Черты народности в произведениях поэтессы.
Россия у М. Цветаевой - многокрасочный и многозвучный мир. В центре его - образ русской женщины "с гордым видом, с бродячим нравом". Эта героиня надевает разные личины. Она и московская стрельчиха, и неукротимая боярыня Морозова, и тишайшая "бездомная черница", и ворожея-чернокнижница, а чаще всего - бедовая осторожная красавица, "кабацкая царица". В ней - широта, размах и удаль русского национального характера: Целовалась с нищим, с вором, с горбачом, Со всей каторгой гуляла - нипочем! Алых губ своих отказом не тружу, Прокаженный подойди - не откажу. Россия в стихах М. Цветаевой - не только тема. Она - внутри цветаевских стихов. Устойчивая черта цветаевского стиля - интонация русской народной песни: Кабы нас с тобой да судьба свела - Ой, веселые пошли бы на земле дела! Не один бы нам поклонился град, Ох, мой родный, мой природный, мой безродный брат!
Основное развитие, по которому пошло развитие поэзии Цветаевой,- было народное, или, как она сама говорила «русское». Оно обозначилось ещё в 1916 году, и стихи этого типа с каждым годом всё больше избавлялись от литературности, становились более естественными. И в стихах всё увереннее звучала русская народная «молвь». Обделенная сказкой в детстве, не имевшая традиционной и чуть ли даже не обязательной для русского поэта няни ( вместо нее бонны и гувернантки), Цветаева жадно наверстывала упущенное. Сказка, былина, причеть, огромный, густо населенный пантеон славянских языческих божеств – весь этот многоцветный поток хлынул в ее сознание, в память, в поэтическую речь. Ее поражал язык, переливчатый, многострунный. Крестьянские корни ее натуры, шедшие из отцовской владимирско-талицкой земли словно зашевелились в глубине поэтического сознания. Русскому фольклору не понадобилось трудно и долго обживаться в ее душе: он просто в ней очнулся.
От русской народной песни - все качества лучших цветаевских стихов: открытая эмоциональность и бурный темперамент, полная свобода поэтического дыхания, крылатая легкость стиха, текучесть всех стиховых форм, умение вывести из одного слова целый ряд образов. Отсюда же и весь ландшафт цветаевской лирики: высокое небо и широкая степь, ветер, звезды, костры, соловьиный гром, скачка, погоня, ямщики, бубенцы, "рокот веков, топот подков". Стихи М. Цветаевой отмечены кровной связью с русской культурой.
Она обращается не только к песне, но и к частушке, к расписному стиху, а также к жанру причитаний и заговоров. М. Цветаева пишет большие поэмы-сказки ("Царь-девица", "Молодец"), в основе сюжета которых - сказки из сборника А. Афанасьева. Обращение к русскому фольклору у М. Цветаевой не кажется стилизацией, подделкой. Это полное погружение в фольклорную стихию, стремление передать склад народной души. В ее творчестве много проникновенных слов посвящено русским поэтам: А. Блоку, А. Ахматовой, В. Маяковскому и другим. Но первой и неизменной ее любовью был А. Пушкин. Именно с А. Пушкиным она постоянно сверяет свое чувство прекрасного, свое понимание поэзии. Итак, национальное начало пронизывает все творчество М. Цветаевой. "Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови, - писала она. - Не быть в России, забыть Россию - может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри - тот потеряет ее лишь вместе с жизнью".
Расставанье с родиной(1921) иносказательно запечатлено в поэме-сказке «Переулочки»- о чародейке, которая завораживает доброго молодца и уносит его в заоблачную высь , и в стихотворном цикле «Сугробы».