34) Пкс от 24 ноября 1995 г. N 14-п

1 В данном Постановлении КС РФ рассматривается право граждан быть включенным в список избирателей; равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от различных обстоятельств и условий, в том числе места жительства; компетенционная природа обеспечения избирательных прав граждан; ограничение активного избирательного права граждан.

2 Поводом к рассмотрению дела, согласно части первой статьи 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ", явился запрос Правительства Ингушской Республики с требованием признать не соответствующей Конституции РФ указанную норму Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания".

3 Основанием к рассмотрению дела, согласно части второй статьи 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ", явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемая норма Конституции РФ.

4 проверка конституционности части второй статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания".

5 Правительство Ингушской Республики требует признать не соответствующей Конституции РФ указанную норму Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания".

7 Признать часть вторую статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" соответствующей Конституции РФ, поскольку данная норма предусматривает включение в списки избирателей граждан, обладающих избирательным правом и имеющих постоянное место жительства на территории соответствующего избирательного участка, и не препятствует включению в списки избирателей этих граждан в случае их временного пребывания за пределами Республики Северная Осетия.

Признать часть вторую статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" постольку, поскольку она препятствует внесению в списки избирателей граждан РФ, преимущественно проживающих на территории Республики Северная Осетия, не соответствующей Конституции РФ, ее статьям 3 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1), 32 (части 1 и 2), 72 (пункт "б" части 1) и 76 (часть 2).

Решение Центральной избирательной комиссии по выборам депутатов Парламента Республики Северная Осетия от 2 февраля 1995 г. N 4 "Об участии беженцев и военнослужащих в выборах Парламента Республики Северная Осетия - Алания" с момента провозглашения настоящего Постановления не подлежит исполнению и должно быть пересмотрено.

2. Парламенту Республики Северная Осетия на основании настоящего Постановления надлежит привести часть вторую статьи 10 Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" в соответствие с Конституцией РФ и Федеральным законом от 6 декабря 1994 года "Об основных гарантиях избирательных прав граждан РФ".

3. Подлежат пересмотру решения соответствующих избирательных комиссий о признании полномочий тех депутатов Парламента Республики Северная Осетия, для избрания которых положение о критериях включения граждан в списки избирателей, содержащееся в части второй статьи 10 Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания", имело решающее значение и в отношении которых оно повлияло на результаты выборов.

8 1. Центральная избирательная комиссия по выборам депутатов Парламента Республики Северная Осетия в своем решении от 2 февраля 1995 г. N 4 "Об участии беженцев и военнослужащих в выборах Парламента Республики Северная Осетия - Алания" установила, что граждане, не проживающие на территории Республики Северная Осетия и находящиеся за ее пределами, независимо от причин отсутствия в списки избирателей не включаются. Тем самым вместо разъяснения порядка применения оспариваемой нормы Закона Центральная избирательная комиссия по выборам депутатов Парламента Республики Северная Осетия своим решением ввела не предусмотренные этим Законом ограничения избирательных прав граждан.

2. Вопрос об обеспечении избирательных прав относится к предметам совместного ведения РФ и субъектов РФ, что предусмотрено статьей 72 (пункт "б" части 1) Конституции РФ и, следовательно, подлежит регулированию федеральными законами и принимаемыми в соответствии с ними законами и иными нормативными правовыми актами субъектов РФ (статья 76, часть 2, Конституции РФ).

3. Часть третья статьи 8 Федерального закона от 6 декабря 1994 года "Об основных гарантиях избирательных прав граждан РФ" устанавливает, что основанием для включения гражданина РФ в список избирателей на конкретном избирательном участке является его проживание на территории этого избирательного участка, определяемое в соответствии с федеральным законом, устанавливающим право граждан РФ на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства на территории РФ.

Свобода выбора места жительства является конституционным правом гражданина РФ. Вместе с тем Закон возлагает на него обязанность регистрироваться и по месту пребывания, и по месту жительства. Это распространяется и на граждан, признанных вынужденными переселенцами. В соответствии с частью первой статьи 5 данного Закона временное пребывание за пределами места жительства не влечет за собой снятия с регистрационного учета по месту постоянного или преимущественного проживания. В силу этого наличие регистрации должно рассматриваться в качестве одного из оснований для включения гражданина в список избирателей по месту жительства, что относится и к вынужденным переселенцам. Сам по себе факт отсутствия гражданина на момент составления списков избирателей по месту постоянного или преимущественного проживания не может служить основанием для отказа ему во включении в список избирателей на соответствующем избирательном участке.

Оспариваемая норма Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" по своему буквальному смыслу не устанавливает правовых ограничений для внесения в списки избирателей граждан, обладающих статусом вынужденных переселенцев и не избравших иное место жительства. Невключение гражданина в список избирателей может служить основанием для обжалования в соответствующую избирательную комиссию или для обращения за защитой нарушенного права в судебном порядке. Если же ко дню выборов вынужденный переселенец избрал другое постоянное или преимущественное место жительства, то участковая избирательная комиссия правомерно не включает его в список избирателей.

4. Рассматриваемая норма в части, ограничивающей активное избирательное право граждан, преимущественно проживающих на территории избирательного участка, но находящихся на момент составления списков избирателей за его пределами, противоречит статьям 3 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1), 32 (части 1 и 2) Конституции РФ, которые устанавливают право граждан РФ на участие в свободных выборах, равенство прав и свобод человека и гражданина, а также право на свободу передвижения и выбор места жительства. Вместе с тем, вопреки утверждению заявителя, она не содержит предписаний, ограничивающих избирательные права граждан в зависимости от национальности, языка и других обстоятельств.

9 ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ КС РФ Н.В. ВИТРУКА: Стороны, участвовавшие в деле, как до, так и в ходе судебного заседания, широко оперировали институтом гражданства Республики Северная Осетия - Алания и Республики Ингушетия.

С точки зрения обеспечения и защиты конституционных прав и свобод граждан РФ, в данном случае избирательных прав российских граждан, не имеет принципиального значения, к гражданству какой республики принадлежит лицо.

Конституция РФ не предоставляет возможности введения собственного гражданства в краях, областях, городах федерального значения, в автономной области и в автономных округах.

Часть 2 статьи 6 Конституции РФ устанавливает: "Каждый гражданин РФ обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ". В принципе уже в настоящий период республики могли бы отказаться от института собственного гражданства. Однако такой тенденции нет. Наблюдается иная тенденция, которая не соответствует положениям действующей Конституции РФ, а по ряду вопросов прямо противоречит ей.

Сохранение и культивирование института гражданства республик в составе РФ может провоцировать распространение деления этого института на другие субъекты РФ, что не отвечает принципам реальной федерации и положениям действующей Конституции РФ.

Приведенные выше юридические аргументы послужили основанием к тому, что КС РФ в своем Постановлении по делу о проверке конституционности части второй статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" говорит о гражданах РФ и не прибегает к использованию категорий граждан Республики Северная Осетия - Алания и граждан Республики Ингушетия.

18) Постановление Конституционного Суда РФ от 11 июня 2003 г. N 10-П "По делу о проверке конституционности Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации"

Тема и правовые категории, использованные Судом	сроки проведения референдума, периоды по истечении которых должен проводиться референдум, ограничения на проведение референдума, соотношение проведения референдумов и свободных выборов
Субъект обращения	Поводом к рассмотрению дела явился запрос группы депутатов Государственной Думы о проверке конституционности положений Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации", предусматривающих период, в течение которого не допускается выступление с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и само его проведение, а также конституционности названного Федерального конституционного закона в целом по порядку принятия Государственной Думой
Основание к рассмотрению дела	Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации положения оспариваемого Федерального конституционного закона и имевший место порядок его принятия.
Позиция субъекта обращения	Депутаты Государственной Думы, обратившиеся с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации, утверждают, что Федеральный конституционный закон "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации", увеличив период, в течение которого не допускается инициатива о проведении референдума Российской Федерации и само его проведение, тем самым нарушил, фактически пересмотрел положения Конституции Российской Федерации о том, что народ осуществляет свою власть непосредственно, и о том, что референдум является высшим непосредственным выражением власти народа, которые относятся к основам конституционного строя Российской Федерации и как таковые не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием, а также несоразмерно ограничил право граждан Российской Федерации участвовать в референдуме, что противоречит статьям 1 (часть 1), 2, 3, 16 (часть 1), 29 (части 1 и 3), 32 (часть 2), 55 (части 2 и 3) и 135 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации. В запросе утверждается также, что при принятии Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" были нарушены положения статей 71 (пункт "в") и 72 (пункт "б" части 1) Конституции Российской Федерации о предметах ведения Российской Федерации и предметах совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, а также вытекающая из статьи 108 (часть 2) Конституции Российской Федерации процедура голосования.
Позиция противоположной стороны	Противоположная сторона считает данное положение конституционным. Данный ФЗ не противоречит Конституции, а именно ст.3,16,32,35.
Предмет рассмотрения	Конституционность положений закона «О внесении изменений и дополнений в ФЗ «О референдуме РФ»», сроки проведения референдума, периоды по истечении которых должен проводиться референдум, ограничения на проведение референдума, разделение полномочий между Федерацией и субъектом федерации
Итоговый вывод Суда	1)Признать Федеральный конституционный закон от 27 сентября 2002 года "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" в части, устанавливающей период, в течение которого граждане Российской Федерации не могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и проведение такого референдума не допускается, не противоречащим Конституции. 2)Прекратить производство по настоящему делу в части, касающейся проверки конституционности Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" по порядку его принятия Государственной Думой.
Мотивы, принятого Судом решения	1) по конституционно-правовому смыслу положений данного Федерального конституционного закона период, в течение которого граждане могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и непосредственно участвовать в нем, должен во всяком случае составлять не менее двух лет, с тем чтобы в пределах четырехлетнего избирательного цикла обеспечивалась возможность проведения не менее двух референдумов. 2) в данной части запрос не отвечает критерию допустимости, установленному Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Особое мнение судьи КС РФ В.О.Лучина	Из Конституции Российской Федерации скорее следует, что именно референдум - всенародное голосование - является первичной формой народовластия. Конституция Российской Федерации устанавливает, что референдум регулируется федеральным конституционным законом, а выборы - федеральным законом. Тем самым посредством иерархии законов референдуму отводится главная роль в системе народовластия. Решение, принятое на референдуме, обладает высшей юридической силой. Конституция Российской Федерации была принята всенародным голосованием, а не выборным органом. Решение, принятое на референдуме, может быть отменено или изменено не иначе как путем принятия решения на новом референдуме Российской Федерации (часть вторая статьи 40 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации"), тогда как итоги выборов могут быть отменены судом в целом либо по отдельным округам. Следует отметить и такой приоритетный признак референдума перед выборами, как двукратная разница минимального "порога явки" граждан на них: соответственно 50% и 25%. Согласно Конституции Российской Федерации Президент Российской Федерации "назначает референдум в порядке, установленном федеральным конституционным законом" (статья 84, пункт "в"). Однако ни Президент, ни Государственная Дума не наделены полномочием ограничивать инициирование и проведение референдума. Право на референдум является неотчуждаемым правом народа, важнейшим практическим инструментом реализации его суверенитета. Истолкование, допускающее ограничение права народа на референдум законом, противоречит статье 16 (часть 1) Конституции Российской Федерации. Такое ограничение означает присвоение принадлежащих только народу властных полномочий, что запрещено статьей 3 (часть 4) Конституции Российской Федерации. Что касается периода избирательной кампании, во время которой Закон запретил миллионам граждан выступать с инициативой о проведении референдума, то он устанавливается не федеральным конституционным, а федеральным законом.
Особое мнение судьи КС РФ В.Г.Ярославцева	Конституционное законодательство демократических государств подтверждает неизменное правило: конституция либо непосредственно предусматривает ограничения, касающиеся назначения и проведения референдума, либо устанавливает, что порядок проведения референдума определяется законом, в котором могут содержаться положения об ограничении проведения референдума; однако в последнем случае явно и недвусмысленно реализуется волеизъявление народа на делегирование полномочий соответствующему законодательному органу государства. Такое положение в Конституции Российской Федерации не закреплено.

38. ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 27 марта 1996 г. N 8-П "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЕ"

Поводом к рассмотрению дела явились индивидуальные жалобы граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина на нарушение их конституционных прав статьями 1 и 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне".

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации положения названного Закона, допускающие возможность отстранения адвоката от участия в качестве защитника в производстве по уголовным делам, связанным с государственной тайной, ввиду отсутствия у него специального допуска к государственной тайне.

Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. Военный суд Московского военного округа, рассматривавший уголовное дело по обвинению В.М. Гурджиянца в совершении преступления, предусмотренного статьей 64 УК РСФСР, отказался допустить к участию в деле в качестве защитника обвиняемого адвоката Д.Д. Штейнберга. Основанием для такого отказа послужило отсутствие у последнего специального допуска по установленной форме к государственной тайне, предусмотренного статьей 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне". В обоснование своего решения суд сослался на то, что согласно статье 1 того же Закона его положения обязательны для исполнения на территории Российской Федерации и за ее пределами органами представительной, исполнительной и судебной властей, а также должностными лицами и гражданами.

Полагая, что в результате применения судом положений статей 1 и 21 названного Закона было нарушено его конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи, включая помощь адвоката, В.М. Гурджиянц обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой о проверке конституционности этих правовых норм.

Жалобы с аналогичными требованиями поступили от граждан В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина, которым следователями органов прокуратуры и Федеральной службы безопасности Российской Федерации также было отказано в допуске к участию в деле избранных ими защитников со ссылкой на предписания статьи 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне".

2. законодатель вправе устанавливать перечень сведений, которые могут быть отнесены к государственной тайне, регулировать отношения, связанные с их рассекречиванием и защитой, определять порядок допуска и доступа граждан к таким сведениям.

Согласно статье 1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" его положения обязательны для исполнения на территории Российской Федерации

3. Из статьи 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации и статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР следует, что адвокат, осуществляющий защиту по уголовным делам, является участником процесса. Порядок производства по уголовным делам, как это установлено статьей 1 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (с изменениями и дополнениями, внесенными в него на момент рассмотрения настоящего дела, т.е. уже после принятия Закона Российской Федерации "О государственной тайне"), является единым и обязательным по всем уголовным делам и для всех судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания и определяется именно данным Кодексом, а не каким-либо иным федеральным законом. Следовательно, порядок участия адвоката в уголовном судопроизводстве, в том числе по делам, связанным со сведениями, составляющими государственную тайну, также определяется именно названным Кодексом.

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не содержит требований о какой-либо предварительной проверке адвоката и особом разрешении на участие в такого рода делах, что согласуется с положениями Конституции Российской Федерации. Таким образом, обжалуемое положение о порядке допуска к государственной тайне не может быть применено и к адвокату, участвующему в уголовном судопроизводстве в качестве защитника.

4. Из статьи 48 Конституции Российской Федерации следуют право каждого на получение квалифицированной юридической помощи и право пользоваться помощью адвоката (защитника) на всех стадиях уголовного судопроизводства. В соответствии со статьей 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, являющегося составной частью правовой системы Российской Федерации, каждый при рассмотрении предъявленного ему обвинения вправе сноситься с выбранным им самим защитником и защищать себя через его посредство.

Поэтому отказ обвиняемому (подозреваемому) в приглашении выбранного им адвоката по мотивам отсутствия у последнего допуска к государственной тайне, а также предложение обвиняемому (подозреваемому) выбрать защитника из определенного круга адвокатов, имеющих такой допуск, обусловленные распространением положений статьи 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" на сферу уголовного судопроизводства, неправомерно ограничивают конституционное право гражданина на получение квалифицированной юридической помощи и право на самостоятельный выбор защитника (статья 48 Конституции Российской Федерации, статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах). Указанные конституционные права в силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах.

5. Зависимость выбора обвиняемым адвоката от наличия у последнего допуска к государственной тайне противоречит также принципу состязательности и равноправия сторон в судопроизводстве, закрепленному в статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

6. Человек, его права и свободы согласно статье 2 Конституции Российской Федерации являются высшей ценностью. Исходя из этих конституционных положений законодатель, определяя средства и способы защиты государственной тайны, должен использовать лишь те из них, которые в конкретной правоприменительной ситуации исключают возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина. В рамках уголовного судопроизводства такими средствами могут, в частности, выступать проведение закрытого судебного заседания, предупреждение участников процесса о неразглашении государственной тайны, ставшей им известной в связи с производством по уголовному делу, и привлечение этих лиц к уголовной ответственности в случае ее разглашения.

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать статью 1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" соответствующей Конституции Российской Федерации.

2. Признать статью 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" по ее буквальному смыслу соответствующей Конституции Российской Федерации.

Распространение положений данной статьи на адвокатов, участвующих в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, и отстранение их от участия в деле в связи с отсутствием допуска к государственной тайне не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 48 и 123 (часть 3).

3. Федеральному Собранию Российской Федерации с учетом пункта 2 резолютивной части настоящего Постановления подлежит внести необходимые уточнения в действующее законодательство.

4. Согласно части второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" дела граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова, А.К. Никитина, разрешенные на основании положений статьи 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне", подлежат пересмотру в установленном порядке в соответствии с пунктом 2 резолютивной части настоящего Постановления.

41. ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 1 февраля 2005 г. N 1-П "О ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЯХ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ "БАЛТИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ПАРТИЯ"

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба общественно- политической организации "Балтийская республиканская партия".

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в жалобе положения Федерального закона от 11 июля 2001 года "О политических партиях" (в редакции от 21 марта 2002 года).

1. Федеральный закон от 11 июля 2001 года "О политических партиях" (в редакции от 21 марта 2002 года), закрепляя в пункте 2 статьи 3 требования, которым должна отвечать политическая партия, устанавливает, в частности, что политическая партия должна иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации (абзац второй) и что в политической партии должно состоять не менее десяти тысяч членов политической партии, при этом более чем в половине субъектов Российской Федерации политическая партия должна иметь региональные отделения численностью не менее ста членов политической партии (абзац третий). Согласно пункту 6 статьи 47 данного Федерального закона по истечении двух лет со дня его вступления в силу межрегиональные, региональные и местные политические общественные объединения утрачивают статус политического общественного объединения и действуют соответственно как межрегиональные, региональные или местные общественные объединения на основании их уставов, которые применяются в части, не противоречащей данному Федеральному закону.

"Балтийская республиканская партия" утверждает, что требования, которым должна отвечать политическая партия, содержащиеся в абзацах втором и третьем пункта 2 статьи 3 Федерального закона "О политических партиях", и предусмотренные пунктом 6 его статьи 47 последствия для политических общественных объединений, не отвечающих этим требованиям, ущемляют право каждого на объединение и свободу деятельности общественных объединений, установленные статьей 30 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Организация "Балтийская республиканская партия", зарегистрированная 24 сентября 1998 года в качестве общественно-политической организации Калининградской области, решением Калининградского областного суда от 26 июня 2003 года, оставленным без изменения определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября 2003 года, была ликвидирована в связи с невыполнением в установленный срок предписаний об устранении выявленного регистрирующим органом нарушения федерального законодательства, а именно использования в своем наименовании слова "партия" общественным объединением, которое не подпадает под критерии, установленные для политических партий Федеральным законом от 11 июля 2001 года "О политических партиях" (в редакции от 21 марта 2002 года).

Конституция Российской Федерации признает идеологическое и политическое многообразие, многопартийность (статья 13, части 1 и 3), провозглашает равенство общественных объединений перед законом (статья 13, часть 4), признает право каждого на объединение и гарантирует свободу деятельности общественных объединений (статья 30, часть 1).

Право граждан на объединение в политические партии Конституцией Российской Федерации непосредственно не закреплено, однако, по смыслу ее статьи 30 во взаимосвязи со статьями 1, 13, 15 (часть 4), 17 и 32 (часть 1), в Российской Федерации названное право, включающее право создания политической партии и право участия в ее деятельности, является неотъемлемой частью права каждого на объединение, а свобода деятельности политических партий как общественных объединений гарантируется.

Поэтому Конституция Российской Федерации защищает не только свободу деятельности политических партий, но и свободу их создания. Федеральный законодатель вправе и обязан на основе Конституции Российской Федерации и с учетом положений международно-правовых актов, участницей которых является Российская Федерация, определить законодательные основы реализации гражданами Российской Федерации права на объединение в политические партии, создания и деятельности политических партий, их статуса, в том числе условия признания общественного объединения политической партией.

По смыслу названного Федерального закона, политические партии создаются для обеспечения участия граждан в политической жизни всей Российской Федерации, а не только ее отдельной части, они призваны формировать политическую волю многонационального российского народа как целого, выражать прежде всего общенациональные интересы, цели их деятельности не должны ассоциироваться исключительно с интересами отдельных регионов. Согласно Федеральному закону "О политических партиях" политическая партия может быть создана на учредительном съезде политической партии либо путем преобразования в политическую партию общероссийской общественной организации или общероссийского общественного движения на их съездах (пункт 1 статьи 11; пункт 1 статьи 47); при этом общероссийское политическое общественное

объединение, не преобразовавшееся в политическую партию, по истечении двух лет со дня вступления данного Федерального закона в силу утрачивает статус политического общественного объединения и действует как общероссийская общественная организация или общероссийское общественное движение на основании устава, который применяется в части, не противоречащей данному Федеральному закону (пункт 5 статьи 47).

Что касается межрегиональных, региональных и местных политических общественных объединений, то они, как общественные объединения, не являющиеся политическими партиями, не вправе использовать в своем наименовании слово "партия" (пункт 6 статьи 6)

Между тем в современных условиях, когда российское общество еще не приобрело прочный опыт демократического существования, при том, что имеют место серьезные вызовы со стороны сепаратистских, националистических, террористических сил, создание региональных политических партий - поскольку они стремились бы к отстаиванию преимущественно своих, сугубо региональных и местных, интересов могло бы привести к нарушению государственной целостности и единства системы государственной власти как основ федеративного устройства России.

Кроме того, создание региональных и местных политических партий в каждом субъекте Российской Федерации могло бы привести - принимая во внимание сложносоставной характер Российской Федерации - к образованию множества региональных партийных систем, что чревато превращением формирующейся партийной системы как части политической системы в фактор ослабления развивающейся российской демократии, народовластия, федерализма, единства страны и тем самым - ослабления конституционных гарантий прав и свобод, в том числе самого права на свободу объединения в политические партии, равенства прав граждан на создание и участие в деятельности политических партий на всей территории Российской Федерации.

Таким образом, осуществленное в Федеральном законе "О политических партиях" регулирование, по которому статус политической партии могут получить только общенациональные (общероссийские) политические общественные объединения, не только направлено на достижение такой конституционно значимой цели, как формирование в стране реальной многопартийности, на правовую институционализацию партий в качестве важного фактора становления гражданского общества.

Определяя в Федеральном законе "О политических партиях" количественные критерии создания политической партии, федеральный законодатель, очевидно, исходил из необходимости наличия у нее значительной поддержки в обществе, требуемой для выполнения основного предназначения политической партии в демократическом государстве, а именно формирования и выражения политической воли народа.

Положение Федерального закона "О политических партиях" о том, что политическая партия является единственным видом общественного объединения, которое обладает правом самостоятельно выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в органах государственной власти (пункт 1 статьи 36), не означает отрицания права иных общественных объединений, в том числе региональных и местных, устав которых предусматривает участие в выборах и (или) референдумах, выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в органы местного самоуправления. Региональные общественные объединения в предусмотренном избирательным законодательством порядке вправе осуществлять общественный контроль за организацией и проведением выборов,

направлять своих представителей в качестве наблюдателей, в допустимых формах оказывать поддержку участвующим в выборах политическим партиям, их региональным отделениям и выдвинутым ими кандидатам.

Таким образом, положения абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 3 и пункта 6 статьи 47 Федерального закона "О политических партиях", закрепляющие требования, которым должна отвечать политическая партия, и предусматривающие утрату межрегиональными002C региональными и местными политическими общественными объединениями статуса политического общественного объединения - нельзя признать чрезмерным ограничением права на объединение в политические партии. Данное регулирование не препятствует гражданам Российской Федерации в реализации конституционного права на объединение путем создания общероссийских политических партий или вступления в них, а для защиты своих интересов и достижения общих целей в политической сфере на межрегиональном, региональном и местном уровне - также путем создания общественных объединений соответствующего уровня, вступления в эти объединения.

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 3

Федерального закона от 11 июля 2001 года «О политических партиях» (в редакции от 21 марта 2002 года), согласно которым политическая партия должна иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации и в политической партии должно состоять не менее десяти тысяч членов политической партии, и находящийся в нормативном единстве с названными положениями пункт 6 статьи 47 данного Федерального закона, регулирующий последствия

изменения статуса межрегиональных, региональных и местных политических общественных объединений, не отвечающих требованиям, предъявляемым к политической партии.

Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2007 г. N 11-П «дело РКРП»

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба политической партии "Российская коммунистическая рабочая партия - Российская партия коммунистов" на нарушение конституционных прав и свобод абзацем третьим пункта 2 статьи 3, подпунктом "ж" пункта 1 статьи 18 и подпунктами "г", "д" пункта 3 статьи 41 Федерального закона "О политических партиях". Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в жалобе законоположения.

Согласно абзацу третьему пункта 2 статьи 3 Федерального закона от 11 июля 2001 года "О политических партиях", действующему в редакции Федерального закона от 20 декабря 2004 года N 168-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О политических партиях", в политической партии должно состоять не менее пятидесяти тысяч членов политической партии, при этом более чем в половине субъектов Российской Федерации политическая партия должна иметь региональные отделения численностью не менее пятисот членов политической партии; в остальных региональных отделениях численность каждого из них не может составлять менее двухсот пятидесяти членов политической партии. В соответствии с подпунктами "г", "д" пункта 3 статьи 41 названного Федерального закона отсутствие региональных отделений политической партии численностью не менее пятисот членов политической партии более чем в половине субъектов Российской Федерации, а также отсутствие необходимого числа членов политической партии, предусмотренного пунктом 2 статьи 3, является основанием для ее ликвидации по решению Верховного Суда Российской Федерации. Кроме того, согласно подпункту "ж" пункта 1 статьи 18 того же Федерального закона, введенному Федеральным законом от 20 декабря 2004 года N 168-ФЗ, для государственной регистрации регионального отделения политической партии в соответствующий территориальный орган необходимо представить список членов регионального отделения политической партии.

Внеся в Федеральный закон "О политических партиях" изменения, касающиеся требований к численности политической партии и ее региональных отделений, Федеральный закон от 20 декабря 2004 года N 168-ФЗ одновременно в части четвертой статьи 2 установил, что политическая партия, не отвечающая этим требованиям, обязана до 1 января 2007 года преобразоваться в общественное объединение иной организационно-правовой формы в соответствии с Федеральным законом от 19 мая 1995 года "Об общественных объединениях" либо ликвидироваться; в случае невыполнения указанных требований политические партии подлежат ликвидации в соответствии с законодательством Российской Федерации.

1.1. Как следует из представленных правоприменительных решений и иных материалов, органами Федеральной регистрационной службы при проведении плановой проверки были выявлены нарушения политической партией "Российская коммунистическая рабочая партия - Российская партия коммунистов" требований Федерального закона "О политических партиях", касающихся общей численности политической партии, а также численности и государственной регистрации ее региональных отделений ), в связи с чем в сентябре 2006 года ей было указано на необходимость до 1 января 2007 года преобразоваться в общественное объединение иной организационно-правовой формы либо ликвидироваться, как это предписано статьей 2 Федерального закона от 20 декабря 2004 года N 168-ФЗ.

Поскольку к указанному сроку политическая партия "Российская коммунистическая рабочая партия - Российская партия коммунистов" данное предписание не выполнила, Федеральная регистрационная служба обратилась с заявлением о ее ликвидации в соответствии с законодательством Российской Федерации в Верховный Суд Российской Федерации, который, установив, что на 1 января 2007 года партия имела общую численность менее пятидесяти тысяч членов партии и региональные отделения требуемой численности менее чем в половине субъектов Российской Федерации, решением от 24 мая 2007 года заявление Федеральной регистрационной службы удовлетворил.

1.2. По мнению заявителя, установленный абзацем третьим пункта 2 статьи 3 Федерального закона "О политических партиях" необходимый минимальный предел численности членов политической партии является чрезмерным и существенно ограничивает реализацию гражданами Российской Федерации конституционного права на объединение путем создания общероссийских политических партий, чем умаляет их право на представительство интересов в законодательных (представительных) органах государственной власти на федеральном и региональном уровнях больших социальных слоев населения; предусмотренное подпунктом "ж" пункта 1 статьи 18 названного Федерального закона требование о представлении списка членов регионального отделения политической партии для государственной регистрации в уполномоченный орган государственной власти является формой государственного контроля над идеологическим многообразием, над свободой мысли и слова, мнениями и убеждениями.

2. Конституция Российской Федерации провозглашает Российскую Федерацию - Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления (статья 1, часть 1). В системном единстве с названным положением находятся положения статьи 13 Конституции Российской Федерации, относящиеся к основам конституционного строя Российской Федерации, согласно которым в Российской Федерации признается идеологическое многообразие (часть 1), никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной (часть 2), признаются политическое многообразие, многопартийность (часть 3), общественные объединения равны перед законом (часть 4), запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни.

3. Провозглашая политический плюрализм и гарантируя равенство политических партий перед законом независимо от изложенных в их учредительных и программных документах идеологии, целей и задач, а также возлагая на государство обязанность обеспечивать соблюдение прав и законных интересов политических партий, Конституция Российской Федерации вместе с тем непосредственно не определяет особенности создания, деятельности, реорганизации и ликвидации политических партий, как не устанавливает и условия и порядок реализации гражданами Российской Федерации права на объединение в политические партии, чем обусловливается необходимость соответствующего правового регулирования и допустимость установления федеральным законодателем, действующим в соответствии с Конституцией Российской Федерации и в пределах имеющейся у него дискреции, требований, предъявляемых к созданию и деятельности политических партий.

4. Согласно пункту 2 статьи 3 Федерального закона "О политических партиях" в первоначальной редакции политическая партия должна была, в частности, иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации (абзац второй), общую численность не менее десяти тысяч членов политической партии и более чем в половине субъектов Российской Федерации - региональные отделения численностью не менее ста членов политической партии (абзац третий). При этом пунктом 6 статьи 47 названного Федерального закона устанавливалось, что по истечении двух лет со дня его вступления в силу межрегиональные, региональные и местные политические общественные объединения утрачивают статус политического общественного объединения и действуют соответственно как межрегиональные, региональные или местные общественные объединения на основании их уставов, которые применяются в части, не противоречащей данному Федеральному закону. Тем самым стимулировались объединительные процессы и создавались предпосылки для формирования крупных политических партий, реально выражающих интересы тех или иных социальных слоев, и гарантировалась конкуренция политических партий на началах равноправия на выборах депутатов Государственной Думы.

Конституционный Суд Российской Федерации применительно к соответствующим нормам Федерального закона от 21 июня 1995 года "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" указал, избежать раздробления депутатского корпуса на множество мелких групп, с тем чтобы обеспечить нормальное функционирование парламента, стабильность законодательной власти и конституционного строя в целом (Постановление от 17 ноября 1998 года N 26-П).

Представительства воли и интересов многонационального народа Российской Федерации, отражать которые могут только достаточно крупные и хорошо структурированные политические партии.

3.2 Согласно правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 15 декабря 2004 года N 18-П, законодатель вправе урегулировать - на основе Конституции Российской Федерации и с учетом положений международно-правовых актов, участницей которых является Российская Федерация, - правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их создания, принципы деятельности, права и обязанности, установить необходимые ограничения, касающиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица.

Развивая приведенную правовую позицию в Постановлении от 1 февраля 2005 года N 1-П, Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что федеральный законодатель, устанавливая критерии численности политических партий, призван действовать так, чтобы, с одной стороны, эти критерии не были чрезмерными и не посягали на само существо (основное содержание) права граждан на объединение, а с другой - чтобы они были способны выполнять свои уставные задачи и функции именно в качестве общенациональных (общероссийских) политических партий, т.е. в конечном счете должен руководствоваться критерием разумной достаточности, вытекающим из принципа соразмерности.

В Постановлении от 1 февраля 2005 года N 1-П Конституционный Суд Российской Федерации признал установленные Федеральным законом "О политических партиях" (в редакции Федерального закона от 21 марта 2002 года N 31-ФЗ) количественные критерии создания политической партии не противоречащими Конституции Российской Федерации.

По смыслу изложенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, федеральный законодатель вправе устанавливать требования к численному составу политических партий исходя из конкретно-исторических условий развития Российской Федерации; данные требования, предъявляемые к политическим партиям, могут меняться в ту или иную сторону, поскольку они не произвольны, а объективно обусловлены решаемыми в законодательном порядке задачами в сфере развития политической системы и обеспечения ее адекватности принципам конституционного строя Российской Федерации и не влекут отмену или умаление конституционного права граждан на объединение в политические партии или его несоразмерное ограничение.

3.3 Поскольку политические партии создаются в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политически акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и местного самоуправления (пункт 1 статьи 3 Федерального закона "О политических партиях"), установление этих критериев федеральный законодатель правомерно связывает с реальной способностью политической партии выражать интересы значительной части общества и выполнять возложенную на нее публичную функцию.

Эти количественные критерии, установленные до введения пропорциональной избирательной системы на выборах депутатов Государственной Думы и задолго до проведения выборов в Государственную Думу, не носят дискриминационного характера, поскольку не препятствуют выдвижению разнообразных политических программ и в равной мере распространяются на все общественные объединения, позиционирующие себя в качестве политических партий, независимо от изложенных в их учредительных и программных документах идеологии, целей и задач, и не посягают на само существо права граждан на объединение. Их применение, как показала практика, сохранило возможность реального осуществления конституционного права граждан на объединение в политические партии, имеющие в условиях действия конституционного принципа многопартийности равные правовые возможности для участия в политическом волеобразовании многонационального народа Российской Федерации (по данным Федеральной регистрационной службы Министерства юстиции Российской Федерации, на 1 января 2007 года из 33 действовавших политических партий 17 подтвердили свое соответствие новым требованиям федерального законодательства, три - приняли решение о добровольном преобразовании в общественные объединения иной организационно-правовой формы).

4. Согласно пункту 1 статьи 15 Федерального закона "О политических партиях" политическая партия и ее региональные отделения подлежат государственной регистрации в соответствии с Федеральным законом "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" с учетом установленного данным Федеральным законом специального порядка регистрации политической партии и ее региональных отделений; политическая партия и ее региональное отделение осуществляют свою деятельность в полном объеме, в том числе как юридические лица, с момента государственной регистрации.

Названные положения находятся в системной связи с рассматриваемым в настоящем деле положением подпункта "ж" пункта 1 статьи 18 Федерального закона "О политических партиях", согласно которому для государственной регистрации регионального отделения политической партии в уполномоченный территориальный орган в числе прочих документов предоставляется список членов регионального отделения политической партии и которое, в свою очередь, взаимосвязано с другими положениями того же Федерального закона, а именно с абзацем третьим пункта 2 статьи 3, устанавливающим необходимый минимум численности членов политической партии и ее региональных отделений, пунктом 6 статьи 23, закрепляющим право гражданина Российской Федерации быть членом только одной политической партии и состоять только в одном региональном отделении данной политической партии - по месту постоянного или преимущественного проживания, а также подпунктом "а" пункта 1 статьи 38, предоставляющим уполномоченным государственным органам право знакомиться с документами политических партий и их региональных отделений, подтверждающими наличие региональных отделений, число членов политических партий и число членов каждого регионального отделения политической партии.

По смыслу приведенных законоположений, регистрация политической партии и ее региональных отделений есть акт уполномоченного федерального органа исполнительной власти, заключающийся во внесении в государственный реестр сведений о создании политической партии, свидетельствующих о том, что она отвечает требованиям Федерального закона "О политических партиях".

Федеральный закон "О политических партиях", вводя подпунктом "ж" пункта 1 статьи 18 требование представлять для государственной регистрации регионального отделения политической партии список его членов, одновременно в пункте 6 статьи 19 указывает, что эта информация предназначена для сведения данного органа и относится к информации с ограниченным доступом, разглашение которой без согласия соответствующих членов политической партии влечет за собой ответственность, установленную законодательством Российской Федерации.

Следовательно, информация, предоставление которой предусматривается подпунктом "ж" пункта 1 статьи 18 Федерального закона "О политических партиях", находящимся во взаимосвязи с абзацем третьим пункта 2 статьи 3, пунктом 6 статьи 23 и подпунктом "а" пункта 1 статьи 38, служит исключительно целям реализации установленных законом полномочий государственных органов по регистрации региональных отделений политических партий и осуществлению в установленных Конституцией Российской Федерации и Федеральным законом "О политических партиях" пределах контроля за их деятельностью и не может быть использована в иных целях, в том числе для ограничения прав и свобод членов политических партий, реализуемых ими индивидуально или в коллективной форме, либо для предоставления им каких-либо преимуществ. Регулированием в данной сфере не нарушается свобода создания политических партий и достигаются указанные цели государственной регистрации.

Указанные в статье 2 Федерального закона от 20 декабря 2004 года N 168-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О политических партиях" сроки были введены федеральным законодателем для того, чтобы такие политические партии могли предпринять те или иные действия, направленные на выполнение требований, предъявляемых к численности политической партии.

Несоответствие общественного политического объединения установленным требованиям означает, что оно утрачивает статус политической партии, а государство освобождается от обязанностей по отношению к такой политической партии, возложенных на него Конституцией Российской Федерации и данным Федеральным законом. При этом политическая партия в установленный законом срок может быть преобразована в общественное объединение иной организационно-правовой формы или ликвидирована по решению ее высшего руководящего органа - съезда. Ликвидация политической партии по решению Верховного Суда Российской Федерации, принимаемому по заявлению федерального уполномоченного органа и только в случаях, исчерпывающим образом установленных в пункте 3 статьи 41 Федерального закона "О политических партиях", является альтернативным способом констатации факта утраты политической партией соответствующего статуса. Причем основания ликвидации политической партии, закрепленные в подпунктах "г", "д" пункта 3 статьи 41, сформулированы законодателем уже, чем это сделано в части четвертой статьи 2 Федерального закона от 20 декабря 2004 года N 168-ФЗ.

Прекращение деятельности политической партии влечет исключение соответствующей записи из единого государственного реестра юридических лиц, а следовательно, и утрату статуса юридического лица, что, в свою очередь, влечет утрату права на коллективное участие в избирательном процессе (в том числе путем выдвижения списков кандидатов в депутаты).

6. Таким образом, абзац третий пункта второго статьи 3 Федерального закона "О политических партиях", закрепляющий требования к численности политической партии и ее региональных отделений, и находящиеся в нормативном единстве с ним подпункт "ж" пункта 1 статьи 18 и подпункты "г", "д" пункта 3 статьи 41 названного Федерального закона, регулирующие условия и порядок государственной регистрации регионального отделения политической партии и последствия изменения статуса политических общественных объединений, не отвечающих требованиям, предъявляемым к политической партии - нельзя признать чрезмерно ограничивающими право на объединение в политические партии.

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения абзаца третьего пункта 2 статьи 3 Федерального закона "О политических партиях", которыми устанавливаются требования к численности политической партии и ее региональных отделений, и находящиеся в нормативном единстве с этими положениями подпункт "ж" пункта 1 статьи 18 и подпункты "г", "д" пункта 3 статьи 41 названного Федерального закона, регулирующие условия и порядок государственной регистрации регионального отделения политической партии, а также последствия изменения статуса политической партии, не отвечающей требованиям, предъявляемым к политической партии.

42. постановление КС РФ от 04.04.1996 г. «дело о московской регистрации»

Поводом к рассмотрению дела, согласно части первой статьи 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явились запрос главы Республики Коми Ю.А. Спиридонова с требованием признать не соответствующими Конституции Российской Федерации перечисленные положения названных нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, а также индивидуальные жалобы граждан В.И. Куцылло и Р.С. Клебанова о проверке конституционности статьи 2 названного Закона города Москвы. По мнению заявителей, данными актами нарушаются статьи 4, 27, 35, 55, 76 Конституции Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. Постановлением Государственной Думы Ставропольского края 6 октября 1994 г. No. 118-8 утверждено Временное положение о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае, в которое в дальнейшем были внесены изменения и дополнения Постановлениями от 24 ноября 1994 года и от 29 июня 1995 года. Согласно Временному положению право граждан на выбор места жительства в Ставропольском крае реализуется только на возмездной основе (пункт 3); определение на постоянное место жительства в населенных пунктах Кавказских Минеральных Вод Ставропольского края возможно лишь при наличии специального разрешения, которое выдается в пределах ежегодных квот, равных 0,5 процента от числа жителей соответствующего населенного пункта (пункт 21). Временным положением установлено также, что все лица, прибывшие в Ставропольский край для постоянного проживания, обязаны пройти регистрацию в течение 10 дней со дня их определения по месту жительства и что до принятия соответствующего законодательства Российской Федерации под регистрацией по месту жительства подразумевается прописка граждан (пункт 29).

Распоряжениями главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 г. No. 83 и от 6 мая 1994 г. No. 439 был утвержден Порядок рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов их установлена их стоимость (для районов, входящих в пригородную зону Москвы, - 9 миллионов рублей за семью не более трех человек, для других районов Московской области - 6 миллионов рублей).

Распоряжением главы администрации Московской области от 7 июля 1994 г. No. 638 распоряжение от 9 февраля 1993 г. No. 83 признано утратившим силу и утвержден новый Порядок рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов и рабочих юридическими лицами и физическими лицами, выбравшими местом пребывания и жительства Московскую область. В нем воспроизводятся нормы ранее действовавшего Порядка о том, что лицензия является основанием для прописки приглашенного иногороднего специалиста вместе с членами семьи на жилую площадь, как предоставленную предприятием, так и приобретенную в собственность (пункт 7), а обязанность приобретать такую лицензию возлагается не только, как прежде, на юридические лица, но и на физических лиц (пункт 1).

Закон города Москвы от 14 сентября 1994 года "О сборе на компенсацию затрат городского бюджета по развитию инфраструктуры города и обеспечению социально - бытовыми условиями граждан, прибывающих в г. Москву на жительство" в статье 2 устанавливает, что граждане Российской Федерации, прибывающие на жительство в город Москву на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности, уплачивают сбор в 5000-кратном размере минимальной месячной оплаты труда. В связи с принятием этого Закона Правительство Москвы Постановлением от 11 октября 1994 г. No. 922 утвердило Порядок рассмотрения вопросов прописки (регистрации) граждан, проживающих за пределами г. Москвы и Московской области, прибывающих на жительство в г. Москву на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности. Согласно его пункту 1 прописке (регистрации) в городе Москве подлежат только граждане, уплатившие установленный названным Законом сбор.

Постановлением Правительства Москвы и Правительства Московской области от 26 декабря 1995 г. No. 1030-43 "О регистрации и снятии граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в Москве и Московской области" утверждены Правила регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в Москве и Московской области. Примечание к подпункту "б" пункта 2 раздела III указанных Правил, воспроизводящее по существу нормы, утвержденные Постановлением Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. No. 922, устанавливает, что граждане, проживающие за пределами Москвы и Московской области, прибывающие в Москву или в Московскую область на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности, представляют квитанцию об уплате сбора либо в городской бюджет - в соответствии с Законом города Москвы от 14 сентября 1994 года, либо в областной, городские, районные бюджеты - в соответствии с распоряжением главы администрации Московской области от 7 июля 1994 г. No. 638.

Поскольку указанные нормы совместного Постановления от 26 декабря 1995 г. No. 1030-43 воспроизводят нормы оспариваемого Постановления Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. No. 922,а распоряжение главы администрации Московской области от 7 июля 1994 г. No. 638 воспроизводит положения оспариваемых распоряжений от 9 февраля 1993 г. No. 83 и от 6 мая 1994 г. No. 439 и при этом воспроизведенными нормами затрагиваются конституционные права и свободы граждан, указанные акты в силу части второй статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" могут быть предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации.

2. Положение о едином порядке рассмотрения вопросов прописки и выписки населения в Москве и Московской области, утвержденное Постановлением Правительства Москвы и Правительства Московской области от 3 мая 1995 г. No. 393-14, которым установлен исчерпывающий перечень п одлежащих прописке в Москве и Московской области категорий граждан, Постановлением Правительства Москвы и Правительства Московской области от 26 декабря 1995 г. No. 1030-43 признано утратившим силу. В связи с принятием Правил регистрации снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в Российской Федерации и перечня должностных лиц, ответственных за регистрацию, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 г. No. 713, утратил силу и пункт 29 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае.

Как видно из дополнительно полученных материалов, Законами Воронежской области от 9 июня 1995 года, от 18 июля 1995 года и от 8 февраля 1996 года в Закон Воронежской области от 10 марта 1995 года "Об упорядочении миграционного процесса на территории Воронежской области" внесены изменения. В результате оспариваемые нормы Закона Воронежской области от 10 марта 1995 года в последней его редакции отсутствуют, а следовательно, утратили силу, как и Временное положение о порядке регистрации граждан, прибывших для постоянного или временного жительства на территорию Воронежской области, - в связи с утверждением нового Положения.

В соответствии с частью второй статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" производство по делу в части проверки конституционности утративших силу названных нормативных актов подлежит прекращению.

Оспариваемые нормативные акты, принятые администрацией города Воронежа, являются актами органов местного самоуправления.

Разрешение вопроса об их конституционности к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации (статья 125 Конституции Российской Федерации, часть первая статьи 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации") не относится. Поэтому производство по делу в этой части на основании статьи 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" также подлежит прекращению.

3. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и

свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 17, часть 1, Конституции Российской Федерации). Согласно статье 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства. Свобода передвижения и выбора места жительства предусмотрена также Международным пактом о гражданских и политических правах (статья 12), другими международными и международно - правовыми актами, в том числе Протоколом No. 4 к Европейской конвенции прав человека (статья 2).

Право свободного выбора места жительства принадлежит гражданину от рождения и, как и другие основные права и свободы, является неотчуждаемым (статья 17, часть 2, Конституции Российской Федерации; статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем это право не носит абсолютного характера и подлежит правовому регулированию с учетом того, что его осуществление может привести к нарушению прав и свобод других лиц, что недопустимо в силу статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

Поэтому реализация названного права может сопровождаться введением обоснованных ограничений в соответствии с основаниями и порядком, установленными статьями 55 (часть 3) и 56 Конституции Российской Федерации. Правовой режим ограничений права на выбор места жительства может вводиться только федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации). Конституция Российской Федерации конкретизирует это требование указанием на то, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом.

Соответственно положение части второй статьи 1 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", согласно которому такие ограничения допускаются только на основании закона, не подлежит расширительному толкованию: в данном случае понятием "закон" охватываются исключительно федеральные законы, но не законы субъектов Российской Федерации, поскольку иначе названной норме придавался бы неконституционный смысл.

Право на выбор места жительства составляет часть свободы самоопределения личности. Органы государственной власти уполномочены лишь на регистрацию результата акта свободного волеизъявления гражданина при выборе места жительства. Именно поэтому регистрационный учет не может носить разрешительного характера и служить основанием для ограничения права гражданина на выбор места жительства. Уведомительная регистрация гражданина Российской Федерации по месту жительства представляет собой допустимое ограничение права на выбор места жительства и в соответствии со статьей 6 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года обязывает гражданина лишь обратиться к должностному лицу, ответственному за регистрацию, не позднее семи дней со дня прибытия на новое место жительства, предъявив при этом паспорт и документ, являющийся основанием для вселения гражданина в жилое помещение.

Установленные нормативными актами Правительства Москвы, Правительства Московской области и главы администрации Московской области положения об уплате сбора и представлении квитанций о его уплате как условии для регистрации гражданина противоречат Закону Российской Федерации от 25 июня 1993 года и Правилам регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации и фактически устанавливают совершенно иной -разрешительный - правовой режим регистрации граждан, который не соответствует основному праву каждого, кто законно находится на т-территории Российской Федерации, свободно выбирать место жительства. Отказ в регистрации на основании оспариваемых актов, кроме того, носит характер санкции за неуплату установленного сбора.

Эти нормы препятствуют реализации ряда основных прав и свобо граждан, признанных и гарантированных Конституцией Российской Федерации, в частности права избирать и быть избранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления, участвовать в референдуме; права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности; права свободно и в полном объеме пользоваться и распоряжаться имуществом, свободно перемещать товары, услуги и финансовые средства; права на социальное обеспечение, получение медицинской помощи, дошкольного и школьного образования.

Реализация конституционного права на выбор места жительства не может ставиться в зависимость от уплаты или неуплаты каких-либо налогов и сборов, поскольку основные права граждан Российской Федерации гарантируются Конституцией Российской Федерации без каких-либо условий фискального характера. Таким образом, отказ в регистрации с связи с невыполнением гражданином обязанностей по уплате налогов и иных сборов противоречит Конституции Российской Федерации (статья 27, часть 1).

4. Конституционность статьи 2 Закона города Москвы оспаривается также в жалобах граждан В.И. Куцылло и Р.С. Клебанова. По их мнению, нормы данной статьи как по буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому им названными ранее Постановлениями Правительства Москвы, предполагают, что уплата сбора выступает в качестве условия регистрации граждан по месту жительства.

Установление общих принципов налогообложения и сборов в Российской Федерации находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (статья 72, пункт "и" части 1, Конституции Российской Федерации).

Конституция Российской Федерации не препятствует субъектам Российской Федерации до издания федеральных законов осуществлять собственное правовое регулирование по предметам их совместного с Российской Федерацией ведения, включая установление общих принципов налогообложения и сборов, с тем, однако, что принятый в опережающем порядке акт субъекта Российской Федерации после издания федерального закона должен быть приведен в соответствие с ним. Следовательно, для субъектов Российской Федерации не исключается возможность устанавливать собственные налоги и сборы, но лишь в пределах, определенных Конституцией Российской Федерации, и с соблюдением основных прав и свобод граждан.

Вместе с тем установить налог или сбор можно только законом. Налоги, взимаемые не на основе закона, не могут считаться "законно установленными" (статья 57 Конституции Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 2 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" подлежит применению в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. Согласно его статье 2 все виды платежей (налоги, сборы, пошлины и другие платежи) взимаются только в установленном законом порядке. Между тем глава администрации Московской области вопреки этому требованию установил плату за поселение в Московской области своими распоряжениями от 9 февраля 1993г. No. 83, от 6 мая 1994 г. No. 439 и от 7 июля 1994 г. No. 638. К тому же последнее из них, действующее, распоряжение не соответствует и статье 49 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой выдача лицензий возможна только в отношении строго определенных вида деятельности, устанавливаемых федеральным законом.

5. В целях обеспечения регулирования налогообложения в соответствии с Конституцией Российской Федерации принцип равенства требует учета фактической способности к уплате налога исходя из правовых принципов справедливости и соразмерности. Принцип равенства в социальном государстве в отношении обязанности платить законно установленные налоги и сборы (статьи 6 (часть 2) и 57 Конституции Российской Федерации) предполагает, что равенство должно достигаться посредством справедливого перераспределения доходов и дифференциации налогов и сборов.

Между тем статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года не учитывает финансового потенциала различных налогоплательщиков и фактически устанавливает подушную систему налогообложения, что при чрезмерно высоком налоге означает взыскание существенно большей доли из имущества неимущих или малоимущих граждан и меньшей доли - из имущества более состоятельных граждан.

Вводя собственные налоги и сборы, субъекты Российской Федерации должны учитывать, что в соответствии со статьей 75 (часть 3) Конституции Российской Федерации система налогов, взимаемых в федеральный бюджет, и общие принципы налогообложения и сборов в Российской Федерации устанавливаются федеральным законом.

Из этого положения также следует, что субъекты Российской Федерации не вправе определять налоговые изъятия произвольно, в нарушение принципов, закрепленных Конституцией Российской Федерации и федеральным законом.

Таким образом, статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года соответствует Конституции Российской Федерации (статья 73) в части права субъекта Российской Федерации устанавливать собственные налоги и сборы и не соответствует Конституции Российской Федерации (статьи 7, 19 (часть 1), 55 (часть 3), 57) в той части, в какой она нарушает конституционные принципы равенстваи соразмерного конституционно значимым целям ограничения основных прав и свобод человека и гражданина, а также искажает смысл общих принципов налогообложения в Российской Федерации.

6. Пункт 21 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае, утвержденного Постановлением Государственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 года (в редакции от 24 ноября 1994 года), устанавливает, что граждане Российской Федерации имеют право на выбор места жительства во всех населенных пунктах Ставропольского края, кроме городов Кавказских Минеральных Вод и прилегающих к ним населенных пунктов, лишь при наличии специального разрешения, выдаваемого только главами администраций соответствующих районов и городов на основании рекомендаций специально создаваемых комиссий при главах администраций и в пределах ежегодных квот, равных 0,5 процента от числа жителей соответствующего населенного пункта.

Указом Президента Российской Федерации от 27 марта 1992 года "Об особо охраняемом эколого - курортном регионе Российской Федерации" району Кавказских Минеральных Вод придан статус особо охраняемого эколого-курортного региона Российской Федерации, имеющего федеральное значение.

Правительству Российской Федерации названным Указом Президента Российской Федерации поручено принять меры по регулированию механического прироста населения в регионе Кавказских Минеральных Вод. Вместе с тем ни самим Указом, ни принятыми в соответствии с ним постановлениями Правительства Российской Федерации органы власти Ставропольского края никакими полномочиями по решению этого вопроса не наделялись.

Введя квоту на поселение в городах Кавказских Минеральных Вод, Государственная Дума Ставропольского края установила ограничения на выбор места жительства, что может быть сделано только федеральным законодателем, а также вмешалась в сферу регулирования прав и свобод человека и гражданина, относящуюся к исключительному ведению Российской Федерации (пункт "в" статьи 71 Конституции Российской Федерации). Кроме того, порядок реализации конституционного права на свободу передвижения и выбора места жительства был определен не законом, а Временным положением, утвержденным постановлением Думы. Таким образом, пункт 21 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае не соответствует Конституции Российской Федерации с точки зрения разграничения полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также по содержанию норм и по форме нормативного акта.

В пункте 3 Временного положения установлено, что прав граждан на выбор места жительства на территории Ставропольского края реализуется только на возмездной основе - с возмещением краевому и местным бюджетам дополнительных расходов, вызванных необходимостью трудового, бытового и социально – культурного обустройства вновь прибывших на территорию края. Уплата соответствующих сумм как условие для регистрации граждан на территории края, придающее такой регистрации разрешительный характер, ограничивает в нарушение статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации основное право каждого, кто законно находится на территории Российской Федерации, свободно выбирать место жительства (статья 27, часть 1, Конституции Российской Федерации).

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть 1), 55 (часть 3) и 57: пункт 1 Порядка рассмотрения вопросов прописки (регистрации) граждан, проживающих за пределами г. Москвы и Московской области, прибывающих на жительство в г. Москву на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности, утвержденного Постановлением Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. No. 922; пункт 1 распоряжения главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 г. No. 83 "Об утверждении Порядка рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов"; распоряжение главы администрации Московской области от 6 мая 1994 г. No. 439 "О стоимости лицензий" ; пункт 1 распоряжения главы администрации Московской области от 7 июля 1994 г. No. 638 "Об утверждении

Порядка рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов и рабочих юридическими лицами и физическими лицами, выбравшими местом пребывания и жительства Московскую область" и положении названного Порядка, как воспроизводящие положения распоряжений главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 г. No. 83 и от 6 мая 1994 г. No. 439; примечание к подпункту "б" пункта 2 раздела III Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в Москве и Московской области, утвержденных Постановлением Правительства Москвы и Правительства Московской области от 26 декабря 1995 г. No. 1030-43, в части, воспроизводящей по существу нормы, утвержденные Постановление Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. No. 922.

2. Признать соответствующей Конституции Российской Федерации статью 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года "О сборе на компенсацию затрат городского бюджета по развитию инфраструктуры города и обеспечению социально - бытовыми условиями граждан, прибывающих в г. Москву на жительство" в части, предусматривающей право Московской городской Думы устанавливать налоги и сборы в пределах, определенных Конституцией Российской Федерации и федеральными законами.

Признать не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 7, 19 (часть 1), 55 (часть 3), статью 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года в той ее части, в какой она противоречит принципам равенства, соразмерности прав и свобод человека и гражданина конституционно значимым целям, а также социального государства.

3. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть 1), 55 (часть 3), 71 (пункт "в"), пункты 3 и 21 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае, утвержденного Постановлением Государственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 г. No. 118-8 (в редакции от 24 ноября 1994 года).

Ввиду высокой хозяйственной и рекреационной нагрузки в регионе Кавказских Минеральных Вод в соответствии с Федеральным законом от 23 февраля 1995 года "О природных лечебных ресурсах, лечебно - оздоровительных местностях и курортах" и Указом Президента Российской Федерации от 27 марта 1992 г. No. 309 "Об особо охраняемом эколого - курортном регионе Российской Федерации" Правительству Российской Федерации необходимо принять меры, обеспечивающие защиту и сохранение природных лечебных ресурсов Кавказских Минеральных Вод.

4. В соответствии с частью третьей статьи 79 и частью второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" нормативные акты или их отдельные положения, признанные настоящим Постановлением неконституционными, утрачивают силу, что является основанием отмены в установленном порядке положений других нормативных актов, воспроизводящих их или содержащих такие же положения.

5. В соответствии с частью второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" дела граждан В.И. Куцылло и Р.С. Клебанова, разрешенные судами общей юрисдикции и органами исполнительной власти на основании признанных настоящим Постановлением неконституционными нормативных актов или их отдельных положений, подлежат пересмотру в установленном порядке.

6. В соответствии с частью второй статьи 43 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" прекратить производство по делу в части проверки конституционности Постановления Правительства Москвы и Правительства Московской области от 3 мая 1995 г. No. 393-14, которым было утверждено Положение о едином порядке рассмотрении вопросов прописки и выписки населения в Москве и Московской области; норм Закона Воронежской области от 10 марта 1995 года "Об упорядочении миграционного процесса на территории Воронежской области" и пункта 18 Временного положения о порядке регистрации граждан, прибывших для постоянного или временного жительства на территорию Воронежской области; пункта 29 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае, утвержденного Постановлением Государственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 г. No. 118-8 (в редакции от 24 ноября 1994 года), поскольку названные нормативные акты утратили силу и не воспроизводятся в других актах.

7. В соответствии со статьей 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" прекратить производство по делу в части проверки конституционности Положения о долевом участии предприятий, организаций, частных фирм и физических лиц, участвующих в строительстве жилья в городе Воронеже, принятого администрацией города Воронежа, и решения коллегии при главе администрации города Воронежа от 14 июля 1994 г. No. 13 "О мерах по усилению контроля за миграционными процессами в г. Воронеже" ввиду неподведомственности данного вопроса Конституционному Суду Российской Федерации.

Постановление от 14.04.08г. «дело о садоводческих объединениях»

Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан Т.И. Булах и В.Д. Сукачева, Г.Ф. Шулевки и И.В. Шулевки, а также А.Ю. Шулевки, И.Б. Шулевки и Ю.И. Шулевки. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое заявителями законоположение.

Поскольку все три жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим жалобам в одном производстве.

Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. Абзац второй статьи 1 Федерального закона от 15 апреля 1998 года N 66-ФЗ "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" определяет садовый земельный участок как земельный участок, предоставленный гражданину или приобретенный им для выращивания плодовых, ягодных, овощных, бахчевых или иных сельскохозяйственных культур и картофеля, а также для отдыха (с правом возведения жилого строения без права регистрации проживания в нем и хозяйственных строений и сооружений).

Заявители по настоящему делу - граждане Т.И. Булах, В.Д. Сукачев, А.Ю. Шулевка, Г.Ф. Шулевка, И.Б. Шулевка, И.В. Шулевка и Ю.И. Шулевка просят признать названное законоположение, со ссылкой на которое суды общей юрисдикции отказали в удовлетворении их требований о признании неправомерным отказа Управления Федеральной миграционной службы по Краснодарскому краю в регистрации по месту жительства в жилых строениях, возведенных на принадлежащих им садовых земельных участках, не соответствующим статьям 15 (часть 1), 18, 19, 27, 35 (часть 2), 39 (часть 1), 40 и 41 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

1.1. На основании акта приемки в эксплуатацию законченного строительством жилого строения, состоящего из четырех комнат, жилой площадью 76,6 кв. м и общей площадью 238,9 кв. м, по адресу: город Краснодар, Прикубанский внутригородской округ, садоводческое товарищество "Ветеран", улица Ореховая, дом N 488, и соответствующего постановления главы администрации округа от 4 февраля 2005 года гражданином Ю.И. Шулевкой было получено свидетельство о государственной регистрации права собственности на указанное жилое строение, которое расположено на садовом земельном участке и в котором он проживает совместно с членами своей семьи и родителями.

Граждане Т.И. Булах и В.Д. Сукачев с 1998 года постоянно проживают в расположенном на садовом земельном участке N 134 по улице Садовой в садоводческом товариществе "Авиатор" (поселок Афипский Северского района Краснодарского края) доме площадью 56,8 кв. м, который принят в эксплуатацию в 2001 году и принадлежит В.Д. Сукачеву согласно свидетельству о государственной регистрации права собственности.

Указанные жилые строения являются, по утверждению заявителей, единственно возможным для них местом жительства и, следовательно, единственным местом, где они могут быть зарегистрированы; отсутствие же регистрации по месту жительства лишает их возможности реализовать свое конституционное право на социальное обеспечение, включая медицинскую помощь по договорам обязательного медицинского страхования, и пользоваться предоставленными им льготами.

2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (статья 27, часть 1). Свобода выбора места жительства провозглашена и в Международном пакте о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 12) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 2 Протокола N 4), которые в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации.

Из статьи 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 35 (части 1 и 2), согласно которой право частной собственности охраняется законом и каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им, статьей 40 (часть 1), согласно которой каждый имеет право на жилище, а также статьей 57, обязывающей каждого платить законно установленные налоги и сборы, и статьей 59, закрепляющей защиту Отечества в качестве долга и обязанности граждан Российской Федерации, следует, что место жительства гражданина должно быть определено с достаточной точностью, чем ни в коей мере не ограничивается его право на свободное передвижение и выбор места жительства.

Исходя из этого федеральный законодатель определил место жительства как место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает (пункт 1 статьи 20 ГК Российской Федерации), поскольку именно с местом жительства, как правило, связывается реализация принадлежащих гражданину прав, а также исполнение обязательств, возложенных на него законом либо договором, т.е. предполагается, что гражданин имеет юридически зафиксированное жилище, которое является для него основным, куда он после непродолжительного либо длительного отсутствия намеревается вернуться, и наличие права пользования которым служит предварительным условием его регистрации по месту жительства.

3. Статья 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" закрепляет основные понятия, используемые для целей данного Федерального закона. Ее абзац второй, раскрывая содержание понятия "садовый земельный участок", определяет его целевое назначение - выращивание плодовых, ягодных, овощных, бахчевых или иных сельскохозяйственных культур и картофеля, а также отдых.

Названная норма-дефиниция воспринимается правоприменительной практикой как обладающая регулятивными функциями, поскольку, указывая на целевое назначение садового земельного участка и одновременно - на отсутствие у гражданина права регистрации проживания в возводимом на нем жилом строении, предопределяет тем самым и целевое использование этого жилого строения: оно предназначается для отдыха и может быть, соответственно, только местом пребывания, при том что возможность постоянного проживания в нем не предусматривается, но и не исключается.

3.1. Гражданское законодательство, таким образом, в новых социально-экономических условиях не предполагает введение ограничений, касающихся предельных размеров жилых строений, возводимых на садовых земельных участках, однако требует при этом от собственника земельного участка соблюдения строительных норм и правил (пункт 1 статьи 263 ГК Российской Федерации), которые унифицированно регламентируют соответствующие вопросы (СНиП 30-02-97 "Планировка и застройка территорий садоводческих (дачных) объединений граждан" и СП 11-106-97 "Разработка, согласование, утверждение и состав проектно-планировочной документации на застройку территории садоводческих (дачных) объединений граждан").

3.2. Закрепивший общие начала правового регулирования жилищных отношений при становлении различных форм собственности в жилищной сфере Закон Российской Федерации от 24 декабря 1992 года N 4218-1 "Об основах федеральной жилищной политики" определил жилищный фонд как совокупность всех жилых помещений независимо от форм собственности (статья 1) и предоставил гражданам, имеющим в собственности жилые строения, расположенные на садовых и дачных земельных участках и отвечающие требованиям нормативов, предъявляемым к жилым помещениям, право переоформить их в качестве жилых домов с приусадебными участками на праве частной собственности в порядке, установленном законодательством (часть третья статьи 9).

Тем самым в жилищное законодательство была введена норма, характеризовавшая расположенные на садовых земельных участках строения - с учетом изменившегося потребительского назначения этих строений - в качестве жилых, а следовательно, не исключавшая возможность постоянного проживания в них и допускавшая их правовую трансформацию в жилые дома, в которых граждане могут быть зарегистрированы по месту жительства.

В отличие от прежнего порядка государственного учета жилищного фонда, основанного на критерии функционального назначения строения, действующая в настоящее время система государственного учета жилищного фонда, исходя из нового гражданского и жилищного законодательства Российской Федерации, в качестве критерия называет фактическую пригодность жилого строения для постоянного проживания и тем самым не исключает возможность отнесения пригодных для проживания жилых строений, расположенных на садовых земельных участках, к индивидуальному жилищному фонду.

3.3. С учетом того, что Градостроительный кодекс Российской Федерации (часть 2 статьи 35) позволяет включать в состав жилых зон зоны застройки индивидуальными жилыми домами, зоны застройки малоэтажными жилыми домами, а также зоны жилой застройки иных видов, возникают практически идентичные правовые режимы земельных участков, предоставляемых для ведения садоводства и для ведения дачного хозяйства, на которых фактически возведены индивидуальные жилые дома.

3.4. В соответствии с Законом Российской Федерации "Об основах федеральной жилищной политики" Федеральный закон "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" изменил правовой статус садовых домиков, определив соответствующие строения, расположенные на садовых земельных участках, как жилые. По смыслу абзаца второго его статьи 1, такие жилые строения предназначаются для отдыха, при этом норма, закрепляющая требование о первоочередном использовании садовых земельных участков для осуществления сельскохозяйственной деятельности, в действующем законодательстве отсутствует.

3.5. Таким образом, имеет место рассогласованность правовых норм, влекущая неопределенность в правовом регулировании института регистрации граждан по месту пребывания и по месту жительства.

4. Одним из элементов правового статуса гражданина является его право на выбор места жительства.

Гражданский кодекс Российской Федерации признает местом жительства гражданина место, где он постоянно или преимущественно проживает (пункт 1 статьи 20), и определяет право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства как личное неимущественное право гражданина (пункт 1 статьи 150), а Жилищный кодекс Российской Федерации в части 4 статьи 1 устанавливает, что граждане, законно находящиеся на территории Российской Федерации, имеют право свободного выбора жилых помещений для проживания в качестве собственников, нанимателей или на иных основаниях, предусмотренных законодательством.

4.1 У института регистрации имеется специальная цель - административный учет, носящий уведомительный характер. Соответственно, ни Закон Российской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", ни Правила регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации (утверждены Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 года N 713) не содержат оснований для отказа в регистрации по месту жительства граждан.

Исключая Федеральным законом "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" право граждан на регистрацию в жилых строениях, возведенных на садовых земельных участках, федеральный законодатель исходил из необходимости обеспечения целевого назначения этих участков. В результате такого использования института регистрации оказалось - в нарушение статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации - несоразмерно ограничено право граждан на выбор места жительства.

Правоприменительные органы признают возможность регистрации граждан только в жилых домах, отказывая в регистрации в жилых строениях. Между тем Закон Российской Федерации "Об основах федеральной жилищной политики", предусматривавший право граждан, имеющих в собственности жилые строения, которые расположены на садовых земельных участках и отвечают требованиям нормативов, предъявляемых к жилым помещениям, переоформить их в качестве жилых домов с приусадебными участками на праве частной собственности, утратил силу. Отсутствуют соответствующие нормативные положения и на уровне субъектов Российской Федерации и муниципальных образований. При таких обстоятельствах абзац второй статьи 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" представляет собой формально-юридическое препятствие для осуществления конституционного права на выбор места жительства.

В соответствии с абзацем четвертым статьи 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" дачные земельные участки, так же как и садовые земельные участки, предоставляются гражданам или приобретаются в целях отдыха, однако при этом не исключается возможность возведения на дачном земельном участке не только жилого строения без права регистрации проживания в нем, но и жилого дома с правом регистрации проживания в нем.

4.2 С учетом изменения правового статуса садовых домиков, отражающего изменение их потребительского назначения в связи с отменой жестких нормативов в отношении возводимых жилых строений и означающего возможность постоянного проживания в них, норма абзаца второго статьи 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан", не предусматривающая в отличие от нормы абзаца четвертого той же статьи право регистрации проживания в жилом доме, каковым фактически может являться жилое строение, расположенное на садовом земельном участке, т.е. вводящая дифференциацию граждан по признаку членства в садоводческом или дачном некоммерческом объединении, равно определяемых названным Федеральным законом как некоммерческие организации, учрежденные гражданами на добровольных началах для содействия ее членам в решении общих социально-хозяйственных задач ведения садоводства и дачного хозяйства, противоречит конституционному принципу равенства.

4.3. Таким образом, норма абзаца второго статьи 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" в системе правового регулирования, характеризующегося рассогласованностью норм гражданского, земельного и градостроительного законодательства, порождает правовую неопределенность, нарушает конституционный принцип равенства, позволяет органам регистрационного учета отказывать в регистрации по месту жительства гражданам, которые постоянно проживают в возведенных на садовых земельных участках жилых строениях, принадлежащих им на законных основаниях, пригодных для постоянного проживания и являющихся для них единственно возможным местом жительства, и тем самым противоречит статьям 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

5. Как следует из статьи 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации в зависимости от характера рассматриваемого вопроса определяет особенности исполнения вынесенного им итогового решения.

В данном случае признание абзаца второго статьи 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" не соответствующим Конституции Российской Федерации требует внесения изменений в названный Федеральный закон (статья 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

Исходя из того, что жилищное законодательство является сферой совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (статья 72, пункт "к" части 1, Конституции Российской Федерации), субъекты Российской Федерации вправе осуществить надлежащее правовое регулирование, определив порядок признания жилых строений на садовых земельных участках пригодными для постоянного проживания, а органы местного самоуправления - утвердить, как это предусмотрено в статье 32 Градостроительного кодекса Российской Федерации, правила землепользования и застройки.

При этом не исключается возможность введения субъектами Российской Федерации указанного правового регулирования в опережающем порядке. До принятия соответствующих нормативных актов признание жилых строений пригодными для постоянного проживания может осуществляться судами общей юрисдикции в порядке установления фактов, имеющих юридическое значение (глава 28 ГПК Российской Федерации).

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1) и 55 (часть 3), абзац второй статьи 1 Федерального закона "О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан" в той части, в какой им ограничивается право граждан на регистрацию по месту жительства в пригодном для постоянного проживания жилом строении, расположенном на садовом земельном участке, который относится к землям населенных пунктов.

2. Дела граждан Булах Тамары Ивановны и Сукачева Виктора Дмитриевича, Шулевки Галины Федоровны и Шулевки Ивана Васильевича, Шулевки Андрея Юрьевича, Шулевки Ирины Борисовны и Шулевки Юрия Ивановича подлежат пересмотру в установленном порядке.

43. постановление от 15.12.04 г. «дело о Православной партии России»

Поводом к рассмотрению дела явились запрос Коптевского районного суда города Москвы, жалобы общероссийской общественной политической организации "Православная партия России" и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями положения пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях".

Поскольку запрос и жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим обращениям в одном производстве.

Конституционный Суд Российской Федерации установил:

1. Согласно пункту 3 статьи 9 Федерального закона от 11 июля 2001 года "О политических партиях" не допускается создание политических партий по признакам профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности; под признаками профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности в данном Федеральном законе понимается указание в уставе и программе политической партии целей защиты профессиональных, расовых, национальных или религиозных интересов, а также отражение указанных целей в наименовании политической партии.

В своих обращениях в Конституционный Суд Российской Федерации заявители утверждают, что названные законоположения противоречат статьям 19 (часть 2) и 30 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку нарушают свободу объединений и принцип равноправия в ее реализации, и не согласуются со статьей 13 (часть 5) Конституции Российской Федерации, закрепляющей основания, по которым в Российской Федерации запрещается создание и деятельность общественных объединений.

1.1. После вступления Федерального закона "О политических партиях" в силу съезд общероссийской общественной политической организации "Православная партия России" принял решение о преобразовании в политическую партию "Православная партия России". Гражданка Н.Е. Илюхина - член данной организации, полагая, что решение съезда в части сохранения наименования "Православная партия России" противоречит предписаниям пункта 3 статьи 9 названного Федерального закона и тем самым препятствует регистрации этой организации в качестве политической партии, обратилась в Коптевский районный суд города Москвы с жалобой, в которой просила отменить указанное решение. Придя к выводу о том, что в вопросе о соответствии Конституции Российской Федерации положений пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" имеется неопределенность, Коптевский районный суд города Москвы определением от 11 июля 2002 года производство по делу приостановил и направил в Конституционный Суд Российской Федерации запрос о проверке их конституционности. Одновременно в Конституционный Суд Российской Федерации обратилась общероссийская общественная политическая организация "Православная партия России" с жалобой на нарушение теми же законоположениями, подлежащими применению в деле по жалобе Н.Е. Илюхиной, конституционного права граждан на объединение.

Конституционность пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" оспаривается также гражданином Д.А. Савиным - членом политической партии "Российская Христианско-Демократическая партия" и гражданином И.В. Артемовым - членом политической партии "Русский Общенациональный Союз". Со ссылкой на оспариваемые законоположения Министерство юстиции Российской Федерации отказало в государственной регистрации "Российской Христианско-Демократической партии", посчитав, что первая часть слова "христианско-демократическая" в ее наименовании является базовой и указывает на создание партии по признаку религиозной принадлежности, а политической партии "Русский Общенациональный Союз" - на том основании, что использование в ее наименовании слова "русский" указывает на создание партии по национальному признаку. Заявление И.В. Артемова об отмене соответствующего решения Министерства юстиции Российской Федерации Таганским районным судом города Москвы оставлено без удовлетворения.

2. Право каждого на объединение, как следует из закрепляющей данное право статьи 30 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 1 (часть 1), 2, 13 и 14, относится к базовым ценностям общества и государства, основанным на принципах господства права и демократии, и включает в себя право свободно создавать объединения для защиты своих интересов и свободу деятельности общественных объединений.

Свобода создания и деятельности политических партий, наличие которых необходимо для надлежащего функционирования представительной демократии, гарантируется в Российской Федерации признанием многопартийности, идеологического и политического многообразия, недопустимостью установления какой-либо, в том числе религиозной либо националистической, идеологии в качестве государственной или обязательной, светским характером государства, равенством политических партий перед законом, а также равенством прав и свобод человека и гражданина независимо от принадлежности к общественным объединениям, в том числе политическим партиям.

Таким образом, законодатель вправе урегулировать - на основе Конституции Российской Федерации и с учетом положений международно-правовых актов, участницей которых является Российская Федерация, - правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их создания, принципы деятельности, права и обязанности, установить необходимые ограничения, касающиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица.

3. Таким образом, в Российской Федерации как демократическом и светском государстве религиозное объединение не может подменять политическую партию, оно надпартийно и неполитично, партия же в силу своей политической природы не может быть религиозной организацией, она надконфессиональна, внеконфессиональна. Во всяком случае партия, исходя из своего политического предназначения, создается не для выражения и защиты тех или иных религиозных интересов, - в этих целях могут создаваться соответствующие общественные объединения в иных установленных законом организационно-правовых формах.

4.1 Создание партий по религиозному признаку открыло бы путь к политизации религии и религиозных объединений, политическому фундаментализму и клерикализации партий, что в свою очередь повлекло бы отторжение религии как формы социальной идентичности и вытеснение ее из системы факторов, консолидирующих общество. Создание партий по национальному признаку могло бы привести к преобладанию в выборных органах власти представителей партий, отражающих интересы больших этнических групп в ущерб интересам малых этнических групп, и тем самым - к нарушению установленного Конституцией Российской Федерации принципа правового равенства независимо от национальной принадлежности (статья 6, часть 2; статья 13, часть 4; статья 19, часть 2).

Таким образом, конституционный принцип демократического и светского государства применительно к конкретно-историческим реалиям, сложившимся в Российской Федерации как многонациональной и многоконфессиональной стране, не допускает создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности.

4.2 Особое внимание законодателя к наименованию партии, в котором, по общему правилу, отражаются ее идеологические установки и программные цели, объясняется тем, что граждане, в том числе потенциальные члены партии и избиратели, в первую очередь по нему судят об основных политических целях партии. Наличие в наименовании партии слов, обычно употребляемых для обозначения той или иной национальности или религии, само по себе еще не свидетельствует о соответствующей национальной или религиозной направленности, которая должна определяться исходя из системной связи наименования партии с ее уставом и программой, но тем не менее вполне естественно вызывает определенные ассоциации, привлекает граждан, ориентированных на поддержание целей и задач национального или религиозного характера, способствует приобретению партией конфессиональной или этнополитической окраски, усиливающей ее статусные позиции в глазах приверженцев определенного религиозного направления или лиц определенной национальности, для которых наименование партии обозначает заведомо заданные приоритеты ее деятельности.

Во всяком случае использование политической партией в своем наименовании слов и выражений, имеющих прямое отношение к какой-либо религии или национальности, непосредственно связывается с соответствующими идеологическими установками, программными принципами и целями. Так, понятия "христианский", "мусульманский", "православный", "католический" и т.п. очевидно связаны с религией, имеют религиозный смысл, отражают именно религиозные чувства, интересы и ценности. Поэтому наличие соответствующих терминов в наименовании партий - при всех попытках аргументировать их нерелигиозную направленность - тем не менее в массовом сознании будет ассоциироваться с догматами той или иной религии, т.е. восприниматься как приверженность партии одному из вероучений, и переноситься на сферу политической борьбы, в том числе по национальному вопросу. То же относится и к партиям, которые в свое наименование включают "национально ориентированные" понятия: создание, например, разного рода "русских" партий провоцирует аналогичную политическую активность со стороны представителей других национальностей, что само по себе чревато разжиганием национальной розни.

Недопущение использования в наименованиях политических партий слов и выражений, имеющих прямое отношение к какой-либо религии, церкви или национальности, является производным от запрета на создание и деятельность партий по религиозному и национальному признаку и в условиях многоконфессионального и многонационального общества имеет целью обеспечить "прозрачность" их участия в политической жизни, а также свободу совести и соблюдение принципа демократического и светского государства и отделения церкви от государства. В частности, использование в наименовании партии слова "православная" может ввести в заблуждение избирателей в силу его очевидной связи с религией. Между тем православие как вероучение, как религиозная доктрина не может быть объектом присвоения какой-либо политической партией.

Если содержание устава и программы политической партии не подтверждает, что партия создается по религиозному или национальному признаку, то слова, указывающие на ее национальную или религиозную направленность, не должны употребляться и в названии партии, поскольку их использование в таком случае является искусственной привязкой к действительным идеологическим установкам партии, ее уставным целям и задачам.

Регистрирующий орган, по смыслу пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях", вправе потребовать приведения наименования партии в соответствие с ее действительными уставными целями и задачами, что не является нарушением права граждан на объединение в политические партии, вытекающего из статьи 30 Конституции Российской Федерации, поскольку партия как таковая не запрещается (не запрещаются ни ее создание, ни деятельность), - при отсутствии иных законных причин для отказа в регистрации политическая партия должна быть зарегистрирована и может осуществлять свою деятельность.

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации пункт 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" в части, не допускающей создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности.

18. постановление КС РФ от 26.12.2003г. «делу З.Р.Шенгелая»

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина Грузии З.Р. Шенгелая на нарушение его конституционных прав положениями частей первой и второй статьи 118 УИК Российской Федерации. Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации примененные в деле заявителя положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 УИК Российской Федерации, в силу которых запрещаются свидания осужденным к лишению свободы, водворенным в штрафной изолятор исправительных учреждений, а осужденным, переведенным в порядке взыскания в помещение камерного типа, позволяется иметь с разрешения администрации исправительного учреждения только одно краткосрочное свидание в течение шести месяцев.

Конституционный Суд Российской Федерации установил:

 1. З.Р. Шенгелая, осужденный за совершение разбоя (пункты "а", "б" части третьей статьи 162 УК Российской Федерации) к двенадцати годам лишения свободы и отбывавший наказание в колонии общего режима, по постановлению суда был переведен на три года на тюремный режим отбывания наказания. Как в период нахождения в колонии, так и в период нахождения в тюрьме за злостные нарушения установленного порядка отбывания наказания он подвергался дисциплинарным взысканиям в виде перевода в помещение камерного типа и водворения в штрафной изолятор. При этом администрация названных учреждений со ссылкой на положения статьи 118 УИК Российской Федерации отказывала адвокату, приглашавшемуся по просьбе З.Р. Шенгелая для оказания помощи в подготовке жалоб на приговор, другие судебные решения и на решения администрации исправительных учреждений о наложении дисциплинарных взысканий, в предоставлении свиданий с клиентом.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации З.Р. Шенгелая утверждает, что в соответствии с примененными в отношении него положениями части первой и пункта "г" части второй статьи 118 УИК Российской Федерации - во взаимосвязи состатьей 89 того же Кодекса, регламентирующей порядок предоставления свиданий осужденному к лишению свободы, - осужденный, переведенный в штрафной изолятор или в помещение камерного типа, лишается права на свидания с адвокатом, причем на неопределенное время, поскольку эти виды дисциплинарных взысканий могут назначаться подряд неограниченное число раз в связи с новыми нарушениями. Тем самым, по мнению заявителя, ущемляются его права на получение квалифицированной юридической помощи и на защиту его прав и свобод, в том числе путем обжалования приговора, других судебных решений, а также решений администрации исправительного учреждения о наложении дисциплинарных взысканий, что противоречит статьям 45 (часть 1), 48 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

2. Согласно статье 48 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи (часть 1), а каждому задержанному, заключенному под стражу, обвиняемому в совершении преступления - право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (часть 2). Исходя из того, что Конституция Российской Федерации определяет начальный, но не конечный момент осуществления обвиняемым права на помощь адвоката (защитника).

Само по себе осуждение лица за совершенное преступление и даже назначение ему в качестве наказания лишения свободы не могут признаваться достаточным основанием для ограничения его в праве на защиту своих прав и законных интересов путем обжалования приговора и других решений по уголовному делу, заявления ходатайств о смягчении назначенного по приговору суда наказания, возражения против представления администрации учреждения, исполняющего наказание, об изменении назначенного судом наказания на более тяжкое или об изменении режима отбывания наказания.

Право на получение юридической помощи гарантируется осужденным и Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации (статья 12). Для ее получения осужденному, согласно части четвертой статьи 89 УИК Российской Федерации, по его заявлению предоставляются свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи; по желанию осужденного и указанных лиц свидания могут предоставляться наедине.

Введенным в действие с 1 июля 2002 года Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" также предусматривается, что адвокат вправе беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине, в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в том числе в период его содержания под стражей), совершать иные действия, не противоречащие законодательству Российской Федерации (статья 6).

Закрепляя право адвоката на свидание с обвиняемым или иным доверителем, законодательство Российской Федерации гарантирует, что число свиданий и их продолжительность не могут быть ограничены.

3. Непосредственное общение с адвокатом - важная составляющая права на получение квалифицированной юридической помощи, которое в силу Конституции Российской Федерации ни при каких условиях не подлежит произвольному ограничению, в том числе в части определения количества и продолжительности предоставляемых в этих целях свиданий. 

Право каждого задержанного или находящегося в заключении лица связываться и консультироваться с адвокатом провозглашено и в утвержденном Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 года Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, предусматривающем предоставление необходимых для этого времени и условий и недопустимость временных отмены или ограничения права на посещение заключенного адвокатом без промедления и цензуры, кроме исключительных обстоятельств.

Конституционные положения о праве на получение квалифицированной юридической помощи применительно к осужденным, отбывающим наказание в виде лишения свободы, конкретизированы в части четвертой статьи 89 УИК Российской Федерации, которая связывает предоставление свиданий с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи осужденным, только с подачей осужденным соответствующего заявления.

Это согласуется с выраженной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 25 октября 2001 года правовой позицией, согласно которой выполнение адвокатом процессуальных обязанностей защитника не может быть поставлено в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело.

Таким образом, положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 УИК Российской Федерации - по их конституционно-правовому смыслу в системе норм - не могут расцениваться как допускающие возможность ограничения права осужденного, переведенного в период отбывания наказания в виде лишения свободы в штрафной изолятор или помещение камерного типа, на свидания с адвокатом или иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи.

Иное истолкование данных положений лишило бы этих лиц возможности в полной мере воспользоваться гарантированными имКонституцией Российской Федерации правом на получение квалифицированной юридической помощи и правом на судебную защиту.

Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

1. Признать положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи со статьей 89 данного Кодекса эти положения не предполагают, что установленные ими ограничения распространяются на свидания осужденных, находящихся в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа, с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, и тем самым не препятствуют получению ими квалифицированной юридической помощи.

Конституционно-правовой смысл указанных положений, выявленный в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

47