1. КУЛЬТУРОЛОГИЯ КАК ИНТЕГРАТИВНАЯ НАУКА О КУЛЬТУРЕ

Термин культурология появился в начале 20в. Немецкий химик, лауреат Нобелевской премии В. Оствальд предложил назвать культурологией «науку о специфически человеческих способах деятельности».

Культурология:

В широком смысле – совокупность всех наук, которые, так или иначе изучают культуру

В узком смысле – конкретная наука, занимающаяся историей различных культур, их сравнением и изучением их особенностей. На основе обобщения данных об отдельных культурах эта наука создает систему знаний о сущности культуры в целом.

Задачи:

1. Определение места культуры в системе бытия

2. Выявление отношений культуры к природе, обществу и человеку

3. Исследование функций культуры

4. Изучение конкретных культур: памятников, явлений и событий культурной жизни

5. Взаимоотношение культуры и цивилизации

Объект(такой же как и у гуманитарных наук) – человек, общество, народы, государства, человечество в целом.

Предмет – культура как способ жизни человека, общества, народов, государства и человечества в целом.

Методы – общенаучные, как и у любой другой науки : анализ, синтез, абстрагирование, сравнение и т.д, приспособленные под особенности имеющегося материала.

Методологии (философские исследования):

1. Формационная методология (К. Маркс, Ф.Энгельс) - история есть смена общественно экономической формации и для каждой формации характерна своя культура. Культура идет следом за экономикой и политикой, подстраиваясь и обслуживая те или иные общественные и экономические отношения. Так реализуется постулат марксизма о примате бытия над сознанием.

2. Цивилизационная методология (А.Тойнби, Н.Я. Данилевский) - всякая культура (цивилизация) проходит определенные стадии развития: зарождается, развивается, достигает своего кульминационного пика, а затем постепенно угасает, и наконец наступает ее смерть. Т.о культура проходит те же этапы развития, что и живой организм.

3. Психоаналитическая методология (З. Фрейд) - культура с одной стороны сдерживает человеческие инстинкты, делает жизнедеятельность безопасной от разрушительных сил человеческого бессознательного. С другой стороны, культура подавляет в человеке многие творческие задатки, создавая «среднего человека»

4. Социологическая методология (П.А. Сорокин) представляет историю человечества как смену целостных социокультурных сверхобщностей, связанных определенным единством ценностей.

5. Символическая (семиотическая) методология (Э. Кассирер, К. Леви-Стросс) – самая молодая, появление связано с усилением интереса к знаковой стороне культуры

Междисциплинарные связи Культурология возникла на стыке ряда наук, с которыми она сохраняет связь: философия, социология, психология, этнография, искусствознание, история. Т.о каждая из названных наук рассматривает какой-то из аспектов культуры, но ни одна из них не изучает культуру в целом, как способ жизни человека. Это призвана сделать культурология, которая способствует систематизации знаний о культуре.

Структура Культурологическое знание не является монолитным, в его состав входит 6 взаимосвязанных разделов(5 из них носят теоретический характер): история культуры, история культурологических учений, философия культуры, социология культуры, культурная антропология, прикладная культурология.

2. ПОНЯТИЕ И МНОГООБРАЗИЕ ПОДХОДОВ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ КУЛЬТУРЫ

Исходное значение латинского слова «cultura» было агрономическим – им обозначались искусственно выращенные злаки. Постепенно расширяясь, оно распространилось на всю сферу человеческой деятельности, имеющую «искусственный» характер. Основные значения понятия культура:

1. Совокупность достижений человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни (мировая культура)

2. Уровень таких достижений в определенную эпоху у какого либо народа (античная культура)

3. Степень развития какой либо отрасли хозяйственной или умственной деятельности(производственная культура)

4. Просвещенность, образованность, начитанность, наличие определенных навыков поведения в обществе; воспитанность (культурный человек)

5. Совокупность условий жизни, соответствующих потребностям просвещенного человека.

Как особая сфера бытия культура обладает рядом характерных особенностей.

Культура создана деятельностью человека («вторая природа» - с одной стороны отделяет человека от природы естественной, а с другой – позволяет ему преобразовывать окружающий мир) Культура не может существовать вне общества. Культура – проявление творческого начала в человеке (т.к культ.деят-ть – деят-ть по созданию того, чего не имелось в природе и не могло бы возникнуть по ее собственным законам). Культурной деят-ти присуща свобода (но не абсолютная). Культура находится в состоянии динамики (постоянно развивается и видоизменяется)

В современном словоупотреблении понятие культуры чрезвычайно многозначно, причём не только на обыденном уровне осмысления, но и научно-теоретическом. Несмотря на заведомую необъятность темы, всё же можно выделить несколько основных и самых распространённых методологических подходов, сложившихся в современном культурологическом знании.

1. Антропологический. Согласно ему культура представляет собой всё, что создано человеком. Определение строится на оппозиции «естественный – искусственный», разграничивая вещи и явления, имеющие исключительно природное происхождение («натура») и связанные с человеческой активностью и деятельностью (культура). Иногда культура определяется как «вторая природа», та область природы, которая была изменена, организована или творчески преобразована человеком. Первым строго научным определением, сформулированным в рамках данного подхода, стало определение культуры Э. Тайлора. Как можно заметить, антропологический подход проистекает из первоначального значения культуры как возделывания и ставит акцент на её адаптирующей функции, приспособляющей человека к природным условиям существования. Он максимально расширяет сферу феномена культуры, включая в неё всё, что связано с воздействием человека. В связи с этим обнаруживается его существенный недостаток: между культурой и обществом не проводится никакого различия. Характерна для антропологического подхода и другая тенденция: отождествление культуры и цивилизации.

2. Аксиологический подход избегает выше упомянутой проблемы, поскольку исходит из оппозиции «культурный – некультурный», разделяя социальные и культурные аспекты в жизни человека. В качестве основы культуры здесь берётся система ценностей . В таком случае сами по себе общественные отношения и социальные группы относят к жизнедеятельности общества, а всё, что связано с ценностным освоением мира – к культуре. Аксиологические определения достоверно фиксируют одну из предельных духовных основ культуры (область высших идеалов и устремлений), но, как правило, чрезвычайно сужают сферу функционирования культуры, включая в неё одни позитивно-значимые ценности. Например, если широко известный в истории институт рабства совершенно вычеркнуть из границ культуры как антигуманный с позиции современного человека, то остаются не прояснёнными те общественные нормы и представления, благодаря которым стало возможным его длительное существование.

3. Нормативный. (Б. Малиновский, А. Рэдклифф-Браун, М. Мид и др.). Согласно данному направлению культура – это социальные нормы, определяющие поведение человека. В таком понимании культура предстаёт как сумма разных видов приобретённого поведения, основанного на социальных стандартах, моделях, передающихся от поколения к поколению в рамках определённого общества.

4. Деятельностный подход, достаточно распространенный в отечественной культурологи (Э.С. Маркарян, В.Е. Давидович, Ю.А. Жданов и др.). Согласно данной научной позиции, в основе бытия человека лежит деятельность – целенаправленная, орудийная и продуктивная активность. Если всё бытие человека представляет собой деятельность, то культура – это особый способ или технология деятельности человека. Культура задаёт алгоритмы и модели деятельности в различных сферах общественной жизни (экономической, политической, художественной, научной, религиозной и т.д.), тем самым выступая способом сохранения, воспроизводства и регуляции всей общественной жизни. Будучи тоже весьма широким, деятельностный подход, в отличие от антропологических определений, проводит различие между социальной и культурной сферами жизни человека, одновременно подчёркивая, что в реальности они создают трудноразличимое диалектическое единство, как бы две стороны одной «медали» (деятельности человека).

5. Знаково-символический подход интерпретирует культуру как мир смыслов, либо особую негенетическую «память» человеческого общества, которая кодируется, хранится и передаётся из поколение в поколение с помощью знаков. Под знаком понимается материально воспринимаемый предмет (явление, действие), замещающий в сознании человека другой предмет или представляющий некий смысл, отношение к чему-либо. Знаком может выступать слово, жест или вещь. Поскольку одно и то же слово, жест или вещь могут иметь совершенно различный смысл и связь с другими знаками из-за особенностей сознания и мировосприятия людей, живущих в разных обществах, возникает необходимость «расшифровки» их значений и реконструкции этих миров смыслов, которые и составляют основу различных культур.

Среди знаково-символических определений культуры наиболее известны символическое определение Л. Уайта, а также целый ряд семиотических определений, сложившихся в рамках науки о знаках (семиотики). Если Л. Уайт рассматривает в качестве культурных «фактов» идеи и отношения, внешние действия и материальные объекты, связанные со сферой символического, то семиотика интересуется в первую очередь языком как носителем культуры. Отсюда и своеобразие терминологии: в семиотике структурной единицей культуры считается «текст» (система знаков или символов), под которым могут подразумеваться как непосредственно письменный текст (художественное произведение, документ эпохи и т.п.), так и символика художественной картины или, скажем, архитектурного сооружения.

В качестве рабочего определения для данного учебного пособия хотелось бы предложить формулировку известного русско-американского социолога П.А. Сорокина: культура – это «совокупность значений, ценностей и норм, которыми владеют взаимодействующие лица, и совокупность носителей, которые объективируют, социализируют и раскрывают эти значения»¹. Данное определение выгодно тем, что соединяет в себе положительные стороны нескольких подходов (аксиологического, знаково-символического и антропологического). Считая ценности фундаментом любого типа культуры, оно включает в сферу культуры помимо ценностей любые значения и смыслы, пронизывающие социальные отношения между людьми. Идеи, представления, ценности, выражающие внутренний мир человека, как правило, материализуются в конкретных объектах (объективируются) и тем самым становятся всеобщим достоянием (социализируются). Поэтому культура – это и «совокупность носителей» значений и смыслов в виде искусственно созданных вещей. В этом заключается истина антропологического подхода. Данная трактовка подразумевает также проведение границы между культурой и обществом. Если общество строится на основе разнообразных социальных отношений между людьми (объединение и разделение на группы, кооперация, эксплуатация, управление, подчинение и т.д.) и формирует структуру совместной жизнедеятельности, то культура наполняет социальные формы ценностными ориентирами, смысловыми значениями, нормативными предписаниями, упорядочивая социальное взаимодействие, создавая единый язык общения и понимания между людьми.

3. СТРУКТУРА КУЛЬТУРЫ, МОРФОЛОГИЯ, ЯЗЫК И СИМВОЛЫ КУЛЬТУРЫ.

Структура культуры. Считается, что структура культуры является одной из сложнейших в мире. С одной стороны, это уже накопленные обществом материальные и духовные ценности, наслоение эпох, времен и народов, сплавленных воедино. С другой стороны, это "живая" (т.е. сиюмоментная, сегодняшняя) человеческая деятельность, опирающаяся на оставленное наследие 1200 поколений нашего рода, оплодотворяющая и передающая это наследие тем, кто придет на смену ныне живущим. Основные элементы культуры существуют в 2х видах – материальном и духовном. Совокупность материальных элементов составляет материальную культуру (куда входят: культура труда и материального производства; культура быта; культура топоса, то есть места жительства (жилище, дома, деревни, города); культура отношения к собственному телу;  физическая культура), а нематериальных – духовную культуру (включающую познавательную (интеллектуальную; нравственную; художественную; правовую; педагогическую; религиозную культуры).Однако это разделение довольно условно. Есть ряд видов культуры, которые нельзя отнести только к материальной или к духовной культуре. Они представляют собой "вертикальное" сечение культуры, "пронизывая" всю ее систему - это экономическая, политическая, экологическая, эстетическая. В зависимости от подразделения культуры по ее носителю вполне правомерно, прежде всего, выделять мировую (это синтез лучших достижений всех национальных культур различных народов, населяющих нашу планету) и национальную культуру (синтез культур различных социальных слоев и групп соответствующего общества (т.е. субэтносов, например, казаков, молодежи и т.д.)Далее в соответствии с конкретными носителями выделяются также 3 культуры социальных общностей (классовая - дворянская, городская, сельская, профессиональная, молодежная), семьи, отдельного человека.

Морфология культуры. – это формы существования культуры.

1. Миф (самый первый способ осознания и освоения мира и человека в нем. Это единая, нерасчлененная(синкретическая) форма сознания, включающая в себя зачатки религиозных верований, знаний, нравственных установок и искусства. Мифологическое сознание основано на понимании единства человека и природы)

2. Религия (вера в существование сверхъестественных сил и в связь человека с ними. Выражается в : религиозных представлениях ( о Боге, святых, рае, аде); эмоциональном отношении к религии(чувство верующего); религиозных действиях – культе(совершение обрядов); формах объединения верующих (церковь, община)

3. Искусство ( это сфера духовно-практической деятельности людей, которая направлена на художественное постижение мира и преобразование его на началах красоты. Оно отражает жизнь людей и окружающий мир, позволяет человеку выразить фантазию и вдохновение, свои творческие способности, а так же проявить себя и самовыразиться.

4. Наука (это самостоятельная форма культуры, основанная на объективности, достоверности и истинности знаний, получаемых на основе рационалистических методов. Имеет 3 взаимосвязанные стороны: знание, деятельность, социальная организация)

5. Мораль (это система ценностей, регулирующих человеческое поведение возникших на основе представлений о добре и зле)

Язык. Под языком культуры в широком смысле понимают те средства, знаки,

формы, символы, тексты, которые позволяют людям вступать в коммуникатив­

ные связи друг с другом, ориентироваться в пространстве культуры. Язык

культуры – это универсальная форма осмысления реальности, в которую «орга­

низуются все вновь возникающие или уже существующие представления, вос­

приятия, понятия, образы и другие подобного рода смысловые конструкции

(носители смысла)».

В современной науке проблема языка формируется как проблема междисциплинарная (привлечение данных логики, философии, антропологии, герменевтики, лингвистики, феноменологии, семиотики, других научных дисциплин, на которые опирается культурология). Речевой аспект языка связан с физиологией, звук – с разделом физики – акустикой, работу мозга при этом исследует нейрофизиология .Однако среди наук, изучающих интересующую нас проблему, выделим особо семиотику и герменевтику. Семиотика (Ч. Моррис и Ф.де Соссюр) – наука о знаковых системах, или семиозисе культуры. Ч.Моррис полагал, что понятие знака может оказываться столь же фундаментальным для наук о человеке, как понятие атома для физики и клетки для биологии. Ф. де Соссюр считал семиологию частью социальной психологии, аргументируя возможность изучения культуры общества через язык как важнейшую из знаковых систем. Герменевтика – одна из древних наук, она появилась в раннем христинстве и занималась тогда трактованием текстов. Современная философская герменевтика, основателем которой считается Х.-Г. Гадамер, занимается интерпретацией текста, не только реконструируя, но и конструируя смысл .

Закрепление смысла в языке, его обозначение предполагает не только формализацию, но иметафоризацию, определенное искажение, означающее тяготение над означаемым. Данная ситуация усугубляется при ''переводе'' информации с одного языка на другой. Разнообразие выразительных средств языка культуры, а следовательно, и принципов их означения делают вопросы их «переводимости» и ''приоритетности'' весьма сложными.Другим важным моментом функционирования языка культуры является понимание. При коммуникации (обмене знаками) неизбежно присутствует определенная неадекватность понимания. Понимающий всегда обладает определенным представлением о понимаемом и интерпретирует знаки в соответствии с этим представлением. К настоящему времени сложилась следующая общепринятая классификация языков:

-естественные языки как основное и исторически первичное средство познания и коммуникации (русский, французский, эстонский и т.п.). Естественные языки не имеют автора. Для них характерен непрерывный процесс изменения, ассимиляции и отмирания. Словарный запас человека в среднем 10-15 тысяч слов, часть из них - активные, которые человек использует, другая часть-пассивные, значение которых он понимает, но не использует сам;

- искусственные языки - это языки науки, где значение фиксировано и существуют строгие рамки использования. К искусственным языкам относятся и языки условных сигналов, например, азбука Морзе, дорожные знаки;

- вторичные языки - это коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естественно-языковым уровнем ( миф, религия, искусство).

Культура - коллективная память. Но «язык-дом бытия» (М. Хайдеггер):чтобы событие стало явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте. Только тогда культура может выполнять функцию хранения и передачи информации. В современной европейской традиции принято рассматривать как текст все, что создано искусственно: не только книги и рукописи, но и картины, здания, интерьер, одежду и многое другое, что еще иначе называется артефактами.Текст не сводим к речевому акту, в этом качестве могут рассматриваться любые знаковые системы: иконографические, вещные, деятельностные.

Применительно к нашей проблеме это означает, что в любом языке, рассматриваемом изолированно, в любой знаковой системе заключены противоречивые основания, которые не позволяют адекватно и исчерпывающе описывать реальность. Для этого необходим «метаязык», восполняющий неполноту.

Таким образом, именно в семантическом поле языка культуры происходит накопление, оформление в текст, а затем с помощью методов различных наук - дешифровка или раскодирование информации, заложенной в глубинных структурах культуры и сознания. Знак – это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения и используемый для приобретения, хранения, переработки и переда­чи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа редмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ееразнообразную – математическую, статистическую, логическую – обработку.Символ – одно из самых многозначных понятий в культуре. Изначальный смысл этого слово – удостоверение личности, которым служил simbolon -половинка черепка, бывшая гостевой табличкой. Символ в культуре – универсальная категория, раскрывающаяся через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Эстетическая информация, которую несет символ, обладает огромным числом степеней свободы, намного превышая возможности человеческого восприятия.

Символ. Символ как способ образного освоения мира, как художественный иносказательный образ широко используется в искусстве. Смысл символических образов нельзя расшифровать прямолинейно, его нужно эмоционально пережить и прочувствовать, нужно распознать, пользуясь ''сметливостью своего ума''. Способность символов передавать общечеловеческое содержание была подвергнута анализу еще в 30-е гг. 20 в., когда стали различать ''конденсационные символы'' и ''референциальные символы''. Если первые ''значат гораздо больше, чем обозначают'', и связаны с политическими или религиозными эмоциями, то вторые – эмоционально нейтральны и логически обоснованы. Именно референциальные символы общеприняты и рациональны и образуют знаковые системы современной культуры. Таким образом, символ – это социально-культурный знак, содержание которого представляет собой идею, постигаемую интуитивно и не могущую быть выраженной адекватно вербальным способом. Символы можно рассматривать как язык, выражающий размышления о мире и бытии человека в нем, дошедший до нас от времени, когда концептуальные понятия еще не были выработаны. Специфика символа как знака состоит в способности вызывать общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на тот спектр значений, который связывается с этим объектом.

4. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ КУЛЬТУРЫ В ОБЩЕСТВЕ

Культура – это многофункциональная система. Главной функцией феномена является человекотворческая, или гуманистическая. Все остальные так или иначе связаны с ней и даже вытекают из нее.

1.Функция трансляции (передачи) социального опыта.(Информационная) Культура, представляющая собой сложную знаковую систему, выступает единственным механизмом передачи социального опыта от поколения к поколению, от эпохи к эпохе, от одной страны к другой. Ведь кроме культуры, общество не располагает никаким иным механизмом трансляции всего богатейшего опыта, накопленного человеком.

2.Познавательная (гносеологическая).Культура ,концентрирующая в себе лучший социальный опыт множества поколений людей, имманентно приобретает способность накапливать богатейшие знания о мире и тем самым создавать благоприятные возможности для его познания и освоения. Можно утверждать, что общество интеллектуально настолько, насколько им используется богатейшие знания, содержащиеся в культурном генофонде человека. Зрелость культуры во многом определяется мерой освоения культурных ценностей прошлого.

3.Регулятивная (нормативная) Связана прежде всего с определением (регулированием) различных сторон, видов общественной и личной деятельности людей. В сфере труда, быта, межличностных отношений культура так или иначе влияет на поведение людей и регулирует их поступки, действия и даже выбор тех или иных материальных и духовных ценностей. Опирается на такие нормативные системы, как мораль и право.

4.Семиотическая ( знаковая) Представляя собой определенную знаковую систему, культура предполагает знание, владение ею. Так, язык (устный и письменный) – средство общения людей, литературный язык – важнейшее средство овладения национальной культурой.

5.Ценностная (аксиологическая). Культура как система ценностей формирует у человека вполне определенные ценностные потребности и ориентации. По их уровню и качеству люди чаще всего судят о степени культурности того или иного человека. Нравственное и интеллектуальное содержание, как правило, выступает критерием соответствующей оценки.

6.Коммуникативная Состоит в том, что культура не существует вне общества, она формируется через общение. Это общение может быть прямым, непосредственным (общение людей одной профессии, к примеру) или – косвенным (с помощью произведений писателей мы узнаем жизньпрошлых поколений).

7.Функция социализации Выполняет задачу вхождения человека в общество. Сделать из первобытной особи разумного человека, что отличало бы его от животного мира и способствовало его жизни именно в человеческом обществе. Процесс социализации заключается в усвоении человеком определенной системы знаний, норм, ценностей, позволяющих человеку стать им.

5. СУЩНОСТЬ КУЛЬТУРЫ, ЗАКОНЫ ЕЕ РАЗВИТИЯ

Законы развития культуры, по Л.Н. Когану, В.А. Сапрыкину, Л.Н.Кругловой и др. (современные отечественные культурологи). Культурология как наука выявляет и изучает наиболее важные законы возникновения, функционирования и развития культуры, которые не менее объективны и строги, чем другие законы, однакозначительно менее изучаемые и понятые нами.Таких законов несколько:

Закон единства и разнообразия культуры. Он гласит, что культура является совокупным коллективным достоянием всего человечества: она воплощает в себе родовое свойство человека и человечества: все культуры всех народов внутренне едины и одновременно самобытны, уникальны. Каждый народ, обладающий собственной культурой, вносит самостоятельный и оригинальный клад в общую сокровищницу культурных достижений человечества. Многообразие и единство культур народов, населяющих планету, является объективной реальностью. Потеря культурных завоеваний любого народа, даже самого малочисленного, неизбежно оборачивается потерей для всего человечества.

Закон преемственности в развитии культуры. Культура- это прежде сего исторически унаследованный опыт поколений. Там, где нет преемственности в развитии культуры, там нет и самой культуры, потому что в этом случае каждое новое поколение должно было бы всякий раз начинать изобретать каменные орудия и язык; колесо и жилище; искусство и науку и т. д.

Закон прерывности и непрерывности развития культуры. Он гласит, что культура – это сложная система, которая в своем развитии одновременно прерывна и непрерывна. Каждой эпохе в развитии человечества присущ свой тип культуры как исторической целостности. В связи со сменой этих эпох (формаций, цивилизаций) происходит изменение типов культуры- одни уходят, на мену им приходят другие- так появляется прерывность в развитии культуры. Однако это не означает разрыва в развитии всей культуры, полного уничтожения старой, то есть предшествующей культуры. Каждая новая ступень в развитии человечества с необходимостью наследует культурные достижения предшествующих эпох, включая их в новую систему общественных отношений. Поэтому мы можем сказать так: 1) прерывность носит относительный характер; 2) непрерывность – абсолютный. Она здесь – ведущий элемент.

Закон взаимодействия и сотрудничества различных, нередко противоречивых культур. Различные эпохи, развивающиеся в них культуры разных народов, каждая по – своему выражали собственное понимание мира, его освоение («мировидение»). Этот факт не оспорим: культура Китая, например, и Запада; народов Востока (ислам) и христианского мира. Каждая из перечисленных культур имеет свою специфику, своеобразие, неповторимость, и в то же время они являются составными частями единой целостной общности, то есть всего человечества, единое развитие которого обеспечивается общими закономерностями, однопорядковым характером социологических законов, действующих в различных обществах. Единству всемирно-исторического процесса способствуют мировые культурные контакты, постоянно возрастающие в ходе исторического процесса.В закономерности взаимодействия и сотрудничества различных культур ведущим является стремление создать лучшие условия для бытия человека, возвысить его интеллектуальные, духовные и нравственные силы.

Сущность культуры. Само слово "cultura" известно со времени Цицерона и в переводе с латинского означает возделывание, обработка, уход, улучшение". Понятие культуры чрезвычайно широко, поскольку в нем отражается сложное, многогранное явление человеческой истории. Не случайно специалисты-культурологи давно бьются над его определением, но до сих пор не могут сформулировать такое определение культуры, которое бы удовлетворило большинство ученых. Известные американские культурологи, ученые Гарвардского университета, Альфред Кребер и Клайд Клакхон насчитали почти 170 определений культуры, извлеченных из работ западноевропейских и американских исследователей, опубликованных с 1871 по 1950 г. Первым они считают Эдуарда Бернета Тэйлора - выдающегося английского историка культуры. В настоящее время, как утверждают знатоки, уже существует свыше 500 определений культуры. Одни авторы рассматривают культуру как "специфический способ деятельности, как специфическую функцию коллективной жизни людей" (Маркарян), другие делают акцент на "развитии самого человека как общественного человека". (Межуев) Весьма распространено духовных ценностей или как определенной идеологии. Наконец, иногда культуру трактуют лишь как искусство и литературу. В рамках исторических, философских, этнографических, филологических и иных исследований можно обнаружить самые разнообразные представления о культуре. Это объясняется многогранностью данного феномена и широтой использования термина "культура" в конкретных дисциплинах, каждая из которых подходит к этому понятию в соответствии со своими задачами. Однако теоретическая сложность данной проблемы не сводится к многозначн6ости самого понятия "культура". Культура - это многогранная проблема исторического развития. Слово культура в отличие от другого понятия - то есть "природа", означает в данном контексте все созданное, внеприродное. Мир культуры, любой его предмет или явление воспринимаются не как следствие действия природных сил, а как результат усилий самих людей, направленных на совершенствование, обработку, преобразование того, что дано непосредственно природой. Понять сущность культуры можно лишь через призму деятельности человека, народов, населяющих планету. Культура не существует вне человека. Она изначально связана с человеком и порождена тем, что он постоянно стремится искать смысл своей жизни и деятельности, и, наоборот, нет ни общества ни социальной группы, ни человека без культуры и вне культуры. Современные культурологи считают, что все народы имеют культуру, нет и не может быть "некультурных" народов, однако каждому народу присуща своя, уникальная и неповторимая культура, нетождественная культурам других народов, но совпадающая с ними по многим значимым параметрам. Культурные процессы представляют собой сложные и многоплановые явления. Так как они могут быть исследованы различными методами, а значит истолкованы и поняты по-разному, существует не одна, а множество концепций культуры, каждая из которых по-своему объясняет и систематизирует культурные процессы. В современной культурологии среди множества определений культуры, самыми распространенными являются технологические, деятельностные и ценностные. С точки зрения технологического подхода культура есть определенный уровень производства и воспроизводства общественной жизни. В деятельностной концепции культуры она рассматривается как способ жизнедеятельности человека, который определяет и все общество. Ценностная (аксиологическая) концепция культуры подчеркивает роль и значение идеальной модели, должного в жизни общества и в ней культура рассматривается как трансформация должного в сущее, реальное. Все культурологи справедливо считают, что культурные процессы исследуются в главных сферах жизнедеятельности человека. Культура материальная - это производство, его технология, орудия труда, жилище, одежда, вооружение многое другое. Вторая сфера жизни людей - социальная, и культура раскрывается в социальных отношениях, она показывается процессы, происходящие в обществе, раскрывает его социальную структуру, организацию политической власти, существующие правовые и моральные нормы, типы управления и стили лидерства. И, наконец, важной сферой жизни человека является его духовная жизнь, которая раскрывается в понятии духовной культуры, включающей в себя все области духовного производства - науки и искусство, литературу и религию, миф и философию и основанной на едином, понятном всем членам данного сообщества языке. Сущность культуры, ее подлинный смысл достаточно убедительно показывается в новых исследованиях культурологов. Независимо от общего подхода к проблеме культуры практически все исследователи отмечают, что культура характеризует жизнедеятельность личности, группы, общества в целом; что культура является специфическим способом бытия человека, имеет свои пространственно-временные границы; раскрывается культура через особенности поведения, сознание и деятельность человека равно как и через вещи, предметы, произведения искусства, орудия труда, через языковые формы, символы и знаки. Первоначально в культурологии сложилась основанная на традициях Канта и Гегеля, точка зрения рассматривать культуру, главным образом, как искания человеческого духа, как ту область, которая лежит собственно за пределами природы человека и традициями его социального существования. Культура представлялась как область духовной свободы человека, творческий акт понимался как мистическое откровение, озарение художника, а все разнообразные культурные процессы сводились к духовному производуству и высшим из них считалось творчество в сфере искусства. Такое понимание до сих пор весьма популярно, и в представлении массового обыденного сознания "культурный человек" это тот, кто разбирается в искусстве, понимает музыку, знает литературу. Культура всегда внутренне противоречива -   вот вывод. Она несет в себе два начала: "сохраняющее" (т.е. буквально "консервативное") и "развивающее" (т.е. буквально же "прогрессивное", "отменяющее" многое из выработанного на предыдущих этапах). Но тем и сильна и жизнеспособна культура, что обладает способностью отбирать, возвращаться к прежнему опыту или отказываться от него.

6. АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА КУЛЬТУРОЛОГИИ: Л.МОРГАН, Э.ТЕЙЛОР, Д.ФРЕЗЕР И ДР. (НА ВЫБОР)

Антропологическая школа в культурологии, сложилась в Великобритании в 1860-е гг. (Э. Тэйлор, А. Ланг, Дж. Фрейзер, в России — Н. Ф. Сумцов, А. И. Кирпичников, А. Н. Веселовский), объясняла сходство материальной и духовной культуры, в том числе фольклора народов, не находящихся между собой в этническом родстве или экономических, политических и культурных связях, общей человеческой природой людей, сходством их психики и мышления на одинаковых ступенях исторического развития, соответствием духовной культуры и искусства уровню материальной культуры; доказывала, что, возникнув, сходные сюжеты стали вечными спутниками (пережитками) культуры. Эта теория получила также название теории самозарождения сюжетов, так как утверждала, что каждый народ самостоятельно создает свою культуру и обогащает культуру человечества. А.Ш. сохранила некоторые взгляды мифологической школы: она отводила большую роль в первобытном мировоззрении верованиям и магии, полагая, что в основе многих фольклорных произведений лежат мифы. Но мифы она считала вторичным явлением, к-рому предшествовал анимизм — одушевление человеком сил природы. Эта школа была более прогрессивной, нежели мифологическая и миграционная школы. Она вышла за рамки изучения культуры родственных и связанных между собой народов, сделала важные обобщения особенностей культуры народов мира. Представители А.Ш. пришли к выводу, что все народы проходят общие ступени развития культуры и что последующие ее периоды сохраняют в себе пережитки предшествующих. Но она не могла дать объяснение сходству сюжетов, так как отрывала творчество народов от их социально-экономического развития и конкретной истории.

МОРГАН Льюис Генри (1818—1881) известный американский историк и этнограф, один из родоначальников антропологии, этнологии и культурологии. Он был состоятельным человеком, ученым, адвокатом, 40 лет жизни посвятил изучению ирокезов и других индейских племен. Жизнь с индейцами внушила ему глубокое уважение к их самобытной культуре, которое позже он пытался привить американскому обществу, публично выступая в защиту «краснокожих». В качестве адвоката М. успешно отстаивал в суде право ирокезов на землю, за что был торжественно посвящен в члены индейского племени сенека.

Классический труд «Древнее общество» (1877) посвящен вопросам возникновения семьи, собственности и родоплеменной организации. Исследовав быт и старинные обычаи индейцев, он пришел к идее рода как основной ячейки первобытного общества. Историю человечества М. разделил на два периода:  ранний, когда общественный строй основывался на родах, фратриях и племенах,  и поздний, когда общество стало территориальной, экономической и политической общностью. Только благодаря родовой организации — самому устойчивому и универсальному институту древнего общества — возможна преемственность развития культуры. Первобытный род он понимал как сложнейший социокультурный институт, важное культурное изобретение, которое менее развитые народы заимствовали у более развитых. М. полагал, что отстоящие далеко друг от друга народы не могли каждый раз заново открывать его. Родявлялся продуктом высокоразвитого общества. Он был изобретен достаточно интеллектуальными людьми в одном месте, откуда он, как позже методы земледелия, стал распространяться по всему свету. Причиной заимствования родовой организации одними народами у других служит ее очень высокая эффективность. М. был одним из первых исследователей семьи как социального и культурного института, для описания которого изобрел терминологию родства и употреблял кросс-культурный метод исследования. Позже они поступили на вооружение современной антропологии. М. построил типологию развития семьи и брака, в основании которой положил пять последовательно сменяющих друг друга стадий и форм:  1) кровнородственная брачная общность между всеми лицами одного поколения;  2) пуналуальная — брак нескольких братьев с нескольким женщинами-неродственницами;  3) парная — непрочное и лишенное экономической основы соединение двух супругов;  4) промежуточная патриархальная семья с выраженной властью мужа;  5) моногамная — прочное соединение супругов с властью мужа как частного собственника. Согласно М. две первые формы основаны на групповом браке, остальные — на индивидуальном. М. предпринял попытку периодизации древней истории культуры по критерию «изобретения — открытия». Добывание огня, изобретение лука, гончарное ремесло, земледелие, скотоводство, использование железа — важнейшие исторические вехи эволюции культуры дописьменного и раннего письменного общества. Они обозначали переход от одного типа культуры к другому. С историей культуры у М. тесно связана история хозяйства, характер и закономерности которого определяются типом собственности. В начале человечества преобладало коллективное владение землей. Ему соответствовали групповой брак и матриархат (главенство женщины в роду). По мере развития производительных сил и технического прогресса в обществе утверждалась частная собственность, а это вызвало переход от женского к мужскому счету родства и наследованию по мужской линии. Так возник патриархат, который существует по ею пору и знаменует господство железного века. Женщина оказалась прикованной к семье, ее права были сильно урезаны, она попала в подчинение к мужчине.

Фрэзер Джеймс (1854-1941) студентом в Кембридже изучал классическую филологию, философию и право, в Ливерпульском ун-те — социальную антропологию. После окончания учебы и до конца жизни работал в Кембридже.

Первая работа «Тотемизм» вышла в 1887 г. Последней была антология антропологии (1938— 1939 гг.). Самые известные работы Дж. Фрэзера — «Золотая ветвь» (первое изд. в 1890 г.) и «Фольклор в Ветхом Завете» (первое изд. в 1918 г ). Обе работы переведены на русский язык.  Дж. Фрэзер — основатель сравнительного религиеведения. Он собрал и использовал огромный материал, относящийся к разным историческим эпохам, с тем чтобы представить историю развития религиозного сознания. В основу его исследований были положены три принципа: эволюционное развитие, психическое единство человечества и фундаментальной противоположности разума — предрассудку. В сравнительном изучении религиозных верований и институтов Дж. Фрэзер видел не только средство к тому, чтобы нарисовать «панораму человеческого развития от дикости до цивилизаций», но и орудие прогресса, поскольку в западном обществе обнаруживается множество унаследованных от прошлого предрассудков.  Самое важное из того, что создал Дж. Фрэзер, — предложенная им общая теория эволюции первобытного общества и первобытной религии В магии, исторически предшествовавшей, по мысли Дж. Фрэзера, религии, он видел результат неправильного употребления разума. Тем не менее магия предлагает первобытному человеку рациональные средства для того, чтобы объяснить мир и действовать в нем. Его подход индивидуалистический, он не связан с социальным контекстом изучаемых явлений и не предполагает структурное единство каждой данной культуры. Магия есть элементарный способ мышления, религия же имеет в виду сверхчеловеческое сознание и действие персонифицированных сил. Религия приходит на смену магии. С помощью религии человек познает самого себя, свою зависимость от богов, которым он поклоняется.

Эдуард Бернетт Тайлор (Edward Burnett Tylor) родился в 1832 г. в лондонском предместье Кэмбервилл в семье набожного промышленника. Его формальное образование ограничилось квакерской школой, после окончания которой он стал помогать своему отцу.

Первую официальную должность он получил лишь в 1883 г., став хранителем этнографического музея при Оксфордском университете. В 1884 г. он был назначен лектором по антропологии в Оксфорде, а в 1886 г.— доцентом Абердинского университета. Э. Тайлор был членом Королевского общества Англии, дважды избирался на пост президента Антропологического института Великобритании и Ирландии. Умер Э. Тайлор в Оксфорде в 1917 г.  Основные работы Э. Тайлора: «Анахуак, или Мексика и мексиканцы, древние и современные» (1861), «Исследования в области древней истории человечества» (1865), «Первобытная культура» (1871), «Антропология: Введение к изучению человека и цивилизации» (1881).  Э. Тайлор был признанным лидером английской школы эволюционизма в этнографии и антропологии. В своих работах он стремился показать, что все народы и все культуры можно поместить в один непрерывно и прогрессивно развивающийся эволюционный ряд. Всемирную известность Э. Тайлору принесла, разработанная им, анимистическая концепция происхождения религии, согласно которой в основе всех религий лежат первобытные представления о душе и духовных сущностях. Используя богатейший этнографический материал, который гармонично вписывался в рамки его религиоведческой концепции, Э. Тайлор выдвинул формулу: «анимизм есть минимум определения религии». Эта формула стала предметом многочисленных дискуссий, способствующих дальнейшему развитию науки о религии.

Рассматривал культуру (синоним цивилизации) как сознательно созданное рациональное устройство для целей улучшения жизни людей в обществе. Например, для улучшения жизни людей изобрели моральные нормы, парламентскую форму правления, моногамию, капитализм, современный стиль одежды и т.п. Признавал неравномерность развития человеческих обществ и построил универсальную шкалу культурного прогресса, на вершине которой они расположили западные общества. Каждое следующее поколение людей в любом обществе живет в иных, более продвинутых культурных условиях, чем предыдущее поколение. Чем больше воспитанных и культурных людей в обществе, тем более оно развито. Метод Т. напоминал работу натуралиста: нужно расчленить культуру на составные части, классифицировать из в зависимости от географической и исторической принадлежности, а затем составить из них генетические ряды. Явления культуры, подобно растениям и животным, распадаются на роды, виды, подвиды. Внутри вида обычаев содержатся такие подвиды, как обычай наносить татуировки, обычай подпиливать зубы, обычай счета десятками и т.д. Подобно животным или растениям обычаи и другие культурные явления могут мигрировать из одного географического района в другой, из одной исторической эпохи в другую. Поэтому у разных народов, живущих в разные периоды истриии, отмечаются сходные культурные черты. Полный перечень явлений, составляющих жизнь того или иного народа, Т. называл культурой. Эволюция каждого изобретения, воззрения или обряда, согласно Т., обусловлена не столько усилиями мысли, сколько действием механизма проб и ошибок, поощрения и наказания, а также подражанием, внушением, влиянием индивидуальных и групповых интересов. Эволюционные ряды независимы, но они способны перекрещиваться, и тогда соединение далеко отстоящих друг от друга культурных явлений порождает качественно новые решения. 

7. ОБЩЕСТВЕННО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА КУЛЬТУРОЛОГИИ: Н.Я. ДАНИЛЕВСКИЙ, О. ШПЕНГЛЕР, А.ТОЙНБИ (НА ВЫБОР)

Общественно историческая школа. Она имеет наиболее давние, «классические» традиции и восходит к Канту, Гегелю и Гумбольдту, группируя вокруг себя преимущественно историков и философов, в том числе и религиозных. Ее видными представителями в Западной Европе были Шпенглер и Тойнби, а в России — Н.Я. Данилевский. Освальд Шпенглер (1880—1936) — немецкий философ и историк культуры, автор сенсационного в свое время труда «Закат Европы» (1921-1923). Необычна творческая биография немецкого мыслителя. Сын мелкого почтового служащего, Шпенглер не имел университетского образования и смог закончить лишь среднюю школу, где изучал математику и естественные науки; что касается истории, философии и искусствознания, в овладении которыми он превзошел многих своих выдающихся современников, то Шпенглер занимался ими самостоятельно, став примером гениального самоучки. Да и служебная карьера Шпенглера ограничилась должностью учителя гимназии, которую он добровольно оставил в 1911 г. На несколько лет он заточил себя в маленькой квартире в Мюнхене и занялся осуществлением своей заветной мечты: писал книгу о судьбах европейской культуры в контексте мировой истории — «Закат Европы», выдержавшую только в 20-е годы 32 издания на многих языках и принесшую ему сенсационную славу «пророка гибели западной цивилизации». Вряд ли кто оказал такое заметное влияние на культурологическую мысль первой трети XX в., как Шпенглер. Подобно Ницше, он был ярким представителем так называемой философии жизни, противопоставляя в процессе познания живую интуицию «мертвому» рационализму и опираясь при определении культуры не на ее материально-техническую сторону, а на ее органическую природу. Он считается классиком цивилизационного подхода к истории, т.е. такого ее рассмотрения, когда историческими субъектами выступают не отдельные народы и государства, а их обширные многовековые конгломераты, объединенные общей, прежде всего духовной культурой. В этом Шпенглер повторял нашего соотечественника Н.Я. Данилевского и так же, как он, был одним из самых последовательных критиков европоцентризма и теории непрерывного прогресса человечества, считая Европу уже обреченным и умирающим его звеном. Шпенглеру принадлежит и наиболее распространенная трактовка различий между понятиями «культура» и «цивилизация», подробно развитая им в книге «Закат Европы». В этой книге он рассматривает историю как чередование культур, каждая из которых представляется им в виде некоего «организма», спаянного внутренним единством и обособленного от других, подобных ему «организмов». Существование общечеловеческой преемственности в культуре Шпенглер отрицает. В истории человечества он выделяет 8 культур: египетскую, индийскую, вавилонскую, китайскую, греко-римскую, византийско-исламскую, западноевропейскую и культуру майя в Центральной Америке. В качестве новой культуры, по Шпенглеру, грядет русско-сибирская культура. Каждому культурному «организму» отмерен примерно тысячелетний срок существования, всякое глубинное и плодотворное взаимодействие между ними невозможно. Умирая, каждая культура вырождается в цивилизацию, переходит от творческого порыва к бесплодию, от развития к застою, от «души» к «интеллекту», от героических «деяний» к утилитарной работе. Такой переход для греко-римской культуры произошел, по Шпенглеру, в эпоху эллинизма (III—I века до н.э.), а для западноевропейской культуры — в прошлом веке. С наступлением цивилизации начинает преобладать массовая культура, художественное и литературное творчество теряет свое значение, уступая место бездуховному техницизму и спорту. В 20-е годы «Закат Европы», по аналогии с гибелью Римской империи, воспринимался как предсказание апокалипсиса, гибели западноевропейского общества под натиском новых «варваров» — революционных сил, надвигавшихся с Востока. История, как известно, не подтвердила пророчеств Шпенглера, а новой «русско-сибирской» культуры, под которой подразумевалось так называемое со- циалистическое общество, пока не получилось. Показательно, что некоторые консервативно-националистические идеи Шпенглера широко использовались идеологами фашистской Германии. Арнольд Джозеф Тойнби (1889—1975) — английский историк и социолог, автор 12-томного «Исследования истории» (1934—1961) — труда, в котором он (на первом этапе не без влияния О. Шпенглера) так же стремился осмыслить развитие человечества в духе круговорота «цивилизаций», употребляя этот термин в качестве синонима «культуры». А.Дж. Тойнби происходил из английской семьи среднего достатка; следуя примеру своей матери — преподавателя истории, закончил Оксфордский университет и британскую Археологическую школу в Афинах (Греция). Вначале он увлекался античностью и трудами Шпенглера, которого как историк культуры впоследствии превзошел. С 1919 по 1955 г. Тойнби был профессором греческой, византийской, а позднее и всемирной истории в Лондонском университете. В годы первой и второй мировых войн он одновременно сотрудничал с МИДом, был членом британских правительственных делегаций на Парижских мирных конференциях в 1919 и 1946 гг., а также руководил Королевским институтом международных отношений. Значительную часть жизни ученый посвятил написанию своего знаменитого труда — энциклопедической панорамы развития мировой культуры. Первоначально Тойнби рассматривал историю как совокупность параллельно и последовательно развивающихся «цивилизаций», генетически мало связанных одна с другой, каждая из которых проходит одинаковые этапы от подъема к надлому, распаду и гибели. Позднее он пересмотрел эти взгляды, придя к заключению, что все известные культуры, питаемые мировыми религиями (христианством, исламом, буддизмом и др.), суть ветви одного человеческого «древа истории». Все они имеют тенденцию к единству, и каждая из них — его частица. Всемирно-историческое развитие предстает в виде движения от локальных культурных общностей к единой общечеловеческой культуре. В отличие от О. Шпенглера, выделявшего всего 8 «цивилизаций», Тойнби, опиравшийся на более широкие и современные исследования, насчитывал их от двух до трех десятков, позднее остановившись на тринадцати, получивших наиболее законченное развитие. Движущими силами истории, помимо божественного «провидения», Тойнби считал отдельных выдающихся личностей и «творческое меньшинство». Оно отвечает на «вызовы», бросаемые данной культуре внешним миром и духовными потребностями, в результате чего обеспечивается поступательное развитие того или иного общества. При этом «творческое меньшинство» ведет за собой пассивное большинство, опираясь на его поддержку и пополняясь за счет его лучших представителей. Когда же «творческое меньшинство» оказывается неспособным воплотить в жизнь свой мистический «жизненный порыв» и ответить на "вызовы" истории, оно превращается в «господствующую элиту», навязывающую свою власть силой оружия, а не авторитетом; отчужденная же масса населения становится «внутренним пролетариатом», который совместно с внешними врагами в конечном счете разрушает данную цивилизацию, если она раньше не гибнет от естественных катастроф. Не отрицая поступательного развития человечества, Тойнби видел его прежде всего в духовном совершенствовании, в религии, которая в будущем станет единой общечеловеческой религией. Объективно опровергая своими работами расизм и «европоцентризм», Тойнби сочувственно относился к национально-освободительному движению, выступал за сотрудничество и взаимопонимание между всеми народами, за их культурное самоопределение, позволяющее сохранять этническое многоцветие мира перед лицом угрожающей ему «вестернизации». Понимал он и опасность этого процесса применительно к современной России, и соглашался с довольно распространенной гипотезой о том, что коммунистические идеи и революционное брожение исторически заносились в нашу страну именно с Запада. Главной отличительной чертой Тойнби как теоретика и историка культуры было беспристрастно-плюралистическое видение человечества как семьи равноправных народов, исключающей какое-либо национальное или региональное высокомерие и применение силы. К пресловутой «западной», прежде всего американской, цивилизации, постепенно захлестывающей весь мир и ныне претендующей на свою единственность, рафинированный английский интеллектуал Тойнби относился достаточно критически, имея в виду ее растушую бездуховность, фольклорную безликость, потребительство и экономическую агрессивность, часто прикрываемую якобы общечеловеческими идеалами. К сохраняющемуся и поныне определенному геополитическому недоверию между Россией и Европой он относился так. «Если мы посмотрим на столкновение между Россией и Западом глазами историка, — писал он в 1952 г., — то увидим, что буквально целые столетия вплоть до 1945 года у русских были все основания глядеть на Запад с не меньшим подозрением, чем мы сегодня смотрим на Россию».

Николай Яковлевич Данилевский (1822-1885) - публицист, социолог и естествоиспытатель, один из многих русских умов, предвосхитивших оригинальные идеи, возникшие позднее на Западе. В частности, его взгляды на культуру Удивительно созвучны концепциям двух виднейших мыслителей ХХ в. - немца О. Шпенглера и англичанина А. Тойнби. Сын заслуженного генерала, Данилевский, однако, с юных лет посвятил себя естественным наукам, а также увлекался идеями утопического социализма.

. Будучи идеологом панславизма - течения, провозглашавшего единство славянских народов, - Данилевский задолго до О. Шпенглера в своем главном сочинении "Россия и Европа" (1869) обосновывал идею о существовании так называемых культурно-исторических типов (цивилизаций), которые, подобно живым организмам, находятся в непрерывной борьбе друг с другом и с окружающей средой. Так же как и биологические особи, они проходят стадии зарождения, расцвета и гибели. Начала цивилизации одного исторического типа не передаются народам другого типа, хотя и подвергаются определенным культурным влияниям. Каждый "культурно-исторический тип" проявляет себя в четырех сферах: религиозной, собственно культурной, политической и социально-экономической. Их гармония говорит о совершенстве той или иной цивилизации. Ход истории выражается в смене вытесняющих друг друга культурно-исторических типов, проходящих путь от "этнографического" состояния через государственность до цивилизованного уровня. Цикл жизни культурно-исторического типа состоит из четырех периодов и продолжается около 1500 лет, из которых 1000 лет составляет подготовительный, "этнографический" период; примерно 400 лет - становление государственности, а 50-100 лет - расцвет всех творческих возможностей того или иного народа. Завершается цикл длительным периодом упадка и разложения. В наше время особенно актуальна мысль Данилевского о том, что необходимым условием расцвета культуры является политическая независимость. Без нее невозможна самобытность культуры, т.е. невозможна сама культура, "которая и имени того не заслуживает, если не самобытна". С другой стороны, независимость нужна для того, чтобы родственные по духу культуры, скажем, русская, украинская и белорусская, могли свободно и плодотворно развиваться и взаимодействовать, сохраняя в то же время общеславянское культурное богатство. Отрицая существование единой мировой культуры, Данилевский выделял 10 культурно-исторических типов (египетский, китайский, ассиро-вавилонский, индийский, иранский и др.), частично или полностью исчерпавших возможности своего развития. Одной из позднейших стала европейская романо-германская культурная общность. Качественно новым и имеющим большую историческую перспективу Данилевским провозглашается славянский культурно-исторический тип, призванный объединить во главе с Россией все славянские народы в противовес Европе, якобы вступившей в период упадка. Идеи Данилевского были тесно связаны со славянофильством и во многом носили мессианский характер. Он неоднократно подчеркивал, что "Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное, что ее интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны"'. В классификации культурно-исторических типах выделены следующие «цивилизации»: египетская, китайская, ассирийско-вавилоно-финикийская, халдейская или древнесемитическая, индийская, иранская, греческая, римская, новосемитическая или аравийская, перуанская, германо-романская или европейская. Культурно-исторические типы различаются по своеобразным сочетаниям четырех основополагающих элементов: религиозного, культурного, политического и общественно-экономического. Почти все культурно-исторические типы, считал Д., одноосновные, т.е. в них при сочетании элементов преобладает какой-то один: например, в европейском — религиозный, в античном — культурный, в романо-германском — общественно-экономический. И лишь славянскому типу с его православием, культурной самобытностью, самодержавием и крестьянской общиной предначертано стать полным четырехосновным культурно-историческим типом. На основании использования принципа циклизма в концепции обосновал идею самобытности России и доказал, что она представляет особый исторический тип. С точки зрения Д. каждый культурно-исторический тип, если он не погибает насильственной смертью, проходит четыре основных фазы:  1) подготовительный период, когда складывается этнопсихическая общность;  2) период государственного становления, формирование основных социальных институтов и социальных регуляторов;  3) период расцвета цивилизации, когда национальные «культурные силы», обнаруживают себя в мощном творческом порыве:  4) период «апатии отчаяния» (древние эллины) или «апатии самодовольства» (древние китайцы и египтяне).

8. НАТУРАЛИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА КУЛЬТУРОЛОГИИ: З.ФРЕЙД,К.ЮНГ, К.ЛОРЕНЦ И ДР. (НА ВЫБОР)

Натуралистическая школа. Ее главная черта — стремление подчеркнуть биологическую обусловленность культуры, значительно преувеличивая ее. Это направление объединяет преимущественно медиков, психологов и биологов, которые пытаются объяснять культуру, отталкиваясь от психобиологической природы человека, недооценивая принципиальные отличия его от животного. Культура представляется им таким же приспособлением человека к окружающей среде, как и приспособляемость в животном мире. С натуралистической школой в культурологии смыкается и широко известный социальный дарвинизм, переносящий законы борьбы за существование и «право сильного» на человеческое общество. Помимо биологии, две новые науки, появившиеся уже в XX веке, сыграли заметную роль в формировании натуралистической школы — уже упоминавшийся нами фрейдизм и этология — наука о поведении животных, созданная К. Лоренцом и его коллегами, за которую они получили в 1973 г. Нобелевскую премию. К натуралистической школе примыкает и так называемая «функциональная теория культуры», созданная Б. Малиновским. К рассмотрению концепций этих ученых, объединенных преимущественно биологическим взглядом на человека, мы и перейдем.  Зигмунд Фрейд (1856—1939) — австрийский невропатолог, психиатр и психолог, основоположник психоанализа и фрейдизма — научного направления, стремящегося применить психологические концепции для объяснения явлений культуры, процессов творчества и даже развития общества в целом. Перенося психоанализ на область этнографии, истории, религии, биографий великих деятелей культуры, Фрейд и его последователи рассматривают культуру как «проекцию индивидуальной психики на общественный экран».  Биография Фрейда сравнительно бедна событиями. Он родился в небогатой семье торговца в Вене. После окончания медицинского факультета университета стажировался во Франции по физиологии и неврологии. Вернувшись в родной город, лечил больных. В университете, где был с 1902 г. доцентом, а затем профессором, создал Венское психоаналитическое общество (1908), известность и влияние которого постепенно распространились по Европе и Америке, куда Фрейд выезжал для чтения лекций. После захвата Австрии гитлеровскими войсками (1938) он с помощью общественности был «выкуплен» из нацистского гетто и эмигрировал в Великобританию, где вскоре умер в возрасте 83 лет.  Важным вкладом Фрейда в культурологию стали его исследования так называемого подсознательного — той иррациональной и «темной» части человеческой психики, где рождается творческий порыв и такие связанные с ним понятия искусства, как «вдохновение», «катарсис», «индивидуальный стиль» и т.п. Это позволило дать научные толкования многим направлениям в искусстве и прежде всего сюрреализму. Сам Фревд, обладая незаурядным писательским даром, опираясь на свое психоаналитическое учение, не только посвятил немало работ первобытной и, по существу, «иррациональной» культуре, но и с этих же позиций проанализировал творчество таких ее более поздних выдающихся представителей, как Софокл, Эсхил, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Шекспир, Гете, а из русских особое внимание уделил Достоевскому.  По Фрейду, культура «охватывает, во-первых, все накопленные людьми знания и умения, позволяющие им овладеть силами природы и взять у нее блага для удовлетворения человеческих потребностей; а во-вторых, все институты для упорядочения человеческих взаимоотношений и особенно — для дележа добываемых благ». Легко заметить, что в этом определении преобладают биологические мотивации: взять у природы блага для удовлетворения потребностей и поделить их в интересах выживания. Не случайно Фрейд был убежденным атеистом и противником религии, рассматривая ее как «особую форму коллективного невроза».  С другой стороны, культура предстает у австрийского психиатра своеобразным механизмом социального подавления свободного внутреннего мира индивидов, как сознательный отказ людей от удовлетворения их природных страстей. «Похоже... — писал он, — что всякая культура вынуждена строиться на принуждении и запрете влечений; неизвестно еще даже, будет ли после отмены принуждения большинство человеческих индивидов готово поддерживать ту или иную интенсивность труда, которая необходима для получения прироста жизненных благ». Подобный взгляд на культуру как результат неизбежного компромисса между стихийными влечениями и требованиями реальности заставляет вспомнить энциклопедистов. Канта и других философов прошлого, рассматривавших культуру как преодоление в человеке животного начала «разумным», «духовным» и «божественным».  Движущую силу человечества — стихийные влечения, среди которых основным и объединяющим всех людей является инстинкт продолжения рода, половой инстинкт, — Фрейд обозначил термином «либидо». Либидо — главная направляющая сила человеческого поведения. При этом энергия аффективных влечений либидо находит выход не только, а у некоторых и не столько, в половом акте, но в преобразованном виде идет на цели общественной деятельности и культурного творчества, переключаясь на них путем так называемой сублимации (от лат. sublimo — «возвышаю»). Вспомним в этой связи всю «высокую» любовную лирику, творчество художников-аскетов, иконопись, историю дворца Тадж-Махал и многое другое.  Поскольку культура, по Фрейду, строится на отказе от влечений, ее главной предпосылкой является их неудовлетворенность. Все художественное творчество, связанное с европейским рыцарством, и даже их военно-религиозные подвиги, вдохновлялись культом «прекрасной дамы», предполагавшим облагороженное и сознательно обузданное сексуальное поведение. Древнерусские иконописцы, прежде чем приступить к своей работе, готовили себя к общению с Богом и написанию икон путем длительного воздержания от контактов с женщинами, вина и даже еды. А вот как уже в нашем веке, по свидетельству очевидцев, обычно гртовился к акту творчества великий русский писатель И. А. Бунин: «Подобно буддийским монахам, йогам, всем вообще людям, идущим на некий духовный подвиг, он приступал к этой жизни (т.е. к творческому процессу. — М.С.), начиная постепенно «очищать» себя. Старался все более умеренно есть, пить, рано ложиться, понемногу каждый день ходил, во время же питания, в самые горячие рабочие дни, изгонял со своего стола даже легкое местное вино и часто ел только к вечеру».  С точки зрения психоанализа, «неоспоримой истиной считается, что вопрос «Получит ли Ганс свою Грету?» является главной темой поэзии, бесконечно повторяющейся в бесконечных вариантах и никогда не утомляющей ни поэта, ни его публики». Разве мог бы написать Пушкин свое бессмертное стихотворение «Я помню чудное мгновенье...», если бы Керн оказалась для него более доступной? А позднее в одном из своих частных писем он писал о ней: «наша вавилонская блудница...». И еще один красноречивый факт из жизни великого поэта: накануне свадьбы, за три «лихорадочных» болдинских месяца он написал около 50 вдохновенных произведений, а за весь последующий «медовый» 1831 год — лишь 5 небольших стихотворений! Нельзя не признать, что трансформация либидо в творческое вдохновение наиболее наглядно наблюдается в искусстве и прежде всего в поэзии и музыке (здесь в качестве примера можно было бы привести П. И. Чайковского).  Фрейдизм часто используется и для объяснения других проявлений цивилизации: спорта, где либидо трансформируется в рекорды; политики, где половая энергия находит выход в революционном действии, характерном прежде всего для молодежи, и т.п. Актами коллективной сублимации можно считать, например, выступления «новых левых» во Франции в 1968 г., кубинскую и сандинистскую революции, проведенные людьми в возрасте 20—30 лет, и т.п. В западной прессе немало писалось и о том, что современные политические экстремисты — лица, обычно лишенные нормальной семейной жизни, — реализуют свое либидо в актах террора. Одним словом, извечные конфликты психики отдельных людей, имеющие биологическую основу, «преломляясь на общественный экран», становятся, по мнению Фрейда, главной причиной и содержанием самых разных сторон культуры — морали, искусства, религии, государства, права и т.п.  Психическим процессом, противоположным сублимации, является так называемое вытеснение — защитная реакция психики — активное забывание, удаление из сферы сознания неприемлемых для «Я» влече- ний и импульсов в подсознание. Именно «вытеснение» находит свое выражение в воспитанности и сдержанности. Поэтому, видимо, не случайно, многие великие художники, артисты, поэты, жизнь которых обычно находит выражение в сублимации, чаще всего отличались раскованностью, «богемностью» и презрением к условностям. Понятие «сублимация» как превращение естественно не реализованной половой энергии в художественные или гражданские деяния Фрейд и его последователи связывали и с нетрадиционным половым поведением, отстаивая тезис о том, что среди его носителей особенно высок процент выдающихся личностей. Об этом, по достаточно спорному мнению фрейдистов, свидетельствует не только история (Александр Македонский, Леонардо да Винчи, Микеланджело и др.), но и современность (Ф. Меркыори, Р. Нуриев).  Остановимся и еще на одном принципиальном и весьма важном положении Фрейда. Поскольку у наиболее культурных, выдержанных и утонченных людей природное, «животное» начало, их страсти и инстинкты подавляются ими самими или обществом с особой силой, именно они чаще всего становятся жертвами психических заболеваний, сексуальных расстройств и элементарных инфарктов. Матерщинник и грубиян подвержен этим опасностям гораздо меньше. Самоубийства, практически отсутствующие у примитивных народов, также характерны для наиболее цивилизованной и утонченной части современного человечества. Именно эти факты, угрожающие его психофизическому благополучию, стали темой известной работы Фрейда «Недовольство культурой» (1930), где он предостерегает от ее переизбытка в виде разного рода ограничений, условностей и запретов, следуя в этом отношении антицивилизационному пафосу и воспеванию «естественного» человека у Жан-Жака Руссо. Даже такие формы антисоциального поведения, как алкоголизм, наркомания, разного рода «раскрепощенные» тусовки и т.п., фрейдисты считают инстинктивной реакцией людей, прежде всего молодежи, на чрезмерное психологическое давление современной цивилизации. Особенно настораживали Фрейда скованные религией и культурой взаимоотношения мужчины и женщины, часто приводящие к агрессии и заболеваниям, вплоть до маниакальных. Поэтому Фрейд и считается идейным вдохновителем нынешней сексуальной революции, связанной с судьбами мировой культуры, так же, как Маркс считается вдохновителем революции социальной.  Даже из этого, весьма схематичного изложения мыслей великого австрийца видно, что фрейдизм как учение во многом противостоит марксизму-ленинизму. И не случайно на Западе Фрейд не менее, если не более, почитаем, чем Маркс. До недавнего времени советские фрейдисты подвергались дискредитации и преследованиям, как некогда генетики и кибернетики. И все потому, что фрейдизм составлял и составляет едва ли не самую серьезную идеологическую и «практическую» конкуренцию марксизму. Действительно, если для марксистов человек прежде всего явление социальное, то для фрейдистов — во многом биологическое. Если для одних главной движущей силой истории является пролетариат и классовая борьба, то для других — одинаковое у всех людей либидо и в конечном счете борьба мужчины за завоевание женщины.  Сам Фрейд как крупнейший ученый-материалист и убежденный атеист, противник каких-либо идеологических мифов относился к марксизму хотя и с уважением, но достаточно критически. О своем расхождении с ним он писал так: «Сила марксизма состоит, видимо, не в его понимании истории и основанном на нем предсказании будущего, а в проницательном доказательстве неизбежного влияния, которое оказывают экономические отношения людей на их интеллектуальные, этические, эстетические установки».  Однако, писал далее Фрейд, «нельзя предположить, что экономические мотивы являются единственными определяющими поведение людей в обществе. Уже тот несомненный факт, что различные лица, расы, народы в одинаковых экономических условиях ведут себя поразному, исключает единовластие экономических мотивов... Люди не могут не вводить в игру свои первоначальные влечения, свой инстинкт самосохранения, свое стремление к агрессии, свою потребность в любви, свое желание получать удовольствие и избегать неудовольствия»'. И, завершая свою критику марксизма как очередного «мифа», Фрейд заключает: «Произведения Маркса как источник откровения заняли место Библии и Корана, хотя они и не менее свободны от противоречий и темных мест, чем эти более древние священные книги».  Конечно, культурологические концепции Фрейда, по мнению не только марксистов, но и многих других ученых, выглядят слишком прямолинейными и чрезмерно «сексуализированными». Так, его крупнейший последователь — швейцарский психолог и теоретик культуры Карл Густав Юнг (1875—1961), критикуя фрейдовский «пансексуализм», в работе «Метаморфозы и символы «либидо» (1912) трактует понятие либидо как психическую энергию вообще. Юнг считал, что в психике человека помимо индивидуального бессознательного, на котором построен весь психоанализ Фрейда, существует и более глубокий слой — «коллективное бессознательное», являющееся отражением опыта прежних поколений, запечатленного в структурах мозга. Этот опыт сохраняется в так называемых культурных архетипах — изначальных представлениях о мире, лежащих в основе общечеловеческой психики и находящих свое выражение в мифах, верованиях, сновидениях, произведениях литературы и искусства и многих других областях духовной жизни человека. «Архетипическая матрица», формирующая деятельность фантазии и творческого мышления, лежит у истоков повторяющихся мотивов человеческих мифов, сказок, нравов и обычаев, вечных тем и образов мировой культуры.  Юнговские понятия «коллективного бессознательного» и «архетипов», перекликаясь с гегелевским «мировым духом» и «мировым разумом», а также с поисками Гумбольдтом национальной души отдельных этносов, выражаемой в языке, религии и искусстве, представляются исключительно важными для понимания своеобразия и исторических судеб отдельных народов. Только ими можно объяснить, например, удивительное многовековое единство и сплоченность рассеянного по миру еврейского народа, равно как и такой феномен, как «врожден- ная» религиозность русского народа, прошедшего через навязанное ему испытание длительным насильственным безбожием, однако в целом сохранившего архетип своих глубоко религиозных предков.  «Как у отдельных индивидов, у народов и эпох есть свойственная им направленность духа или жизненная установка, — писал Юнг. — Само слово «установка» уже выдает неизбежную односторонность, связанную с определенной направленностью. А где есть направленность, там есть и устранение отвергаемого. А устранение означает, что такие-то и такие-то области психики, которые могли бы жить жизнью сознания, не могут жить ею, поскольку это не отвечает глобальной установке».  Для теории культуры большое значение имели и другие новаторские идеи Юнга, например, предложенная им типология характеров, разделяющая людей на экстравертов (т.е. обращенных вовне) и интровертов (т.е. обращенных к своему внутреннему миру). Эта теория позволила Юнгу создать ряд работ, посвященных основному различию между цивилизациями Запада и Востока, их религиями, философскими системами и мироощущениями. При анализе художественных произведений, особенно в литературе и изобразительном искусстве, нашли применение и развитые Юнгом понятия «комплекс» и «закомплексованность», отражающие особую направленность художника и его творений. И, наконец, нельзя не признать принципиального значения критики Юнгом знаменитой фрейдовской категории «либидо» как единственной силы, якобы движущей человеческую культуру.  Если Фрейд и его последователь Юнг искали истоки культуры в психике человека, то другие ученые-биологи пошли еще дальше и обратились к животному миру. Конрад Лоренц(1903—1989) — австрийский зоолог вместе с голландским и немецким учеными Н. Тинбергеном (р. 1907) и Карлом фон Фришем (1886—1982) стали создателями новой науки — этологии, изучающей поведение, нравы и психику животных в естественных условиях. Перенеся наблюдения, накопленные этологией, на человека, Лоренц и его коллеги разработали теорию «инстинктивных основ человеческой культуры». Инстинкты животных, отраженные в их устойчивом поведении («свадебные» пляски, строительство гнезд и жилищ, забота о потомстве, взаимная передача звуковых и визуальных сигналов, коллективный «быт» пчелиных и муравьиных колоний, а тем более разум таких высокоразвитых домашних животных, как собака или лошадь), отождествляются этологами с естественными истоками человеческой культуры. По Лоренцу, стереотипы поведения животных соответствуют культурным ритуалам и нормам человека, созданы в результате естественного отбора.  Если понимать культуру как триединую способность живого существа мыслить, переживать и ощущать красоту, то простые наблюдения, по крайней мере, над высшими животными, показывают (и это отражается в фольклоре и сказках), что они достаточно сообразительны и сентиментальны, хотя и не вполне ясно, доступно ли им эстетическое чувство, присущее внутреннему миру человека.  Для культурологии представляются важными объяснения, которые вслед за Фрейдом дают этологи таким разрушительным проявлениям человеческой психики, как склонность к насилию, выражающаяся в войнах и революциях, эгоизм, стяжательство и разного рода ксенофобии в виде расизма и национализма. Их истоки видятся этологам в унаследованных от животного царства инстинктах, прежде всего таких, как инстинкт самосохранения в борьбе за существование, стадная агрессивность, борьба за самку, инстинкт «своей» территории и «своего» гнезда, порождающий частную собственность, и т.п. Традиционно понимая культуру как постепенное изживание в людях «звериного» начала, они считали главнейшими средствами для этого такие факторы общественной жизни, как воспитание и самовоспитание, наука, искусство, спорт и доброжелательные контакты, делающие человека подлинно гуманным существом.  Очень важно, что в работах некоторых этологов, в частности Фриша, большое внимание уделяется способам передачи информации отдельными видами животных и насекомых, т.е. изучению их пока непонятного нам «языка». В этом усматривается прямая связь человеческой культуры с ее животной первоосновой, также не лишенной семиотического начала.  Конечно, еще Дарвин считал, что определенные свойства и черты поведения человека унаследованы от животных предков. С ним соглашался и Энгельс: «Уже самый факт происхождения человека из животного царства обуславливает собой то, что человек никогда не освободится полностью от свойств, присущих животному, и, следовательно, речь может идти только о том, имеются ли эти свойства в большей или меньшей степени, речь может идти только о различной степени животности или человечности»'. Наука, в частности этология, накопила много данных, подтверждающих это положение. Но разрыв между миром животных и сложнейшим миром человека столь велик и глубок, что трудно поверить в некую непрерывную линию культуры, соединяющую эти два универсума. Так, у животных, например, полностью отсутствует творческое начало, способность совершенствовать и расширять свою видовую «культуру» и сознательно передавать ее из поколения в поколение.  К натуралистической школе примыкает, хотя и без переоценки биологических факторов, английский этнограф и социолог польского происхождения Бронислав Каспер Малиновский (1884—1942) — основатель так называемого функционального направления в этнографии. Свою теорию Малиновский изложил в книге «Научная теория культуры» (1944), главной мыслью которой является тезис о том, что все, даже на первый взгляд бессмысленные, явления и предметы духовной и материальной культуры имеют свой смысл, а главное — свою определенную функцию. В культуре не может быть ничего лишнего, ничего случайного, иначе оно было бы выброшено и забыто, — утверждал Малиновский, оправдывая, например, и такое противоречащее общепринятым культурным нормам явление, как внебрачные половые связи. Он не считал их, подобно Тайлору, пережитками дикости и промискуитета, а необходимым, функционально оправданным явлением цивилизованного общества, в котором число женщин, как правило, превышает число мужчин, а половое чувство отличается сложностью и избирательностью. Занимаясь исследованием примитивных племен Новой Гвинеи и Меланезии, Малиновский пришел к выводу, что культура первоначально зародилась как ответ на элементарные биологические потребности человека, например в еде, жилище, продолжении рода. Современная цивилизация предстает у Малиновского в виде сложной органической системы социальных институтов, т.е. исторически сложившихся форм организации и регулирования общественной жизни, каждый из которых выполняет определенную функцию по удовлетворению как первичных (физиологических и психических), так и вторичных (собственно духовных) потребностей людей. Одна из главных задач культуры — закрепление, развитие и передача потомкам именно этих вторичных потребностей, «социальных императивов», составляющих в совокупности общественный опыт. Различия между культурами порождены различиями в способах удовлетворения как раз этих вторичных потребностей, в то время как физиологические и психические потребности едины для всех людей и независимы от культуры.  Основным условием существования человеческой цивилизации Малиновский считал равновесие форм организации общественной жизни, гармонию социальных институтов. Кстати, он одним из первых разработал само понятие «социального института» не только в антропологии, которой он успешно занимался, но и в социологии. В целом понимание культуры как единого саморегулирующегося организма, предложенное Малиновским, находится на стыке натуралистической школы в культурологии (ибо он в качестве одной из первооснов культуры выдвигает биологические потребности) и социологической школы, к рассмотрению которой мы и переходим. 

З.Фрейд(культурологическая теория) - http://www.countries.ru/library/ideas/cultfr.htm

К. Юнг - http://www.countries.ru/library/culturologists/yung.htm

9. СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА КУЛЬТУРОЛОГИИ: А.ВЕБЕР, М.ВЕБЕР, П.А. СОРОКИН И ДР. (НА ВЫБОР)

Социологическая школа. Она объединяет тех ученых, которые ищут истоки и объяснение культуры не в истории и самопроизвольном, «божественном» развитии человеческого духа, не в психике и не в биологической предыстории человечества, а в его общественной природе и организации. В центре их культурологического внимания находится само общество, его структура и социальные институты. Эту школу Н.А. Бердяев охарактеризовал так: «Социология утверждает, что человек есть животное, подвергшееся муштровке, дисциплине и выработке со стороны общества. Все ценное в человеке не присуще ему, а получено от общества, которое он принужден почитать как божество». Естественно, социологическая школа не отгорожена китайской стеной от других, рассматриваемых нами направлений, и концепции ее отдельных представителей часто пересекаются и взаимно дополняются, как мы уже показали на примере Б.К. Малиновского, в рамках общих усилий по созданию единой теории культуры.  Одним из видных представителей социологической школы был Томас Стернз Элиот (1888—1965) — англо-американский поэт и критик модернистского направления, автор книги «Заметки к определению культуры» (1948). «Под культурой, — писал он, — я понимаю прежде всего то, что имеют в виду антропологи: образ жизни данного народа, живущего в одном месте. Мы видим проявления этой культуры в его искусствах, его социальной системе, его привычках и обычаях, его религии. Но все эти вещи, вместе взятые, не составляют культуры, хотя мы часто ради удобства выражаемся так, будто это имеет место. Эти вещи — лишь части, на которые культура может быть рассечена — как человеческое тело в анатомическом театре. Но так же как человек есть нечто большее, чем собрание различных составных частей его тела, так и культура есть большее, чем собрание искусств, обычаев и религиозных верований». Томас Стернз Элиот, лауреат Нобелевской премии 1948 г., представляет собой достаточно редкий пример органического слияния художественного, преимущественно поэтического, творчества и теоретических изысканий в поисках ответа на вопрос: что же такое культура и как связана с этим понятием сущность поэзии? С расхожей либерально-демократической точки зрения, Элиота следует считать глубоко консервативным, даже «реакционным» мастером слова, подобно тому, как эти определения применялись к нашему русскому писателю и культурологу К.Н. Леонтьеву, о котором речь пойдет ниже. Оба они отстаивали принципы элитарности в обществе и искусстве, оба в конце жизни пришли к глубоко религиозному мировосприятию и оба выступили с резкой критикой современной им (и нам) «уравнительной» цивилизации, ибо она, по их мнению, оказалась бесплодной и зашла в тупик. Помимо широко известного поэтического наследия Элиота, его перу принадлежат книги: «Назначение поэзии и назначение критики» (1931), «О поэтах и поэзии» (1957) и упоминавшаяся нами программная работа «Заметки к определению культуры».  Констатируя общий упадок европейской культуры к середине XX века, утрату ею былых нравственных и интеллектуальных богатств в результате всеобщей стандартизации и узко утилитарного подхода к жизни, — черты, свойственные современной массовой культуре, — Элиот приходит к мнению, что это ведет к подавлению в человеке творческого начала. Так, несмотря на то что за последние четыре столетия население Англии увеличилось в 12 раз, подобный количественный рост отнюдь не привел в наши дни к появлению 12 Шекспиров, скорее, они уже давно исчезли совсем. Точно так же крестьянин-пахарь прежних веков по своей нравственной и духовной культуре стоял намного выше нынешнего наемника-тракториста. Элиот считает, что сохранить созидательную энергию человечество может, лишь преодолев «массификацию» и поддержав культурную элиту. Вообще, теория элиты (прежде всего политической) как ведущей силы исторического процесса восходит к учению древнегреческого философа Платона (427—347 гг. до н.э.). Она развивалась впоследствии такими мыслителями, как итальянец Н. Макиавелли, англичанин Т. Карлейль, немец Ф. Ницше, о которых мы будем говорить далее. В XX веке ее наиболее ярким апологетом стал итальянец Вилъфредо Парето (1848—1923), рассматривавший историю как арену постоянной борьбы элит за власть. Элиот же особо подчеркивал значение элитарного подхода не только в сфере политики, но и в сфере культуры. Подобно своему современнику и соотечественнику Тойнби, Элиот делил общество на духовную элиту и непросвещенную массу, причем лишь первая способна на культурное созидание. Творческая элита, по Элиоту, отнюдь не принадлежит к какому-нибудь определенному классу. Она должна постоянно пополняться из социальных «низов». Однако для ее возникновения и формирования необходимо богатство и принадлежность к определенному привилегированному слою. Наиболее умные и талантливые представители других слоев постоянно вливают в него новую творческую энергию, двигая, таким образом, культурный процесс.  Ярким примером подобного обогащения мировой духовной элиты была деятельность выдающегося представителя социологической школы, нашего бывшего соотечественника, русско-американского социолога и историка культуры Питирима Александровича Сорокина (1889—1968). Выходец из беднейших слоев коми-зырянского народа, он лишь в 14 лет освоил грамоту и вскоре стал крестьянским революционером, вступив в партию эсеров. Получив известность еще до февральской революции 1917 года, он подвергался преследованиям царизма, вскоре стал одним из лидеров своей партии. Активно сотрудничал в Государственной Думе, был одно время секретарем главы правительства — А.Ф. Керенского, позднее — профессором Петроградского университета. После Октябрьского переворота, который Сорокин встретил в штыки, его арестовали большевики по обвинению в покушении на Ленина, он скрывался в лесах русского Севера, но потом примирился с победой новой власти и написал нашумевшее открытое письмо, объявляя о своем разрыве с эсерами. Это письмо и послужило поводом для написания известной статьи Ленина «Ценные признания Питирима Сорокина», сделавшей его известным на всю тогдашнюю Россию. Вернувшись в Петроград в 1919 году, он организует первый в стране социологический факультет и становится его деканом, тем не менее оставаясь в оппозиции с большевизмом. Все это было одним из ярчайших проявлений идейного противостояния русской интеллигенции того времени большевистскому «беспределу». В 1922 году, опять-таки по инициативе Ленина и Дзержинского, Сорокин вместе с большой группой ученых и писателей, представлявших цвет русской общественной мысли, был выслан из страны. После непродолжительного пребывания в Берлине и годичной работы в Чехословакии по приглашению ее президента Т. Масарика ученый в 1923 году переезжает в США, где быстро осваивает английский язык и становится одним из ведущих социологов и культурологов. В Гарвардском университете Сорокин создает и возглавляет факультет социологии и к концу жизни становится одним из всемирно признанных авторитетов в этой области. Будучи подлинным энциклопедистом, освоившим все достижения современного ему гуманитарного знания, поддерживая теорию духовной элиты как ведущей силы общества, Сорокин подчеркивал неразрывную связь социальных процессов с развитием культуры. При этом вслед за древними греками он считал пружинами культурного развития врожденное стремление людей к Истине, Добру и Красоте в сочетании с общественно значимым критерием Пользы.  В своих многочисленных трудах (например, «Динамика общества и культуры» (1937—1941), «Общество, культура и личность» (1947), «Власть и нравственность» (1959) и др.) он рассматривал историю человечества как последовательную смену неких социокультурных суперсистем, сцементированных периодически меняющимся единством ценностей, норм и значений. В отличие от Гегеля, который рассматривал исторический процесс, как прямое поступательное движение, он трактовал его как «циклическую флуктуацию», т.е. идущую законченными циклами смену перетекающих друг в друга типов культурных общностей, каждая из которых имеет в основе собственное отношение к действительности и методам ее познания. Исходя из двойственной психобиологической природы человека — существа чувствующего и мыслящего, Сорокин выделял три типа культуры:  а) чувственный (sensate), в котором преобладает эмпирически-чувственное восприятие и оценка действительности преимущественно с утилитарной и гедонистической точки зрения, т.е. преобладает «истина чувств» и истина наслаждения;  б) идеациональный тип (ideational), где преобладают сверхчувственные, духовные ценности, поклонение некоему Абсолюту, Богу или Идее, т.е. «истина веры» и истина самоотречения;  в) идеалистический тип (idealistic), представляющий некий синтез чувственного и идеационального типов, где чувство уравновешивается интеллектом, вера — наукой, эмпирическое восприятие — интуицией, т.е., по выражению Сорокина, «человеческими умами будет руководить истина разума».  Своеобразие каждого из предложенных типов культуры воплощается в праве, искусстве, философии, науке, религии, структуре общественных отношений и определенном типе личности. Их радикальное преобразование и смена обычно сопровождаются кризисами, войнами и революциями. Подробно анализируя историю европейской культуры, в том числе и статистическими методами, П. Сорокин относил к периодам расцвета «чувственной» культуры греко-римскую цивилизацию III—IV вв. н.э., т.е. периода ее разложения и упадка, и западную культуру последних пяти веков, с эпохи Возрождения до нашего времени. К идеациональному типу культуры, помимо хорошо знакомого Сорокину русского типа, он относил раннесредневековую культуру христианского Запада (с VI по XIII век), а к идеалистическому — великую культуру эпохи Возрождения. Кризис современной культуры, лишенной абсолютных идеалов, т.е. веры в Бога, и устремленной к чувственному наслаждению и потребительству, П. Сорокин связывал с развитием материалистической идеологии и экспериментальной науки в ущерб духовным ценностям, что довольно четко ощущается многими людьми в сегодняшнем «расколдованном» мире. Будучи человеком верующим, Сорокин видел выход из нынешнего кризиса в неизбежном восстановлении «идеациональной» культуры с ее абсолютными религиозными идеалами. Свое главное пророчество в отношении будущего человечества П. Сорокин сформулировал так: «Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступивших сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает опускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различаем расцвет новой великой идеациональной культуры, приветствующей новое поколение — людей будущего».  Как социолог, искавший в фактах общественной жизни объясне ния многим явлениям культуры, Сорокин был одним из создателей теорий «социальной мобильности» и «социальной стратификации». Согласно первой, в высоко развитом обществе постоянно происходит движение отдельных людей и групп из одного слоя в другой, с низшего социального уровня в высший, и наоборот. В этом случае говорят о восходящей или нисходящей вертикальной мобильности, однако есть и мобильность горизонтальная, т.е. передвижение индивидуов на одном и том же социальном уровне, например при смене места жительства или характера работы. Различают также интергенерациональную (между поколениями) и интрагенерациональную (внутри поколения) мобильность. Понятие социальной мобильности характеризует степень цивилизованности, открытости или закрытое, свободы и демократизма того или иного общества и является важным показателем уровня его культуры. Что касается теории социальной стратификации, то она рассматривает общество не как жесткую и антагонистическую классовую структуру, как это делают марксисты, а как живую систему многочисленных взаимопроникающих общественных слоев, выделяемых по признакам образования, обеспеченности, психологии, бытовых условий, возраста, пола и находящихся в состоянии не борьбы, а равновесия и сотрудничества. Легко догадаться, что как теория социальной стратификации, так и теория социальной мобильности, по существу, противостоят марксистскому пониманию процессов, происходящих в современном обществе, а посему и яростно отвергаются догматизированным историческим материализмом. Не менее яростно его адептами до последнего времени отвергалась и сформулированная П. Сорокиным в 60-х гг. известная теория конвергенции между капитализмом и социализмом, в результате которой должно появиться новое, более совершенное общество. П.А. Сорокин принадлежал к той достаточно редкой породе мыслителей и ученых нашего века, которые объективно, без политико-идеологических и национальных пристрастий, опираясь на конкретные социологические и культурные критерии, осмысливали путь человечества к лучшему будущему.  Альфред Вебер (1868—1958) — немецкий экономист и социолог, автор труда «Принципы социологии, истории и культуры» (1951) выдвинул оригинальную теорию расчленения истории на три взаимосвязанных, но протекающих по разным законам процесса: социальный (формирование социальных институтов), цивилизационный (поступательное развитие науки и техники, ведущее к унификации цивилизации) и культурный (творчество, искусство, религия и философия). Правильно определить общий уровень той или иной национальной культуры можно только при рассмотрении ее по этим отдельным отраслям. Народ страны, в которой отлажена система государственно-правовых отношений и экономически процветающей, нередко оказы- вается с точки зрения культуры, особенно духовной и эстетической, на сравнительно низком уровне. Так, если придерживаться концепции А. Вебера, за последние два века в США, например, преобладали социальный и цивилизационный процессы в ущерб культурному, а в России XIX столетие, наоборот, было «золотым веком» русской культуры на фоне социального консерватизма и научно-технической отсталости. Другой пример, который очень часто приводится культурологами: в XVIII—XIX веках в условиях феодальной раздробленности и хозяйственной бедности германские земли дали миру величайшую классическую философию и непревзойденные образцы художественного творчества. В большинстве европейских стран сохранялось определенное равновесие между тремя процессами, а в Японии и других экономически развитых государствах Юго-Восточной Азии цивилизационный процесс получил неслыханно бурное развитие лишь после второй мировой войны. Специфический облик той или иной страны или эпохи А. Вебер связывал прежде всего с культурными факторами, а не с социальными или цивилизационными, которые, по существу, интернациональны. Движение культуры, по Веберу, иррационально, а его творцом является духовно-интеллектуальная элита.  Толкотт Парсонс (1902—1979) — американский социолог, один из создателей так называемого структурно-функционального направления в социологии. Упрощенно его теория культуры сводится к следующему: все духовные и материальные достижения людей, которые мы объединяем понятием «культура», являются результатом общественно обусловленных действий на уровне двух систем: социальной и собственно культурной. В основе первой и более «низкой» из них — социальной — лежат совместные действия людей, движимых не в последнюю очередь целями своего биологического самосохранения в условиях определенной общественной среды. Здесь каждый индивид стремится:  а) адаптироваться (приспособиться) к ней;  б) достичь поставленных перед собою задач; в) интегрироваться, т.е. объединиться с другими индивидами;  г) воспроизводить уже найденные социальные структуры; д) снимать постоянно возникающее нервное и физическое напряжение. По Парсонсу, каждой из этих целей в обществе соответствуют исторически сложившиеся социальные институты: адаптации — экономические, достижения целей — политические, интеграции — правовые институты и обычаи, воспроизводства структуры — система верований, мораль и органы социализации, снятия напряжений — индустрия отдыха.  Для второй, более высокой — культурной — системы, которая уже лишена биологической обусловленности и по отношению к социальной является направляющей и регулирующей, при ее функционировании характерны символичность (наличие таких механизмов, как язык и системы других символов), нормативность (зависимость человека от общепринятых ценностей и норм) и, наконец, волюнтаристичность, или известная иррациональность и независимость действий человека от диктата окружающей среды. Культура, таким образом, предстает перед нами как сложная система символов и норм, которые постоянно совершенствуются. Даже из этого, весьма схематичного и неполного изложения взглядов Парсонса видно, что он претендовал на создание некой всеобъемлющей теории общества, важнейшим регулятором которого является культура с ее нормативностью и символичностью.

П.А. Сорокин(культурологическая теория) - http://www.countries.ru/library/culturologists/sork.htm

10. СИМВОЛИЧЕСКАЯ ШКОЛА КУЛЬТУРОЛОГИИ (Э.КАССИРЕР, К.ЛЕВИ-СТРОСС,Ю.ЛОТМАН И ДР. (НА ВЫБОР)

Пожалуй, самая молодая и одна из самых влиятельных современных школ, сложившаяся в результате мощного развития средств массовой информации. Ведь недаром, по мнению некоторых философов и социологов, в современном мире на смену НТР грядет так называемая информационная революция. Символическая школа, нередко претендующая на монополизацию культурологии как своей «вотчины», объединяет, прежде всего, лингвистов, специалистов по семиотике, некоторых искусствоведов и специалистов по информатике. Все процессы, происходящие в культуре, рассматриваются ими как чисто коммуникационные. Культура понимается как некая знаковая система, созданная человеком в силу присущей только ему способности к символизации, а через нее — и к взаимной информации. Первый толчок такому пониманию культуры дал швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр(1857—1913), выдвинувший идею о том, что наряду с лингвистикой изучающей лишь языковую систему знаков, можно представить себе более всеобъемлющую науку, которая охватила бы все знаковые системы в их совокупности и соотнесенности с окружающим миром. Постепенно культура в целом стала рассматриваться как сложнейший и строго иерархизированный «текст», несущей опорой которого является естественный язык, органически взаимодействующий с другими «языками» — системами знаков в науке, повседневной жизни и особенно в искусстве с его «языками» музыки, живописи, театра, архитектуры, кино, телевидения и т.д.  Действительно, если культуру выражать в языковых символах и других видах сигналов и передавать во времени и пространстве разного рода интеллектуальную (наука) и эмоциональную (искусство) информацию, то перед нами откроется картина неуклонного восхождения человека к своему нынешнему информационному, а следовательно, и культурному могуществу. Первобытный человек мог выразить в языке — системе символов — лишь самые примитивные мысли и передать их в пространстве не более, чем на дистанцию голоса, а во времени, до появления наскальных рисунков, он вообще был неспособен увековечить движения своей души. С развитием языка и возникновением изобразительного искусства и письменности возможности человека в этом отношении неизмеримо увеличились. С изобретением транспортных средств и печати они стали еще больше, а когда человек в XX веке начал широко использовать телеграф, телефон, радио, кино, телевидение, видеоаппаратуру, его способность передавать идеи и информацию стала практически безграничной, включая и выход в открытый космос. Радикально изменились и скорость передачи, и богатство форм передаваемого символического материала: от устно-языковой к печатной, визуальной, аудиовизуальной, черно-белой, цветной, стереофонической, стереоскопической вплоть до самой совершенной — цвето-стереофоноскопической. Недалеко то время, когда, усовершенствовав электронные средства воспроизводства образов мира во всем богатстве его движения, звуковой и цветовой гаммы, объемного восприятия, люди смогут создавать «вторую действительность», практически неотличимую от материального оригинала.  Таким образом, человека конца нашего столетия окружает не только, а часто и не столько реальный, естественный мир, сколько искусственная информационно-символическая вселенная, созданная развитием языка, других знаковых систем, печати и массовых аудиовизуальных средств воспроизведения действительности. Поэтому, например, и призрачный мир инвалида, прикованного к постели, запертого в четырех стенах, но окруженного соответствующей литературой и техникой, может оказаться гораздо шире и богаче, чем мир иного путешественника, не говоря уже о лишенном культуры обывателе.  Все это натолкнуло ученых на мысль, что у истоков человеческой культуры лежит свойственная лишь человеку способность создавать знаки, символы окружающей его реальности и передавать их во времени и пространстве. Такому взгляду способствовало и развитие уже упоминавшихся нами новейших наук: семиотики, информатики и кибернетики, изучающих общие законы оформления, получения, хранения, переработки и передачи информации. Через эти отрасли знания культурология, наука до последнего времени чисто гуманитарная, получила прямой выход в мир техники и практического применения в сфере создания ЭВМ и даже искусственного интеллекта. Из многочисленных представителей символической школы, работавших в самых различных отраслях науки и в сфере массовой коммуникации, следует выделить ее патриархов — Э. Кассирера и К. Леви- Строса.  Эрнст Кассирер (1874—1945) — немецкий философ, автор монументального труда «Философия символических форм» (1923—1929). Кассирер, выходец из буржуазной еврейской семьи, учился в Берлине, Лейпциге, Гейдельберге и Марбурге, после чего преподавал философию и занимался теорией языка, первобытными культурами, мифологией, религией и литературой в университетах Берлина, а затем Гамбурга, где стал профессором (1919), а позднее (1930) — ректором. С приходом к власти Гитлера был вынужден уйти в отставку и эмигрировал, сначала в Англию, Швецию, а потом — в США (1941), где до конца жизни преподавал сначала в Иельском, затем в Колумбийском университетах. В своей последней крупной работе «Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры» (1945) Кассирер подробно останавливается на практике немецкого нацизма, жертвой которого стал и он сам.  В основе его концепции культуры — человеческая способность к массовой, систематической и постоянной символизации, иными словами, подход к культуре преимущественно с позиций семиотики. По Кассиреру, логика окружающего мира неотделима от логики знаков, ибо знак или символ — не просто оболочки мысли, но и ее необходимый инструмент. Словесные и иные знаковые обозначения в повседневной жизни, науке и искусстве не только передают во времени И пространстве ту или иную информацию, но придают ей определенную форму и сохраняют ее на века, образуя огромный и избирательно пополняющийся мир человеческой культуры. Истоки культуры Кассирер ищет не в глубинах некоего божественного духа, как Кант и Гегель, не в инстинктах человека, как Фрейд и этологи, не в его потребностях, как Малиновский, и не в его социальной организации, как Парсонс, а в его способности творить некий искусственный, окружающий нас мир, обозначая реальность определенными символами. Язык, наука, искусство, религия, мифы суть составные части символического круга, в котором живет и страдает человек. То обстоятельство, что он, в отличие от животного, обладает окружающей его символической системой, и составляет специфику его жизни. По сравнению с другими живыми существами человек находится как бы в новом измерении действительности, живет не просто в физической, а в символической вселенной. Язык, миф, искусство, религия, все наши духовные проявления — части этой вселенной. Они как нити сплетаются в плотную символическую сеть, которая, хотя и накапливает человеческий опыт, но порой заслоняет от нас реальность. Наш духовный прогресс в мысли и опыте только тому и служит, что делает эту сеть все более сложной и непроницаемой для здравого смысла естественного человека. В той мере, в какой возрастает его символическая активность, физическая реальность для него отходит на второй план. Отсюда огромная разница в восприятии мира, скажем, между каким-нибудь европейским ученым и современным южноамериканским дикарем. «Цивилизованный» человек уже не может иметь дело непосредственно с вещами, а взаимодействует с ними не иначе, как с помощью искусственных средств, языковых форм, художественных образов, мифических символов, религиозных обрядов. Исходя из этого Кассирер предлагает называть человека не мыслящим животным, как это уже стало традиционным, а символическим животным, имея в виду тот очевидный факт, что у животного, в отличие от человека, нет внутреннего мира, нет воображения. В ответ на полную загадок и опасностей реальность человек как бы уходит в себя, в свою внутреннюю вселенную и живет там своими мыслями и идеями. А животное сделать этого не может, оно накрепко привязано к «здесь и теперь» и всегда ориентировано лишь на внешний и вполне реальный мир. Важной культурологической темой у Кассирера является тема мифа как одного из важнейших объединительных и одновременно иллюзорных элементов любой культуры. Философ особо останавливается на идеологических мифах современности, со строго антропологической точки зрения ничем не отличающихся от мифов античного мира или примитивных и первобытных народов.  Взгляд на человека как на неотъемлемую часть животного мира, обладающую, однако, свойственными лишь людям социокультурными качествами, всегда был определяющим в классической антропологии. При этом, по мнению ученых-естествоиспытателей, в ходе длительной эволюции соотношение между «природным» и «человеческим» в рамках биологического вида Гомо сапиенс неуклонно менялось в пользу последнего. Человек из существа естественного, живущего инстинктами и чувствами, постепенно превращается в некую искусственную, скованную ограничениями и правилами структуру, подчиненную прежде всего разуму, точнее — оторванному от реальности абстрактному мышлению. О скрытных опасностях такой трансформации, как известно, говорили многие выдающиеся умы, в том числе Руссо, Ницше и Фрейд. Осмыслению и практическому исследованию этой проблемы на примере «примитивных» племен Южной и отчасти Северной Америки посвятил свою жизнь французский этнограф, антрополог и философ культуры Клод Леви-Строс(р. 1908). К. Леви-Строс родился в еврейской семье художника, учился в Сорбонне на философском факультете, в молодости увлекался социалистическими идеями, а в 1935—1938 гг. находился на преподавательской работе в Бразилии, где после знакомства с жизнью местных индейских племен стал заниматься этнографией и антропологией. Во время оккупации Франции его преследовали нацисты; в 1946—1947 гг. он служил советником по вопросам культуры французского посольства в США. По возвращении на родину Леви-Строс некоторое время работал вице-директором Антропологического музея в Париже, а позднее был много лет профессором престижного Коллеж де Франс. С 1973 г. — член Французской Академии.  Леви-Строс — создатель структурной антропологии — науки, в основе которой лежит использование некоторых приемов структурной лингвистики и информатики при анализе культуры и социального устройства первобытных племен. Вслед за К. Г. Юнгом, он верил в существование некоего «коллективного бессознательного», глубоко запрятанного в человечестве, отграничивающего людей от животного мира и представляющего собой первооснову любой культуры. Проведя этнографические исследования во многих странах «третьего мира», ученый отверг европоцентризм и расизм, стремясь показать ложность понятия «дикарь», выявить силу и своеобразие мышления примитивного человека, заложившего еще в эпоху неолита основы технического и индустриального прогресса. По мнению Леви-Строса, «первобытный народ не является отставшим или задержавшимся в своем развитии народом», он «в той или иной области может проявлять такие способности к изобретательству и к воплощению изобретений в жизнь, которые оставляют достижения цивилизованных народов далеко позади». Французский этнограф идеализирует и нравственные устои первобытного общества в духе Руссо, развивая мысль о необходимости восстановления в человеке единства чувственного и рационального начал, утраченного в результате развития цивилизации. С ностальгией говоря о первобытных обществах, теснимых научно-техническим прогрессом, он пишет, что «треснувший колокол, один переживший разрушительную работу времени, никогда не издаст тех гармоничных созвушй, которые он издавал в прошлом»2. При оценке общей пропорции «природного» и «социального» в поведении цивилизованного человека Леви-Строс, вслед за Кассирером, признает чрезмерную роль формализма и условностей во взаимоотношениях людей, решающее влияние на их поступки символических форм, традиций, ритуалов и прежде всего языка, порождающего все общественные институты. В конечном счете мысль Леви-Строса и антропологов, разделяющих его взгляды, сводится к тому, что все мы, так или иначе, живем условностями и мифами, все больше отдаляющими нас от реальной жизни. Как и у Кассирера, важным моментом структурной антропологии Леви-Строса является его толкование мифа в качестве фундаментального содержания коллективного сознания, основы устойчивых социальных структур. Культурообразующая специфика мифа определяется французским ученым так: «Миф объясняет в равной степени как прошлое, так и настоящее и будущее... Ничто не напоминает так мифологию, как политическая идеология». Другими словами, мифология и идеология — не что иное, как синонимы. Только первая питает коллективное сознание, а следовательно, и культуру первобытных и древних народов, а вторая — наших высокообразованных, а точнее, утонувших в абстракциях современников. Действительно, чем иным, как не современными мифами, в принципе не отличающимися от мифотворчества первобытного человека, являются такие мифы XX столетия, как гитлеровский миф о тысячелетнем фашистском рейхе, миф о руководящей роли пролетариата, о неизбежности мировой революции или миф о грядущем коммунизме, точно так же, как и самый распространенный и древний миф о существовании человекоподобного бога? И не строится ли современная идеология с ее доктринами и течения - ми на возникающих и отживающих мифах? И чем умней дикаря тот цивилизованный человек, который ради своих абстрактных мифов готов уничтожить в атомном Апокалипсисе этот живой, прекрасный и конкретный мир?!  Призывая вслед за Руссо, почитателем которого был Леви-Строс, восстановить нарушаемую цивилизацией гармонию человека с природой, французский философ писал: «Никогда на протяжении последних четырех веков существования западный человек не имел лучшей возможности, чем сейчас, чтобы понять, что, присваивая себе право устанавливать преграды между человеческим и животным миром, предоставляя первому все то, что он отнимает у второго, он опускается в некий адский круг. Ибо эта преграда, становясь все более непроницаемой, используется для отделения одних людей от других и для оправдания в глазах все более сокращающегося меньшинства его претензии быть единственной человеческой цивилизацией. Такая цивилизация, основанная на принципе и идее повышенного мнения о себе, является гнилой с самого своего рождения».  Завершая общее рассмотрение символической школы в культурологии, следует сказать: несмотря на плодотворность семиотического подхода к культуре, позволяющего так или иначе объяснить ее происхождение и одну из ее главнейших функций, а именно информационно-коммуникативную, невозможно отрицать, что культура и изучающая ее наука отнюдь не могут быть сведены к всеобщему символизму, так же, впрочем, как и к фрейдовскому пансексуализму или к сорокинскому социологизму, хотя большинство культурологов в качестве важнейшего признака культуры и признавали способность человека к символизации. Если принять все ту же достаточно упрощенную, но полную глубокого смысла античную формулу культуры как единства Истины, Добра и Красоты, то есть науки, нравственности и искусства. то семиотический подход многое может объяснить нам прежде всего в таких составных частях культуры, как язык, наука, искусство и т.п., но мало что откроет в природе нравственности, в извечной борьбе Добра и Зла, составляющей едва ли не основное духовное содержание самого понятия «культура». 

Э.Кассирер - http://www.countries.ru/library/culturologists/kass.htm

Лотман - http://www.countries.ru/library/culturologists/lotman.htm

11. МАРКСИСТСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ШКОЛА: К.МАРКС, В.И.ЛЕНИН И ИХ ПОСЛЕДОВАТЕЛИ (НА ВЫБОР)

МАРКСИСТСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ

        направление культурологич. мысли (первоначально зап.-европ., затем рус. и росс., советской, а в 20 в. мировой), развивавшееся под идейным и методологич. влиянием философии марксизма (взглядов Маркса, Энгельса и их зап.последователей, позднее Ленина и его последователей), а особенно — практики революционной борьбы в 20 в. и социалистич. строительства в СССР. Сами основоположники марксизма (к каковым в России относятся также Плеханов и Ленин) не считали себя культурологами не только потому, что культурологии как отд. научной дисциплины еще не существовало, но и потому, что вопросы культуры (в том числе художественной культуры), с т. зр. марксизма, относятся к числу второстепенных, производных от социально-экон., истор. и полит, факторов человеч. бытия. Собственно, в констатации социально-истор. и материально-экон. зависимости культуры от общественных условий ее происхождения и бытования, в выведении факторов объективной социально-политической детерминации культуры в истории человечества и заключается важнейший вклад М.к. в мировую культурологич. мысль.

        Марксизм как социально-филос. и полит, учение возник исторически закономерно в традиции нем. классич. философии — на стыке гегелевской идеалистич. диалектики и философско-атеистич. антропологии Фейербаха, материалистической по своему пафосу и характеру. От Гегеля марксизм усвоил историзм и метод восхождения от абстрактного к конкретному; от Фейербаха — навыки анализа духовных явлений в об-ве с позиций выявления их материальных первопричин и предпосылок, осмысления социальных интересов людей, лежащих в основании их идеологии и культурного творчества. Рез-том теор. “сложения” в марксизме левого гегельянства и диалектически преломленного фейербахианства явилось материалистич. истолкование истории в отвлеченно-теор. плане, — идеология истор. материализма, своего рода “Абсолютная Идея” в ее материалистич. варианте. Позднее Ленин (через призму косвенного влияния культур ологич. идей Белинского, Чернышевского, Плеханова) справедливо усмотрел в генезисе марксизма как интернационального, содержательно-универсального и всеобщего социального учения влияние франц. утопич. социализма и атеизма франц. просветителей-материалистов, а также научные традиции англ. политэкономии (“Три источника и три составные части марксизма”). Соединение социально-полит. утопизма, политэкон. прагматики и умозрительной философии в некое ценностно-смысловое единство не могло не быть внутренне противоречивым и взрывоопасным феноменом культуры: здесь материальная конкрети-ка обретала форму теор. умозрения, а хозяйственно-экон. утилитарность проникалась социальным утопизмом; утопия получала статус науки (“научный коммунизм”), а философия становилась социально-практическим действием.

        Т.о., марксизм представал в росс. и мировой обществ. мысли как закономерный, хотя и парадоксальный итог культурно-истор. развития всего европеизма (с одной стороны, представляя синтез достижений Франции, Германии и Англии, наиболее передовых в социокультурном отношении наций Зап. Европы; с другой, — объединенные рез-ты радикальной социально-полит. мысли, отвлеченной философии и практически “заземленной” науки — политэкономии). Следствием этого социокультурного синтеза были притязания марксизма на формулировку общих законов обществ. развития во всемирно-истор. масштабе, для всего человечества — с преимущественным акцентом на прагматич. (экон. и социально-полит.) направленность не только идей, но и практич. деятельности; отсюда понимание марксизмом задач философии не как “объяснения мира”, а как его изменения, практич. преобразования в целях макс. приближения к постулируемому идеалу. Диалектика материального и идеального решается марксизмом как материалистич. доктриной в пользу материального: материальное первично, идеальное вторично. Однако на деле в приложении этого философ. принципа к социальной практике марксизм допускает спекулятивные подмены: при объяснении социальной истории и при управлении ее целенаправленным развитием первичными оказываются нередко социально-полит. идеологемы, революц. теории, философско-материалистич. идеи; общественная же практика становится лишь полем приложения определенных, заданных теор. принципов, исповедуемых марксизмом.

        Философия истории марксизма с необходимостью приходит к пониманию революц. насилия как двигателя истории, ее “ускорителя”. Недаром Маркс образно называл революции “локомотивами истории”, а само насилие — “повивальной бабкой истории”. Т.о., активная сторона культуры сводится марксизмом к формулированию параметров обществ, идеала и путей его достижения, основными из к-рых является революц. теория и радикальная критика несовершенных обществ, условий, требующие коренного преобразования об-ва (идея, овладевающая массами, становится материальной силой). Существует и пассивная сторона культуры, формулируемая марксизмом, — это отображение и выражение социальной действительности, на каждом этапе истор. развития различное, соответствующее опр. социально-экон. и полит, основаниям конкр.об-ва(ср. ленинская “теория отражения”). Относя культуру (вместе с идеологией, политикой, гос-вом и т.п.) к “надстройке”, вторичному образованию, размещающемуся в об-ве “над” своим общественно-экон. базисом — исторически обусловленной совокупностью производит, сил и производств. отношений, — теоретики марксизма вольно или невольно признавали культуру в целом следствием экономики и политики, а духовное производство — порождением и продолжением производства материального. В духе априорного решеният.н. “осн. вопроса философии” (в пользу первичности материи) марксизм прокламировал вторичность и производность культуры по отношению к социуму и истор. развитию. Приоритет перед культурой, с т.зр. марксизма, на разных стадиях формирования марксистской философии имели экономика, социальный уклад об-ва, классовая борьба, вообще политика и даже полит, идеология, сама входящая в культуру как ее составная часть и опр. смысловой аспект.

        Невольная недооценка культуры, ее места и роли в обществ, развитии приводила марксизм к одностороннему, чисто социол. пониманию культуры. Формационный подход к истории предполагал, что каждому истор. типу об-ва прямо соответствует вытекающий из опр. социально-экон. и полит, отношений тип культуры: первобытно-общинный, рабовладельч., феодальный, бурж.и социалистич.; каждый исторически последующий тип культуры “отменял” и “снимал” в себе предыдущий; в соответствии с формационной логикой социальной истории история культуры выстраивалась стадиально. Ценностно-смысловые различия нац.культур трактовались как нахождение разных народов и стран на разных стадиях истор. развития, в принципе единого для всего человечества. Финалистские представления об истор. процессе, телеологически направленном к единой последней цели — коммунизму, вносили в марксистскую методологию осмысления и изучения культуры запрограммированность и социологич. заданность, что подчас затрудняло объективную оценку явлений культуры (из стадиальной концепции развития культуры логически вытекало, что каждая последующая стадия “прогрессивнее” предыдущей и, по идее, должна давать более “высокие” в ценностно-смысловом отношении образцы культуры).

        Особенно показательна здесь марксистская концепция социалистич. (пролетарской) культуры — при всем “разбросе” мнений марксистов об этом предмете (ср. Ленин и Богданов, Троцкий и “напостовцы”, Бухарин и Сталин, Луначарский и Воронский и т.п.). По А. Богданову, занимавшему в этом отношении наиболее последоват. позицию (в дальнейшем, в ходе полит, дискуссии, сильно вульгаризированную и извращенную его оппонентами, начиная с Ленина) история мировой культуры проходит три истор. фазы: 1) первобытно-коллективистскую; 2) классово-индивидуалистич. (включая рабовладельч., феодальный ибурж. ее этапы); 3) коллективистски-коммунистич., синтезирующую преимущества 1) и 2) и “снимающую” их противоположности. По логике этой гегельянской триады, пролетарская, социалистич. культура представляет собой высший, наиболее совершенный истор. тип культуры, фактически завершающий “линию восхождения” культурного прогресса. Полемика Ленина с Богдановым по существу не затрагивала сути этой концепции, поскольку Ленин стремился лишь доказать, что “пролетарская культура” в богдановском ее понимании — всего лишь опасная интеллигентская и бурж. выдумка, не имеющая ничего общего с подлинной пролетарской культурой будущего, в возможности которой Ленин не сомневался. Троцкий также полагал, что пролетарская культура еще только складывается в процессе усвоения и преодоления культуры буржуазной, а будущее торжество социалистич. культуры еще очень далеко. Однако все споры вокруг “пролетарской культуры” не отменяли самой стадиальной логики культурной истории — от “низшего” к “высшему”.

        Впрочем, подобная теор. логика не могла объяснить непреходящей ценности культурных явлений прошлого, в том числе явно детерминированных незрелыми обществ, условиями (напр., искусство и философия античности, эпохи Возрождения и т.п.). Маркс был вынужден даже специально оговорить (в подготовит, материалах в “Капиталу”) отсутствие прямой зависимости между уровнем развития производств, отношений и эстетическим совершенством худож. произведений, создаваемых в то же время; однако эта мысль в течение долгого времени не стала достоянием марксизма. Энгельс, обращаясь к творчеству Бальзака и Гёте, отметил несоответствие между отсталым или даже реакционным полит, мировоззрением художника(легитимизм Бальзака, филистерство Гёте) и его непосредственным “эстетич. чутьем”, более “правильным” и “прогрессивным”, нежели его социально-полит, убеждения. Это смысловое противоречие получило впоследствии у исследователей наименование “бальзаковского парадокса”. Фактически этот парадокс говорил о методол. ограниченности М.к., отрицающей имманентные закономерности функционирования и развития культуры — помимо жесткого социально-полит, детерминизма, постулируемого марксизмом как наиболее общая закономерность культурной истории.

        Другой методол. постулат М.к. связан с преувеличением роли и значения классовой борьбы в истор. процессе и в истории культуры. За любым явлением культуры и культурным процессом, с т. зр. марксизма, стоит непримиримая борьба классов, партий и их идеологий, к-рая исчерпывающе объясняет не только социодинамику культуры, но и ценностно-смысловую иерархию культурных форм, и индивидуальные позиции деятелей культуры, и стилевые черты их отд. произведений. Тем самым культурологич. анализ оборачивался социально-полит, расследованием культуры и культурной деятельности, поиском классовых врагов или союзников (в т.ч. т.н. классовых “попутчиков”) в культуре, определением скрытой партийной принадлежности деятелей культуры и их полит, ороиентаций. Подобный классово-партийный подход к культуре не только был чреват социол. и политол. вульгаризацией культурных процессов, явным обеднением представлений о культуре и культурной истории, но и фактически превращал культуру в придаток политики. Тем самым М.к. выступала как социология и политология культуры, а в свои “худшие” времена (в эпоху сталинизма) принципиально не отличалась от марксистской социологии и политологии как таковой, к тому же идеологически нормативной, догматической.

        Несмотря на опр. методол. ограниченность и неизбежную привязанность к харизматич. текстам классиков марксизма, М.к. сохранила свою теор. авторитетность и истор. значение и после крушения тоталитарных коммунистич. режимов, где она обладала религиоподобным статусом абсолютного знания. Концептуальная ясность марксистской социологии культуры, глубина анализа социальной детерминированности культурных явлений и процессов, истор. стадиальности социокультурного развития, мировоззренч. предпосылок культурной деятельности и творчества — все это привлекало к М.к. таких выдающихся мыслителей 20 в., философов и культурологов, как Грамши и Д. Лукач, Р. Арон и Л. Гольдман, Адорно и Фролш, Маркузе и Сартр, Н. Бердяев и С. Франк, М. Бахтин и А. Лосев, Э. Ильенков и Г. Батищев, М. Мамардашвили и др. Однако сегодня становится очевидно, что М.к. не является единственно возможной или единственно верной методологией (вспомним ленинский афоризм:

        “Учение Маркса всесильно, потому что верно”) изучения культуры, что она должна быть дополнена иными методол. подходами и принципами (в т.ч. идейно противоположными марксизму и отрицающими его плодотворность и ценность), к-рые призваны скорректировать односторонность и чрезмерный теор. схематизм марксизма в отношении явлений культуры и культурной истории.

К. Маркс - http://www.countries.ru/library/culturologists/marx.htm

12. НАРОДНАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ ОТЛИИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Народная культура

Народ – общность людей, которую объединяют общность происхождения, место проживания, язык, культура, общий исторический путь, единое самосознание и единая культура.

Народная культура – культура основанная на устной традиции передаваемая из поколения в поколение в процессе непосредственных взаимодействий.

Черты:

1. Обычно она складывается как культура устная, но с распространением грамотности постепенно облекается в письменные формы.

2. И создателем, и потребителем произведений народной культуры является народ.

3. В народной культуре выражается вековой опыт жизни и рационального ведения хозяйства в определенных природных условиях. Поскольку в наше время такой опыт востребован главным образом в сельскохозяйственной деятельности, она сохраняется в основном в деревне.

4. Народная культура демократична и понятна всем, в ее создании и распространении могут принять участие все желающие, она не носит коммерческого характера.

5. Консерватизм, ориентация на сохранение «корней».

6. Она, как правило, анонимна – это продукт творчества множества людей. При этом по своему исполнению элементы народной культуры могут быть индивидуальными или коллективными.

7. Народная культура имеет четкую географическую привязку к той или иной местности, ее особенности в значительной мере обусловлены природной средой. У народов, живущих в сходных природных условиях, обнаруживается много общего в культуре.

8. Некоторые элементы народной культуры являются символами самобытности народа и патриотической привязанности к его истории: сарафан и самовар – у русских, овсяная каша и легенды о приведениях – у англичан.

13. ЭЛИТАРНАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Элитарная культура

Элита – социальная группа, играющая главную роль в духовной, политической и экономической жизни общества. Элита не однородна – политическая элита может совпадать или не совпадать с экономической и достаточно редко она совпадает с творческой элитой.

Элитарная культура – культура элиты, создаваемая либо представителями самой элиты, либо по ее заказу профессиональными творцами. Т.о создатель и потребитель культуры могут, как совпадать так и не совпадать. (Пример: культура русского дворянства 18 – 19 вв по отношению к культуре других слоев населении )

Черты:

1. Элитарная культура всегда создается на основе письменности и воплощается в литературе и искусстве, науке и философии, социально-политическом и техническом развитии общества.

2. Ее средоточием является город с его театрами, музеями, библиотеками, учебными заведениями.

3. Личное авторство ее произведений.

4. Автор стремится, прежде всего не к известности или коммерческому успеху, а к творческому самовыражению.

5. В рамках элитарной культуры создаются уникальные и неповторимые произведения.

6. Инновации здесь имеют большее значение, нежели традиции своего времени.

7. Элитарная культура опережает средний культурный уровень своего времени, а потому она не всегда понятна всем и каждому. Для того, чтобы воспринять произведения элитарной культуры нужно обладать достаточно высоким уровнем образования, а то и специальной подготовкой.

14. МАССОВАЯ КУЛЬТУРА И ЕЕ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ

Массовая культура

Масса – специфическая общность людей, которой свойственны усредненность духовных потребностей и управляемость.

Массовая культура – совокупность явлений культуры 20 – 21 вв., а так же некоторые особенности производства культурных ценностей в современную эпоху.

Условия появления:

1. Развитие механизированного и автоматизированного крупного промышленного производства, участие в котором обрекает отдельного человека на роль «винтика в машине», а коллектив работников превращает в безликую массу.

2. Приобретение культурой коммерческого характера.

3. Развитие СМИ, облегчающих тиражирование культурной продукции.

Черты:

1. Культурная продукция рассчитана на массовое тиражирование и потребление.

2. Произведения не часто обладают художественной ценностью, зато носят развлекательный характер, предельно упрощены, а потому понятны для любого человека.

3. Произведения не уникальны, а стандартны.

4. Массовая культура удовлетворяет сиюминутные запросы людей, на ее продукцию существует мода, которая быстро меняется.

5. Она всегда коммерческая – ее создатели и распространители работают ради получения прибыли, а не «из любви к искусству».

6. Поскольку «человека из массы» всегда привлекают темы преступности, жестокости и секса, происходит эстетизация страшного, патологического и пошлого.

15. ПЕРВОБЫТНЫЙ СИНКРЕТИЗМ И ЕГО ОТЛИЧИТЕЛЬННЫЕ ЧЕРТЫ

Чтобы просто понять что такое синкретизм – читаем здесь: http://dezhurov.ru/pedagogic/51-mhk06.html

Синкретизм первобытной культуры означает нерасчлененность в эту эпоху различных сфер и явлений культуры. Можно выделить следующие проявления синкретизма:

Синкретизм общества и природы. Род, община воспринимались как  тождественные космосу, повторяли структуру вселенной. Первобытный человек воспринимал себя как органичную часть природы, ощущая свое родство со всеми живыми существами (тотемизм)

Синкретизм личного и общественного. Индивидуальное ощущение у первобытного человека существовало на уровне инстинкта,  биологического чувства. Но на уровне духовном он отождествлял себя не с самим собой, а с общиной, к которой принадлежал; обретал себя в ощущении собственной принадлежности к чему-то внеиндивидуальному. Собственно человеческая сущность его выражалась в коллективном «мы» рода. И в наши дни в языке многих примитивных народов слово «я» вообще отсутствует. Это значит, что первобытный человек всегда объяснял и оценивал себя глазами общины. Худшим наказанием, после смертной казни, например, являлось изгнание. Оставить в общине человека, который не желает следовать ее нормам, означало до основания разрушить социальный порядок, впустить в мир хаос. Община, представлялась как неразрывная связь людей.

Синкретизм различных сфер культуры. Искусство, религия, медицина, производящая деятельность, добывание пищи не были обособлены друг от друга. Предметы искусства (маски, рисунки, статуэтки, музыкальные инструменты и т.д.) долгое время использовались главным образом как магические средства. Лечение осуществлялось с помощью магических обрядов. И даже практическая деятельность была связана с магическими ритуалами. К примеру, охота. Для древних - это искусство метать копье и бесшумно пробираться по лесу. Главными условиями являлись магические действия. Магия – само существо охоты. Охота начиналась с магических действий над охотником (пост, очищение, причинение себе боли, нанесение татуировки и т.д.) и над дичью (пляски, заклинания, ряжение и т.п.). Синкретизм как принцип мышления. В мышлении первобытного человека отсутствовали четкие оппозиции между такими категориями как субъективное – объективное; наблюдаемое – воображаемое; внешнее – внутреннее; живое – мертвое; материальное – духовное; единое - многое. В языке понятия жизнь – смерть или дух - тело часто обозначались одним словом. Важной особенностью первобытного мышления было также синкретичное восприятие символов, т.е. слияние символа и того, что он обозначает. К примеру, предмет, принадлежащий человеку, отождествлялся с самим человеком. Поэтому с помощью нанесения вреда предмету или изображению человека считалось возможным причинить ему реальное зло. Именно подобный синкретизм сделал возможным появление фетишизма – веры в способность предметов обладать сверхъестественной силой. Слияние символа и объекта приводило также к отождествлению психических процессов и внешних предметов. Отсюда происходили многие табу. Особым символом в первобытной культуре выступало слово. Называние явления, животного, человека, мистического существа в магических обрядах было одновременно вызыванием его, а слова, срывающиеся с уст шамана, который в момент экстаза становился вместилищем духа, создавали иллюзию его фактического присутствия. Имена воспринимались как часть человека или вещи. Поэтому произнесение имен в определенном контексте могло таить опасность для их обладателя.

16. КУЛЬТУРА ДРЕВНЕЙ ИНДИИ: МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ И СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

http://www.countries.ru/library/orient/kitind.htm (Культура Индии)

http://window.edu.ru/library/pdf2txt/878/57878/27939/page14

^ Древня Индия

Древний Китай

Культура Древней Индии величественна и оригинальна, отличаясь от других монотеистических (монотеизм – единобожие) религий, представляется более глубокой и философски насыщенной. Это запечатлено в священных текстах «Брахманах», а также в «Упанишадах» (сидеть у ног учителя, получая наставления). Особенность индийских философско-религиозных направлений – их интровертивность, т.е. направленность внутрь, на поиск собственного пути индивидуального спасения своей бессмертной души в вечной Пустоте, вечном небытии, Абсолютной реальности. В них разум, слитый с интуицией, с идеалистическим видением мира господствовал над слепой верой.  Индийская религия не едина, а включает различные формы. ^ Основы ее заложены в ведических верованиях(ведийскими называют богов, вошедших в священные тексты Веды – от санскр. Vid –ведать, знать), которые принесли в III тыс. до н.э. племена ариев. Она политеистична. Пантеон (все боги данного культа) слабо дифференцирован, включая добрых и злых. Боги, вероятно, человекоподобны, хотя изображений их нет. В центре религиозной практики брахманизма стоял обряд жертвоприношений с магическими ритуалами, монополизированный жрецами (брахманами). Они заняли ведущие позиции в религиозных действах, знании священных текстов, образовании и т. д. «Мир подчиняется богам, боги подчиняются заклинаниям, заклинания подчиняются брахманам, следовательно, – брахманы наши боги».8 На смену кровавым жертвам пришла условность, символика магических жестов во славу богов: Брахмы (Брахмана), Вишну и Шивы.  Основа религиозной философии – мир не случайное сочетание вещей и явлений, а универсальный и вечный космический порядок, удерживающий Вселенную как целое – дхарма (от санскр. держать), ему подчинено все, включая богов. Это некая безличная закономерность, ей подчинены боги, природа, люди. По отношению к отдельному человеку дхарма – долг, совокупность религиозных, этических и общественных обязанностей каждого. В индийской философии кардинальными являются проблемы бытия; жизни и смерти, взаимоотношения человека и космоса, людей и богов, того, что находится по ту сторону жизни, т.е. философские проблемы. Идея вечного круговорота жизненного начала (сансара): свет-тьма, холод-тепло, смена времен года и пр., видимо привела к мысли о закономерности этого круговорота, о примате духовного начала (бессмертной души) и к мысли о переселении душ (реинкарнации). Данный постулат стал одним из главных принципов всех религиозных течений в Древней Индии. Смерть – не конец и не достижение блаженства. Это просто разрыв непрерывности бесконечного круговорота, за которым будет новая жизненная форма, в которую воплотится душа. Конкретная форма, новый телесный облик зависит от поведения человека, от соблюдения им кастовых законов. Теоретическое обоснование учения о перерождении и идея кармы как суммы злых и добрых дел человека (нравственной нормы) –благодаря своим деяниям человек может изменить свою карму и перейти после смерти в более высокую или более низкую варну (касту). Не проблемы социальной справедливости, имущественного и пр. неравенства, не борьба за изменение социально-культурных условий, а улучшение собственной кармы – путь к спасению в вечной Пустоте, освобождения (мокши) от круговорота перерождений души стало целью индийца.  Борьба за социальную справедливость,социально-экономическое равенство оказались несущественными в Индии, если все зависит от самого человека – твори добро, терпи, почитай Брахмана как высшую Абсолютную реальность, духовное единство, следуй законам варны. Тем самым обеспечивалась социально-политическая устойчивость, активно поддерживаемая жречеством (брахманами). В процессе роста социальных противоречий, противоборства разных религиозных течений наиболее широко распространился в государстве Мадагха на рубеже тысячелетий (III в. до н.э. – I в. н.э.) Буддизм, ставший самой ранней мировой религией, явившейся мощной философской системой. В его недрах родилась вероисповедальная связь людей независимо от этнических, языковых, политических связей. Он сформировался в среде кшатриев как альтернативная доктрина мудрости брахманов (жрецов). Будда (Сиддхартха Гаутама), ставший «просветленным», нашел путь к самоуглублению, познанию истины, ведущий к покою и просветлению духа. Буддизм, который поначалу сформировался как религия без Бога и не был связан с варно-кастовой структурой, проявил социально-политическую гибкость. Это четыре истины: учение о страдании, его причинах, пути преодоления. Причина страдания в жажде жизни, избавление – в уничтожении желаний, привязанностей, и в итоге праведная жизнь. Конечная цель религиозного спасения – состояние полного небытия, угасания (нирвана), когда прекращается круговорот перерождений. Фундамент учения – идея кармы, а также основа всей системы представлений и запретов: воздержание от убийства, воровства, от разврата, лжи и т.д., а также принцип непротивления злу насилием, непричинения зла всему живому (ахимса). Это состояние совершенной мудрости, самообладания, достигаемое путем совершенствования души, улучшения кармы, переживается на земле, а не в потустороннем мире. Социальная роль философии буддизма определяется идеей равенства людей в страдании, праве на спасение на основе личного самосовершенствования, углубления в себя, размывании варно-кастовых границ. Соперником буддизма стал индуизм,более ориентированный на условия кастовой Индии, традиционные принципы сельскохозяйственной общины, ее нормы, этические ценности, верования, обряды, мифы. Индуизм – синтез и итог всех длительных религиозно-философских поисков. По мнению А.С. Токарева, это скорее совокупность религий, отразившая пестроту кастового, этнического состава, сложность классовых отношений, сохранившая традиционные догматы – авторитет Вед, веру в реинкарнацию, в справедливость кастового деления, непричинение зла и пр. Множество богов ушло в прошлое. На первый план вышли модифицированные Брахма, Вишну, Шива, выполняя основные функции: созидательную, охранительную, разрушительную. В модернизированном виде они стали ближе и понятнее людям. Будучи приближены к земным условиям, они приобрели человекоподобный облик.Индуизм превратился в основную религию в условиях достаточно пестрой религиозной жизни. Появлению индуизма способствовало стремление жрецов приспособить культ к потребностям народа, чтобы конкурировать с буддизмом. Культ стал более демократическим, народ получил возможность участвовать в публичных церемониях, обрядах. Именно в эту эпоху стали строиться храмы, появились антропоморфные (человекоподобные) изображения богов. ^ Индуизм оказался тесно связанным с варно-кастовым строем: чтобы стать индуистом, надо принадлежать к какой-либо касте. В этом его ограничение и он не мог стать мировой религией, подобно буддизму. Главной ценностью ее доныне является приобщение к мудрости, святости, благочестию, а не к накопительству, освобождение от власти кармы. В Индии и ныне принято оценивать жизнь человека не по размеру вклада в банке, а на основании ее моральности и благочестия, следования индивида религиозным нормам, законам касты, согласия его с общиной, с самим собой, с природой. Отсюда отсутствие традиции энергичного социально-политического сопротивления внешним силам.

В Древнем Китае издревле на первый план выходят не абстракции, не мистика, как в Индии, а «художественно-мифолого-религиоз-ный комплекс» и знания, интеллект, развивающиеся в практике жизнеобеспечения. Китаец не задумывался над таинствами жизни и смерти, но ориентировался на эталон высшей добродетели – жить достойно ради жизни на земле, в соответствии с ритуалом, а не ждать посмертного блаженства на том свете. Поэтому в Китае главное не религия, а ритуал, этикет и моральные нормы, правила, в том числе административные, цели управления.  Вперед вышли – строгий рационализм, государственная польза, не личные связи индивида с божеством, а отказ от личного в пользу общественного. Сложившаяся философско-религиозная система рационалистична и равнодушна к мистике и метафизическим спекуляциям. Она обусловила облик китайской цивилизации на века, облик религиозной жизни, характеризующейся ослаблением иррациональности и возвеличиванию рационального начала, этических норм. Религия обернулась этикой. ^ Древний китаец при отсутствии великих богов изначально искал защиту у духов предков умерших правителей. На первый план вышел Шан-ди – легендарный первопредок-тотем, родоначальник народа шан-инь. К нему шли мольбы и просьбы. Он как бы заслонил богов, оттеснил религиозное начало, возвысил ценность материального, практического и абсолютизировал культ предков.  Необходимость укрепления власти вана привело к обожествлению Неба (поначалу местожительства Шан-ди), выступившем как абстрактная безличная сила, космический и нравственный закон, контролирующее и регулирующее начало. Небо – всекитайское божество, символ высшего порядка, космического и нравственного, олицетворение разума. Оно охраняет земное общество, основанное на добродетели, карает недостойных и награждает добродетельных.  Китайский ван – сын Неба, а Китай – Поднебесная. Это означало для вана принятие ответственности за весь мир, за народ. А народ объявлялся глашатаем воли Неба, требовавшем большей заботы, чем духи. В этом случае космическиустановленный коллективизм снижал значимость личностного начала, индивидуализма, в отличие от Запада. ^ В Китае были канонизированы нормы и стереотипы поведения в зависимости от социального статуса, что поддерживалось Конфуцианством. Жречества в Китае не было, так как абстрактное божество (Небо) в них не нуждалось, а обязанности первосвященника в ритуалах выполняли правитель, образованные чиновники. Вся деятельность жрецов-чиновников ориентирована на ритуальные функции, на выполнение административных обязанностей, на сохранение устойчивости социальной структуры, санкционированной Небом. Подготовка чиновников – особая задача. Их отбор осуществлялся посредством конкурсного экзамена, предполагающего наличие грамотности, знание классических канонов, классических текстов, умения рассуждать на философские темы, сочинять стихи и пр. Трижды сдавшие экзамен получали высшую ученую степень и право на престижную должность.  Культура Китая, как никакая другая, была необычайно доверчива к мудрости природы, что определило картину мира, где не было враждебности и дисгармонии. Мир изначально целен, совершенен, гармоничен и не нуждается в переделке, человек должен самоустраниться, чтобы не мешать осуществлению гармонии. Социальные проблемы в реальной жизни китаец стремился решать, опираясь на морально-нравственное начало, на ритуал.  В основе гармонии мира – социо-этико-политическая идея, санкционированная Небом. Китайский мир – некий космос, где совершаются взаимопереходы двух противоположных начал – Инь и Ян, они символизируют священный союз Земли и Неба. Названные идеи развивались в философско-религиозных учениях даосизма, конфуцианства, буддизма. Их особенность, во-первых, в подчиненности политике в отличие от индийской философии, во-вторых, в оторванности философии от естествознания, от конкретных научных знаний. Таким образом, натурфилософские концепции природы, логика и др. не получили развития, несмотря на склонность китайцев к рациональному мышлению. Одним из важнейших был вопрос о Небе, Небесном пути, всеобщем законе, высшей Истине и Справедливости (Дао) и первопричине всего сущего, который стоял перед многими философами. ^ Один из них Конфуций (Кун Фу-цзы, 551–479 гг. до н.э.). Он – родоначальник древнекитайской философии, этико-политического направления. Он пережил мятежи, нищету, жестокость и тяготел к ритуалу и старине. В эпоху глубокого кризиса Конфуций искал опору, общепризнанные авторитеты, коими стали полулегендарные предки.Конфуций реанимировал культ предков и придал ему нравственно-этическое и социальное звучание.Одним из основных положений конфуцианства является учение о сяо (сыновней почтительности) с требованием строго повиновения старшим, от отца до государя. Культ предков воспитывал уважение к семье. Ее интересы выше личных, ибо семья – малое государство. ^ На первое место он ставит народ, на второе – божества, на третье – государя. Для него мир – упорядоченное гармоничное начало и человек должен найти в нем свое место, исходя из учения о правилах поведения, о правильной жизни при соблюдении канонов, ритуалов. В основе – сконструированный Конфуцием умозрительный социальный идеал как эталон для подражания – совершенный человек (цзюнь-цзы – благородный муж) с главными достоинствами: гуманностью (жэнь), основанной на почитании предков: почтительности к родителям, к старшим (принцип сяо), и чувством долга (и), обусловленным моральной обязанностью, но не расчетом. «Кто искренне стремится к человеколюбию, не совершит зла». Основная заповедь (изречение) Конфуция – «Не делай другим того, чего не желаешь себе». Критерием деления общества на верхи и низы стал идеал цзюнь-цзы. Он противостоит простолюдину (низкому человеку). Благородный следует долгу и закону, низкий – выгоде. ^ Жить согласно ритуалу есть основной принцип, а ритуал – мера гармонии в отношениях между людьми. Через обряды и церемонии они становились доступными для людей и приобщали их к добродетели. Так, ритуал стал центральной частью социального взаимодействия и формой религиозно-культового действия.  ^ Конфуцианство направлено на приземление древних верований и обрядов, придания им прагматического, социально-нравственного, а не религиозного звучания. Серьезно занимается вопросами бытия, небытия, становления единого, многого, т.е. картиной мира в абстрактно-философском аспекте – даосизм. (Возник в VII в. до н.э., основатель – легендарный Лао-цзы). Главный символ – Дао (путь), чем-то близок символу Бога Неба, а также к Брахману-Абсолюту. Это своего рода закон бытия, Космоса. Он – основа всего сущего во Вселенной, источник всех вещей и явлений, путь, по которому следует все в мире, включая богов.  Цель человека – достичь слияния его бессмертной души с Дао через силу Дэ как индивидуального проявления Дао. В основе лежит недеяние (ву-вей), не деятельность, не добрые дела, а вслушивание в себя, уход в свой внутренний мир, т.е. созерцательное отношение к жизни, слияние с природой Нравственный идеал даосизма – первобытная община, когда не было неравенства, угнетения, стяжательства. Но не следует сопротивляться, а нужно покорно следовать Дао. Главное – не нарушить путь, а встроиться в него. Конфуций заложил фундамент этико-политической системы взглядов. Заложил фундамент патриархальной теории государства. Со временем эта система стала государственной доктриной на долгие годы.

17. КУЛЬТУРА ДРЕВНЕГО КИТАЯ: СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ И ХАРАКТЕР ЗНАНИЯ

Китай является родиной одной из самых старых и самых сложных цивилизаций мира, и возможно, единственной, где физический тип населения не менялся в течение 5 тысячелетий. Китай имеет историю, насчитывающую 5 000 лет^{[источник не указан 142 дня]} художественного, философского и политического развития. Хотя региональные различия создают ощущение разнообразия, общность языка и религиозно-этических взглядов объединяют культуру Китая, в рамках которой были созданы такие значимые во всемирном масштабе явления, как конфуцианство и даосизм. Конфуцианство было официальной идеологией большую часть истории Имперского Китая, и знание конфуцианских текстов было первичным критерием для входа в имперскую бюрократию.

С усилением экономической и военной экспансии в Китай стран Запада в середине XIX столетия, в Китае получили распространение, в национальной интерпретации, идеи социальной и политической организации, зародившиеся в Европе: см. Сунь Ятсен, Маоизм.

Основателем даосизма был Лао Цзы ( кит. упр. 老子lao3zi4, пиньинь: лао, палл.: старый, мудрый). Его настоящее имя — Ли Эр (Ли Боян, Лао Дань). По преданию родился в 604 г. до н.э..

Основное понятие даосизма — дао, кит. «путь» или «противоположность». Дао — это невидимый вездесущий закон природы, путь, по которому идет человек и человечество, безликая, бескачественная субстанция. Дао бездействует, тем самым, порождая все, оно вечно и безымянно, пусто и неисчерпаемо. Из него все вышло и в него все возвратится. Бездеятельность порождает бездеятельность, поэтому необходимо к минимуму свести человеческую активность. Возникает принцип у-вэй, принцип недеяния, «созерцательная пассивность»: человек изучает мир, но не изменяет, делает только то, что необходимо.

В даосизме взаимодействуют два противоположных начала — инь и ян, которые перетекают одно в другое и не могут существовать друг без друга. Инь — отрицательное, пассивное, женское начало; ян — положительное, активное, мужское.

Во II в. даосизм оформляется организационно. Начало ему положила школа «Путь небесных наставников», основанная полулегендарным Чжан Лином. В начале V в. оформляются ритуал и вероучение, даосизм становится государственной религией, появляется пантеон божеств, учение о богине Сиванну (прародительнице всех людей), затем даосизм распадается на множество сект и направлений. Исходя из учения о Дао, даосизм предложил оригинальную концепцию наилучшего государственного управления — недеяния: если правитель пребывает в бездействии, то в силу Дао дела сами наладятся. И, так же как и другие философские учения, даосизм осуждает войну.

Конфуцианство является одной из трех основных религий Китая. Начало конфуцианства связывают с Конфуцием (551—479 до н. э.), однако весьма вероятно, что деятельность его отличалась гораздо более скромными размерами, чем её описывают китайские учёные, и что только впоследствии его приверженцы, достигнув первенствующего значения в государстве, старались возвысить своего первоучителя. В литературе Конфуций часто именуется Кун-цзы, что означает «учитель Кун». И это не случайно, уже в возрасте немногим более 20 лет он прославился как самый знаменитый педагог Китая.

Конфуцианство известно в Китае под именем жу-цзяо, «религии учёных»; в названии его не упоминается ни о Конфуции, ни о главных пунктах его учения (в противоположность китайским названиям других религий).

Из классических книг произведением Конфуция несомненно можно считать только Чуньцю («Весна и Осень», летопись удела Лу с 722 по 481 г. до н. э.); затем весьма вероятно, что он редактировал Ши-цзин («Книга стихотворений»). Хотя число учеников Конфуция определяется китайскими учёными до 3000, и в том числе около 70 ближайших, но в действительности мы можем насчитать известных по именам всего только 26 несомненных его учеников; любимейшим из них был Янь-юань. В чем состояло учение самого Конфуция, теперь определить нельзя, так как все классические книги, автором или редактором которых выставляют его китайские учёные, дошли до нас в редакциях гораздо более поздних времён.

Учение первоначального конфуцианства, поставив основным своим принципом присущее каждому человеку желание жить и благоденствовать, занималось только вопросами этики и политики и совершенно не касалось метафизических вопросов и вообще всего того, что не может быть объяснено человеческим разумом, а только усваивается верой. Вера в загробную жизнь и существование духов допускалась не потому, чтобы то и другое считалось доказанным, а только потому, что эта вера до известной степени способствует благополучию жизни человека. Сообразно с этим были усилены и требования относительно сыновней почтительности и культа предков.

Вторым лицом в конфуцианстве после Конфуция считается Мэн-цзы. Об обстоятельствах жизни его известно ещё меньше, чем относительно Конфуция. Родина его определяется почти в том же месте, как и Конфуция, год рождения — 371, смерти — 288 до н. э. Судя по книге, названной его именем (или, возможно, псевдонимом), Мэн-цзы является ревностным распространителем конфуцианской доктрины. Сделав уступку народным верованиям допущением культа различных божеств (большею частью шаманских), конфуцианство заняло совершенно изолированное и спокойное положение относительно популярных религий — буддизма и даосизма, предоставило последним вести борьбу между собою и, мирно уживаясь с ними, продолжало идти по той же дороге, по которой направили его первые деятели, всё более и более захватывая в свои руки весь строй китайской жизни.

Только в конце XI в. н. э. начинается для конфуцианства новая эра: на конфуцианской основе явилась новая, натурально-дуалистическая философия. Первый толчок этому был дан сочинениями философа Чжоу-цзы (или Чжоу-лянь-ци, Чжоу-дунь-и, 1017—1073), продолжателями которого были Чжан-цзы (Чжан-мин-дао, Чжан-цзай, 1020—1067) и два брата, Чэн-хао и Чэн-и. Самым знаменитым представителем этого нового направления конфуцианской философии является философ Чжу-си или Чжу-цзы (1130—1200), воззрения которого, а в частности толкования на классические книги, имеют общеобязательную силу во всём Китае. Наиболее известно его сочинение: Цзя-ли — «Домашние церемонии», содержащее в себе изложение обрядов совершаемых при достижении совершеннолетия, свадьбах, похоронах и жертвоприношениях в честь предков. Сочинения всех представителей новой конфуцианской философии собраны и изданы вместе (Син-ли-да-цюань, 1415 г.; 70 кн., 120 авторов; Син-ли-цзин-и — сокращение предыдущей, при настоящей династии). Специальный термин для неё: син-ли — «новые законы», «новая философия» впервые употреблён Чэнь-чунем, учеником Чжу-си. Как велика литература конфуцианская, можно видеть из того, что одно собрание сочинений писателей по этой части только при нынешней династии (изд. в 1829 г.) составило 50 больших томов. Для удовлетворения религиозных потребностей народа конфуцианство ограничилось с одной стороны строго определённым ритуалом культа предков (единственного, по мнению некоторых синологов, культа у первобытных китайцев) и вытекающих из него обрядов, a с другой стороны — признанием культа лиц удостоенных государственного чествования или пользующихся чисто народным почитанием. Главным предметом чествования должны служить предки, до 4-го колена включительно. Каждому из них посвящена отдельная дощечка или таблица. Эти таблицы хранятся в особых шкафах и чествуются ежедневно утром, поклонами и возжением курительных свечей, а в известные дни — и жертвоприношениями, из различных напитков и кушаний. Перед этими же таблицами должны совершаться и обязательные доклады о всякой более или менее значительной отлучке из дома и о всяком выдающемся событии в доме.

Главнейшие обряды после смерти: малое, затем большое одевание покойника, положение во гроб, кормление покойника (собственно — полотняной куклы, в которую, как предполагается, переселяется душа усопшего) и, наконец, погребение (не позже 100 дней после кончины, причём душа покойного, по представлению китайца, переселяется в таблицу с его именем). Пока тело находится в доме (точнее — в рогожном шатре около него, во дворе), рекомендуется, для увеселения тоскующей души усопшего, приглашать музыкантов (играющих у ворот дома), а вся семья ежедневно утром и вечером собирается около гроба и оплакивает покойного; при этом старшее лицо в доме возжигает курительные свечи и совершает возлияние вина. Траур (всегда белого цвета, причём визитные карточки пишутся не на красной бумаге, как всегда, а на жёлтой) делится на несколько степеней, сообразно продолжительности времени и качеству носимой в это время одежды. Самый полный траур носится по родителям, женой по мужу и т. д. Во время траура нельзя есть мяса и овощей, пить вина, слушать музыку и вообще веселиться.

При заключении брака главное и общеобязательное требование — чтобы жених и невеста носили разные фамилии (поэтому родство по матери совершенно не принимается во внимание) и имели первый не менее 16 лет, вторая — не менее 14. Главные обряды при заключении брачного союза: формальное сватовство, сговор, встреча женихом невесты в её доме, питьё сочетальной чаши за ужином в доме жениха и, наконец, представление молодой предкам мужа, в род которого она теперь вступает.

«Обряд надевания шапки» совершается кем-либо из родственников (но не отцом), в присутствии всей родни, с докладыванием и жертвоприношениями предкам, над юношей 15-20 лет; при этом последний получает новое имя и, как ставший уже совершеннолетним, является ко всем старшим родственникам и знакомым. Соответствующий обряд совершается и над девочкой, по достижении ею 15 лет и по просватании, кем-либо из родственниц и с меньшей торжественностью.

Государственным чествованием пользуются все государи всех династий, равно как и царствующий государь, затем все лица, принёсшие пользу всему государству (изобретатели земледелия, шелководства и пр., великие учёные — Конфуций и 86 его учеников и последователей) или его части (чэн-ваны — «гении-хранители городов»). Чествования может быть удостоен всякий, о чьей полезной деятельности местное начальство и население засвидетельствует перед императором. Народное чествование ничем не стеснено; в каждой местности много своих местно — чтимых (даже одной семьёй) духов. В данный день на могилу или в храм, в честь «пожалованного духом», является старший чиновник (при государственном чествовании) или член семьи, совершает определённое количество коленопреклонений, возжигает перед таблицей курительные свечи, иногда ставит жертвы из съедобных вещей; его помощником прочитывается написанная на отдельном листе специальная молитва, которая затем тут же и сжигается в фонарике-столбе, находящемся на дворе прямо против статуи или изображения духа. К обрядам в честь лиц, пользующихся общегосударственным чествованием, чиновники относятся совершенно формально. Понятен, поэтому, китайский индифферентизм в деле религии; китайский буддист или магометанин спокойно мирится с конфуцианскими обрядами, получившими общеобязательную силу вследствие вековых традиций и санкции правительства.

Моизм — этико-политическое учение, основатель которого Мо Цзы (Мо Ди) (около 486—376 гг. до н. э.). Для учения Мо Цзы характерен призыв ко всеобщей любви, требование решать все конфликты мирными средствами и т. п. Моисты были людьми необыкновенными, поражавшими современников полным забвением личного, готовностью жертвовать всем ради общего блага и справедливости. Моист с радостью отдавал свою жизнь за главу школы и мог лишить жизни единственного сына за зло, содеянное постороннему.

18. Социальные и мировоззренчнские основы культуры Древней Греции.

Греки стали основоположниками европейской философии. Они пытались осмыслить закономерности развития мира и определить место в нем человека. Философы отметили, что в природе и обществе происходит вечная борьба и движение – диалектика. Гераклит утверждал: нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Начиная с Сократа философов стала волновать проблема человека: его природа, возможности, воспитание. Сократ основой человеческого существования и развития считал разум.

Греческие философы заложили основы двух философских направлении- материализма и идеализма. Материалист Демокрит(атомист)- считал, что все в мире состоит из крошечных неделимых частиц- атомов. Идеалист Платон полагал, что все вещи в мире имеют свои прообразы- эйдосы(идеи), существующие в особом мире(мире идей). Также, в античности возникло такое понятие, как философская школа.

Аристотель(наиболее выдающийся философ и ученый др. Греции): в его деятельности четко видна одна из характерных черт науки древности- синерктичность(нерасчлененность) научного знания, объединенного в рамках философии. Однако, некоторые его направления начали оформляться как самостоятельные дисциплины, в основном, под влиянием практических потребностей.

История. У Греков был велик интерес к прошлому- и ради поддержания памяти о событиях минувших дней, и для воспитания патриотизма, и для использования в политических целях. Отцом истории традиционно считают Геродота. Происходящие события, в основном, объяснялись волей богов и деятельностью выдающихся личностей.

Математика: открытие числа «ПИ», понятия «бесконечность», создана геометрия. [Пифагор, Архимед, Евклид]

Астрономия: была доказана шарообразность Земли и определены ее размеры, установлено расстояние до солнца и луны, точно определена продолжительность солнечного года.

Медицина: Гиппократ объяснял болезни физиологическими причинами, не зависящими от божественных сил, полагая, что врач должен соблюдать особые этические нормы, прежде всего- не вредить пациенту.

В ряде городов создавались библиотеки, научные центры, коллекции, аудитории, а также бесплатное жилье для ученых.

Для греческой религии характерен политеизм. По представлениям древних греков, первоначально существовал Хаос, из которого выделились земля(Гея) и подземный мир(Тартар). К классическому периоду сложился общегреческий пантеон, во главе которого стояли 12 богов-олимпийцев. Каждый бог выполнял какую-то функцию, а их взаимоотношения копировали взаимоотношения людей. У греков были очень распространены всевозможные мифы о героях, причем наиболее популярные объединялись в циклы, например, о Троянской войне, о подвигах Геракла, Персея и т.п. Поэзия первоначально существовала в устной форме, на основе устных сказаний появились первые эпические произведения: Гомер – «иллиада» и «одиссея», Гесиод – «Теогония» и «труды и дни». В архаическую эпоху возникла лирическая поэзия, для которой характерно внимание к человеку, его внутреннему миру, к событиям современной жизни. Проза была представлена в основном философскими и историческими сочинениями, а также произведениями риторики.

В 8-6 вв. до н.э. зарождается театр, выросший из хороводов, песен и молитв, исполнявшихся на религиозных праздниках в честь Диониса. Существовало 2 жанра театра: трагедия(повествовала о возвышенных чувствах, страданиях и гибели героев, прославляла гражданские добродетели и героизм, показывала борьбу человека против несправедливостей судьбы), комедия(высмеивала человеческие пороки и часто имела политическую окраску).

В эпоху архаики появились два основных типа одиночной скульптуры – обнаженный юноша(курос) и задрапированная девушка (кора) с так называемой архаической улыбкой, личных черт они были лишены. Первым изображением конкретных людей стали статуи Гармодия и Аристогитона, убивших афинского тирана Гиппия. Главной задачей искусства 5в. До н.э. было правдивое изображение свободного гражданина полиса, в котором нравственная красота неотделима от физической. Произведения древнегреческой живописи до нас практически не дошли, хотя по рассказам античных авторов мы знаем, что греки умели передавать игру светотени и перспективу.