1958. С. 231 и др.), необходимость обеспечения соответствующей организации

выпаса животных, их водообеспечения и т. д., многоцелевая продуктивность

пользовательных свойств (мясо, молоко, шерсть, тягло, транспорт и т. п.),

потребность скорейшего использования скотоводческой продукции,

организации ее хранения и сбережения, длительный цикл биологического

воспроизводства животных, защита стад, создание предметов материальной

культуры, обеспечение быта, репродуктивных функций, воспитание детей,

передача им опыта и знаний экологической адаптации (семья) и т. д.

Поскольку основные детерминирующие причины номадизации основной массы

населения очевидны, то все же остается неясным, когда и в результате чего в

процесс сезонных кочевок преимущественно мужской части населения были

вовлечены женщины, старики, дети, больные и др.? Казалось бы ответ ясен:

когда на оседло-стационарных поселениях не осталось скота, когда вся масса

животных была вовлечена в миграционный процесс. Думается, что это могло

произойти тогда, когда сезонно-мигрирующий тип хозяйства в части охоты

исчерпал потенциал и емкость среды обитания, т. е. когда экологическая ниша

была в принципе освобождена от конкурентных видов диких животных и была

заполнена домашним скотом. Во времени этот процесс мог занять несколько

столетий, а мог быть достаточно кратковременным, но в любом случае он

должен был охватывать период, достаточный для накопления

соответствующего экологического опыта (минимум 3—5 поколений) и

освобождения среды обитания от диких животных (минимум 100—150 лет), а

также многократного прироста животных.

Стр.39:

Судить об этом, вероятно, можно по такому показателю, как изменение

структуры стада, в частности по возрастанию удельного веса мелкого рогатого

скота — основного и главного вида животных в составе стада кочевников, и

конского поголовья. А доля крупного рогатого скота, по-видимому, должна

была понизиться как минимум до 20%, чтобы можно было перейти к

номадизму. Подтверждением этому является сопоставление структуры стада

кочевников в средневековье и новое время. Так, например, в хозяйстве казахов

в среднем по всему Казахстану удельный вес крупного рогатого скота

составлял 12,3% (Хозяйство казахов..., С. 97 и др.). При этом, как показывают

специальные расчеты, для обеспечения прожиточного уровня средней семье в

условиях кочевого образа жизни было необходимо как минимум 20—25 голов

скота в условном переводе на лошадь (Руденко, 1961; Шилов, 1975. С. 83 и др.).

Интересно, что при таком количестве скота доля крупного рогатого скота

составляет в среднем 20% всего поголовья (см. параграфы 3.1., 8.1. и др.).

Следует отметить, что у монголов доля крупного рогатого скота в структуре

стада не превышала 14% (Марков, 1976. С. 104 и др.), а по другим данным —

22% (Гонгор, 1979. С. По и др.), у тувинцев—14,6% (Ванштейн, 1972. С. 15 и

др.) и т. д. Таким образом, в процессе эволюции сезонно-мигри-рующего типа

хозяйства происходит постепенное освобождение экологической ниши от

конкурентных видов диких животных, в результате чего она осваивается

скотоводческим хозяйством кочевников. На этой основе в процесс сезонных

передвижений по мере возрастания трудовых затрат вовлекается вся масса

скотоводческого населения. Вследствие этого происходит становление и фор-

мирование кочевничества как специфической системы материального

производства и соответствующего образа жизни.

Эволюция номадизма. По вопросу о развитии кочевого хозяйственно-

культурного типа с момента его становления и вплоть до новейшего времени

историография проблемы носит достаточно однозначный характер. В

литературе утвердился взгляд, что кочевничество эволюционировало по

направлению от высокой мобильности и исключительной подвижности, не

знавшей какой-либо территориальной привязки, ко все менее интенсивному

кочеванию и в конечном счете к постепенному оседанию на зимовках либо

летних пастбищах. Одним из первых, по-видимому, данную точку зрения

обосновал М. П. Грязнов, а вслед за ним С. Е. Толыбеков, С. И. Руденко и

особенно последовательно С. А. Плетнева, А. М. Хазанов н др. (Грязнов, 1955.

С. 21; Толыбеков, 1959; Руденко, 1961; Плетнева, 1967; Хазанов, 1975 и др.).

Согласно схеме, например, С. А. Плетневой, сквозь которую ею

рассматриваются практически все социально-экономические, политические и

этнокультурные аспекты истории кочевых народов, номадизм в своем

эволюционном развитии проходит первоначально стадию так называемого

«таборного», т. е. круглогодичного, кочевания по неурегулированным

маршрутам и, наконец, стадию кочевания с постояннными жилищами на

зимовках, которая вела к оседанию номадов (Плетнева,

Стр. 40: