Vaisus, sveicias — 'гость', 'пришелец', 'господин' (хозяин) и обязан, по-види-

мому, своим происхождением первому или одному из первых феодальных

поселений (погостов) на территории Москвы. Погост на высоком холме в устье

Яузы служил местом сбора дани с местного населения, пребывания княжеского

посадника, торговли, куда свозили свои товары «гости» (купцы), и товарооб-

мена. Многофункциональность погоста, видимо, и предопределила название

этого места в среде балтоязычного населения как Швивая (Вшивая) гора

(горка). Позже в среде русского населения балтизм был калькирован и получил

свое второе название. Свидетельством существования погоста в устье Яузы

является древняя Болвановская дорога, по которой свозилась дань

местным населением. Топоним образован от аппелятива bolvas — 'мзда',

'преподношение' (дань). От этого аппелятива образован также гидроним

Болва, о чем говорилось выше. Можно еще как пример указать на происхож-

дение топонима Выхино — название микрорайона Выхино в Москве, рядом с ко-

торым расположен микрорайон Вишняки. Топоним Выхино (прус, wysnyfos,

лит. viksna — 'вишня') является примером балто-славянских языковых свя-

50

зей на Московской земле. Филологи считают, что аппелятив 'вишня' на ранней

этапе позаимствован балтамп у славян. Так или иначе, но по наличию ряда

топонимов прослеживается проживание балтоязычного населения вблизи

Выхино — в районе Косинскнх озер.

Случаев калькирования балтизмов сравнительно немного, но они позволяют

говорить о существовании балго-славянских языковых связей и сделать пред-

положение, что лица княжеской «канцелярии» владели балтоязычной лексикой.

Такой вывод вполне обоснован, поскольку в процессе феодализации Северо-

Восточной Руси, особенно в княжение Владимира Мономаха, как князьям, так и

их окружению постоянно приходилось действовать в среде балтоязычного

населения. Еще одно дополнение. Этимологический анализ названий волостей и

сел духовных грамот Ивана Калиты, многочисленность и устойчивая сохран-

ность балтизмов в Подмосковье, широкое их использование для номинации

волостных образований допускает мысль, что главным «хранителем», по край-

ней мере до начала XIV в., топонимического субстрата было не славянское

население, а балтоязычный этнос.

Коренное население Подмосковья во время монголо-татарского нашествия,

по-видимому, не исчезло, а продолжало проживать на освоенных территориях.

Эту мысль подтверждает то, что русскоязычное население как до, так и после

нашествия не успело образовать заметного славянского фона в гидронимий

Западного Подмосковья. Несмотря на то, что Подмосковье и его центральная

часть — территория будущего города — имели свой доисторический период,

глубоко уходящий корнями в самое отдаленное прошлое, название Москва

сравнительно поздно появляется на страницах письменных источников, только

под 1147 г. Это явление не случайно и имеет свои причины, которые теснб

связаны с развитием и укреплением феодальных отношений в Древнерусском

государстве и на его северо-восточной территории — Ростово-Суздальской

земле. До феодального дробления Киевской Руси, которое лавинообразно стало

развиваться после смерти Владимира Мономаха, Подмосковье, являясь

сравнительно бедной податной волостью на юго-западной окраине Ростово-

Суздальской земли, оказалось лежащим вне основных путей сообщения и на

стыке податных земель Новгорода, Смоленска и Чернигова. Со смертью в 1125

г. Владимира Мономаха прекратилась зависимость Ростово-Суздальской земли

от Южной Руси. Ранее, когда верховная власть принадлежала киевскому князю,

установление твердых границ между податными центрами Киевской Руси net

имело смысла, поскольку Владимир Мономах держал Новгород, Смоленск,

Чернигов и Ростов своими сыновьями. Развившийся после смерти Владимира

Мономаха процесс междукняжеских столкновений привел к пересмотру, фик-

сации и укреплению границ феодальных княжеств 45.

Нет письменных сведений о дате образования податного центра Ростово-

Суздальского княжества на Московской земле. По-видимому, это могло

произойти на рубеже XI—XII вв. или в начале XII в., в период правления Вла-

димира Мономаха, одновременно или несколько позже появления податных

центров Смоленского княжества на Протве, Пахре и в верховьях р. Москвы, на

притоке Искона. Принадлежность и географическое положение указанных

податных центров в Подмосковье, очевидно, определяли условную границу

владений Смоленского и Ростово-Суздальского княжеств в середине XII в.,

которая проходила по среднему течению р. Москвы на запад, до устья Рузы, и на

юг — до Коломны. Граница эта выводится из одностороннего акта — Устава

Смоленского князя Ростислава Мстиславовича, внука Владимира Мономаха,

составленного в 1136 г.

Юрий Долгорукий, став первым суверенным князем Ростово-Суздальской

земли, длительное время, пока в Киеве княжили его старшие братья Мстислав

(Н25—1132) и Ярополк (1132—1139), не проявлял особой активности в делах

Южной Руси. Однако в его деятельности наступает резкий перелом в начале Ю-

х гг., когда киевский стол захватил Всеволод Ольгович, внук сына Яро-

51

слава Мудрого — Святослава. Опасаясь потери своего княжества и стремясь

возвратить утраченный потомками Мономаха Киев, Юрий Долгорукий

начинает укреплять границу с Новгородом и ставить юго-западный рубеж

своего княжества в Подмосковье. По крайней мере, военные действия с

Новгородом в 1134—1135 гг. показали незащищенность владений Юрия

Долгорукого на западе. В событиях 1146—1147 гг. летопись упоминает уже

семь укрепленных пунктов на западной границе Ростово-Суздальского

княжества, в том числе Кснятин, Москву, в устьях рек Мологи, Шоши, Дубны,

Тверцы и на Углече поле. Очевидно, после событий 1134—1135 гг. Юрий

Долгорукий, укрепляя границу княжества на Волге, ставит в 1135 г. город

Кснятин, а затем в начале 40-х гг. шесть остальных пунктов, в том числе

Москву. В строительной деятельности Юрия Долгорукого была одна

характерная особенность — он давал новым городам названия в продолжение

традиции, зародившейся при образовании и становлении Ростово-Суздальской

земли.

Нельзя считать случайным в деятельности Юрия Долгорукого основание

города в излучине среднего течения р. Москвы, а также неожиданным присвое-

ние ему «непонятного» для наших современников названия. Река Москва широ-

ким клином с юго-запада вдается в центральную часть Московской земли, в

вершине которого Москва, занимающая господствующее положение, связывала

кратчайшим путем Северо-Восточную Русть с Черниговым и Киевом и

прикрывала ее от возможных вторжений с юга.

Неустойчивость первых словообразовательных форм названия поселения

Москва и другое наименование — Кучково — свидетельствуют, что именно в

40-х гг. Москва получает свое имя и превращается из податного центра в один

из важных городов Ростово-Суздальской земли Юрия Долгорукого, в несколь-

ких десятках километров от Черниговских и Смоленских земель.

В середине 40-х гг. заканчивается первый этап укрепления княжества

строительной деятельности Юрия Долгорукого.

Большой поход, который организовал киевский князь Изяслав Мстиславич

зимой 1149 г. против Юрия Долгорукого, показал слабую защищенность окраин

Ростово-Суздальского княжества и оборонительные возможности возведенных в

начале 40-х гг. укрепленных пунктов. Очевидно, эти укрепления были наскоро

возведенными пограничными крепостцами, неспособными выдерживать

длительную осаду. Юрий Долгорукий, несмотря на то, что дважды побывал на

великом княжении в Киеве, не мог не понимать неустойчивость своего

положения. Очевидно, он понимал и то, что настоящей опорой для Моно-

маховичей является Ростово-Суздальская земля, так как в начале 50-х гг.

начинается второй этап его строительной деятельности — возведение городов-

крепостей, в число которых входит Москва, где в 1156 г. на высоком

Боровицком холме ставится крепость — будущий Московский кремль 10.

Все приведенные обстоятельства позволяют уверенно предполагать, что

Юрий Долгорукий мог дать городу название р. Москвы с сематической моти-

вировкой «опорный узел», «узловой (пункт) город», отвечавший его замыслам и

устремлениям и понятной его ближайшему окружению. На наш взгляд, перенос

гидронима Москва на укрепленный пункт, а затем и город-крепость содержал в

себе для Юрия Долгорукого не только смысловую, но и политическую цель.

Семантическая мотивировка названия Москва могла означать: примени-

тельно к территории — 'узел рубежей, границ, поселений' или 'узел (место

скрещения, схождения) дорог, водных путей, маршрутов'; к укрепленному

поселению — 'узловой пункт, опорный узел', 'связующий центр'; к городу —

'узловой (главный, основной) город' на юго-западной окраине Ростово-Суз-

дальского княжества.

Такое предположение не будет слишком преувеличенным, поскольку собы-

тия последующих десятилетий показывают заметный рост военно-

политического значения Москвы как города на юго-западных рубежах Ростово-

Суздальского княжества.

52

В контексте политических событий второй половины XII — начала XIII в.

историк С. Ф. Платонов, отмечая особое положение Москвы, писал: «Москва —

пункт, в ротором встречают друзей и отражают врагов, идущих с юга. Москва

— пункт, на который прежде всего нападают враги суздальско-владимирских

князей. Москва, наконец, исходный пункт военных операций суздальско-вла-

димирского князя, сборное место его войск в действиях против юга» 47. В. О.

Ключевский сказал об этом более кратко: «Москва — узловой пункт»,—

вынеся эту характеристику в заголовок раздела своего «Курса русской истории» 48.

Таким образом, название Москва не выходит из смыслового ряда названий

древних городов Ростово-Суздальской земли, подтверждая тем самым семанти-

ческую мотивировку «узловой» город. Можно ли после этого возражать ста-

ринному московскому преданию «О зачале царствующего великого града Мос-

квы како исперва зачатся», указывающему на Юрия Долгорукого как на осно-

вателя города Москвы. В нем говорится, что великий князь Юрий «взыде на

гору и обозрев с нее очима своими семо и овамо [туда и сюда] на обе стороны

Москвы реки и за Неглинною и возлюби села оные и повелевает на месте том

вскоре соделати мал деревян град и прозва его званием реки тоя Москва град по

имяни реки текушя под ним».

В заключение необходимо подчеркнуть, что этимология топонима Москва

неотделима от этнических процессов в Волго-Окском междуречье и историче-

ских событий на Руси периода феодальной раздробленности. Только с этих

позиций необходимо рассматривать любую легенду, версию и гипотезу проис-

хождения названия Москва. Безусловно, отдельные положения, приведенные в

обоснование этимологии топонима Москва, не бесспорны, они требуют уточ-

нений и дополнений. Автор надеется, что этноисторическое исследование вы-

зовет определенный интерес у специалистов, в том числе этнографов, географов

и других, публикации которых позволят расширить представления и глубже

понять ранний период истории города и возникновение названия Москва.