Глава 24. Осенний блюз

Вновь наступила осень.

• Меня кенты обратно домой зовут, - заявил Тощий с сияющим лицом. – Там для меня место нашлось, в крутой конторе, с крутой зарплатой. Напишете рекомендацию?

• Напишу, - сказал Мрачный. Внезапно на него навалилась странное чувство утраты и пустоты: он привык к этому мальцу, как к своему младшему брату. Так славно они жили-поживали втроем: рыжуха, он и Мрачный. Точнее, вчетвером – плюс еще котяра. Своим присутствием Тощий чудным образом вносил в это некогда мрачное обиталище покой и теплоту. И вот теперь он уезжает.

Через пару дней парнишка запаковал свои немногочисленные пожитки. Он не мог скрыть своей радости и нетерпения покинуть город, который так недружелюбно с ним обошелся, и поскорее вернуться домой. Там, дома, он скажет родителям гордо: вот, смотрите, я не никто, я не дурак, зря вы так считали! И купит им со своей первой зарплаты дорогие подарки…

Светло-серые облака сеяли на землю мелкий бисер дождя. А деревья роняли на мокрую землю желтые и красные мокрые листья.

• Я вам буду писать, на мыло, - пообещал Тощий. Мрачный кивнул, зная: не будет он писать, ни хрена. Его ждет новая интересная жизнь, он забудет обо всем, что тут происходило, стоит ему заступить на новую работу. Большие (с его точки зрения) деньги, большие возможности, новые знакомства, новые занятия – на кой ему сдался мрачный дяденька – даже если он приютил его на время?

Тощий был возбужден, глаза сияли.

• Давайте выпьем!

• Что? Ты же не пьешь.

• Напоследок можно, на прощание.

Убежал - и вернулся с двумя бутылками коньяка. И они действительно напились. Все трое.

…Проснувшись, Мрачный услышал сквозь шум дождя за окном бормотание рыжей из другой комнаты. Встав, он пошел посмотреть, что там происходит, и увидел: ну конечно, рыжая с Тощим допивают коньяк и говорят «за жизнь».

Мрачный присоединился к ним. Налил коньяк, закурил сигарету. На глазах у рыжей блестели слезы: видимо, от грустных воспоминаний.

• У тебя не было такого: ночью сильно-сильно тоскуешь по любимому, а утром проснешься – вроде как даже все равно?

• Не знаю, - ответил Тощий. – У меня была девушка… но по утрам я ее вроде как даже и не вспоминал… – язык у него слегка заплетался.

• А у тебя, Мрачный?

• Не было – не любил.

• Ах да – как же я забыла!.. Ну, мальчики, вы какие-то совсем бессердечные. А мы с ним – мы так друг друга любили!..

• Слушай, - спросил Тощий робко, - если это так - почему же вы тогда сейчас не вместе? Почему расстались?

• В том-то и дело, что я и сама не знаю, - рыжая вытерла слезы ладонью. – Он тоже, я думаю, не знает. Причины для разрыва просто не было.

• Разве так бывает? – парнишка был удивлен.

• Дорогой мой, на свете бывает всё. Хотя да, ты прав – была причина. Разбежались мы потому, что оба – дураки, вот почему.

Слезы так и катились из рыжухиных глаз – сердечная рана ее то ли все еще была свежа, то ли в тот момент открылась под влиянием алкоголя, дождливой погоды и теплой компании.

• На самом деле этот дурак просто не ценил меня, вот так-то.

• Не ценил?! – Тощий был искренне поражен. – Как можно тебя – и не ценить?! Ты же такая… такая девушка, о которой все мечтают!

• Спасибо, дорогой. Но только ведь так все оно и было. Он плохо со мной обращался, а когда я сказала ему: пошел ты, да и я ухожу – не стал меня удерживать. Наверное, ему это было как раз на руку.

• Почему?

• А фиг его знает. Должно быть, я ему уже надоела. Ну, вот я и ушла - сижу теперь тут с вами, сопли размазываю… А вообще, когда люди расстаются – это неправильно. Так не должно быть… Эй, Мрачный, что ты все время молчишь? Скажи хоть что-нибудь! Люди не должны расставаться, ведь правда?

• Правда, - пробормотал Мрачный. – И еще они не должны умирать: когда люди умирают – это тоже неправильно…

• Чего-чего? – спросила рыжая. - Что это ты бурчишь там себе под нос?

Мрачный не ответил – и тут она разрыдалась.

• Дурак, дурак! – слышалось сквозь рыдания. – Он же меня любит! И я тоже его люблю… до сих пор! Это он во всем виноват – зачем он так со мной поступал!

• Ну чего ты, не плачь, - Тощий несмело дотронулся до рукава девушки; лицо его выражало смущение и жалость одновременно. – Ты же молодая… все еще у тебя будет!

• Я – молодая? – рыжуха вроде как успокоилась. – Большое спасибо - угодил! Это ты молодой, а я – не очень... Ну да ладно. Все хорошо, ребятки, только тяжко. Любовь – она же так просто не проходит. И вся штука в том, что ее невозможно заменить ничем. Абсолютно…

За окном барабанил дождь.

• Я отдавала всю себя, - оперев щеку на ладонь, продолжала изливать душу девушка. - Мама с папой меня не научили, что так делать нельзя: у людей принято плевать в душу, если она слишком раскрыта. А когда даешь слишком много любви – ее принято топтать… Лишь единицам везет – тем, кто встречает на жизненном пути людей, подобных себе, и только благодаря этому они не закрываются. Остальных же обязательно изранят и истопчут – створки их души захлопываются. Поэтому в мире так мало открытых людей.

• Ты, Мрачный, - обратилась она к привычно молчащему парню, - один из тех немногих, кому повезло – причем незаслуженно. Ты был закрыт с самого рождения – но ты встретил настоящего друга, который продолжает помогать тебе по сей день.

* Кстати, я-то до сих пор не знаю, сколько ей лет.