2.4. Природа и материальное производство

Природная специфика страны всегда оказывала прямое или опосредованное влияние на материальное производство, а через него на всю сферу социальных и политических отношений, духовную жизнь общества, этнические традиции.

(В научной литературе широко известны концепции «хозяйственно-культурных типов» и «историко-этнографических» (или историко­культурных) областей», теснейшим образом связанных с особенностями географической среды. В обоих случаях речь идет о территориях, на которых в результате длительного общения проживающих здесь народов, связанных схожестью ландшафтов, природных условий и ресурсов, а также единством исторической судьбы, сложились определенные культурные общности. Подобные области, образуют локализованные во времени и в пространстве системы этносов, характеризующиеся общими элементами материальной и духовной культуры).

Обратившись к истории взаимодействия природы и общества России, можно найти немало примеров, иллюстрирующих его характер. При этом речь идет не только о развитии сельского хозяйства, ремесел и фабрично-заводской промышленности, непосредственным образом контактирующих с природой, но и о влиянии природы на отдельные стороны социальной и политической истории государства.

Классическим примером подобного воздействия географической среды служит пространственное и временное распространение в царской России форм феодальных укладов. Так барщинно-крепостническая система была характерна в основном для зоны умеренного климата с относительно хорошим агроприродным потенциалом. В этих условиях помещики могли более или менее успешно эксплуатировать своих крестьян. В местах с более суровой январской изотермой и малоплодородными почвами барщинно-крепостническая система приживалась плохо. Это подтверждается следующими фактами: в староосвоенных центральных и южных губерниях России в середине XIX в. число помещичьих крестьян, как правило, превосходило число государственных, в то время как в Южном Приураль оно составляло всего 31 % государственных крестьян, в Северном Приуралье - около 15 %, на Европейском Севере - 24 %, в Сибири их насчитывалось около 3 тыс. чел., то есть немногим более 0,1 % государственных крестьян империи. Влияние естественно-географической среды на форму и масштабы крестьянских повинностей четко отражалось в территориальном распределении барщины и оброков. Доля крестьян, выполнявших барщинные работы, была наиболее высокой в плодородных губерниях Черноземного Центра и Средней Волги, в то время как в Нечерноземье она была в два-три раза ниже. Более высокие затраты труда на единицу сельскохозяйственной продукции в нечерноземных губерниях вынуждали помещиков

предпочитать оброчную форму крестьянской поинности. При этом существовала явная зависимость между биологической продуктивностью биоценозов и степенью эксплуатации крестьян: на более плодородных землях отмечались наиболее высокие повинности. (Мы уж не говорим о том, что во времена господства натурального оброка -до последней четверти XVIII в. - в соответствии с особенностями местного природно-ресурсного по­тенциала помещики сами устанавливали конкретное содержание оброка ­платить ли его мукой, мясом, медом, рыбой, соболями, белками, бобрами и т. д.).

В специальной литературе отмечается связь даже между природными условиями и закономерностями проявления крестьянского недовольства, народными бунтами. По-видимому, их главной причиной являлась интенсификация крестьянского труда во время страды, когда помещики требовали большего количества барщинных дней, чем в холодное время года. Разумеется, в этом случае связь получалась опосредованной - через экономику. При этом классовые столкновения способствовали массовому уходу крестьян, стремившихся избавиться от феодальной повинности, на окраины российского государства - в лесостепи и степи, на Дон и Северный Кавказ, в Приуралье, Западную и Восточную Сибирь и Дальний Восток. (Интересно, что гораздо более ранние сроки крестьянских восстаний

в Англии или скандинавских странах иногда связываются с островным или полуостровным положением этих стран, ставившем естественные пределы крестьянским переселениям).

Можно привести и другие примеры, в частности из новейшей истории, свидетельствующие о бесспорном влиянии природы на отдельные стороны социальной и политической истории России. И сегодня географическая среда нередко детерминирует развитие различных форм собственности (в частности фермерских хозяйств), становление рыночных механизмов в отдельных сферах экономики, в том числе - на транспорте (если транспортные тарифы будут формироваться на сугубо рыночной основе, то пересечь страну с запада на восток смогут очень немногие, не говоря уже о неминуемом банкротстве подавляющего числа сибирских товаропроизводителей, себестоимость продукции которых в значительной степени будут определять транспортные издержки).

Специфика социальных форм России во многом связана с... «деревянным» характером ее цивилизационного развития. Обилие леса служило легким и почти даровым подспорьем для строительства жилья, животноводческих помещений, крепостей, заборов, изготовления домашней утвари и т. п. Однако дерево, как основной конструкционный и поделочный материал, объективно тормозило развитие материальной и духовной культуры. Вспомним

лишь, сколько раз оказывалась «спаленной пожаром» деревянная Москва, о других же - губернских, и, тем более, уездных городах и говорить не приходится.

Еще более четко прослеживаются природно-общественные связи в сфере отраслей материалного производства - сельского хозяйства и про­мышленности.

Ярко .выраженная континентальность климата, характеризующегося низкими зимними температурами, краткостью переходных сезонов года (весны и осени), повышенной возможностью заморозков в теплое время года

- главный лимитирующий фактор для российского сельского хозяйства. В целях определения степени континентальности климата, как известно, используется специальный показатель континентальности климата (Н. Н. Иванов), определяемый как отношение годовой амплитуды к средне-планетарной амплитуде для данной широты, выраженное в процентах. Отсюда нетрудно сделать вывод, что величина показателя в 100 % показывает уравновешенное влияние на климат континента и океана, показатели менее 100 % свидетельствуют о Доминировании океанических, а более 100 % -континентальных влияний. Так вот, показатель континентальности в районах Европейской России обычно колеблется в пределах от 100 до 200 %, в то

время как в странах Западной Европы он фактически нигде на превышает 100 %. Еще более значительных величин показатель континентальности достигает в Азиатской России, лимитируя не только возможности сельскохозяйственного производства, но и развития промышленности, форм жизнедеятельности людей в целом.

Естественно, что на возможность культивирования различных сельскохозяйственных растений и на их урожайность влияют не только температурные условия, но и качественное состояние почв, наличие поверхностных и грунтовых вод, рельеф местности и т. д. Однако в данном случае континентальность климата выступает в качестве всеобщего, практически неустранимого ограничителя сельскохозяйственного производства, тогда как вышеупомянутые параметры зачастую можно все-таки скорректировать.

Внимательный анализ позонного изменения специализации земледелия Европейской части в зависимости от обеспеченности теплом позволяет проследить истинную роль континентальности климата в развитии сельского хозяйства. Так, полярный и наиболее холодный агроклиматический пояс страны делится на два подпояса. Северный с наиболее экстремальными природными условиями, соответствующий примерно зоне тундры, имеет сумму температур не выше 400° и едва позволяет выращивать в открытом фунте скороспелую овощную зелень. В южном подпоясе, совпадающем с районами лесотундры и северной тайги и обладающем суммами температур до 1200°, уже появляется воз­можность выращивать не только ранние овощные культуры с пониженными требованиями к теплу (капусту раннюю, зеленый лук, репу и др.), но и отдельные виды скороспелых зерновых культур (ячмень, овес, озимую рожь). При этом наиболее устойчивым из них всегда был ячмень, который чаще всего и возделывался вблизи северной границы земледелия.

Далее к югу располагается обширный умеренный пояс с суммами температур от 1200 до 4000° -именно на него приходится основная часть Европейской России. В северной его части, совпадающей с подзоной средней тайги (1200-1600°), возможно выращивание, кроме культур более северного пояса, также зернобобовые, лен и картофель. Средняя часть -южнотаежные районы и частично районы смешанных лесов - имеет сумму

температур от 1600 до 2200°, что дает возможность культивировать более поздние сорта растений - пшеницу, кормовую и сахарную свеклу и др. Наконец, южный умеренный подпояс, простирающийся от южной оконечности подзоны смешанных лесов до полупустынь и северных склонов Кавказа и обладающий более внушительными суммами температур (от 2200 до 4000°), предоставляет возможность выращивать подсолнечник, кукурузу на зерно, сою и даже рис. Сегодня северная граница сельскохозяйственных культур открытого грунта в Европейской России достигает 65-66-й параллели (Карелия, Мезень, Усть-Цильма и др.), несколько снижаясь за Уралом (Березово - 64°, Енисей - 60° и др.) и далее опускаясь на Дальнем Востоке (Камчатка - 57-58°). Ощутимое влияние природные условия России оказывают и на развитие животноводства. Традиционно северная граница скотоводства в Европейской России примерно совпадает с границей земледелия, а в Сибири эта граница проходит даже несколько севернее, поскольку сочные травы в долинах рек растут и при более суровом климате. Лишь олени, хорошо переносящие холода и питающиеся ягелем, а также собаки, использующие рыбу и мясо, разводятся значительно севернее границы возделывания хлебов. Разносторонни связи между человеком и природой в промышленной сфере. Они не столь специфичны, как в агросекторе, но важно помнить, что в сравнении с главными индустриальными странами мира необыкновенно суровые климатичекие условия Сибири и Дальнего Востока приводят к беспрецедентному росту себестоимости продукции практически всех отраслей материального производства. Здесь особенно актуальна формула «Больше техники - меньше людей». Причем эффективная замена живого труда машинами возможна только при широчайшем использовании техники, выполненной именно в «морозоустойчивом» варианте и максимально приспособленной к работе в условиях Севера.

Освоение громадной территории России - это главным образом борьба с пространством и, чтобы выиграть эту борьбу, необходимо иметь развитую транспортную систему. Между тем своеобразные природные условия традиционно «мешали» развитию сухопутного транспорта. Огромную территорию, большую часть которой занимали леса и болота, тяжело было связать сухопутными дорогами. Их буквально прорубали через густые леса, заваливая топи местным фунтом, привозным песком, лесом. Однако подобная технология оказывалась бессильной перед замерзавшими фунтовыми водами, которые быстро приводили в негодное состояние даже те дороги, которые строились в соответствии с западноевропейскими стандартами в области дорожного строительства. Эта проблема остается достаточно актуальной и в конце XX в.

Прокладка магистральных шоссе и эксплуатация проселочных дорог в России связаны еще с одной особенностью - осенне-весенней распутицей или грязью, с которой с трудом борются россияне во многих регионах. Большинство западноевропейцев не имеют даже представления об этой

трудности, во многом зависящей от той суровой природы, ^сРеди которой россияне вынуждены постоянно Жить и работать.