5. Символические революции

Мы прошли через несколько разнообразных революций. Но если революция 1917 г. сохранилась сегодня в основном лишь в книжном знании, то революция 1991 г. протекала у каждого из нас перед глазами.

Что произошло в 1991 году? Можно ли назвать распад СССР символической революцией? Так, например, С. Кургинян говорит о

¹ Симонович Г. Они "раскручивали" Александра Лебедя // "Московские новости", 1996, № 25-

²Бакуишнсшя О. Кто делал кандидатам такие лица на экране? // "Комсомольская правда". 1996, 6 июля.

313

третьей мировой семиотической войне,проигранной Советским Союзом.

Патрик Шампань, рассматривая проблему символических революций, а для него это май 1968 г. во Франции, говорит о социальных границах, функция которых не только помешать доминируемым войти в запрещенное пространство, но и "помешать доминирующим выйти, стать вульгарными, уронить собственное достоинство" ¹. Он также говорит о существовании социальных и ментальных границ и определенной монополии именно на такой их порядок в мире, на такой способ видения мира.

Символическая революция призвана нарушить иерархию мира (модель мира), тем самым она как бы нарушает сам мир для тех, кто его населяет. Происходит исчезновение "символического капитала", который накапливался поколениями в рамках существования предыдущей иерархии. Исчезновение этого символического капитала очень наглядно видно сегодня. Принятые в прошлом обществе ценности (типа 50 лет в КПСС, участник ВОВ, работник райкома, выпускник ВПШ и под.) сегодня оказались в лучшем случае нейтральными. В результате ломаются целые жизненные линии, к примеру, если у всех в семье на протяжении нескольких поколений было высшее образование, то оно считалось определенной символической ценностью. Сегодняшнее поколение отказывается учиться и тратить пять лет, поскольку низкий уровень зарплаты родителей не создает ореола вокруг высшего образования. Оно исчезает из списка символов престижа.

Нарушение символических иерархий, свойственное символическим революциям, протекает в таком режиме²:

а) происходит смена сакральной зоны: общество снимает защиту со своих прошлых "богов" (в результате развертывается критика, которая лишь затем позволит заполнить опустевшие места новыми "богами");

б) происходит смена зоны агрессии: общество меняет иерархии друг/враг (например, США из области врага перемещается в область

s друга, а Россия попадает в зону конфронтационных отношений для Украины);

в) порождается большое количество идеологических текстов, призванных обосновать данную смену (украинская ситуация смены была

; облегчена большим количеством перепечаток диаспорных текстов);

г) происходит смена "жрецов", на сцену массово выходят специалисты вербального плана (поэтому в первых парламентах СССР

■ и Украины оказывалось так много журналистов, писателей, ученых);

¹ Шампань П. Двойная зависимость. Несколько замечаний по поводу соотношения между полями политики, экономики и журналистики // Socio-Logos'96. М„ 1996, с. 21.

² Почепцов Г.Г. Тоталитарный человек. Очерки тоталитарного символизма и мифологии. Киев, 1994.

314

д) старые "жрецы" благодаря угрозам и давлению не вмешиваются в происходящие изменения и уходят из поля внимания (к примеру, только 26 апреля 1996 г. в "Киевских ведомостях" публикуется интервью Юрия Ельченко по поводу Чернобыльской аварии, которое, кстати, завершается словами: "Готовясь к этой беседе, хотелось сказать намного больше. Ну да в следующий раз, если пригласите");

е) сразу устаревает большое количество старых текстов и их создателей, возникает проблема их легитимности;

ж) новая сакральность в автоматическом режиме заполняет вещественные символы в окружении человека (к примеру, пик Сталина сменил название на пик Коммунизма в момент борьбы с культом личности, площадь Октябрьской революции стала площадью Независимости в Киеве в период последней символической революции, там же демонтируется памятник Ленину).

Символические процессы, кажущиеся неуправляемыми, на самом деле четко движутся к своей цели. В результате символической революции снимается легитимность определенных людей, определенных периодов, определенных профессий. Сквозь некогда существовавшие строгие границы начинает свободно перемещаться множество людей, к примеру, диссиденты становятся депутатами. Некоторые области знания прошлого (типа Истории КПСС) признаются ненаучными, возникает проблема легитимности дипломов о высшем образовании и ученых званиях. Все символы прошлого лишь условно признаются сегодня. И нельзя бежать за монументом Ленина как в свое время киевляне за Перуном с криком "Выдубай", ибо остановить этот процесс уже невозможно.

Однако реально процесс перехода в новое состояние не произошел, мы все сегодня находимся в определенной промежуточной стадии. Поэтому значимыми становятся внешние признаки новой идентификации, к которым относятся:

а) усвоение нового поведенческого кода, символики, одежды;

б) новая лингвистическая компетенция;

в) освоение пространств, где реализуется новая культурная форма¹. В Москве имеет место разделение зон массовых демонстраций в

соответствии с политическими предпочтениями демонстрантов:

"Эти места, связанные с вооруженными столкновениями в ходе так называемых путчей 1991 и 1993 годов. В одном случае это ранспортный туннель, где в 1991 году, пытаясь остановить военные машины, погибли трое молодых людей. Это место —реликвия сторонников пропрезидентской, прозападной, так называемой демократической ориентации. В другом случае это бывшая резиденция парламента, а ныне резиденция правительства РФ — знаменитый Белый

¹ Истин А.Г. Основания социокультурного анализа. М., 1995. с 133.

315

дом, который после попытки путча 1991 года стал на время символом "победившей демократии", а после событий 1993 года — символом траура и жажды мести для сторонников оппозиции" {там же, с. 134—135).

В Киеве такими зонами остаются для левых сил памятники Неизвестному солдату, Ленину и бывший музей Ленина, для правых сил — памятник Шевченко и Софийская площадь. Демонстранты той и другой стороны не претендуют на "чужие зоны".

Успешные биографии людей как культурные образцы общества прекратили свое существование. "Такого рода успешные биографии в любом обществе являют собой культурные образцы и служат средством культурной и социальной интеграции. И наоборот, разрушение таких биографий ведет к прогрессирующей дезинтеграции общества. Наименее страдают в этой ситуации либо индивиды с низким уровнем притязаний, либо авантюристы, не обладающие устойчивой долговременной мотивацией" (там же, с. 124).

Все эти процессы продолжают развертываться, хотя элемент временного пресса сегодня сместился из области символов в область экономики, которая также может реализовываться символически. Ведь основная борьба все равно идет в области слов: капитализм, социализм, социально — ориентированная экономика и под. Интересно наблюдение Карла Шмитта о том, что слова политического языка принципиально имеют полемический смысл: Такие слова, как "государство", "республика", "общество", "класс", и, далее, "суверенитет", "правовое государство", "абсолютизм", "диктатура", "план", "нейтральное государство", или "тотальное государство" и т.д. непонятны, если не известно, кто in concreto должен быть поражен, побежден, подвергнут отрицанию и опровергнут посредством именно такого слова"¹ . То есть каждый из оппонентов, пользуясь одними и теми же словами, вкладывает в них совершенно противоположный смысл.