Периодизация психического развития (гипотеза д.Б.Эльконина)

Каждая эпоха состоит из закономерно связанных двух периодов; первый из них связан с преимущественным освоением мотивов и норм человеческой деятельности и подготавливает переход ко второму периоду, где уже осваиваются преимущественно способы действия с предметами. Эпохи построены по одному принципу и состоят из закономерно связанных между собой периодов. Переход от эпохи к эпохе практически исследован очень мало, в большей степени изучен переход от периода к периоду как описание содержания кризисов.

Гипотеза Д.Б.Эльконина о периодизации психического развития исходит из существования противоречий в самой психической жизни, относительно независимых от внешних воздействий. По-моему, это очень важный момент, позволяющий говорить о существовании качественных характеристик психической реальности. Таким образом, нормальный человек для Эльконина — это человек, который обладает автономностью сознания, индивидуальностью и спонтанностью, необходимыми для осуществления внутренних законов психического развития.

В более поздних работах отечественных психологов в периодизацию психического развития проникли идеи А.Н.Леонтьева о ведущей деятельности, то есть той форме активности, которая определяет развитие ребенка в конкретный период. На сегодня считается, что периодизация Д.Б.Эльконина и уточнение ее А.Н.Леонтьевым связаны с общей психологической концепцией Л.С.Выготского. Так, В.В.Давыдов считает, что понятие о ведущей деятельности является конкретизацией понятия "социальная ситуация развития". Его введение позволило четко определить разные функции смены деятельности и соответствующих психологических изменений в психическом развитии ребенка. Новый тип деятельности, лежащий в основе целостного психического развития ребенка в том или ином возрасте, и был назван "ведущим".

Думаю, что понятие ведущей деятельности создает предпосылки для анализа психической жизни как однозначно детерминированного процесса, а образ нормального человека невольно отождествляется с его параметрами активности. Это естественная трудность научного мышления, ставящего своей задачей познание целостного явления при встрече с текучестью феноменологических свойств изучаемой области. Трудно уловить и описать переход от активной воспроизводящей деятельности ребенка, овладевающего исторически выработанными способами ориентации в предметном мире и средствами его преобразования, к формам его самодеятельности.

Думаю, что все изложенные выше точки зрения имеют одну общую особенность — они представляют точку зрения наблюдателя, который как бы извне, со своей научной, исследовательской позиции видит и пытается понять процесс психического развития.

В современной психологии есть и другая исследовательская позиция, я бы ее назвала позицией наблюдателя, находящегося внутри исследуемого процесса. Это позиция Э.Эриксона, она представлена в его периодизации жизненного цикла человека. Когда я познакомилась с ней первый раз, я была поражена самой возможностью анализировать всю(!) жизнь человека. При знакомстве с биографическими фактами профессиональной деятельности Э.Эриксона (он работал психотерапевтом) стало понятно, почему именно эта реальность — жизнь человека — стала ему доступной и необходимой для анализа. Позиция психотерапевта в понимании человека естественно отличается от позиции ученого-исследователя, так как психотерапевт принимает на себя и переживает вместе с пациентом ответственность за его индивидуальную судьбу, за индивидуальную жизнь и ее содержание. Это, естественно, предполагает и другие средства анализа психического. Основное отличие их в том, что образ нормального человека должен осознаваться психотерапевтом как средство его собственного профессионального мышления.

Э.Эриксон находит свойства нормального человека, его обобщенный образ в характеристиках зрелой личности, которые позволяют ему, ориентируясь на этот образ, искать истоки ее организации на предшествующих стадиях ее жизни.

Зрелость личности Эриксон понимает как ее идентичность. Это очень обобщенное понятие, которое включает в себя проявление психического здоровья человека, принимаемый человеком образ самого себя и соответствующую окружающему миру форму поведения.

Идентичность связана с чувством личной тождественности и исторической непрерывности, то есть у человека есть уже упоминаемый нами хозяин в этом доме. Идентичность задает психической жизни ее целостность как форму, которая будет сохранять и направлять все динамические изменения, вызываемые условиями. Условия эти всегда конкретны, исторически обусловлены, они отражают связь человека с конкретным временем и местом осуществления его психической жизни.

Эриксон выдвигает положение о том, что в самой природе человека существует потребность в психосоциальной идентичности.

Индивидуальная идентичность человека определяется исторической идентичностью социальной группы, к которой принадлежит человек. Все диффузные переживания человека, вызываемые созреванием и изменением функционирования организма, входят в психологическую организацию личности и становятся компонентом ее психосоциальной идентичности лишь в результате их дифференциации и социальной маркировки обществом, насыщения их социальной значимостью.

Идентификация, по Эриксону, интегративный центр личности, определяющий ее целостность, систему ценностей, социальную роль, идеалы, жизненные планы индивида, его способности и потребности. Через него человек осознает и оценивает свою психосоматическую организацию, вырабатывает механизмы психологической защиты, формирует самоконтроль.

Все компоненты идентичности, по его мнению, связываются в единое целое идеологией, или мировоззрением, личности, позволяющей человеку воспринимать себя с точки зрения других людей и исторического времени. Именно общество передает человеку особый стиль и способ синтеза своих переживаний, способ общения с самим собой".

Среди качеств зрелой личности Э.Эриксон выделяет индивидуальность, самостоятельность, своеобразие, смелость быть отличным от других. Через воспитание человеку передаются ценности и нормы общества, которые всегда определяются конкретными экономическо-культурными условиями. Воспитательный процесс совершается в соответствии с этическими идеалами конкретной социальной общности.

Эриксон широко пользовался данными и своих этнографических исследований индийских племен — сиу и юрок.

Свою концепцию психологического развития личности Эриксон рассматривает как вариант эпигенетического учения о развитии. Из биологического содержания термина эпигенез, то есть эмбрионального развития, определяемого внешними факторами, Эриксон заимствует идею о последовательном формировании у человека психологических новообразований, каждое из которых в определенный момент становится центром психической жизни и поведения человека. Развитие личности представляется как прерывный процесс формирования новых качеств, предполагающий наличие реальных свойств и свойств потенциальных, оказывающих свое влияние в избирательном воздействии на другие свойства личности. Эти потенциальные качества личности и "регулируют" воздействия социальной среды, отбирая соответствующие возможностям ребенка или взрослого. При этом жажда социального признания — одна из важнейших характеристик активности человека, она проявляется как механизм включения ребенка в систему общественных отношений.

Э.Эриксон в выделении стадий развития сохраняет названия, соответствующие психоаналитической традиции, но наполняет их другим содержанием. Сохранение названий позволяет ему зафиксировать изменение чувствительности человеческого организма (всей его сложной психофизиологической системы) к воздействиям, прежде всего социальным. Эти воздействия учитывают потенциальные возможности организма, который, развиваясь, дает человеку возможность для все большего выбора средств, способов, возможностей для решения социальных задач. От успешности или безуспешности решения этих задач и зависит качество личностных новообразований. Каждое из этих новообразований выражает отношение (уже сложившееся к этому времени) человека к обществу, к другим людям, к себе, к миру труда.

Это сформировавшееся отношение становится центром личностной целостности человека, которую он стремится сохранить при помощи защитных механизмов. Однако в результате созревания новой психофизиологической системы и с появлением новых жизненных задач она неизбежно разрушается, становясь материалом для построения новой целостности.

Переход от одной личностной целостности к другой Эриксон называет кризисами — временем усиливающейся уязвимости и одновременно возрастающего потенциала человека. Каждый процесс роста приносит в это время энергию для дальнейшего развития, а общество предлагает человеку новые и специфические возможности для реализации этой энергии.

Эриксон выделяет восемь стадий развития личности. На каждой из них человек должен осуществить выбор между возможными полярными отношениями к миру и к себе. Эриксон называет свою периодизацию эпигенетической матрицей и поясняет ее появление следующим образом: эта схема только инструмент мышления для выделения интересующей автора шкалы развития. Эту шкалу он называет шкалой психосоциального развития. Схема позволяет формализовать временную дифференциацию живого потока развития; каждое из обсуждаемых действий как проявление кризиса требует интеграции всех остальных, существовавших на предшествующих стадиях.

Квадраты по диагонали означают последовательность стадий и постепенное развитие их составляющих частей. Схема показывает, что в принципе человеческая личность развивается соразмерно с этапами, которые определяются готовностью человека узнавать новое и взаимодействовать во все более возрастающем социальном радиусе (расширяющемся психологическом пространстве). Общество, по мнению Э.Эриксона, в принципе имеет тенденцию к такому устройству, чтобы соответствовать и поощрять последовательность потенциальных готовностей человека к взаимодействию с другими людьми, охранять и стимулировать должную скорость и правильную последовательность их развертывании.

На каждой стадии развития есть новый конфликт, который влияет на появление новых качеств личности, он дает материал для возрастания силы человеческой личности при благоприятном его разрешении, а при деструктивном выборе становится источником слабости личности.

В схеме ниже диагонали размещаются предшественники конфликтных разрешений, причем все они как бы начинают с начала. Выше диагонали— пространство для психологических достижений и их превращений в созревающей или уже зрелой личности. Диагональ схемы указывает последовательность стадий, но их темп и интенсивность могут быть различны. По мнению Эриксо-на, ускорение или относительная задержка на какой-то стадии окажет видоизменяющее влияние на все позднейшие стадии.

Задача диаграммы — подсказать возможному исследователю целостность исследуемого предмета — человеческой жизни, побуждает к осмыслению ее пустых квадратов. Что касается стадии Н (зрелость), то формирование личностной целостности, где складываются вера и надежда, по мысли Эриксона, не предлагает конкретного ответа на вопрос о содержании веры и надежды. Они развиваются по своим собственным законам, до того как превратятся в свою наиболее зрелую форму — верность. Именно ею овладевает умудренный жизнью человек.

Описанные Э.Эриксоном восемь стадий не представляют собой шкалы достижений. Личность человека постоянно противостоит различным опасностям существования, в том числе и "негативным" чувствам, на протяжении всей своей жизни.

Он описывает и перечень основных сильных качеств личности, считая их постоянным результатом "благополучного соотношения" личностных качеств, отмеченных на каждой из психологических стадий.

Основополагающая вера против основополагающей безнадежности: энергичность и надежда. Автономность против стыда и сомнения: самоконтроль и сила воли.

Инициативность против вины: распорядительность и целеустремленность.

Трудолюбие против неполноценности: методичность и умение (компетентность).

Личностная индивидуальность против ролевого смещения:

привязанность и верность.

Близость против одиночества: групповое объединение и любовь.

Производительность против застоя: производство и забота.

Личностная целостность против отчаяния: самоотверженность и мудрость.

Среди этих качеств есть основополагающие человеческие добродетели: надежда, сила воли, целеустремленность, умение, верность, любовь, забота, мудрость. Без этих качеств вес остальных теряет свою уместность.

Эпигенетическая матрица Э.Эриксона

Стадия А. Для Э.Эриксона связана с формированием первого уровня идентичности и первых, самых глубинных механизмов психологической защиты — механизма проекции, то есть приписывания окружающим своих свойств и механизма интроекции — "вбирания" внутрь внешних источников, особенно образов родителей. Биологическим условием перехода на следующую стадию является созревание мышечно-двигательной системы, позволяющей ребенку иметь относительную автономность от взрослого.

Стадия В. Ставит ребенка в условия выбора — обрести уверенность в себе или сомневаться в себе, стыдиться себя. Этот выбор осложняется требованиями взрослых и их отрицательными оценками ребенка. Эриксон говорит о "глазах мира", которые ребенок ощущает на себе как присутствие осуждающих взрослых. Переживание нового содержания выбора приносит ребенку овладение теми формами поведения, которые способствуют формированию психосоциальной идентичности.

Стадия С. Характерное поведение ребенка на этой стадии — активное вторжение в новое локомоцией, вопросами, действием. Действия начинают регулироваться идеальными целями, ценностями. Ребенок уже способен к самонаблюдению, саморегуляции, формируются моральные чувства.

Развитие интеллекта, способность к сравнениям дают ребенку огромный психологический материал для идентификации себя по половым признакам и соответствующего этим признакам поведения.

Стадия D. Связана с вступлением ребенка в школьную жизнь, а это качественно новые социальные связи с миром. Это важное время для формирования социальной и психологической полноценности — адекватного отношения к труду. Появляется важнейшее чувство идентичности себя с каким-то видом труда, •С результатами и процессом производства вещи или мысли. Дети осваивают, по словам Эриксона, "технологический этнос культуры".

Стадия Е. Происходит поиск подростком нового чувства целостности и индивидуальности. Это уже осознанный личностью опыт собственной способности интегрировать все идентификации с переживаниями, связанными с физиологическим созреванием организма, и возможностями, предлагаемыми социальными ролями. Чувство собственной идентичности, внутренней индивидуальности связано с перспективой карьеры, то есть целостности, имеющей значение для себя и для других.

В поисках социальных ценностей, управляющих идентичностью, подросток сталкивается с проблемами идеологии и руководства (управления) обществом.

Стадия F. На этой стадии общество требует от человека определения в нем своего места, выбора профессии, то есть самоопределения. В то же время происходит возмужание, изменение внешнего облика, что существенно меняет представление человека о себе, перемещает его в другие демографические и социальные группы.

Формирующееся чувство пределов долга перед другими людьми становится предметом того этического чувства, которое характерно для взрослого. В это время юный взрослый, экспериментируя, ищет место в обществе, и общество признает за молодыми людьми право поиска, обеспечивая его соответствующими социальными нормами. Человеку требуется много собственных сил и помощи со стороны общества, для того чтобы подняться на уровень самодетерминации, обеспечиваемый теорией жизни, понятой и принятой в период юности.

Стадия G. На стадии взрослого, по мнению Эриксона, зрелый человек нуждается в том, чтобы чувствовать свою значимость для других людей, особенно для тех, о ком он заботится и кем руководит. Для него понятие производительности связано не только с количественными характеристиками жизни человека, но прежде всего с заботой о порождении и воспитании нового поколения. Эта деятельность требует от человека продуктивности и творчества, которые сами по себе (в других сферах жизни) не могут заменить производительности.

Стадия Н. Характерной чертой человека на этой стадии Эрик-сон считает появление качества индивидуальности, которая обеспечивает человеку его целостность и неповторимость, смелость быть самим собой.

Для человека тип целостности, развитый его культурой или цивилизацией, становится основой для переживания своей целостности. Отношение человека к жизни, подходящей к своему физическому концу, определяется той верой и надеждой в нее, которые отличают любовь к жизни от страха смерти.

Думаю, что Э.Эриксон один из немногих психологов, кто пытался понять нормального человека как человека, живущего целостной и одновременно противоречивой жизнью, где есть место не только освоению, овладению, но и сопротивлению, и разрушению, и потерям, и обретениям через преодоление.

Сам язык, каким описано психическое развитие, открывает те действительные стороны психической реальности, которые значительно шире эмоционально-волевых и познавательных процессов, или структур и систем. Вера, надежда, близость — это то, что есть в отношениях живых людей и буквально требует своего изучения для преодоления пропасти между плюрализмом науки и единством человека, той пропасти, которая часто делает современную психологию скучнейшей, а человеку, который нуждается в преодолении пропасти, остается только строить для этого мосты иллюзий, находя материал где угодно и как угодно.

Какой он, нормальный человек? Ответ на этот вопрос, как видно по биографическим данным Э.Эриксона, наиболее конкретно встает в тех видах профессиональной деятельности, где чужой человек — профессионал, своим присутствием вызывает в жизни человека существенные для ее организации изменения.

В истории нашей науки эта ситуация стала складываться в последнее десятилетие, когда стала социально-значимой деятельность практических психологов и возникла проблема их профессиональной подготовки. Думаю, что в общем виде ее можно сформулировать так: какого человека считать нормальным в наших конкретно-исторических условиях? Как научиться и научить мыслить о таком содержании нам, принадлежащим к этому времени? Какую позицию занять в поисках ответа на этот вопрос: исследовательскую, отстраненную, ориентирующуюся на закономерности и истину, или позицию ответственного присутствия в жизни изучаемого (изучаемых) человека (людей)? Может быть, есть какая-то другая позиция, которую я сейчас не могу обозначить так, как эти две? Вопрос о позиции — это, думаю, и вопрос о гуманности науки, о ее соответствии своему предмету.

В этом смысле практический психолог может не углубляться в теоретические сложности понятия "нормальный человек", а выбрать для себя какую-то схему развития или построить собственную и работать в соответствии с ней. Его работа будет заключаться в том, чтобы определить, на какой жизненной стадии находится человек, с которым он работает. Это даст ему возможность более четко сориентироваться в содержании его проблемы, учитывая соотношение проявления индивидуальности и общей схемы жизненного развития.

Современная практическая психология в виде психотерапевтической и консультационной деятельности накопила большой эмпирический материал, который может быть представлен с точки зрения проблем человека на разных возрастных этапах. Наряду с этим есть возможность обсуждать и пути решения этих проблем, ориентируясь на социальную и психотерапевтическую практику помощи современному человеку.

Привлекая данные многих авторов, Эгани Коуэн¹ построила "Схему развития", в которой отражены жизненные циклы человека. В ее первой колонке "жизненные стадии" отмечено естественное возрастное изменение человека, "ключевые системы" позволяют более содержательно обсуждать социальное окружение человека в каждый период его жизни. "Задачи развития" связаны с выживанием человека и достижением счастья. "Ресурсы развития" — содержание, необходимое человеку для решения его жизненных задач развития. Каждая стадия имеет свои кризисы развития, которые будут разрешаться в зависимости от характера решения жизненных задач (с использованием ресурсов). Эта схема развития позволяет соотносить содержание задач той или иной жизненной стадии и особенности их решения с физическим, паспортным возрастом человека, анализировать конкретное проявление различных чувств как содержание кризиса. Кроме того, эта схема содержит социально и индивидуально значимые возрастные особенности человека, связанные с изменением его места в системе культурных отношений, — появление своей семьи внутри родительской, взросление детей; пенсионный возраст, приближение смерти и тому подобное.

Деление жизненного цикла на этапы

Это позволяет, хотя бы ориентировочно, использовать эту схему для описания возрастных особенностей психической жизни человека, имея в виду, что нормальный человек — это только форма мышления о нас всех, живых и разных, наполняющих ее содержанием своим присутствием на земле среди людей.

Думаю, что разговор о нормальном человеке был бы далеко не полным, если бы я не обратилась к анализу той современной мне истории, которая освободила науку о человеке от идеологического плена. То, что я напишу сейчас, будет очень автобиографично и может показаться ненужным, но я все равно рискну предложить читателю эти несколько страниц.

Идеология привнесла в науку простую меру истины — теории и эксперименты оценивались по принципу: "свои" — "чужие". "Чужие" — заведомо плохие, ложные, требующие только критического отношения и желательно полного опровержения. "Свои" оценивались по принципу соответствия актуальным установкам правящей идеологии, чем точнее было совпадение теории и эксперимента с ними, тем более точными, хорошими, истинными они объявлялись; чувство и мысль, направленные на понимание человека, искажались сразу, еще не приближаясь к объекту своего изучения. Понимать, изучать-становилось просто не надо, закономерности, которые нужно было бы с муками находить, уже были даны, даны в идеале человека^ который транслировался в идеологии. Идеал этот был страшноват. Я помню свою первую, еще детскую встречу с настоящим рабочим (с завода, из горячего цеха), который и называл-то себя "гегемоном". Встретились мы с ним в выходной день, на улице, "гегемон" оказался знакомым моего отца. Каким он был, не буду описывать подробно. В свои малые годы я сумела только спросить у папы: "Мы все должны стать такими, за таких умирали революционеры?" Он мне тогда ничего не ответил, только внимательно посмотрел в глаза, словно увидел впервые, а потом мы часто и долго говорили о том, что в людях, в каждом человеке есть и хорошее, и плохое, только чего-то бывает больше.

Потом меня долго учили в школе, что наше общество — самое справедливое и гуманное, самое передовое (как мы радовались, когда Гагарин слетал в космос, как гордились им и собой), самое лучшее. Так просто — самое хорошее, значит, все остальное — хуже, потому что на нас не похоже.

Только вот в жизни не встречалось людей, которые бы соответствовали известному идеалу. Они были в чем-то не такими, каждому чего-то недоставало до идеала. Нельзя было сказать, чтобы кто-то сильно переживал свое несовершенство и старался что-то сделать для того, чтобы соответствовать идеалу.

Получалось так, что уже принадлежность к нашему обществу делала нас лучше других; усилий, собственных усилий по совершенствованию вроде и не нужно было. Собственные усилия нужны были для того,,чтобы поддерживать в своем организме жизнь, а все остальное как бы предопределялось, возможности были не твоими лично, а заданы временем и местом рождения. До сих пор с ужасом вспоминаю ограничения по приему выпускников сельских школ в вузы. Пресловутая прописка гнала людей не только в поисках приключений. А чего стоил процентный прием в партию (есть место для...).

Создавалось впечатление упорядоченности жизни извне: снималось напряжение, исчезал риск выбора, своего выбора... Это очень чувствовалось в людях — они работали плохо, и год от года все хуже. Я сужу, конечно, по своим впечатлениям. От качества трудовых напряжений жизнь мало менялась, не менялась вообще, остановилась на месте.

Остановилась, не успев приобрести силы для развития, наука о человеке. Всю возможную его сложность свели к иерархии мотивов и направленности личности, среди которых, конечно, была хорошая — коллективистская и похуже — деловая и индивидуалистическая, а самые хорошие отношения людей — в коллективе, другие — уже плохие. Человек, нормальный человек, оказался задан политической системой, ее приоритетами, ее логикой, определявшей, что вначале было дело, что материализм —.это единственно верная философия, что все раз и навсегда плохое — плохо, хорошее — хорошо. Например, стремление к успеху — это карьеризм, стремление к самоутверждению — буржуазный идеализм, противоречивость развития — отражение противоречий современного капиталистического общества и тому подобное.

Нормальным становилось заданное, выдуманное, воображаемое, мертвое — оно проникало везде как правила общей игры. Несоответствие им сразу предполагало диагноз ненормальности и изгонялось, уничтожалось, запрещалось.

Неразрешимые по сути экзистенциальные человеческие вопросы находили свое правильное решение одно на всех. В общем, оказалось, что нормального человека можно создать и приложить множество усилий для поддержания активности в своем создании, которое все время норовит исчезнуть, будучи призраком.

Вот сейчас, если постараться сформулировать психологическое содержание жизни того, кого можно было бы назвать нормальным современным человеком, то я, пожалуй, стала бы минимально пользоваться отечественными теориями личности, а стала бы говорить об этом человеке в понятиях экзистенциальной философии и гуманистической психологии. Именно они используют те понятия, которые "дают право" людям на разнообразие их индивидуальных судеб, объединяя их принадлежностью к сущности. Этого так не хватает в нашей отечественной психологической науке о человеке, мы говорим и думаем по схеме заданной правильности жизни. Очень хочется предпоследнее слово заменить словом "праведность", но это уже моя личная точка зрения. "Быть нормальным человеком это значит..." — продолжите предложение сами.