1krauze_a_a_shipunova_o_d_paradigmy_i_problemy_filosofii_nauk-1

в преодоление барьера играют подсказки, заключенные в эвристических приемах.

Теория решения изобретательских задач

Структурная схема ТРИЗ 34

Теория сильного мышления

ТРИЗ

34 См.: Викентьев И.Л., Кайков И.К., Нечкин А.В. Методическое пособие по теории решения изобретательских задач. Киев. 1991. С.17. Альтшуллер Г.С., Верткин И.М. Как стать гением. Жизненная стратегия творческой личности. Минск. 1994.

160

Проблема самоорганизации чрезвычайно важна в технологии творчества. Напряжение физических и духовных сил, необходимое для плодотворной деятельности, создает изнуряющие организм нагрузки. Однако здоровье, физическое и психическое равновесие – необходимое условие продуктивной работы. Универсальных правил разрешения этой проблемы нет, все зависит от индивидуальных качеств человека. Поэтому творческому работнику нужно знать себя и уметь собою управлять.

Приемы самоорганизации можно разделить на три группы:

Важным инструментом самоорганизации является оценка полученного результата, которую дает сам исследователь и научное сообщество. В этом плане важно избегать возможных ошибок.35

35 См.:Пигоров Г.С., Таран Ю.Н., Белопольский Б.П. Интенсификация инженерного творчества. М.1989.С.104108.

162

Ошибки в оценках новаций

2. Ошибки, зависящие от восприятия оппонента:

-принцип найденного решения не относится к сфере их прямой компетенции или выходит за рамки сложившегося стереотипа достижения цели,

-непонимание (неполное понимание) идеи, принципов новшества, его перспективности,

-неверное соотнесение новации с прототипами и альтернативами, предложенными другими авторами,

-отсутствие авторского прогноза новации, что не позволяет оппоненту увидеть сразу перспективу и возможное воздействие новации на развитие техники. Эта группа ошибок ведет к негативной реакции новатора, порождает протесты, жалобы, конфликты, лавинообразно нарастающую переписку, вовлечение в конфликт государственных и правоохранительных инстанций.

163

Глава IV. Новые направления в философском анализе науки

4.1 Проблемное поле современной философии науки

Новейшая ситуация характеризуется известным сближением упомянутых парадигм, образованием всевозможных синтетических концепций, нарастанием интеграционных тенденций в самой науке и в области философского знания. Возникнет ли в результате этого принципиально новая философская альтернатива, покажет будущее.

Рефлексия по поводу способов анализа философских проблем науки может затмить все и привести к некоему новому варианту позитивизма. Это дело возможного будущего, но реально, по ряду причин, наиболее влиятельным из всех течений позитивизма во второй половине XX века стал постпозитивизм, который, строго говоря, не представляет собой особого направления, течения или школы в философии. Это очередной этап в развитии философии науки, развернувшийся в условиях научно-технической революции. При первых попытках использования атомной энергии возник вопрос о стоимости и сроках проведения научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок. Перед учеными встала задача каким-то образом выделять из всей массы гипотез такие, которые наиболее перспективны как в теоретическом, так и в техническом аспекте. Наконец, сохранялась мечта создать некий алгоритм поведения исследователя в случае возникновения проблемной ситуации. Философия науки пыталась дать свой специфический ответ на эти вопросы.

Формально возникновение постпозитивизма можно отнести к 1959 году, когда была издана работа Карла Раймунда Поппера «Логика научного открытия», а также в 1963 году книга Томаса Куна «Структура научных революций». Характерная черта постпозитивистского этапа – значительное разнообразие методологических концепций и их взаимная критика. Это и фальсификационизм Поппера, и концепция научных революций Куна, и методология научно-исследовательских программ Лакатоса, и концепция неявного знания Полани, концепции Тулмина, Агасси, Селларса и других. Авторы и защитники этих концепций создают весьма различные образы науки и ее развития, обсуждают специфические проблемы, встающие в рамках той или иной концепции, предлагают порой противоположные решения методологических проблем. Вместе с тем можно говорить об общих чертах,

164

свойственных постпозитивизму как определенному этапу в эволюции философии науки.

Первое. Постпозитивизм отходит от ориентации на символическую логику и обращается к истории науки.

Второе. Изменяется проблематика методологических исследований. На первый план выходит понимание развития научного знания. Как возникает новая теория? Как она добивается признания? Каковы критерии сравнения и выбора конкурирующих научных теорий? Представления о структуре научного знания (структура парадигмы у Куна, научно-исследовательской программы у Лакатоса) носят вторичный характер.

Третье. Отказ от жесткого разграничения на эмпирическое и теоретическое. Появляются рассуждения о «теоретической нагруженности» фактов; факты зависят от теории или даже детерминируются ею. Логические позитивисты отделяли процесс появления нового знания от процесса его обоснования. Постпозититивизм показал, что открытие нового знания и его обоснование – это единый процесс.

Четвертое. Постпозитивизм отказывается от жестких границ между наукой и философией. Он признает осмысленность философских положений и неустранимость их из научного знания.

Пятое. Интерес постпозитивизма к истории науки стимулировал более глубокое ее изучение и породил моду на так называемые ситуационные исследования («case studies»).

Шестое. Преимущественный отказ от кумулятивизма в понимании развития знания. Признание, что в истории науки неизбежны существенные, революционные преобразования. Встал вопрос о накоплении знаний и прогрессе науки.

Седьмое. Попытка придать философии науки прикладной характер. Доказать возможность создания методологических процедур для выявления наиболее перспективных гипотез. Акцент на исследование соотношения логики, математики и физики.

Логический позитивизм был убежден, что философия науки сама является наукой, следовательно, в ней должна существовать одна общепризнанная методологическая концепция. Постпозитивизм породил множество таких концепций, однако долгое время сохранял позитивистское убеждение в том, что лишь одна из них может быть «правильной», что в

165

философии науки нужно стремиться к научной общезначимости. Однако зашедшие в тупик дискуссии в конце концов показали, что в философии науки не может быть общезначимых концепций и решений, что она неизбежно несет на себе отпечаток характерного для философии плюрализма.

Среди важнейших проблем, волновавших сообщество философов науки постпозитивисткого периода, можно отметить следующее.

Проблема фальсификации. Поппер полагает, что факт, противоречащий научной теории, фальсифицирует ее и вынуждает ученых от нее отказаться. Ученики и критики Поппера выяснили, что процесс фальсификации вовсе не так прост.

Проблема правдоподобия научных теорий и степеней правдоподобия, сформулированная Поппером, породила много уточнений и споров.

Проблема соизмеримости научных теорий. Кун и Фейерабенд выдвинули тезис о несоизмеримости конкурирующих научных теорий, то есть об отсутствии общих для них стандартов сравнения. Этот тезис вызвал большую полемику.

Проблема рациональности. Узкое понимание рациональности как соответствия логико-методологическим стандартам подверглось в постпозитивизме критике, и было заменено более расплывчатым понятием рациональности, значение которого до сих пор не вполне ясно.

Мысленный эксперимент является важнейшим приемом не только естественнонаучного, но и гуманитарного, философского исследования. В неопозитивизме (Витгенштейн) был проведен оригинальный мысленный эксперимент по установлению логической возможности одной из главных функций языка – функции обозначения фактического содержания, а также самой связи языка с миром. При этом было принято «допущение» («аксиома»), что «человеческий фактор» полностью элиминирован (исключен) из рассмотрения сущности языка.

Осознание ограниченности трактовки языка лишь как семантической системы, обладающей жесткой внутренней структурой, послужило стимулом для разработки иной философской парадигмы, учитывающей многофункциональность и социальные параметры языка, что и привело в результате к «абсолютизации» его деятельностной природы. А это в свою очередь придало философско-лингвистическому исследованию человеческое измерение. Эти построения оказались связанными, во-первых, с разработкой

166

вопросов философии психологии, во-вторых, с обсуждением стратегии построения новой теории значения и, в-третьих, с теми концепциями практики и социокультурного знания, в которых принимается во внимание языковая проблематика.

Как еще один вариант философского поворота к языку в современных условиях является постмодернизм. Если в первой половине XX века язык понимался как значимое средство анализа предметно-объектного исследования, то теперь осуществляется рефлексия над самими приемами анализа объектов. Постмодерн задается вопросом: а может быть, язык обладает еще большей автономией, может быть, это сфера, которая сама навязывает предмету его структуру? С другой стороны, постмодерн склонен видеть в любой философской концепции только скрытые идеологемы и мифологемы, и, кроме этого, если видеть весь мир только как текст, то утрачивается специфика философии.

Вопрос о возможности коммуникации между сторонниками альтернативных научных теорий и сближение философии науки с философской герменевтикой привели к постановке важной проблемы понимания.

Можно утверждать, что в современной ситуации термин «постпозитивизм» используется в философии науки для обозначения множества методологических концепций, пришедших на смену тем, которые были привержены методологии логического позитивизма.

Наконец, в последнее десятилетие все большее внимание привлекают проблемы социологии знания. Однако обсуждение этих проблем уже выходит за рамки постпозитивизма.

Если лидирующими дисциплинами в философском анализе науки в разное время были философия логики, эпистемология, философия языка, то в последние годы на передний план выходит философия сознания. Она захватывает и проблемы когнитивной науки (включая и когнитивную психологию), и новомодную тему искусственного интеллекта, и лингвистику. В последние десятилетия 20 в. исследования в области искусственных интеллектуальных систем оказались перед необходимостью теоретического анализа сущности естественного интеллекта.1 Различные школы позитивистской философии активно участвуют в разработке этого направления

1 См.: Ракитов А.И. Философия компьютерной революции. М..,1991; Серл Дж. Открывая сознание заново. М., 2002; Вильянуэва Э. Что такое психологические свойства? Метафизика психологии. М., 2006.

167

(Стейтен, Гарвер, Рорти и др.), главная интенция которого – метафизика психологии и метафизика искусственного интеллекта.

Новые направления в философии науки связаны с утверждением междисциплинарных парадигмальных установок - информационной, синергетической, когнитивной. Новыми объектами анализа выступают: когнитивная система, когнитивная эволюция, информационная реальность, научная реальность, анализ интегративных процессов в современной науке.

4.2Основные тенденции концептуальной интеграции

внауке конца XX - начала XXI вв.

Характерная черта современной эпохи - отрицание научной методологии в том виде, в каком она сложилась в естествознании, в частности, отрицание универсальности методов физики и математики, которым противопоставляется герменевтическая (гуманитарная) методология. Для философской рефлексии, начиная с 17в., традиционно сомнение в отношении единства метода науки. Однако духовное движение 20в. породило уничтожающий скепсис в отношении самой науки.2 Теория познания также берется под сомнение и заменяется представлением о параллельных интерактивных практиках в жизненном цикле. Интеллектуальная деятельность рассматривается уже не в качестве более высокого уровня познания, а как один из видов в пучке равнозначных адаптивных практик (сенсорной, моторной, образно-чувственной и т.п.).3

Постмодернистская тенденция в методологии науки выводит на первый план игру языка, смысловые коннотации, социокультурную, а точнее, социально-антропологическую археологию знания, в которой традиционные проблемы истины и объективности знания скрыты за проблемой топологии дискурса, многозначности и неопределенности «дискурсивных формаций».4 В отечественной литературе анализируется различие самих интеллектуальных практик, которые в свою очередь выступают онтологическим основанием

2См., например: Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология // Вопросы философии. 1992. № 7; Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избр. Произв. М.1990; Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994; Мамардашвили М.К. Стрела познания (набросок естественноисторической гносеологии). М., 1997; Башляр Г. Новый рационализм. М., 1987.

3См., например: Семенов В.В. От теории познания к теории сознания. Отходная методологии ХХ века. Пущино. ОНТИ ПНЦ РАН. 1997.

4Фуко М. Археология знания. Киев.1996.

168

процесса мыслекоммуникции. Именно коммуникация оказывается на первом плане в СМД методологии, основателем которой является Г.П.Щедровицкий.5

Социально-антропологический характер принципа макродетерминации в методологии междисциплинарных исследований. В ряду интеллектуальных практик междисциплинарные стратегии исследования мира и человека образуют мировоззренческо-методологический пучок, в котором выделяются линии: эмерждентного материализма6 (в отличие от сциентизма, опирающегося на физикализм в объяснении человека и его сознания), радикального конструктивизма (когнитивная парадигма),7 системогенеза (или социогенетики),8 синергетики (новой холистики),9 универсального эволюционизма.10 Общую основу новых методологических ориентаций в науке составляет принцип макродетерминации. Суть его заключается, во-первых, в утверждении равноправия двух типов причинных связей: структурных (механических, например) и функциональных. Что дополняет традиционную схему детерминации целого его структурными элементами (их природой и взаимодействиями - в физической методологии) достаточно жесткой детерминацией «сверху» - от возникающего на высоком уровне сложности системного качества. Таким образом, динамика сложной иерархической целостности оказывается дважды детерминированной: структурно («снизу вверх») и функционально («сверху вниз»). Во-вторых, в утверждении приоритета телеологической причинности в топологии системы и организации ее действия. В частности, нобелевский лауреат, специалист в области нейрофизиологии Р.У.Сперри, называя уровень свойств целого эмерджентным (холистским) макроуровнем, подчеркивает, что физические и химические силы «вставлены», «упакованы» в определенную схему, контролируются, управляются, программируются, «получают толчок» и направляются законами динамики сознательных и подсознательных ментальных процессов. Уровень ментальности, образуя более высокий порядок организации целого, порождает

5Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М.1995. См. также: Литвинов В.П. Полилогос: проблемное поле. Тольятти. 1997.

6Сперри Р.У. Перспективы менталистской революции и возникновение нового научного мировоззрения // Мозг и разум. М. 1994. С.20-44.

7См.: Maturana H, Varela F. Der Baum der Erkenntnis. Goldmann Verlag. 1987, Цоколов С.А. Дискурс радикального конструктивизма. Мюнхен. 2000; Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект. М.1995 и др.

8Субетто А.И. Социогенетика. СПб-М.1994.

9Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике // Вопросы философии. 1997. №3; Они же. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М. 1994.

10Моисеев Н.Н. Восхождение к разуму. М. 1993; Его же. Универсум. Информация. Общество. М.2001.

169