1yuzhaninova_e_r_istoriya_sotsial_no_filosofskikh_idey_v_neme

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

диалектической взаимосвязи с нравственностью человека, его готовностью выполнять моральный закон: «Если бы не было свободы, то не было бы в нас и морального закона»26.

Свобода выступает основным признаком и условием разумной нравственности человеческого бытия, способности личности к осознанному самоограничению и уважению достоинства остальных. Именно свобода человека

- главная проблема и ценность Канта и его последователей. Но свобода человека не существует без его нравственности и в «Критике чистого разума» Кант предпринимает попытку решения антиномии свободы.

Для Канта антропологический вопрос, вопрос о человеке и его предназначении, о ценности его жизни – главный вопрос философии. Кант убежден в том, что философские знания должны быть применимы к жизни, и,

поскольку, человек есть последняя цель и главный в мире предмет изучения, то все философские понятия и научные гипотезы должны быть применены к человеку и для человека.

В целом, у Канта ценности не бытийствуют самостоятельно. Это пока даже не самостоятельные ноуменальные объекты, в них есть лишь идеальная истинность и определённая значимость. В качестве главнейшей ценности, тесно связанной как с человеком, так и его свободой, у Канта выступает категорический императив, который ориентирован антропологически.

Великий Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1832) под ценностью понимал нечто совершенное, принятое как абсолютная норма, проводя чёткий водораздел между ценностями утилитарными и духовными. Последние,

естественно, имеют большую значимость, поскольку утилитарные ценности всегда относительны. Гегель под этими ценностями подразумевал, в основном, не просто материальные объекты, но конкретно товары, следовательно, их утилитарность зависит от спроса и предпочтений потребителя. Духовные ценности Гегель связывал со свободой духа.

26 Там же. С. 314.

61

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Гегель в понимании сознания исходил из принципа историзма.

Субъективный дух (сознание личности) определяется историческими особенностями общественной жизни. Гегель приходит к выводу, что самосознание есть истина сознания. Каждый последующий образ сознания – как более высокий – является истиной предшествующего. Человек познает себя в качестве человека только в человеческом обществе – «самосознание … есть только как нечто признанное»27. Впоследствии эту мысль Гегеля повторит и продуктивно разовьет Маркс.

Увы, Гегель не признавал ценность отдельной человеческой личности. Его субъективный дух так и остался абстрактной категорией, оторванной от конкретного, эмпирического, живого «Я». Анализируя его сущность, он рассматривает его как нечто безличное, предельно абстрактное. Так человеческое Я оказалось не содержащим в себе ничего личного и личностного.

Абстрагирование от всего конкретного, личного проявляется заметнее всего тогда, когда Гегель анализирует нравственную и духовную жизнь. Человеческое,

индивидуальное Я не может и не имеет права определять своё предназначение.

Это право есть у мирового разума, мировой идеи. Именно она заложила объективный дух исторический процесс, нравственные, правовые и государственные институты человечества. Индивидуальное Я должно подчиняться этой абстракции.

Дух объективный обладает большей ценностью, нежели индивидуальный,

он может быть вообще случайным. Я лишь включается во всеобщий порядок, в

исторических ход развития объективного духа.

Иоганн Готлиб Фихте также, как и многие его соотечественники особую значимость видел в свободе, она – главная ценность для человека из всех возможных. Поэтому французская революция, которая, по мнению Фихте,

освободила человека от оков, имеет такое положительное значение. Если революция дала свободу внешнюю, то философская система Фихте «освобождает

27 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа. М., 2008. С. 97.

62

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

от вещей самих по себе». В его системе также представлена схема развития свободы в соответствии с этапами человеческой истории.

Фихте оценивал разум как мощь, творящую и образующую всю вселенную.

Следовательно, все существующее в мире приписывается творчеству разума, ибо разум нужно понять и исследовать так же, как и знание, а именно как знание абсолютное. Фихте пишет в «Фактах сознания»: «Мир существует только в знании, а само знание есть мир»28. Следовательно, здесь он имеет в виду знание,

существующее вне зависимости от человека. Он развивает свою мысль таким образом: «Я утверждаю: знание безусловно, оно имеет самостоятельное существование, и есть единственное самостоятельное существование нам известное. Но, по существу, знание есть бытие свободы; следовательно,

собственно самостоятельная свобода»29. Вот так в ценностной иерархии Фихте свобода и знание оказываются тождественными.

Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775-1854) также признавал человеческую свободу в качестве наивысшей ценности. Истинная свобода состоит в согласии с необходимостью. Свобода и необходимость существуют одна в другой.

Среди факторов, угрожавших человеческой свободе как наивысшей ценности, прозорливые немецкие мыслители уже в те времена называли чрезмерное развитие техники. Об опасности закабаления человека созданной им самим техникой предупреждали Иммануил Кант и Иоганн Вольфганг Гёте (1749-

1832). Великий поэт предвидел массовое наступление техники, которого одновременно и боялся, и приветствовал. Рассуждая о ложных ценностях современности, он обращал внимание на то, что люди в погоне за мнимыми ценностями (различными удобствами быстрого сообщения, экспресс-почтой,

пароходами и железными дорогами), они восторгаются ими, стремятся к ним. Тем самым образованная часть общества пытается превзойти саму себя, а вот возвысится над посредственностью таким образом не может. Гёте чувствовал, что

28Там же.

29Фихте И.Г. Сочинения в двух томах. СПб., 1993. Т. 2. С. 768.

63

в его время востребованными качествами в человеке стали проворство, смекалка,

деловитость, но совокупность этих качеств, как правило, не предполагает высшие дарования.

Гёте фактически был предтечей идеи ноосферы, говоря до В.И. Вернадского и П.Т. де Шардена о сфере человеческого разума. Разум человека был для него одной из основополагающих ценностей, но при этом Гёте осознавал, что разум и нравственность должны быть неотъемлемыми. Очень актуальна его идея о том,

что преобразования в науке, обществе, искусстве свершаются не только путём революций, ломок, отказа от прежнего, но и путём медленного, кропотливого,

ежедневного труда.

Таким образом, для мыслителя эволюция является ценностью, а её противоположность – революция – антиценностью. Кропотливый труд пусть и не приносит сразу ярких плодов, но без которого не возможно эволюционное,

поступательное развитие человека и общества. При этом он помнил и о значимости вдохновения для творца. Однако в соотношении «труд – вдохновение» для Гёте большей ценностью обладает всё же труд.

Эти рассуждения не разделялись большинством современников. Прогресс,

богатство, захват территорий, рост производства и расширение знаний – вот те ценности, которые доминировали в сознании людей XIX века. А мудрецы наподобие Канта и Гёте говорили: надо соблюдать преемственность. По сути дела, лишь Фихте выделялся из плеяды немецких философов своими панегириками техническому прогрессу в «Лекциях о назначении ученого». Но и он призывал ученых служить человечеству!

Поэтому творчество немецких философов, многие их труды и мысли,

отражающие их ценностные ориентиры, во многом не совпадали с локальностью того времени. И лишь в наше время, когда научно-технический прогресс обернулся политическими, экономическими и экологическими катастрофами, эти идеи обрели свою значимость. Как не вспомнить Фихте с его призывом учёным служить человечеству на фоне ядерных взрывов? Как не задуматься о Шеллинге,

считавшем, что человек свободен только тогда, когда его свобода соотносится с

64

необходимостью на фоне растущих в геометрической прогрессии потребительских интенций человечества?

Немецкая классическая философия пыталась соответствовать высшим человеческим ценностям. В своих художественных, научных и философских творениях Кант и Гёте, Гегель и Шеллинг часто выражали идеи, которые, с одной стороны, не выходили за рамки традиционного философского континуума того времени, а с другой – значительно опережали эпоху. Энергия немцев, живших в раздробленной Германии, находила выход в создании гениальных шедевров литературы, искусства и философии. Гёте преодолел национальные рамки и вступил на более высокий, общечеловеческий уровень. Говоря словами Мефистофеля, в самом Гёте были «бесстрашье льва, оленя ход, страсть итальянца,

твердость шведа».

В чем-то прав наш Василий Розанов, который не без ехидства заметил, что немцы у себя «под черепом» производят всякие революции, но через порог дома никак не решаются переступить.

Гёте и Гегель своеобразно продемонстрировали в своей творческой жизни

ценностный аспект диалектики национального и общечеловеческого.

Иммануил Кант не обращал внимания ни на политические обстоятельства, ни на национальные проблемы. И хотя он не выезжал ни разу из Кенигсберга, видимо,

считал себя гражданином мира.

Для Гегеля, как для Гёте, всегда выступавшего против национального чванства, было неприемлемо возвеличивание нации как высшей ценности. Гегель был равнодушен к борьбе немцев против Наполеона, потому что считал безнравственным бороться против великого человека, несущего Германии прогресс. Но в «Философии истории» Гегель объявит прусское государство,

которому верно служил как профессор, вершиной Мирового разума и наивысшей ценностью вообще.

Гёте рассуждает и о проблеме культуры и варварства. Поэтому с наслаждением изучал чужие культуры и искусство. И, не смотря на то, что многим в своей образованности он был обязан французской культуре, когда на

65

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

его родине начались национально-освободительные движения, Гёте выступил против революции, национализма, войны. Он справедливо считал, что выход для Германии не в национализме, а в становлении нации, а это невозможно без становления человека как человека, как существа духовного. И в этом мудром отношении к своей стране видится любовь к ней ещё большая, нежели в ярких революционных памфлетах. Фихте, к слову сказать, в «Речах к немецкой нации» не разделял взгляды Гёте на путь развития родины. О любви к родине

свидетельствуют и слова Гёте о том, что счастливее всего человек может быть только в своём доме, не на чужбине.

И Гёте, и Гегель действительно любили свою родину, гордились ею, знали историю своего народа. Гегель превосходно знал немецкий фольклор, а Гегель историю Германии. Тем не менее, они никогда не противопоставляли свой народ какому-либо другому. Более того, Гёте считал весь мир – расширенным отечеством, которое может дать больше, чем родина – отдельно взятая страна

(статья «Дальнейшее о всемирной литературе»). Поэтому понятно, почему Гёте настойчиво проводит через своё творчество идею объединения народов.

Раздробленность и феодализм современной ему Германии позволили со всей отчётливостью осознать, что поскольку современное государство предъявляет человеку меньше требований, по сравнению с древними государствами, индивиду не приходится быть покорным его целям и «большее общение» с другими народами приводит к сотрудничеству, развитию культуры, «к уступчивости и ко всем общественным добродетелям»30.

Понятия «массовая культура» во времена немецких идеалистов не существовало, но об этом явлении Гёте уже писал: всему серьёзному,

возвышенному, духовному распространиться не так то легко, зато то, что по вкусу толпе найдёт себе дорогу и широкое распространение. Но с расширением контактов между народами те, кто служит подлинно дельному и высокому, будут находить друг друга быстрее.

30 Цит. по: Людвиг Э. Гёте. М., 1965. С. 427-428.

66

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Эти мысли были по достоинству оценены уже теми современниками,

которые были способны понять мощь таланта Гёте. Например, Шлегель говорил,

что к величайшим трем событиям эпохи принадлежат Французская революция,

философия Фихте и «Вильгельм Мейстер» Гёте 31.

Тема любви как высшей ценности не могла не раскрываться немецкими идеалистами, ведь её они понимали как высшую человеческую духовную потенцию, да и проявлений её так много и они столь разнообразны (философия ведь тоже есть любовь к мудрости).

Пусть Кант так и не познал, как считают его биографы, всей прелести плотской любви. Он принес свою жизнь в жертву науке! Хотя он и пытался два раза свататься, но из этого ничего не вышло. На склоне лет он, как известно, даже радовался, что избежал «механических телодвижений, лишенных метафизического смысла». Его рассуждения о половой любви и браке, дотошные определения, касающиеся сферы сексуальных отношений, могут вызвать у современного читателя лишь улыбку. Чего стоит лишь это: «Если мужчина и женщина хотят наслаждаться половыми свойствами друг друга, они необходимо

должны вступить в брак». Это следует из правовых законов чистого разума.

Впрочем, Кант был человеком своего времени, а даже от гения невозможно требовать заглянуть в будущее.

Зато Кант оставил несколько превосходных мыслей о чувстве удовольствия в целом. В «Антропологии», позднем своем сочинении, Кант уточнил категорию

«чувство удовольствия» и подчеркнул ее значимость для своей эстетики и аксиологии.

В основе суждения лежит чувство удовольствия. Но природную часть человека накладывается слой воспитания, нравственности и культуры. Поэтому удовольствие должно быть в первую очередь культурным, а не чувственным,

гедонистическим. Кант пишет о том, что культура, науки и искусства – это способ испытать наслаждение. И в человеке нужно увеличивать способность к

31 Цит. по: Гайденко П. П. Философия Фихте и современность. М., 1979. С. 161.

67

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

испытанию такого рода удовольствия. Притупление восприимчивости делает человека менее способным к удовольствию. Таким образом, поскольку в основе ценности лежит акт суждения и оценивания объекта, постольку удовольствие от некоего объекта становится мерилом ценности этого объекта. Одной из высших ценностей является культура, а также искусства и науки.

Иименно в «Антропологии» Кант написал свои знаменитые слова: «Работа

–лучший способ наслаждаться жизнью». 32 Кант, таким образом, знал лишь один вид наслаждения. Поэтому порой мыслителя становится по-человечески жаль, а

весь ценностный облик Канта кажется довольно странным в начале XXI столетия.

Противоположностью Канту в этом отношении были Гёте, Гегель, Шеллинг и Фихте. У Гёте отношение к женщине вообще было особое. В разговоре с Эккерманом он отметил, что обладает специфическим представлением о женщине, благодаря которому ему особо удавались женские образы в его литературе. Гегель тоже поэтично пишет о любви: «Истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом

«я», и, однако, в этом же исчезновении и забвении впервые обрести самого себя и обладать самим собой»33.

Для Шеллинга любовь также является ценностью особого порядка,

поскольку изначальна, она способна преодолеть зло и ненависть, снять все противоречия. Он пишет: «В духе сущее едино с основанием существования, в

нем оба начала, их абсолютное тождество. Но выше духа находится изначальная бездна, которая не является ни безразличием, ни тождеством обоих принципов, по отношению ко всему равное и ничем не охваченное единство, свободное от всего и всепроникающее благо – одним словом, любовь, которая есть все во всем»34.

Немецкая классическая философия явила не только образцы философских исследований, которые обогатили естествознание непреходящими открытиями,

но и рассматривала природу как наивысшую ценность. Познания в области

32Там же. С. 262.

33Гегель Г.В. Ф. Сочинения. Т. 13. М., 1940. С. 107.

34Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения в 2 томах. Том 2. М., 1989. С. 151-152.

68

естественных наук Гегеля, Шеллинга, Гёте были обширными даже по меркам нашего времени.

Благоговение перед природой, жизнью, какой она есть на самом деле, а не жизнью, какой она только должна быть с точки зрения рационалистов,

отождествлявших свои мыслительные конструкции с действительным миром и загонявших природу и продуктивный человеческий дух в прокрустово ложе систем, - отличительная черта мировоззрения Гёте. Природа могущественна и добра не в силу наших благих предписаний, но сама по себе. Не человек предписывает ей мертвые формулы красоты и добра, но в самой природе есть то,

что вызывает благоговение и преклонение.

Вдумаемся: Кант прожил 80 лет, Шеллинг – 79, Гёте – 82 года. Фихте погиб случайно, да и Гегель мог бы творить новые философские миры еще очень долго.

Порой высоко организованный мозг творит с телом настоящие чудеса. Здесь нам хочется привести размышления Гёте о том, что нужно человеку в жизни: «Для того чтобы жить в довольствии, надо соблюдать девять требований: нужно достаточно здоровья, чтобы работа была удовольствием; нужно достаточно богатства, чтобы удовлетворить свои потребности; нужна сила, чтобы бороться с трудностями и побеждать их; нужно смирение, чтобы признавать свои грехи и раскаиваться в них; нужно терпение, чтобы тяжело трудиться до тех пор, пока не совершишь нечто достойное; нужно милосердие, чтобы видеть добро в своих ближних; нужна любовь, чтобы заставить себя приносить другим людям пользу и помощь; нужна вера, чтобы Бог стал для тебя реальностью; нужна надежда, чтобы уничтожить страх перед будущим». Попробуем последовать этим советам Гёте,

этой своеобразной ценностной шкале, и, быть может, нам и удастся дожить до его возраста!

Немецкие философы не раз подчеркивали, что человеческий гений –

высшее достижение природы и одна из высших ценностей. Гегель отметил наличие первичного дорефлексивного «центра» нашей душевной жизни. Это

69

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

выразилось в его учении о гении человека, изложенное в «Философии духа»35.

Именно Гегель гениально и проницательно зафиксировал и внутреннее противоречие, свойственное этому устойчивому сверхсознательному «ядру» нашей личности. Он пишет: «Душа уже есть в себе противоречие, состоящее в том, что, представляя собой нечто индивидуальное, единичное, она в то же время все же непосредственно тождественна с всеобщей душой природы, с ее субстанцией»36.

Уже у неокантианцев понятие «ценность» вырастает до уровня категории,

причём становится одной из высших категорий. В. Виндельбанд понимает ценности как нормы, правила оценки фактов, «необходимость долженствования»,

а потому управляют не только действиями, но и лежат в основе теоретической и эстетической деятельности. Последователь В. Виндельбанда Г. Риккерт разделяет ценности и долженствование. Сущность ценностей как раз и «состоит в их значимости, а не в их фактичности». Он также чётко различает ценности и оценки, которые являются психическими актами оценивающего субъекта. А Э.

Кассирер считает, что ценности являются основанием саморазвития человека.

Таким образом, мы рассмотрели основные ценности, которые можно вычленить из творчества выдающихся немецких мыслителей. Философы немецкого идеализма придерживались и выражали в своем творчестве идущую от просветителей идею ценностной иерархии как многоуровневой системы объективных и неизменных ценностей, завершающуюся в триаде Истины, Добра

иКрасоты. Ныне залогом спасения современного человечества от угрозы ядерной

иэкологической катастрофы, предпосылкой для создания атмосферы продуктивного сотрудничества всех народов может выступать лишь принятие в качестве непреложного условия человеческого бытия универсальных ценностей жизни, поддержания мира, достоинства личности, ее прав и свобод,

справедливости, законности и культуры. Именно этим ценностям всю свою жизнь

старались служить великие немецкие философы.

35Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М., 1977. С. 142-143.

36Там же. С. 178.

70