обнаруживает. На этом строится модель эвристического поиска, в которой процесс решения задачи становится более коротким и эффективным, поскольку машина не перебирает все возможные варианты, а формирует направленный вектор поиска решения. Таким образом, формальные реквизиты пространства состояний (например, четность) помогают исследователю (и машине), если они поняты и усвоены.82

80Pylyshyn Z.W. Ibid.

81Эта философская идея просматривается в эпигенетической матрице когнитивного пространства, предложенной Ф.Кейлом. То же можно сказать о понятии семантической макроструктуры в системе коммуникаций Т. ван Дейка. См.: Keil F.C. Constraints on Constraints: Surveying the Epigenetical Landscape // Cognitive Science. 1990. V.14. N1. P.135-168; Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М. 1989.

82См.: Компьютер обретает разум. Пер. с англ. М.1990. С.7-95.

215

Контраст между внутренними и внешними ограничениями наиболее заметен в когнитивной архитектуре действия. Внешние ограничения определяются материалом, конфигурацией, размером, социальным статусом и пр. Такого рода ограничения составляют начальные условия любой практической и познавательной ситуации. Внутренние ограничения определяются психофизиологией в случае человеческого интеллекта. В архитектуре любого действия врожденные и приобретенные ограничения (по вертикали), специфические и общие (по горизонтали) составляют матрицу априорных ограничений, которая дает представление о том, как массив возможных сред отображается на массив возможных умственных представлений. Предлагая таким образом структурировать континуум поведенческих и когнитивных априорных состояний, Ф.Кейл подчеркивает, что большинство когнитивных ограничений (в виде концептуальных положений, например) не могут быть врожденными, поскольку являются результатом интеракции.83

В континууме априорных состояний ограничения распределяются от организмических воздействий среды до когнитивных структур. Врожденные ограничения определяются принципами взаимодействия класса организмов со средой. Анализируя фундаментальное открытие Канта о предшествовании функциональных структур человеческого восприятия и мышления всякому индивидуальному опыту в адаптивном ключе, К.Лоренц подчеркивает, что врожденное знание, априорно присутствующее в наших представлениях, не является химерой, производимой мозгом. Именно этот момент субъективной и социокультурной реальности акцентирован постмодернизмом в понятии симулякра. Согласно К.Лоренцу, интеллект как психофизиологическая система адаптирован к реальности, а формы его функционирования поддержаны процессом эволюции. «Наши категории и формы восприятия, зафиксированные до индивидуального опыта, адаптированы к внешнему миру в точности по тем же причинам, по которым копыто лошади адаптировано к степному грунту еще до того, как лошадь рождается, а плавник рыбы – к воде до ее появления из икринки». Категории мышления и формы интуиции человека «всецело естественны», поскольку представляют собой «эволюционно развившиеся рецепторы» для восприятия и утилизации закономерных воздействий и

83 Keil F.C. Constraints on Constraints: Surveying the Epigenetical Landscape // Cognitive Science. 1990. V.14. N1. P.135-136.

216

взаимодействий в процессе выживания и сохранения вида. При этом они достаточны, но не абсолютны, то есть не настолько точны, «чтобы можно было сказать, что их форма совпадает с формой вещи в себе».84

Приобретенные ограничения, связанные со способностью научения, проявляются в направленном росте знания и влиянии на будущее. Контраст врожденным априорным ограничениям в пределе составляет культура. Приобретенные ограничения тоже регулируют и направляют взаимодействия организма со средой, но появляются с развитием способов нематериального взаимодействия и общения, с возникновением высокой чувствительности к специфическим информационным и языковым средам.

Общие ограничения, как правило, имеют малое количество принципов, однако контролируют и направляют любую когнитивную деятельность. Пересечение общих ограничений с врожденными ограничениями и приобретенными в матрице Ф.Кейла дает представление о динамике когнитивного пространства на уровне его макроструктуры в мире гетерогенной информации. В экзистенциальной динамике такая матрица образует исходный смысловой каркас процесса интерпретации, его семантическую макроструктуру. Общие ограничения связаны с понятиями управления, принуждения, власти и всегда имеют символическую форму. Коннекционистские модели, ориентированные на устранение формального символического уровня когнитивного процесса, сохраняют, тем не менее, общие ограничения в подсимволическом пространстве. В функциональной архитектуре интеллекта это соответствует устранению сознательных дискурсивных процессов. Коннекционистская модель предполагает только априорные ограничения на уровне подсознания вроде архетипов и стереотипов поведения, воспринимаемых через неосознаваемые действия (подражание, например). Предполагается, что среда помогает развертыванию сложной когнитивной структуры, но не запускает такие структуры непосредственно, помимо архетипов, знания, дискурса. Окружающие события случайны и только неявно относятся к концептуальному содержанию интеллектуального движения. Такое представление характерно и для этнологической модели поведения, оперирующей понятием «склонность».

84 Лоренц К. Кантовская концепция a priori в свете современной биологии // Эволюция. Язык. Познание. Под общей ред. И.П.Меркулова. М.: Языки русской культуры. 2000. С. 19, 21-22. См. также: Фогель Ф., Мотульский А. Генетика человека. Т.3. М.1990.

217

Специфические границы экзистенциальной динамики связаны со структурными ограничениями на ввод информации. Например, сенсорные ограничения и их аналоги в искусственном варианте, оказывающие существенное влияние на восприятие среды. Два крайних варианта в модели континуума поведенческих и когнитивных ограничений представлены эмпиризмом и нативизмом. Эмпирическая установка учитывает только приобретенные в опыте общие или специфические ограничения. При этом главная когнитивная работа протекает в домене общих приобретений (в виде эвристик, способов научения, макростратегий поведения) и в идеале направляется малым числом общих принципов. Рост знания охватывает область специфических приобретенных ограничений, который выступают «экспертными ограничениями».85 Нативистская установка обращена только к врожденным априорным ограничениям и замыкается на инстинктивную деятельность сенсомоторного интеллекта. При этом неразрешенным остается вопрос, как появляются врожденные априорные ограничения в когнитивной и поведенческой стратегии?

Матрица априорных ограничений когнитивного пространства развивает понятие оболочки, предполагающее очень маленький набор аксиоматических принципов, из которых должны быть построены разнообразные модели познания и поведения. В физиологии такую роль играет понятие прототипа, а в науке – аксиоматика той или иной теории. Динамика когнитивного процесса определена потоком информация к центральному уровню обработки, содержащему ряд ограничений. Пересечение врожденных и приобретенных ограничений с типом – общие и специфические - образуют уровень «экспертизы». В физиологии абстракция прототипа представляет собой именно такой уровень экспертного контроля поступающей информации.

Граница врожденных и приобретенных априорных ограничений, фиксируя гетерогенность информационных процессов в когнитивном пространстве, охватывает большие области когнитивной компетенции (например, представления о физических объектах). На этой границе располагается критерий осведомленности, который вслепую бессознательно принуждает или сдерживает в ходе научения возможный когнитивный процесс, а также эвристический поиск, различая и разводя тот или иной тип знания. Матрица ограничений представляет собой модель информационного фильтра, в

85 Keil F.C.Ibid. P.143.

218

котором общие ограничения соответствуют кодированию информации в понятных системе символах, благодаря чему априорные формы не только фильтруют поступающую информацию, но и направляют ее активную обработку. Процесс интерпретации на уровне понимания (и предпонимания) возможен только в сетке ограничений когнитивного пространства, пропускающей разнообразный поток информации через экспертный контроль.

Главная мысль, которая просматривается в попытке построить эпигенетическую матрицу априорных ограничений, заключается в том, что разумное поведение и вообще любые когнитивные действия всегда связаны с ограничениями, образующими некоторый особый континуум потенциальных внутренних состояний. Границы этого континуума образуют рамки когнитивного пространства адаптивной системы, в котором разворачивается феноменальная экзистенциальная динамика. Приобретенные структуры знания, направляя действия, образуют тот уникальный опыт, на базе которого возможна экспертная оценка ситуации. Действия в домене «общий врожденный» соответствуют созреванию некоторой предопределенной (психофизиологически) способности. В теории Ж.Пиаже этому соответствует образование основных логических инвариантов в процессе интериоризации действий. Когнитивные ограничения возникают непосредственно и неизбежно, воспринимаются как врожденные. Для человека это – область естественных побуждений и когнитивных функций. Однако их врожденность сомнительна уже потому, что приводит к пересечению умственной организации и врожденного физиологического процесса (рефлекса, инстинкта). Отношения интеллекта и инстинкта становится основанием контрастирующих побуждений. Отсюда следует вывод о том, что в поведенческой и когнитивной стратегии принуждение и сдерживание неправомерно сводить только к словесным приказам или концептам, а также только к инстинктивным склонностям и адаптивным принципам самосохранения. Эпигенетическая матрица Ф.Кейла делит когнитивное пространство на 4 области, с характерными для них ограничениями и макростратегиями. Например, действия в домене «общий приобретаемый опыт» предполагают сбор новых способов получения знания, стратегий и макростратегий познавательной и творческой деятельности, пересекающих все известные области знания. Это соответствует задачам методологии и эпистемологии в философском аспекте когнитивной проблемы.

219