2.2 Особенности послеразводного периода у женщин с детьми

Следует отдельно сказать несколько слов о комплексе переживаний, так или иначе связанных с тревогами о детях, если разрушилась семья с детьми.

Если набрать в любом поисковике слова «психологическая помощь при разводе», странички психологических центров пестрят советами, касающимися не столько самих разводящихся, сколько их детей. И это оправдано – зачастую при разводе очень страдают именно дети, не желающие, чтобы их мама и папа ссорились и расходились.

Вероятнее всего, если семейные отношения мучительны для супругов, если развод необходим родителям, то он необходим и ребенку, поскольку после развода появляется возможность улучшения качества жизни каждого из супругов. В семье, где постоянно царит напряжение, бесконечно воспроизводятся конфликты, и ребенок вынужденно в них участвует. Вместе с тем, без сомнения необходимо учитывать, что для ребенка даже самый оправданный развод может стать сильнейшим потрясением.

Тем не менее, следует отметить, что, по мнению исследователей, именно с детьми связана большая часть обоснованных и надуманных тревог женщин, решивших развестись с мужем.

Аронс в описании уже упомянутого ранее исследования 96 разошедшихся пар [3, с. 22, 78-79, 116] большое внимание уделяет чувствам матерей, принявших решение о разводе. По словам одной из ее респонденток, одно представление о том, как они теперь будут проводить с детьми праздники, погружало ее в глубочайшую тревогу. Мысль о том, что дети уже не встретят рождество за одним столом и с мамой, и с папой одновременно, что сначала взрослым придется выбирать, у кого ребенок отметит праздник, а потом сам ребенок будет делать выбор – с кем из родителей провести праздничный вечер, а кого оставить без своего присутствия, регулярно доводила ее до слез. Вроде бы такой не сложный вопрос – но в то же время решения не было, так или иначе приходилось выбирать.

По данным исследования Аронс, 12% распавшихся семей сумели найти в бытовых вопросах и вопросах воспитания детей компромисс, более или менее устраивающий всех, на первых стадиях послеразводного периода.

Остальные же 88% испытывали трудности при попытках найти общий язык друг с другом ради ребенка [3, с. 65 - 78].

Более того, из этих 12% со временем около трети (4%) постепенно несколько уменьшили число контактов. Ребенок остался с одним из родителей, с другим стал видеться реже, расставшиеся родители окончательно определили, с кем живет ребенок, кто его воспитывает, а кто играет в его воспитании второстепенную роль.. Еще одна треть сначала демонстрировала умение договариваться ради детей, но потом все же под тем или иным предлогом разгорелся конфликт, и из людей, реально искавших способы сотрудничать, эти пары превратились в так называемых «сердитых союзников», т.е. в пары, которые общаются из-за «долга перед детьми», но реально так и норовят не найти лучшее решение, а поддеть друг друга при ребенке.

К концу исследования лишь 4%, то есть всего 4 (из 96), бывшие пары назвали себя почти идеально конструктивными союзниками в воспитании детей.

По мнению самих опрошенных пар, основной почвой сокращения со временем числа удачно сотрудничающих в вопросах воспитания детей разведенных родителей (хотя, казалось бы, со временем конфликт мог стихнуть) явились деньги и распределение бюджета.

Чем дальше друг от друга становились бывшие супруги, тем больше различий появлялось в их способах дохода и расхода, ведь они получили свободу друг от друга в этом вопросе. И чем больше различий появлялось у разведенных пар в финансовых вопросах, тем больше поводов для взаимных обвинений в неправильном ведении бюджета, в неправильном распределении трат на ребенка возникало у другого супруга.

И, как многократно указывает Аронс, каждый сделанный матерями выбор относительно детей зачастую сопровождался сомнениями и чувством вины [3, с. 54 - 117]. Матери, с которыми чаще всего остаются дети после развода, задавались бесчисленным количеством вопросов типа: «Правильно ли, что ребенок видится со своим отцом, ведь его отец так плохо поступил с нами?» или «Правильно ли, что ребенок почти не видится с отцом, ведь это его родной отец?» или «Ребенок тревожен после встреч с отцом и спокоен, когда этих встреч долго нет. Не означает ли это, что для ребенка лучше, чтобы этих встреч вообще не было?».

Чувством вины перед ребенком зачастую сопровождаются и стыд, страхи «Что скажут люди?». Ведь если бы брак не распался, ребенок с одной стороны, продолжал быть свидетелем конфликтов родителей, но с другой стороны, школьные учителя и соседи не награждали бы его с ходу пронзительно-сочувствующими взглядами и ярлыком «ребенок из неполной семьи – группа риска».

Существует исследование [17, с. 456] по результатам которого мужчины, высказывая суждения о желательном типе семейного воспитания для детей разного возраста, склонны отдавать предпочтение воспитанию ребенка в полной семье, даже при условии, что отношения между родителями существенно дезинтегрированы. У женщин, наоборот, превалирует мнение о том, что ребенку лучше жить с одним из родителей, чем в неблагополучной семье. Можно предположить, что это связано с тем, что поскольку дети чаще всего остаются при разводе именно с матерью, женщинам, в одиночку поднимающим детей, не очень по вкусу идея, что для ребенка жить в атмосфере непрекращающихся скандалов полезнее, чем с одним из супругов (то есть, по сути, с матерью).

Мнение женщин, что ребенку будет лучше с одним из родителей, чем в семье, где конфликты не утихают, в эпоху, когда разводится от четверти до половины пар, адаптивно противостоит мнению, что «полная семья для ребенка лучше, несмотря ни на что», и чувству вины женщины, лишающей детей возможности жить под одной крышей с родным (чаще всего биологическим) отцом, если после развода они останутся с матерью.

Если распавшаяся семья продолжает выполнять некоторые свои семейные функции ради детей, такой семейной системе на сегодняшний день не находится место практически ни в одной классификации, ни в одном описании. Аронс предлагает назвать объединение двух бывших супругов вместе со всеми их детьми и родственниками, продолжающих ограниченное, но все же функционирование своей прежней семейной системы, бинуклеарной семьей [3, с. 3 и далее], в противоположность обычной, мононуклеарной семье. Эти люди, конечно же, уже не муж и жена, о чем свидетельствует юридический документ. Но они и не просто знакомые, не просто друзья. Можно ли назвать счастливых родителей, забывших прежние распри и за одним столом празднующих первый день рождения своего первого внука – просто знакомыми? По мнению Аронс – нет. Пусть они и перестали в один прекрасный момент уживаться, рассорились, разошлись и создали две отдельные семьи – эти люди годы жили вместе, у них общие дети, а теперь и внуки, они вместе стали дедушкой и бабушкой.

Еще один момент, отличающий разведенных женщин с детьми от разведенных женщин без детей, на который, без сомнения, необходимо обратить внимание при оказании психологической помощи, это гораздо меньшее количество свободного времени, большее количество ежедневных проблем и забот, а значит – меньше проблем, связанных с полным одиночеством, и больше трудностей, преград на пути к поиску нового супруга.

Получается, одиночество женщин, разошедшихся с мужем без детей, как бы заметнее, очевиднее, и в то же время у такой женщины, если она справится с переживаниями, появляется свободное время ля новых отношений. Одиночество разведенных женщин с детьми в изрядной мере скрашено каждодневными хлопотами о детях, но это не означает, что они не чувствуют себя одинокими, брошенными, не способными искать нового спутника жизни из-за занятости детьми.

Чувство одиночества у разведенных женщин с детьми – замаскированное, порой им требуется помощь, не только чтобы справиться с ним, но и даже чтобы осознать его.

Согласно известнейшему труду А. Варги [5, с. 9-12] «Системная семейная психотерапия», одними из параметров любой семейной системы являются семейные мифы и семейные границы. И конечно, всем участникам такой своеобразной семейной системы – системы, в которой бывшие супруги имеют общих детей и новые семьи, архисложно выстраивать границы, невероятно трудно отказываться ради продуктивного функционирования своей системы от каких-то семейных мифов.

Изрядная доля стресса из-за сложности выстраивания новых отношений, безусловно, ложится на женщину, то есть на мать, с которой чаще всего в России и многих других странах после развода остаются жить дети.

Как сделать так, чтобы дети не испытывали вину перед матерью, общаясь с ушедшим к другой женщине отцом, а женщина не испытывала вину и тревогу, что выставила неверного мужа за дверь навсегда, если до этого оба супруга внушали детям семейный миф, что «нормальная семья» - это только такая семья, где мама с папой живут вместе и вместе преодолевают любые кризисы? Подобных вопросов может быть множество, найти на них ответы бывает непросто, кто-то справляется сам, а кому-то, во избежание длительных тяжелых эмоциональных состояний, необходима помощь психолога или группы поддержки, в которой участники испытали на себе нечто подобное.

«Она такая никакая, ну что он в ней нашел?» поет А. Пугачева в одной известной песне. Психотерапевт Корнилова А. в своей статье «Жизнь семьи после развода» [13, с. 46] приводит похожий пример: клиентка, уверяя, что больше не любит и не ревнует бывшего супруга, в то же время не может порой сдержаться от оценки поступков его второй жены. «Похоже, она потратила на это пальто больше денег, чем на содержание своего сына. Не могу понять этого» говорит клиентка. «Я боюсь снова повести себя бестактно, обругав ее расточительность лишний раз в разговоре с ним, но в то же время мне кажется, что с таким подходом к семейному бюджету, как у нее, у моего мужа скоро не останется денег ни на их ребенка, ни на нашего с ним».

Как видно из этого примера, выстраивать правила и границы в такой вот системе, в которой есть супруги, бывшие супруги, и дети из разных семей, очень сложно. Нет простых решений, как строить новые, теперь ограниченные разводом взаимоотношения, нет удобных и однозначных ответов на вопросы, тактично ли советовать бывшему супругу какие-то финансовые решения, пристраивать бывшего супруга на работу, рекомендовать, как вести себя в той или иной ситуации.

Подобное взаимодействие – взаимодействие уже принявших решение о разводе и претворивших это решение в жизнь супругов и их детей – зачастую гораздо более хрупкое, чем взаимодействие в обычной семье. Любой важный разговор или не к месту данный совет может завершиться скандалом, припоминанием всех прежних обид.

И, тем не менее, согласно исследованию Аронс, абсолютное большинство женщин выбирали активно продолжать отношения с бывшим мужем ради детей, несмотря на стрессы, связанные с этим взаимодействием [2, с. 89].