1yuzhaninova_e_r_istoriya_sotsial_no_filosofskikh_idey_v_neme

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

общественными результатами. Философу удалось подойти к истории человечества через истории отдельных людей. Например, он очень точно характеризовал политических и общественных деятелей с их людскими слабостями, страстями и пороками. Рассматривая историческое событие, он пытался проследить его истоки,

понять причины его развития, вскрыть истинные движущие силы тех, кто формулировал политические и религиозные лозунги. И весь этот анализ выстраивался на фоне более широкого контекста: Шиллер рассматривал исторические эпохи так, чтобы можно было увидеть движение человечества к высшей цели.

Непосредственно истории посвящены следующие произведения Шиллера: «История отпадения Нидерландов от испанского правления» и «История Тридцатилетней войны».

Иоганн Вольфганг Гёте (1749-1832) – великий немецкий поэт, учёный,

общественный деятель.

Гёте в своей речи «Ко дню Шекспира», произнесенной в дни шекспировских торжеств в 1771 году, говоря о великом предшественнике, проецирует свою оценку великого драматурга на самого себя, тем более 14 октября в святцах у немцев значится как день Вильгельма (по-английски – Вильям). Речь молодого Гёте становится похожей на исповедь: «Эта жизнь, милостивые государи, слишком коротка для нашей души… ибо если кому-нибудь и посчастливилось на жизненном пути, то в конце концов он все же – часто перед лицом так долго чаянной цели попадает в яму.. и считается за ничто... Шекспир, друг мой, если бы ты был среди нас, я мог бы жить только вблизи от тебя! Как охотно я согласился бы играть второстепенную роль… Природа, Природа! Что может быть больше природой, чем люди Шекспира! Да, Шекспир соревновался с Прометеем!… И как смеет наш век судить о природе? Откуда можем мы знать ее, мы, которые с детских лет ощущаем на себе корсет и пудреный парик и то же видим на других?»22.

22 Гёте И. В. Собрание сочинений в 10 томах. Том 10. С. 261-264.

31

Обращаясь к гению прошлого, душа Гёте поистине возносится ввысь, в

небеса, ибо каждый день он чувствует, что и в нем должно проявиться нечто высокое и величественное. Ведь и общаясь с Гердером, которого он именовал

«явлением богов», он втайне примерял к своим творениям мерило гениальности, но боялся даже и намеком на это вызвать насмешки старшего друга и учителя, черты которого потом он гармонично использует в образе Мефистофеля.

Анализируя влияние на Гёте предшественников, необходимо упомянуть Шекспира, который открыл молодому немцу новые художественные горизонты.

Драмы Шекспира вольные по своей форме и интерпретации известных исторических событий позволили Гёте отойти от канонов классицизма и творить более свободно как художественных, так и в научных жанрах.

В Страсбурге, не без влияния Гердера, Гёте задумал драму «Гётц фон Берлихинген». Он собирался писать ее в манере Шекспира о сильном духом и свободолюбивом рыцаре из эпохи крестьянской войны XVI в. в Германии. По-

видимому, в то же время зародился и замысел «Фауста». Но Гёте не решился раскрыть перед Гердером свои поэтические замыслы, боясь тех шуток и насмешек,

которыми Гердер щедро награждал своего преданного молодого друга.

Гёте всячески пропагандировал идеи Гердера в кружке своих друзей, а

позднее, став автором «Гётца фон Берлихингена» (1773) и «Страданий молодого Вертера» (1774), оказался самым неординарным и ярким поэтом этого движения, в

какой-то степени его вождем. Участники его - «бурные (или «дикие») гении» -

выбрали для себя лозунг: природа и свобода. Следование этому лозунгу приводило к освобождению от существовавших трафаретов, от догматизма и вело к поиску новых мыслительных форм.

Так, группа молодежи, собравшаяся вокруг Гёте, отвергала французскую литературу, как несовременную, устарелую и слишком аристократичную. Был отвергнут даже Вольтер; критически отнеслась эта молодежь и к механистическому материализму того времени, например, к сочинению Гольбаха «Система природы»

(1770), которую она считала «мертвящей» и «содрогалась перед ней, как перед призраком». Дидро ценился за яркий критический ум. Больше других французских

32

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

писателей нравился Руссо с его культом природы, которая являлась «кумиром» этого молодого поколения.

Для нас важны, прежде всего, философские воззрения «бурных гениев»,

которые основывались на необходимости следования зову природы. Будучи поклонниками Руссо, «бурные гении» созерцали в природе воплощение естественного образа жизни, основанного на идее равенства. Природа, по их мнению, – не просто красивый ландшафт, а философская идея с присущей ей бесконечными потенциями. Как полагали молодые участники этого движения,

природа прекрасна именно потому, что в ней все овеяно свободой, все вольно дышит и развивается, не связанное никакими условностями.

Именно в этих воззрениях необходимо искать корни той философии природы,

которую постепенно разрабатывал Гёте, и которая стала теоретической основой его научных изысканий. Разумеется, идея философии природы сложилась несколько позднее, в 80-е годы, в Веймаре.

В «Венецианских эпиграммах» Гёте скажет:

Франции горький удел пусть обдумают сильные мира;

Впрочем, обдумать его маленьким людям нужней.

Сильных убили – но кто для толпы остался защитой Против толпы? И толпа стала тираном толпы23.

Стихи Гёте не передают, конечно, всей сложности его отношения к политическому катаклизму, потрясшему Францию. Вспомним хотя бы знаменитую фразу, сказанную им после битвы под Вальми прусским офицерам: «Отсюда и отныне начинается новая эпоха всемирной истории, и вы сможете сказать, что присутствовали при этом». В беседах с И. П. Эккерманом Гёте говорил, что не мог принять Французскую революцию, поскольку её кровь и ужасы видел непосредственно и слишком близко, они вызывали в нём острые переживания, тогда как её позитивные последствия ещё не были заметны.

23 Гёте И. В. Собрание сочинений в 10 тт. Т. 1. С. 207.

33

5 «Немецкое якобинство» как совокупность социально-

философских воззрений

Среди тех, кто сразу увидел «благодетельные последствия» революции и до конца дней своих был ее убежденным приверженцем, следует назвать в первую очередь Георга Форстера (1754 – 1794). Судьба этого политического деятеля,

публициста, естествоиспытателя, путешественника была насыщена событиями, но, к

сожалению, слишком коротка.

Форстер не получил регулярного образования – в школе он проучился всего полгода, но ясный и живой ум, восприимчивый к событиям и явлениям окружающего мира и их порой неявной связи, с лихвой восполнял этот недостаток в многочисленных путешествиях, первое из которых Форстер совершил со своим отцом вглубь России в возрасте одиннадцати лет. Именно в России он выучил русский язык и уже в тринадцать лет перевёл сочинение по истории России Ломоносова на английский язык. В семнадцать он уже путешествует с командой знаменитого Джеймса Кука в поисках легендарного Южного материка.

Путешествия дали тот необходимый материал и опыт, который пригодился ему для написания книги, после которой к нему пришла известность и знакомство со многими выдающимися людьми своего времени – Лессингом, Франклином,

Бюффоном. Благодаря «Путешествию вокруг света» он получил место профессора истории в Касселе, затем в Вильне был доцентом, а позже работал в Майнцском университете. Именно в этом городе он встретил весть о французской революции, а

в1792 г. французские войска заняли город, изгнав из него его курфюрста.

Вэтом же году он становится председателем «Общества друзей свободы и равенства» и настолько вдохновлён идеями французской революции, что считает необходимым соединение с Французской республикой. Он даже ходатайствует об этом перед Конвентом. Но уже в июле Майнц сдался реакционной армии, и Форстер вынужден ехать в Париж, в этой вынужденной эмиграции он и остаётся до конца

34

дней. Умирает он в возрасте сорока лет (январь 1974 г.), сохраняя верность идеям свободы, равенства и братства.

Одна из самых сильных сторон его литературного наследия – подробное описание путешествий, в которых он побывал, обычаи и нравы тех народов, с

которыми ему довелось общаться. В его «Путешествии вокруг света» (1778—1780)

его разнообразные сведения от знакомства с разными историко-культурными условиями народов получают подлинно научное и историко-философское осмысление.

Например, он поднимает вопрос о путях исторического развития разных народов, поскольку его впечатлили различия в традициях, обычаях и культуре европейцев и островитян Южных морей. Он отмечает, что с вторжением европейцев у данных народов исчезает «счастливое равенство», тем не менее, видит в колониализме движущую силу исторического развития. К сожалению, идеи о том,

что не столько европейская культура будет катализатором развития варварских культур, а сколько эти племена – источник обогащения, не приходили в головы политиков и колонизаторов того времени. Хотя Форстер видел в колониализме вызов человечеству, ответить достойно на который, по его мнению, можно лишь с позиций гуманизма.

Отсутствие систематического образования и богатство жизненного опыта,

скорее всего, предопределило то, что Форстер ставил опыт выше всяческого умозрения и логики, что было вполне в духе его времени – времени, когда начала оформляться опытная и экспериментальная наука. Но что примечательно:

исследователь умел видеть явления в их взаимосвязи, подчас и скрытой от поверхностного взгляда. Дух его времени отразился и в такой установке Форстера как просветительский морализм.

Последнее обстоятельство способствовало его позднейшей политической деятельности. Он ясно понимал, что для осуществления буржуазной революции в Германии нет подходящих условий. Поэтому дальнейшие его труды («Революция и контрреволюция в 1790 году», «История английской литературы 1790 года»)

посвящены выявлению и анализу местных причин и условий общественных

35

изменений, которые во Франции получили другое развитие. Анализируя законы своей страны он приходит в выводу, что они достаточно широки, чтобы уравновесить интересы короля, аристократии и подданных.

Спустя четыре года после французской революции Форстер опубликовал свою работу, в которой описывал её значение для всей Европы, трезво отмечая при этом,

что в Германии революция не сможет состояться, поскольку общественные и правовые отношения в ней складываются совершенно иначе. Причины разгорания революционных событий, Форстер видел не столько в стечении разных для страны обстоятельств, но в пересечении всемирно-исторических и местных движений.

Форстер, являясь вульгарным материалистом, именно с этих позиций разъясняет закономерности и специфику разворачивающихся в обществе процессов

(«Описание революции в Майне», «Парижские очерки»).

Революционеры, говорит Форстер, ищут истину, но истина — это не индивидуальное мнение, деспотически навязываемое другим. Ни одному отдельному человеку нельзя доверить поиск истины для других. Тот, кто выдает себя за единственный источник истины, - враг рода человеческого.

И всё же наибольшую ценность имеют его произведения, в которых описываются его путешествия. Эти творения – не только со вкусом описанные достопримечательности и социо-культурные условия посещаемых стран, но мнения,

суждения, оценки и анализ писателя делают личность повествователя в этих описаниях значимым и наиболее ценным для читателя, отделённого от времени создания описаний уже не одним столетием.

Форстер – крупный прозаик, которого относят к значимым фигурам немецкой литературы и философии XVIII века, а также к значимым апологетам Французской революции в Германии. Популярность его произведений в то время не в последнюю очередь обеспечивалось за счёт выдающего литературного дара, что заставляет задуматься профессиональных философов о языке, на котором они пишут: будет ли мысль выражена так, что станет доступной и близкой многим, или уровень выражения той же мысли сделает круг её носителей чрезвычайно узким.

36

Форстер принимает активное участие в выпуске периодических изданий. В

1780 – 1785 годах он выпускал вместе с Кристофом Лихтенбергом, самым знаменитым немецким физиком и астрономом того времени, журнал

«Гёттингенский иллюстрированный журнал науки и литературы». В 1792 году Форстер, наряду с Мерком, Гердером, Гёте принял участие в издании

«Франкфуртских ученых известий». Форстер неоднократно выступал в защиту вольнолюбивых вещей Фридриха Шиллера.

К немецкому литературному якобинству непосредственно примыкает творчество Карла фон Кноблауха (1756 – 1794). Длительное время он сотрудничает с журналом «Седое чудовище», однако, большинство его произведений вышло при жизни анонимно и ныне забыто. Кноблаух чуть ли не единственный среди плеяды немцев того времени, занявший столь радикальную непримиримую позицию относительно идеализма, бога и монархии. Библией для него стали антирелигиозные произведения французских материалистов, которых он охотно цитирует. В одной из своих первых работ – «Анти-гиперфизика для возвеличения разумных» (1789) – Кноблаух высмеивает ортодоксальные представления о божестве. Учение о Боге как о духе полно неразрешимых противоречий. Например, он задаётся вопросом, как Бог, не имея тела, может иметь ощущения и чувства, и, следовательно, не имея ощущений и чувств, образовывать понятия. А не имея понятий, Бог не может быть духом. Если Бог бестелесен, он не может ни видеть, ни слышать, ни чувствовать, ни являться человеку, ни влиять на его судьбу, ни быть мыслимым.

Основное философское произведение Кноблауха— «Ночные бдения афонского отшельника». Эта работа вышла не только без указания имени автора, но и не содержала указания на издателя и место издания. В природе, говорит автор,

существует единая субстанция. Мы сталкиваемся с вещами, индивидами, которые отличаются друг от друга, но это лишь различные модификации, способы бытия субстанции. Субстанция вечна и самодостаточна, не произведена никакой другой субстанцией и не зависит ни от каких-либо находящихся вне ее сил. Протяжение и мышление — постоянные свойства субстанции. Со всей решительностью выступает

37

Кноблаух против учения о субстанциальности души, считая память модификацией мозга и, следовательно, телесной.

Он сопереживает французам и надеется на успех французской революции,

веря в её идеалы. Пыл его не остужает и последовавший революционный террор,

который он расценивает как необходимое средство борьбы с деспотизмом, видимо закрывая глаза на то, что тот же самый террор в тех же самых руках может служить обратному – установлению ещё большего деспотизма.

Философ надеется, что вслед за французским пожаром, вспыхнет вся Европа и очистительный огонь сметёт с лица земли главное общественное зло – абсолютные монархии. Кноблаух всецело разделяет позицию революционеров и считает, что только через революцию возможна реализация народного суверенитета. Эту идею он развивает в «Политически-философских беседах» (1792). Народ, по Кноблауху, -

носитель высшего суверенитета. Нация - не вещь, не стадо, которым хозяин может распоряжаться по своему усмотрению. Нация - не средство для достижения посторонних целей, она - сама цель политических установлений и учреждений, она

— сила, «которая создает, назначает или призывает правителя и — как уже давно учат лучшие знатоки естественного и государственного права — в известных слу-

чаях имеет право лишить трона неспособных и недостойных правителей»32.

6 Социально-политическая (практическая) философия

И.Г. Фихте и его философия истории. Деятельностная философия

И.Г. Фихте

Иоганн Готлиб Фихте (1762-1814) идеи французской революции на столько вдохновили Фихте, что он даже хотел принять французское подданство. Его симпатия революционной Франции закончилась лишь с установлением диктатуры Наполеона. Вдохновлённый идеей кардинальных социальных преобразований, в

38

1973 году он пишет работы по общественному переустройству («Востребование от государей Европы свободы мысли, которую они до сих пор подавляли» и «Очерки по исправлению суждений публики о французской революции»).

Первая работа, являющаяся, по сути, памфлетом, посвящена обоснованию того, что ни один монарх не имеет права отнимать у кого бы то ни было свободу мысли, а раз не имеет права, то и не должен. «Очерки по исправлению суждений…»

были написаны и опубликованы тогда, когда революционное движение во Франции клонилось к своему апогею, тем более из задуманного написана была только часть.

Тем не менее пафос Фихте в этом произведении отражён в полной мере: любой народ имеет право на революции и через неё – изменение, исправление своей жизни и строя государства. Поэтому французская революция – провозвестница нового дня человеческой эпохи, его заря.

Анализируя революцию, по мнению Фихте, необходимо обратить внимание на два аспекта: о её правомерности и мудрости. Общественный договор закрепляет отчуждение части личных прав и свобод в обмен на гражданские права.

Общественный договор – основа государственного устройства. Но он может быть неправомерным, если противоречит нравственному закону и нарушает естественные права. В таком случае необходимо изменить этот договор и, как следствие,

гражданственный строй. Право на изменение народом гражданского строя неотчуждаемо.

Однако второй вопрос – о мудрости революции – гораздо сложнее. Люди смогут стать счастливее, только если будут справедливее и мудрее, поэтому радикальные преобразования без мудрости и культуры будут бесполезны. После уничтожения деспота люди начнут уничтожать друг друга. Поэтому свобода без культуры невозможна, она превращается в хаос. Поэтому от «хочу» до «могу» лежит пространство культуры свободы. Именно она должна стать целью человека,

при этом нужно помнить, что никто и ничто не может окультурить человека кроме него самого, поэтому насильное принуждение к культуре не даст должного результата.

39

Философ выделил три типа свободы: трансцендентальную, космологическую и политическую. Первая может выступать в качестве самостоятельной причины и присуща всем разумным существам. Вторая – цель культурного развития, человек космологически свободный в выборе и принятии решения зависит лишь от себя.

Политическая свобода должна быть в каждом государстве, она даёт право следовать установленному закону. В этом произведении Фихте не оспаривает необходимость и целесообразность государства, а лишь ведёт речь о потребности в улучшении государственного строя.

Для Фихте человек и общество неразрывно связаны, при этом в человеке важна его деятельностная основа. Человек должен стать человеком, но без культуры, вне её это невозможно. В связи с этим все науки, искусства и философия должны служить цели восхождения человека к самому себе, его самоутверждению.

Если данная цель не достигается, ценность такой философии и науки весьма низка.

Человек неотделим от общества, является его органичной частью, поэтому общество

игосударство необходимы ему, изоляция человека противоестественна.

Государство служит цели создания идеального общества, и в конце концов, по мере развития, государственное управление изживёт себя, станет излишним.

Оценивая современное общество, Фихте считает, что оно находится на низшей ступени – ступени получеловечества. Люди внутренне не готовы к осознанию и принятию свободы и самодеятельности вкупе с ответственностью.

Важным моментом, на наш взгляд, является то, что мерилом готовности к свободе должно стать желание человека видеть рядом также свободных людей. Руссо однажды заметил: иной мнит себя господином других, но на деле больший раб, чем они. Фихте поправляет его: каждый, считающий себя господином, — раб, он будет униженно ползать перед любым сильным, кто его подчинит.

Фихте задумывается о природе деления общества на сословия. Сословия – источник неравенства, которому нет морального оправдания. Поэтому цель любого общества в равенстве всех его членов. Неравенство, обусловленное природой не зависит от человека, поэтому общество может и должно сгладить природное неравенство своих членов. Сословное деление (если оно не устранимо) не должно

40